* * *
Эллери мог поклясться: известие о том, что драгоценности в безопасности, обрадовало Шейлу ничуть не меньше, чем Лоис Линь, ее отца и Ли Су. Она договорилась встретиться следующим утром с Лоис и членами китайской организации в здании таможни. Девушка явно гордилась тем, что может завершить миссию отца. Но эмоциональное напряжение прошедших дней давало себя знать. Она инстинктивно искала поддержки у Джима Сэндерса. После ухода китайцев Джим увел Шейлу на террасу. Он понимал, что только время способно смягчить горечь утраты. Теперь же следовало отвлечь ее от тяжких мыслей, заставить думать о будущем.
Никки наблюдала, как Джим и Шейла, склонившись на парапет, смотрят на город. Вздохнув, она повернулась к Эллери, поглощенному разговором с отцом и Вели. Он так динамичен, так полон энергии! Никки улыбнулась, чувствуя гордость за него. Наконец дискуссия завершилась, все спорные вопросы улажены, и инспектор с сержантом могли удалиться.
Молодые люди вернулись с террасы. Шейла пошла в спальню припудрить нос, а Джим принялся бессвязно благодарить Эллери, но тот сразу пресек его попытки, как неуместные.
- Ну, - застенчиво промолвил Джим, глядя в сторону спальни, - может, у меня есть шанс стать счастливейшим человеком в мире. Она чудесная девушка! - Он резко сменил тему. - Вид отсюда великолепный. Просматривается даже Палисейдс!
Никки ободряюще ему улыбнулась и присоединилась к Шейле.
К удивлению Эллери, минуты через две Шейла вышла без Никки и, обменявшись с Эллери несколькими словами, попросила Джима проводить ее домой, после чего оба немедленно покинули апартаменты.
Вскоре Эллери услышал голос Никки:
- Идите сюда, Эллери! Я на террасе.
"Что теперь?" - подумал он.
Когда Эллери подошел к Никки, она убрала локти с парапета и взяла его под руку.
- Взгляните на парк. Разве это не красота? По озеру плавают лодки.
- В самом деле, - согласился Эллери.
- А какая густая листва! Прямо зеленый гобелен!
Эллери усмехнулся. Никки не зря провела время в спальне, она успела припудрить носик и надушиться, от ее золотисто-каштановых волос исходил легкий аромат ландыша, а большие карие глаза были так выразительны.
- Как романтично!
- Без сомнения, - подтвердил Эллери.
Никки прижала к себе его руку.
- Никки, - медленно заговорил Эллери, - полагаю, сейчас для этого неподходящий момент, но не хотите ли вы пойти со мной…
- Эллери! - воскликнула девушка.
- Я имею в виду, сейчас же…
- О, Эллери, если вы действительно этого хотите…
- Действительно хочу. Сейчас около четырех.
Никки посмотрела на часы.
- Без пяти. - Ее лицо светилось детским восторгом.
- Тогда отправляемся!
- Но куда, Эллери? Сейчас уже поздновато…
- В офис, - мрачно промолвил мистер Квин. - Еще не так уж поздно, вы успеете поработать часок над моей рукописью!
"АЛЫЕ БУКВЫ"
Приказано заклеймить мисс Бэтчеллер за прелюбодеяние буквой "А".
Архивы провинции Мэн (1651)
Вокруг этого закона Натаниэл Готорн сплел историю "Алой буквы"
A
Вплоть до четвертого года их супружеской жизни друзья считали Дерка и Марту Лоренс одной из счастливейших пар Нью-Йорка.
Супругов неизменно описывали как "приятных, интересных молодых людей". Последняя характеристика озадачивала посторонних, так как обоим было за тридцать, а это в биологическом смысле уже не первая молодость. Кроме того, Марта была на два года старше Дерка. Но, познакомившись с ними поближе, любой признавал описание абсолютно верным. Дерк вызывал в воображении романтику богемных мансард, а Марта напоминала уютного породистого голубя на подоконнике. Они были интересными и приятными людьми, их манеры признавались всеми. Дерк был писателем, а для людей, не являющихся таковыми, - среди друзей Лоренсов они составляли большинство - писатели были такими же диковинками из иного мира, как кинозвезды и бывшие убийцы. А очевидная доброжелательность Марты не позволяла другим женщинам усматривать в ней какую-либо угрозу для себя.
И все же те, кто считал Лоренсов интересными и приятными, были бы удивлены, задумавшись над количеством доказательств противоположного. Временами, особенно на третьем году супружества, Дерк внезапно выходил из себя без всякой видимой причины или же проглатывал на две-три порции скотча больше положенного. Даже писатель может стать невыносимым, когда он устраивает сцену или напивается вдрызг. Временами Марта становилась скучной - обычно, когда Дерк впадал в одно из вышеописанных состояний. Но никто никогда не думал, что эти легкие мазки могут повлиять на все полотно. Единственным их эффектом было доказательство, что Лоренсам не чуждо ничто человеческое, - это спасало супругов от весьма реальной опасности оказаться всеми покинутыми по причине их поистине нечеловеческого счастья.
Эллери познакомился с Лоренсами через Никки Портер. Правда, он и прежде встречал Дерка Лоренса на собраниях детективных писателей Америки - еще когда Дерк работал над своими мрачными и непопулярными криминальными романами, но они не были друзьями до тех пор, пока Дерк не женился на Марте Гордон. Марта и Никки были знакомы еще в Канзас-Сити, а когда Марта перебралась в Нью-Йорк, обе девушки встретились снова и вскоре стали неразлучными.
Марта Гордон приехала в Нью-Йорк не зарабатывать деньги, а спускать их. Ее мать умерла, произведя на свет единственного ребенка, а отец, занимавшийся мясоконсервным бизнесом, умер во время войны, когда Марта гастролировала с армейской труппой по островам Тихого океана - она обучалась актерскому мастерству в Орбелине и начала выступать на сцене, когда разразилась война. Мистер Гордон оставил ей несколько миллионов долларов.
Эллери нашел Марту умной и чувствительной девушкой, не испорченной деньгами, но одинокой из-за них.
- Когда мне говорят, как я прекрасна, - сказала Марта однажды вечером в квартире Квинов, - я выхожу из себя. А мне часто это говорят.
- Вы чересчур подозрительны, - возразил Эллери. - Ведь вы чертовски хорошенькая девушка.
- Et tu, Эллери! Вы знаете, сколько мне лет?
- В данном случае тебе незачем выходить из себя, - заметила Никки. - Эллери говорит то, что думает.
- Вот именно, - кивнул Эллери. - Вам следует брать Никки с собой на свидания, Марта. Ее суждения о мужчинах сверхъестественно проницательны.
- Как бы то ни было, - сказала Марта, - зачем мне выходить замуж? Я собираюсь стать звездой Бродвея или умереть во время очередной неудачи.
Но Марта ошиблась в обоих отношениях. Она не смогла стать звездой Бродвея, но пережила это, чтобы встретить Дерка Лоренса.
К тому времени Марта выработала определенную тактику. Она вела скромную жизнь, и все ее знакомые были умеренно обеспеченными людьми. Когда Дерк Лоренс сделал ей предложение, она работала в офисе театрального продюсера на жалованье шестьдесят долларов в неделю. Дерк не подозревал, что его жена - миллионерша, пока они не обосновались на третьем этаже дома без лифта в районе восточных тридцатых улиц.
Эллери знал Лоренсов так же хорошо, как других друзей Никки, однако никогда не испытывал твердой уверенности в отношении их будущего. Все дело, как он подозревал, заключалось не столько в тощих гонорарах Дерка и монументальных доходах Марты, сколько в самом складе характера Дерка, который был вспыльчивым, неотесанным и странным, словно персонаж Эмили Бронте.
Но именно эти черты его характера привлекали Марту. Для маленькой блондинки ее сердитый темноволосый муж был непризнанным гением - великой и трагической фигурой. От правды не уйти - их тянуло друг к другу, как нередко бывает с двумя противоположностями. Дерк всегда был поглощен своими проблемами, реальными и воображаемыми, а в крепком теле Марты не было ни одной эгоистичной косточки. Он требовал - она выполняла. Он дулся - она развлекала. Он бушевал - она успокаивала. Он сомневался - она уверяла. Марта полностью удовлетворяла настоятельную потребность Дерка в ухе, куда можно отдавать распоряжения, груди, на которую можно преклонить голову, и паре мягких материнских рук, с радостью предоставляя в его распоряжение и то, и другое, и третье.
Это выглядело достаточно твердой опорой для брака, но, очевидно, не являлось таковой. К концу третьего года, когда перемены стали заметными, оба, казалось, не могли подолгу оставаться на одном месте.
Обычно первой с места срывалась Марта. Но Эллери обращал внимание, когда им с Никки случалось оказаться вместе с Лоренсами в городе и на вечеринках, что бегство Марты представляло собой род условного рефлекса, возникающего при появлении грозных признаков дурного настроения мужа. Когда Дерк сердился, один из уголков его рта слегка приподнимался, что походило на улыбку, но весьма скверную. В такие моменты все, что бы ни сделала или ни сказала Марта, вызывало у него протест. В итоге Марта вскакивала со стула и заявляла, что хочет поесть овощной салат со сметаной в "Линдис" или еще что-нибудь, что приходило ей в голову. Тогда Дерк приходил в себя, и они удалялись, увлекая за собой остальных присутствующих, хотя у тех не было никаких причин куда-либо идти.
Но иногда, как только рот Дерка начинал кривиться, Марта поворачивалась к нему спиной. Тогда он приходил в ярость из-за любой ерунды или начинал пить, как лошадь. В некоторых случаях у Марты внезапно развивалась мигрень, и она сразу же отправлялась домой.
На четвертый год брака трения достигли критической стадии. Супругов видели вместе все реже, а Дерк стал пить постоянно.
В этом году Марта нашла свое место в театре. Она купила пьесу и осуществила на собственные деньги ее постановку. Дерк иногда появлялся на репетициях или устраивал Марте сцены в ресторанах. Марта с головой погрузилась в постановку, не видясь ни с кем из друзей - даже с Никки. Когда пьеса провалилась, Марта упрямо выпятила маленький подбородок и начала подыскивать другую. Происходящее в их доме - к тому времени они жили в квартире на Бикмен-Плейс - не было секретом для соседей. Ссоры с утра до ночи, звуки бьющейся посуды, отчаянные рыдания или свирепые крики…
Их брак терпел крах, и, казалось, никто не знает почему.
Никки недоумевала так же, как и остальные приятели Лоренсов.
- Понятия не имею, в чем тут дело, - ответила она на вопрос Эллери.
- Но, Никки, ведь вы ее лучшая подруга!
- От этого нет никакого толку, - печально промолвила Никки. - Конечно, во всем виноват Дерк. Если бы только он перестал изображать из себя Эдгара Аллана По!
Но одним прекрасным летним вечером Эллери и Никки узнали, что происходит с Лоренсами.
* * *
Это началось с посыльного из "Вестерн юнион". Он позвонил в квартиру Квинов, когда Никки надевала чехол на пишущую машинку Эллери.
- Написано от руки и адресовано вам, - сказала она, входя в кабинет с конвертом. - И если это не почерк Марты Лоренс, то я обезьянья тетушка. Зачем ей понадобилось писать вам?
- Вы говорите как жена, - усмехнулся Эллери, потряхивая шейкером для коктейлей. Сегодня диктовка шла туго, и ему не хотелось быть любезным с кем бы то ни было, а тем более с единственной свидетельницей его частых проявлений дурного расположения духа. - Ладно, Никки, давайте письмо.
- Не хотите, чтобы я прочла его вам, пока вы готовите коктейль? В конце концов, для чего существуют секретари?
- Коктейль готов. Дайте мне конверт!
- Не понимаю, - продолжала Никки, пока Эллери вскрывал конверт. - Должно быть, случилось нечто ужасное. Конечно, если вы хотите, чтобы я вышла…
Но записка сделала обоих серьезными.
Дорогой Эллери!
Я испробовала все средства, которые знаю, но, по-видимому, этого недостаточно. Так больше не может продолжаться. Мне нужна помощь.
Сегодня около половины десятого вечера я буду на скамейке Центрального парка на главной аллее от входа с Пятой авеню, возле Семьдесят второй улицы. Если Вы до тех пор по какому-то ужасному совпадению увидите Дерка, ради бога, не говорите ему ни слова о том, что я просила Вас о встрече. Он думает, что я пошла в "Барбизон" повидать Эми Хауэлл насчет пьесы.
Я буду ждать до десяти. Пожалуйста, приходите!
Марта.
Никки уставилась на послание, написанное нервными каракулями. Затем, пнув ножку письменного стола Эллери, она подошла к кушетке и села.
- Рабочий день окончен, так что можете вести себя как джентльмен - если этого вообще можно ожидать от обычного мужчины. Мне нужны выпивка и сигарета… Бедная Map! Этот брак должен был длиться тысячу лет, как гитлеровский рейх. Вы ведь собираетесь встретиться с ней?
- Не знаю.
- Не знаете?!
- Если бы дело заключалось в том, что Дерк что-то украл или кого-то убил…
- Откуда вы знаете, что это не так? - с вызовом осведомилась Никки.
- Мое дорогое дитя…
- И не называйте меня "дорогое дитя", Эллери Квин!
- …это приобрело хроническую форму и продолжается больше года. Просто два человека затеяли рай на плоту и внезапно обнаружили, что он под ними качается. Такое происходит каждый день. Чем я могу помочь Марте? Подержать ее за руку? Притащить Дерка за шиворот в собор Святого Патрика и прочитать ему отеческую проповедь под звуки свадебного марша? - Эллери покачал головой. - В такой ситуации не знаешь, как поступить.
- Вы кончили болтать?
- Я не болтаю. Просто инстинкт подсказывает мне, что лучше держаться в стороне.
- Задам вам только один вопрос. - Никки поднялась так резко, что пролила коктейль на нейлоновые чулки. - Вы собираетесь сегодня вечером встретиться с Мартой или нет?
- Но это несправедливо, - запротестовал Эллери. - Ей бы следовало обратиться к священнику. Я еще не решил…
- Зато я решила. С меня довольно.
- С вас - что?
- Довольно. Я прекращаю работу у вас. Найдите кого-нибудь другого для окончания вашей книги. Она все равно никуда не годится.
- Никки! - Эллери поймал ее у двери. - Конечно, вы правы. Книга дрянная. А я пойду на свидание.
- О, роман не так уж плох, Эллери, - смягчилась Никки. - А некоторые страницы, по-моему, просто блестящи…
* * *
Эллери нашел Марту на скамейке в густой тени. Он едва не прошел мимо, так как она была во всем черном, включая вуаль, - как будто специально оделась в тон подступающей тьме.
Когда Эллери сел, она схватила его за руку.
- Вы вся дрожите, Марта. - Эллери подумал, что немного легкомыслия может пойти на пользу. - Подходящая начальная реплика для пьесы.
Он оказался не прав. Марта начала плакать, закрыв лицо руками и отчаянно всхлипывая.
Эллери пришел в ужас. Он огляделся, дабы убедиться, что никто за ними не наблюдает. Но кусты позади их скамейки были неподвижны, а люди на других скамейках не обращали на них внимания. Слезы в Центральном парке не были новостью для влюбленных, пришедших на ночное свидание.
- Простите, Марта. Я очень сожалею. Может, вы расскажете мне, в чем дело? Едва ли все настолько плохо… - Некоторое время Эллери продолжал в том же духе, но Марта плакала все громче.
- Что-нибудь не так, приятель? - пробасила высокая фигура.
- Нет-нет, полицейский. - Эллери говорил достаточно громко, чтобы его слышали сидящие на ближайшей скамейке. - Мы просто репетируем сцену из нашей новой пьесы. - Он опустил поля шляпы.
- Вот как? - Патрульный выпрямился, и головы на соседних скамейках тотчас же повернулись к ним. - И когда же премьера? Я сам завзятый театрал. Мы с женой стараемся не пропускать ни одного нового спектакля, если только хватает на билеты…
- В следующем месяце в "Бродхерсте". Назовите в кассе мое имя. А теперь прошу нас извинить…
- Да, сэр. Но какое имя?
- Альфред Лант, - ответил Эллери.
- Да, сэр! - Полицейский с почтением шагнул назад и сказал Марте: - Доброй ночи, мисс Фонтэнн. - Отдав честь, он двинулся дальше.
- Теперь, Марта… - быстро начал Эллери.
- Через минуту со мной все будет в порядке. Так глупо с моей стороны… Я вовсе не собиралась… - Марта спрятала лицо у него на груди.
- Конечно. - Эллери смущенно озирался. Все наблюдали за "репетицией". - Вы ведь так долго держали это в себе. Так что все вполне естественно. А сейчас возьмите себя в руки и давайте поговорим. - Левая рука Эллери заныла, поскольку Марта прижимала ее к перекладине. Освободив руку, он положил ее поверх спинки скамейки, коснувшись плеч Марты.
- Ссора влюбленных? - послышался голос.
Марта вздрогнула.
Эллери обернулся.
За скамейкой стоял Дерк Лоренс. Шляпа его съехала набок, а застывшее лицо свидетельствовало о весьма значительной степени опьянения. От него сильно пахло виски. Глаза под набрякшими веками казались темными ямами.
- Привет, Дерк, - добродушно откликнулся Эллери. - Откуда вы взялись?
- Из ада, - усмехнулся Дерк. - И я подыскиваю компанию.
Эллери поднялся. Марта быстро встала между ним и мужем.
- Пожалуйста, Дерк, иди домой, - сказала она.
- Это не дом, а ад. Ты понимаешь, о чем я?
- Послушайте, Дерк, - сердито сказал Эллери. - Если ваше замечание насчет влюбленных не было шуткой, то вы еще больший дурак, чем я. Я вижу Марту впервые за несколько месяцев. Она хотела о чем-то со мной поговорить…
- Несомненно, на языке взглядов, - мечтательным тоном произнес Дерк Лоренс. - Марта, моя маленькая нимфоманка… Вам что-то известно, братец Кью? Меня вы не одурачите.
- Марта, вам лучше уйти, - посоветовал Эллери.