Однако таинственный художник, недолго думая, кусочком угля набросал на обороте конверта быка - ярого, свирепого, преисполненного такого огня и силы, что сумел затронуть лирические струны в душе Джорджа - земледельца и торговца. После непродолжительного обсуждения деталей мужчины ударили по рукам, старое животное было повержено в прах, и в дело пошли краски. К вечеру четверга на одной стороне вывески появился великолепный новый бык: голова опущена, хвост поднят, из ноздрей валит пар - живописец объяснил, что подобный образ лучше отражает состояние голодного путешественника, ищущего еду и ночлег. В пятницу на обороте вывески возникло второе парнокопытное - лоснящееся, всем довольное, накормленное и ухоженное. Таким образом, у них теперь стало целых две вывески - можно будет поворачивать ее то так, то этак. В субботу двухсторонняя вывеска была оставлена в прачечной для просушки. В воскресенье постоялец нанес лак на обе ее стороны и вернул творение в прачечную. Вечером того же дня, несмотря на то, что лак был еще слегка влажный, вывеска оказалась на старом месте, у входа, где пребывает и сейчас. Художник же в воскресенье после обеда распрощался с хозяевами гостинице и отправился куда-то пешком. Джордж остался в таком восторге от работы, что вообще отказался брать плату за комнату да еще дал джентльмену рекомендацию к своему коллеге из соседней деревни.
Владелец "даймлера" с огромным интересом слушал собеседницу, поинтересовавшись между делом именем живописца. Хозяйка достала гостевую книгу.
- Здесь записано: "Мистер X. Форд из Лондона", - прочитала она, - но по выговору я бы приняла его за шотландца.
Любопытный гость кинул взгляд в книгу, слегка улыбнулся, чуть приподняв уголки узких губ, после чего достал из кармана автоматическую ручку и вывел под подписью мистера X. Форда:
"Лорд Питер Уимзи. Керкубри. В "Быке" отличная кормежка".
Затем он поднялся и, надевая кожаное пальто, вежливо попросил:
- Если появится кто-нибудь из моих друзей и спросит мистера Форда, пожалуйста, обещайте, что покажете им эту книгу, и передайте от меня привет мистеру Паркеру из Лондона.
- Мистеру Паркеру? - озадаченно переспросила хозяйка. - Хорошо, будьте уверены, я передам, сэр.
Уимзи заплатил по счету и вышел. Отъезжая, он видел, как женщина стояла с гостевой книгой в руках под вывеской и внимательно рассматривала быка, резво бегущего по ярко-зеленой траве.
Упомянутая деревня находилась в каких-нибудь шести милях от Брафа, но добраться до нее можно было только сельскими тропами. На месте вывески единственной имеющейся в этом населенном пункте гостиницы торчала железная скоба. Нова улыбнувшись, его светлость остановил машину у дверей, зашел в бар и заказал большую кружку пива.
- Как называется ваша гостиница? - спросил гость хозяина, отпив пару глотков.
Хозяин, проворный южанин, широко ухмыльнулся:
- "Собака и ружье", сэр. Вывеску сняли, чтобы подновить. Над ней сейчас как раз трудится один джентльмен, там за домом, в саду. Судя по всему, странствующий художник, хоть и из благородных. Говорит, что приехал из-за границы и держит путь в Лондон. Его прислал старина Джордж Везербай с запиской об отличной работе в Брафе. Очень приятный джентльмен, настоящий мастер. Пишет картины для лондонских выставок - по крайней мере, так он сказал. Думаю, хуже точно не будет, если вывеску слегка освежить. Опять же детишкам есть, на что поглазеть.
- Мне и самому ничто не нравится больше, чем бездельничать и смотреть, как работают другие.
- Скажете тоже! Ну, коли так, сэр, зайдите в сад, и поглядите.
Уимзи засмеялся, взял кружку и вышел. Он проскользнул под небольшой аркой, украшенной спутанными плетями увядшей вьющейся розы, и увидел пропавшего Хью Фаррена собственной персоной. Тот сидел на перевернутой бочке, бодро насвистывая, и выдавливал на палитру краски. Перед живописцем стояла вывеска, гласившая: "Собака и ружье", прислоненная к деревянному стулу.
Фаррен сидел спиной к Уимзи и казался полностью поглощенным работой, а также разговором с тремя ребятишками, зачарованно наблюдающими за тем, как густая краска выползает из тюбиков на палитру.
- А это что, мистер?
- Это зеленый цвет для куртки джентльмена. Постой, не дави так, а то все попадет на тебя. Можешь завинтить колпачок. Да, это чтобы краска не высохла. Да, положи обратно в коробку… Это желтый. Да, верно, на картинке желтого нет, но я хочу смешать его с зеленым, чтобы сделать тот ярче. Позже поймете. Не забудь колпачок. Что? А, где-то в коробке. Дай белую краску… Ага, вон тот большой тюбик. Смотрите, почти всегда нужно добавлять немного белого. Как почему? Иначе будет не то, что нужно. Убедитесь, когда буду рисовать небо. Что-что? Хотите, чтобы собака была полностью белой. Нет, я не желаю, чтобы она оказалась похожа на болонку. Почему нет? Потому что болонка не из тех собак, которых берут на охоту. Просто пес не той породы, и все. Здесь должен быть пес-охотник. Ну, хорошо, нарисую темно-каштанового спаниеля с белыми пятнами - это такое довольно симпатичное длинноухое существо. Ну да, наверно, как у полковника Эймери… Нет, с полковником Эймери я не знаком. Не закрутишь колпачок на тюбике с белой краской? Проклятье! Если будете все терять, отошлю вас обратно к матери и скажу, чтобы отшлепала как следует. Что? У джентльмена зеленая куртка, потому что он лесник. Не знаю, может, у лесника полковника Эймери и нет такой, но у этого будет. Понятия не имею, почему лесники носят зеленые куртки, наверное, для тепла. У меня нет коричневой краски, как кора дерева. Я могу получить ее, только смешивая цвета друг с другом. Ну вот, теперь у меня есть все, что нужно. Можете прибраться и закрыть коробку. Да, я могу точно сказать, сколько понадобится красок, прежде чем начну работу. Это называется мастихин, специальный нож. Нет, он и не должен быть острым. Мастихин нужен для очистки палитры, и все такое. Некоторые еще используют его для рисования. Он тонкий, изогнутый и не выдержит долго подобного обращения, ребятки. Да, конечно, можете порисовать ножом, если хотите. Можно и пальцами рисовать, если уж на то пошло. Это позволяет делать поверхность более неровной - всю в капельках и линиях. Нет, пробовать не советую. Ладно, потом покажу. Да, я собираюсь начать с неба. Почему? Сами-то как думаете? Правильно, потому что оно наверху. Верно, синий слишком темный, но я добавлю в него немного белого и немного зеленого. Вы не знали, что в цвете неба есть зеленый оттенок? Хм… Ну, теперь знаете. А иногда есть лиловый или розовый. Нет, сейчас я не буду рисовать лиловое и розовое небо. На картине утро, и джентльмен с собакой только-только вышли из дому. Да, знаю, на другой стороне они возвращаются с Добычей. Там и сделаем розово-лиловый закат, если будете хорошо себя вести и перестанете задавать так много вопросов. Эй, будь-ка хорошей девочкой и не толкай меня под локоть. О господи…
- Привет, Фаррен! - крикнул Уимзи. - Что, детские умы слишком охочи до знаний?
- Боже святый! - еще раз призвал Всевышнего художник. - Уимзи! Как вы здесь очутились? Только, пожалуйста, не говорите, что вас прислала моя жена!
- Не совсем так, - ответил Питер. - И, все же, раз уж вы сами завели речь о своей жене… Я уверен, что она предпринимала попытки разыскать вас, не так ли?
Фаррен вздохнул.
- Ладно, чего там! - сказал он. - Давайте начистоту, старина, и покончим с этим делом. Дети, бегите скорее к маме. Нам с джентльменом нужно поговорить.
- Послушайте, Фаррен, - начал его светлость, когда они остались одни. - Прежде всего, я должен вас предупредить, что формально не имею никакого права задавать вам вопросы. Но меня бы чертовски порадовало, если бы вы поведали, что в конце концов приключилось и где вас носило с вечера понедельника?
- Полагаю, Керкубри бурлит от сплетен, - ухмыльнулся Фаррен. - Народ негодует: мол, я ушел из дома и тому подобное?
- Не сказал бы… Гильда твердо стоит на том, что в вашем исчезновении нет ничего необычного. Однако это я так, к слову. А вот полиция активно занята вашими поисками.
- Полиция? Они-то здесь при чем?
- Не возражаете, если я закурю? - поинтересовался Уимзи. - Собственно, дело в том, что вы очень громко кричали повсюду о самоубийстве, припоминаете? А затем ваш велосипед нашли неподалеку от старых рудников около Критауна. Теперь понимаете?
- Ох, я и забыл про велосипед! Да, но ведь Гильда… Я написал ей…
- Естественно, теперь-то она уже не беспокоится.
- Должно быть, она с ума сходила от волнения! Мне следовало написать ей раньше. Но, черт возьми, откуда я мог знать, что найдут велосипед? О Боже, представляю себе. Бедный Стрэтчен, наверное, аж взмок.
- Стрэтчен?
- Да, он же все рассказал. А что, разве нет?
- Послушайте, Фаррен, о чем вы толкуете?
- Конечно, о ночи с понедельника на вторник! Бедняга Стрэтчен! Он, наверное, подумал, что я и впрямь решил убить себя!
- Когда, говорите, вы видели Стрэтчена?
- Как раз той ночью, около рудников. Разве вы не знали?
- Помилуйте, откуда? - удивился Питер. - Надеюсь, что сейчас вы мне об этом поведаете.
- Хорошо, будь по-вашему. Полагаю, вы в курсе, что в понедельник вечером мы повздорили с Кэмпбеллом… Кстати, я кое-что вспомнил! Мне показалось или я вправду видел в газетах что-то про Кэмпбелла? Будто бы его нашли мертвым…
- Да. Его убили, - подтвердил Уимзи.
- Убили? Странно, в статье говорилось иначе… Правда, я уже давно не смотрел прессу. Просто случайно наткнулся на заметку. Когда, бишь, это было? Кажется, в среду утром. Заголовок звучал примерно так: "Известный шотландский живописец найден мертвым в реке".
- К тому времени еще ничего толком не выяснили. Врач только после тщательного осмотра установил, что Кэмпбелла ударили по голове, и, произошло это, собственно говоря, либо ночью в понедельник, либо утром во вторник в Миннохе.
- Вот оно как?! Туда ему и дорога! Черт, кажется, я начинаю понимать! Подозревают, что это моих рук дело?!
- Не знаю, - честно ответил его светлость. - Думается, вам следовало бы объяснить свое поведение. Ведь именно вы искали Кэмпбелла в понедельник вечером?
- Что верно, то верно. И если бы повстречал, то прибил. Однако в том-то и дело, что я его не нашел.
- Можете это доказать?
- Хм… Не уверен. Но ведь вы это не серьезно, Уимзи?
- Посмотрим. Выкладывайте свою историю.
- Хорошо, слушайте. Прихожу я домой в понедельник часов этак в шесть вечера и застаю этого паразита, клеящегося к моей жене. Я просто впал в бешенство, Уимзи, и вышвырнул его. Правда, надо сказать, потом повел себя как дурак…
- Подождите-ка! Вы действительно видели Кэмпбелла?
- Завидев меня, он попытался было улизнуть, но не успел. Я велел ему выметаться, а затем высказал жене все, что думаю, настаивая на том, что не потерплю здесь больше этого паршивца. Гильда вступилась за него, и это меня ужасно разозлило. Видите ли, мне совершенно не в чем упрекнуть супругу, кроме одного: она не может и не желает понять, что Кэмпбелл был подлецом и негодяем, каких поискать, и что, принимая его, она выставляет меня на посмешище. Гильда так добра и одержима идеями милосердия, но не видит, что все это не для таких, как Кэмпбелл. Да чтоб меня черти взяли, если он не хотел затащить ее в постель! А когда я весьма деликатно попытался указать, что она ведет себя просто как идиотка, то натолкнулся, так сказать, на глухую стену непонимания. Видит Бог, Уимзи, не хочу по-свински за глаза отзываться о собственной жене, но факт в том, что она преисполнена дурацких идеалов и абсолютно не понимает, каковы люди на самом деле. Улавливаете, о чем я?
- Конечно, - кивнул Питер.
- На самом деле она поистине чудесная женщина. Вот только, боюсь, в последний раз я наговорил глупостей.
- Так бывает, - согласился Уимзи. - В нашей беседе подробности не прозвучали, но могу себе представить сцену, которую вы устроили. Наверное, разгорячились, стали возмущаться, а она замкнулась в себе, и тогда вы наговорили того, чего на самом деле не собирались говорить, рассчитывая ее образумить таким образом. После этих воплей Гильда, скорее всего, ударилась в слезы, чем почти убедила вас в справедливости абсурдных обвинений, которые вы предъявили ей исключительно из желания досадить. Затем вы пригрозили одновременно убийством и самоубийством и сбежали. Поверьте мне, Фаррен, вы не первый и не последний.
- Да, похоже, вы уловили суть, - кивнул художник. - Но тогда я действительно сам начал верить в то, что говорил. Мне и правда показалось, что Кэмпбелл задался целью сделать как можно больше гадостей. В городе я перехватил пару стаканчиков и понесся в Гейтхаус с намерением отыскать мерзавца.
- Удивительно, как вы разминулись в Керкубри! ОН довольно долго сидел в "Гербе МакКлеллана".
- Этот вариант не пришел мне в голову. Я сразу бросился в Гейтхаус, но, к счастью, не застал Кэмпбелла дома. Зато наткнулся на Фергюсона, который обругал меня. Если бы я выпил чуть больше, наверняка сцепился бы и с ним. Потом кто-то мне сказал, что видел Кэмпбелла, направляющегося в Критаун, и я пустился по следу, по дороге добавив еще пару рюмок виски.
- А я слышал, - поправил живописца Уимзи, - что вы дернули в сторону поля для гольфа.
- Разве? Да, верно… Сначала я заехал к Стрэтчену, но его не было. Я то ли оставил записку, то ли попросил кого-то передать ему сообщение… Честно говоря, точно не помню. Кажется, все-таки написал, что рванул в Критаун, чтобы пристукнуть Кэмпбелла, а после перерезать себе глотку. Короче, полную чушь… Потому и сказал поначалу, мол, бедный Стрэтчен. Представляю его состояние. Он что, не показал полиции записку?
- Если о записке речь и шла, то я не в курсе.
- Ну да, ну да… Вряд ли бы он стал откровенничать. Стрэтчен правильный парень. Так вот, я поехал в Критаун. Когда я туда добрался, бары уже не работали, но я все равно зашел в один и раздобыл бутылку виски. Не хотелось бы мне, чтобы у малого, который продал ее после закрытия, возникли проблемы…
- И?..
- Я не очень хорошо тогда соображал, но помню, как поднялся в холмы со смутным намерением кинуться на дно одной из этих ямищ. Еще припоминаю, что дребезжал на чертовом велосипеде по ухабам и под конец, пропади они все пропадом, подъехал к одному из рудников. Чуть туда не свалился, кстати. Я слез с велосипеда, сел на краю обрыва в компании с бутылочкой виски и задумался о тщете всего сущего. Вероятно, я был вдрызг пьян, потому что не знаю, сколько времени там провел. Потом послышались чьи-то крики, я ответил, не знаю, зачем. Кто-то подошел и начал в чем-то меня убеждать. Скорее всего, старина Стрэтчен - по крайней мере, мне тогда показалось, что это был он, хотя вполне допускаю, что мог ошибиться. Стрэтчен… Или не Стрэтчен?.. Ну, словом, он все говорил и говорил, пытался меня схватить, а я отбивался и молотил его кулаками. Уверен, это была отличная драка! Затем я его повалил и кинулся бежать, как будто за мной черти гнались. Боже! Как это было здорово! Видите ли, алкоголь ударяет мне только в голову, а с ногами никаких проблем! Я ломился через вереск, и звезды неслись вместе со мной. Не знаю, сколько я пробежал… А потом оступился и покатился вниз по склону. Полагаю, таким образом я и очутился на дне, а когда очнулся, было уже порядочно светло. Я лежал где-то в ложбине, в довольно уютных зарослях папоротника, и, как ни странно, ничего, кроме головы, у меня не болело.
Понятия не имею, где я находился, но тогда меня это не волновало. Я просто ощущал, что действительность не имеет никакого значения. Я не хотел возвращаться домой, мне было плевать на Кэмпбелла… Казалось, что все заботы разом упали с моих плеч. Я встал и поплелся, сам не знаю, куда. К тому времени я здорово проголодался, ведь накануне не успел поужинать. К счастью, вокруг журчало множество мелких ручьев, так что воды было вдоволь. Прошло, наверное, много часов, прежде чем я набрел на дорогу и направился вдоль нее, никого, однако, не встретив. Затем, уже после полудня, я перешел мост и наконец-то стал узнавать окрестности. Я был недалеко от места под названием Бридж-оф-Ди на Новогаллоуэйской дороге. Не так уж я, на самом деле, сбился с пути, хотя и сделал порядочный крюк, несмотря на старания оставлять солнце по правую руку.
- Солнце, знаете ли, имеет свойство передвигаться по небу, - язвительно заметил Уимзи. - По крайней мере, есть такое предположение.
- М-да… Я совершенно не понимал, сколько времени заняла дорога. Так или иначе, я добрался до Бридж-оф-Ди и пошел по Новогаллоуэйской дороге. Навстречу мне попались несколько овец, коров и телег. Наконец, меня подобрал парень на грузовичке, добросив до самого Нью-Галлоуэйя, где я наконец перекусил.
- В котором часу это было? - быстро спросил Питер.
- Наверное, где-то около трех. Настала пора обдумать, что делать дальше. В кармане у меня нашлось десять фунтов, и единственное, что я знал определенно, - возврата быть не могло. Я был совершенно опустошен. Совершенно! Мне хотелось отправиться в дальние страны. Плевать, даже если никогда больше не увижу шпили Толбуса! Передо мной остановился пустой грузовик с эмблемой какой-то фирмы из Глазго, и я столковался с шофером, который пообещал подвезти меня до Дамфриса - обычно они едут этим путем.
- Какой рисунок был на машине?
- А? Да разве я помню? В кабине сидели два славных парня, и мы беседовали о рыбалке.
- Где они вас высадили?
- Немного не доезжая до Дамфриса. Понимаете, мне нужно было подумать. На повестке дня стоял вопрос: сесть на поезд сразу или для начала посетить какой-нибудь бар? Я боялся попасть в столпотворение, какое бывает порой на станциях. Кроме того, кто-нибудь из железнодорожных служащих мог меня узнать, ведь в Дамфрис я езжу часто. С пабами тоже вышла загвоздка… Не знаю, смогу ли объяснить, что я тогда чувствовал, Уимзи. У меня возникло ощущение, будто я скрываюсь, и опасение, что меня узнают. Если бы я вдруг встретил кого-то из знакомых, я бы на ходу сочинил какую-нибудь дурацкую историю о рыбалке или поездке на пленэр. То есть представил бы все так, будто ничего необычного не произошло. После этого оставалось только вернуться домой. Понимаете? Это не тот случай, когда можно ловко соврать. Когда вынужден лгать, ты не можешь убежать, как бы теряешь свободу. Наверное, я не смогу объяснить так, чтобы вы меня поняли.
- Ну почему же? - пожал плечами его светлость. - Это все равно, что купить обручальное кольцо.
- Да! И так же скучно, особенно если колечко из дутого золота. Уимзи, вы богаты, ничто не может помешать вам делать то, что заблагорассудится. Почему вы утруждаете себя ношением маски респектабельности?
- Наверное, как раз потому, что ничто не может мне помешать делать то, что мне нравится. Это доставляет мне удовольствие.
- Не понимаю, - сказал Фаррен, озадаченно глядя на лорда. - Это странно… Вы производите впечатление свободного человека. Что дает вам свободу? Деньги? Или то, что вы холосты? Но кругом множество богатых холостых мужчин, вторые не…
- Не отвлеклись ли мы несколько от темы? - перебил эти теоретизирования Уимзи.
- Наверное… Так вот, я зашел в небольшую гостиницу, выпил в баре пива по четыре пенса за кварту. Там был какой-то молодой парень на мотоцикле с коляской. Сказал, что он здесь проездом по дороге в Карлайл. Его слова навели меня на одну мысль: я спросил, не возьмет ли он меня с собой и получил согласие. Он был славный малый, и лишних вопросов не задавал.