- Он упал вперед, на письменный стол, пулевое отверстие с левой стороны его смокинга. Левая рука повисла вдоль тела. Мисс Грей, которая обнаружила тело, говорит, что оружие валялось на ковре, как будто выпало из его руки. Она утверждает, что подняла его и положила на стол, там, где оно находится сейчас. На револьвере два вида отпечатков пальцев.
Фрэнк удивленно поднял брови:
- Мне кажется, он не был левшой.
- Вы знали его?
- Недели две назад я провел здесь уик-энд. Меня привез сюда капитан Хеллам. Между прочим, он еще здесь?
- Да. Именно он и позвонил в полицию. Мисс Грей говорит, что она проснулась где-то около часа ночи. Эта застекленная дверь хлопала, и ей кажется, что ее разбудил или этот стук, или звук выстрела. Она высунулась из окна, увидела, что дверь на террасу открыта, и спустилась вниз. В кабинете было темно, а дверь на террасу была действительно открыта. Мисс Грей говорит, что сначала ей показалось, будто мистер Филд заснул. Когда она увидела револьвер, то подняла его и пошла за капитаном Хелламом.
Фрэнк Эббот подошел к столу:
- Альбом лежал здесь?
- Так, как вы видите. На столе ни к чему не прикасались.
- Везде сняли отпечатки пальцев?
Смит кивнул.
Альбом был открыт. Фрэнк обогнул стол и посмотрел на него. Это был тот самый фолиант, который Джонатан Филд держал в руках, когда рассказывал историю об исповеди убийцы в разрушенном взрывом бомбы здании. На слушателей эта история произвела большое впечатление. Фрэнк тогда задумался над вопросом, сколько раз старый Джонатан рассказывал ее. Вполне вероятно, что он повторял ее не раз, а может быть, рассказывал в тот вечер впервые. Где-то в глубине сознания у Фрэнка также мелькнула мысль, к каким непредсказуемым последствиям могла бы привести вторичная встреча этих людей. Если бы ему предложили подумать над этим как следует, то он сказал бы, что это могут быть далеко идущие последствия. Фрэнк слегка нахмурился, взял в руки альбом и закрыл его, потом открыл снова.
Когда Джонатан рассказывал свою историю, он точно так же открыл его, но открыл не до конца. Джонатан сказал: "Это длинная история, сейчас на нее нет времени... действительно драматическая история!" - и, взяв в руки этот фолиант, приоткрыл его и захлопнул снова. В памяти Фрэнка всплыло воспоминание о плотном коричневом конверте. Альбом открылся там, где лежал этот конверт, а когда он захлопнул альбом, то он закрылся неплотно из-за того, что мешал конверт. Возможно, он служил только закладкой. Конверт и сейчас был там. Фрэнк достал конверт, который оказался очень легким. Он был легким, потому что в нем ничего не было. Но Фрэнк готов был поклясться, что, когда Джонатан рассказывал свою байку, там что-то лежало. В нем были какие-то бумаги. Фрэнку очень хотелось бы узнать, что же там было и имело ли это отношение к истории, рассказанной Джонатаном. Пока Фрэнк вертел конверт в руке, он заметил едва заметную надпись карандашом. Фрэнк повернул конверт так, чтобы на него падал свет, и с трудом разобрал слова: "Записи истории с бомбежкой. Дж. Ф.". Десять дней назад эти заметки были в конверте, а сейчас исчезли. Должно быть, кто-то вынул их. Это мог быть сам Джонатан. Мог быть кто-то другой. Заметки исчезли, но конверт остался. Если он служил в качестве закладки, тогда, с заметками или без них, он выполнял свое назначение, так как, закрыв альбом, можно было открыть его всегда на том же месте. И в этом месте из альбома был вырван лист.
Инспектор Смит, стоявший рядом с Фрэнком, с недоумением посмотрел на альбом и сказал:
- Кажется, кто-то вырвал страницу.
Глава 14
Джорджина Грей вошла в кабинет. На ней была темная юбка и белый шерстяной джемпер с высоким воротом. Она была очень бледна, на ее лице не было ни малейших следов косметики. Фрэнк Эббот заметил, каких трудов ей стоило войти в комнату, в которой меньше двенадцати часов назад она обнаружила труп своего дяди. Сейчас за столом Джонатана Филда сидел Фрэнк, и он приехал сюда, чтобы расследовать обстоятельства его смерти. Он встал навстречу Джорджине, пожал ей руку и выразил свои соболезнования.
- Инспектор Смит рассказал вам, что они подключили Скотленд-Ярд. Я понимаю, как все это трудно для вас, но уверен, что вы не откажетесь помочь нам всем, чем можете.
Она коротко ответила: "Да" - и села.
Поскольку Фрэнк уже сидел за столом, оставалось только одно кресло, на которое она могла сесть, то самое кресло, в котором она сидела во время своего последнего разговора с Джонатаном Филдом. Джорджина положила руки на колени и замерла в ожидании. Она коротко записала свои показания, и сейчас Фрэнк Эббот расспрашивал ее о том, как все случилось. События предшествующего вечера - спокойные и рутинные... Все, кроме Джонатана Филда, рано отправились спать.
- Он часто засиживался допоздна?
- О да. Иногда он ложился очень поздно.
- Что означает, на ваш взгляд, очень поздно?
- Если он засыпал в своем кресле, это могло быть и после часа ночи.
- Заходил кто-нибудь пожелать ему доброй ночи?
- Нет... он не любил, когда его беспокоили. - После минутного колебания она продолжала, дыхание ее немного участилось. - Я заходила к нему раньше... зашла поговорить с ним. Потом пожелала ему доброй ночи.
Фрэнк не стал развивать эту тему и продолжал расспрашивать о том, что она написала в своих показаниях.
- Что-то разбудило вас. Как, по-вашему, это мог быть выстрел?
- Не знаю. Вероятно, мог. Я подумала, что это хлопает дверь.
- Вот эта застекленная дверь?
- Да. Она была открыта. Я выглянула из своего окна и увидела, что она раскачивается от ветра. Из-за этого и спустилась вниз... чтобы закрыть ее.
Он заглянул в записанные с ее слов показания.
- Вы вошли в комнату, включили свет и увидели за столом своего дядю. Когда вы поняли, что он мертв?
- Не знаю, - ответила она. - Я увидела его и поняла, что он не мог заснуть в таком положении... Тогда я подошла к столу и увидела револьвер.
- Вы подняли его, верно? Почему вы сделали это?
- Не знаю, мистер Эббот... правда не знаю. Я поняла, что дядя мертв, а потом вообще ни о чем не думала. Я просто подняла револьвер и положила на стол.
- Это был револьвер мистера Филда?
- Не знаю. Я не подозревала, что у него есть револьвер.
- Вы его никогда не видели?
- Нет, никогда.
- Понятно. Не был ли ваш дядюшка левшой?
Джорджина удивленно посмотрела на него:
- Не знаю. Я хочу сказать, что не знаю, можно ли его звать левшой или нет. Он обычно делал все правой рукой, но мне кажется, что в крикет он, как правило, играл левой.
Фрэнк слегка повернулся в кресле и посмотрел на камин:
- Похоже, мистер Филд жег там какие-то бумаги. Вы не знаете, что это было?
Ее лицо слегка порозовело, когда она произнесла:
- Это были... личные бумаги.
- Что-то из его коллекции отпечатков пальцев?
Джорджина возразила с искренним удивлением:
- Нет, нет, ничего подобного!
- Мисс Грей, когда вы заходили сюда поговорить с дядей, лежал ли на столе этот альбом?
- Нет, его не было.
- Вы уверены?
- Абсолютно уверена. Альбом очень большой... я не могла не заметить его.
- Но альбом лежал здесь, на столе, когда вы обнаружили тело мистера Филда и подняли револьвер?
- Кажется, лежал.
- Вы не уверены?
Она на секунду закрыла глаза:
- Да, он был здесь. Я не думала о нем в то время, но видела его.
- Он был открыт или закрыт?
- Открыт.
- А мистер Филд не вырывал страницу и не сжигал ее, когда вы находились у него в кабинете?
Она посмотрела ему в глаза и спросила:
- Почему вы спрашиваете меня об этом?
- Потому что страница была вырвана, а бумага сожжена на этой каминной решетке.
Фрэнк открыл альбом на той странице, где была закладка, и поднял конверт, чтобы показать ей неровные края вырванной страницы.
- Видите?
- Да.
- Когда это было сделано и почему?
- Мне ничего не известно о вырванной странице... при мне ничего подобного не происходило. Но мой дядя сжег кое-что.
- Боюсь, мне придется спросить вас, что именно он сжег.
Она молчала в нерешительности.
- Мистер Эббот...
- Вы не обязаны отвечать, но если вам нечего скрывать, советую ответить на мой вопрос.
Фрэнк увидел, что она вздрогнула, а затем будто оцепенела.
- Нет, скрывать мне, конечно, нечего. Это просто... это были бумаги скорее личного характера.
В его глазах мелькнула насмешливая искра, когда он сказал:
- Когда речь идет об убийстве, не может быть никаких личных дел.
Он не думал, что она может стать еще бледнее, но внезапно она побелела.
- Убийство?
- А вы приняли это за самоубийство?
Она заговорила медленно, тщательно взвешивая каждое слово:
- Когда происходит нечто подобное, не думаешь. Видишь, что случилось... но об этом не размышляешь. - После паузы она добавила еще несколько слов: - Все это... слишком ужасно.
Он кивнул.
- Мисс Грей, в показаниях нескольких свидетелей, которые мне передали, сказано, что, когда мистер Филд находился в своем кабинете, он не любил, чтобы его беспокоили. Вы сами ответили мне то же самое, когда я спросил вас, не заходили ли вы пожелать ему доброй ночи. Однако значительно раньше в тот же вечер вы заходили к нему в кабинет и оставались там около сорока пяти минут.
- Я хотела поговорить с ним.
- Это был довольно долгий разговор. Были сожжены какие-то бумаги, то ли он сделал это сам, когда разговаривал с вами, то ли позднее это сделали вы.
Джорджина поспешно возразила:
- Он сжег их сам.
Фрэнк вопросительно поднял брови и повторил ее последнее слово:
- Сам? - Прошло несколько секунд, прежде чем он продолжил: - Почти половина того, что он сжег, было плотной гербовой бумагой. Один-два кусочка уцелели. Не являлись ли эти бумаги завещанием?
После затянувшейся паузы она ответила:
- Да.
- Вы пришли в кабинет, говорили с ним, после чего было сожжено завещание. Вы подтверждаете, что все происходило именно так?
- Да.
В ту же секунду Фрэнк задал вопрос:
- Кто сжег его?
- Мой дядя.
- Почему?
- Он собирался составить другое завещание.
- Так вы пришли к нему, чтобы поговорить о завещании?
- Не совсем так.
- Не кажется ли вам, - сказал Фрэнк, - что лучше рассказать мне, о чем вы с ним говорили?
Он заметил, как сошлись на переносице ее брови, но она не нахмурилась. Ее потемневшие глаза сохранили напряженно-внимательное выражение. Через одну-две секунды она заговорила:
- Да, мне лучше рассказать вам все. Почти каждому в нашем доме кое-что известно об этом, но, наверное, будет лучше, если вы услышите всю историю. Вы познакомились с Мирри, когда приезжали к нам на танцевальный вечер. Не знаю, что рассказывал вам о ней Энтони.
- Только то, что она является дальней родственницей мистера Филда, который души в ней не чает.
Джорджина склонила голову:
- Мне кажется, что он был влюблен в ее мать, но она вышла замуж за другого. Произошла ссора. Джонатан не знал, что у них есть ребенок. Если бы знал, то, конечно, принял бы участие в судьбе Мирри, когда ее отец и мать погибли. Это произошло во время войны. Ее взяли к себе какие-то дальние родственники, но они жили почти как нищие. Девочка им была не нужна, и у них было очень' мало денег. Она ходила в среднюю школу, но провалилась на выпускных экзаменах, поэтому, когда ей исполнилось семнадцать лет, ей подыскали работу помощницы заведующей хозяйством в сиротском приюте. Звучит красиво, но она была просто служанкой. В конце концов дядя Джонатан узнал, что она в приюте, и забрал ее. Большую часть этой истории он рассказал мне вчера вечером. Раньше я ничего не знала.
- Да... пожалуйста, продолжайте.
Она почувствовала облегчение, когда заговорила об этом. Ей, казалось, стало легче дышать.
- Дядя Джонатан даже полюбил ее. У нее есть... свои достоинства, понимаете. И потом... он сказал мне вчера, что она очень похожа на свою мать. Мы все видели, что он искренне привязан к ней. Потом однажды утром я получила анонимное письмо. Оно... оно было отвратительным.
- Таковы почти все анонимки, - кивнул Фрэнк. - О чем там говорилось?
На ее лице появилось страдальческое выражение.
- В основном там говорилось о том, что я плохо отношусь к Мирри. Это... это пытались объяснить тем, что я ревную ее, потому что она красивее меня и потому что она всем больше нравится... все обвинения в таком роде. - Темные глаза вспыхнули от непритворного гнева.
- Вы сохранили это письмо?
Она покачала головой:
- Я показала его дяде Джонатану, а потом сожгла. Лучше бы я сделала это сразу.
- Почему вы так думаете?
Ее охватил гнев - именно сейчас, когда все было позади, уже прошло, и ничего нельзя было вернуть. Когда она говорила, отголоски этого чувства прозвучали очень явственно.
- Потому что дядя Джонатан рассердился... не на того, го написал это письмо, а на меня!
- Почему?
- Я не понимала. Ломала себе над этим голову, но не понимала. Дядя Джонатан очень вспыльчив, а письмо сыграло роль зажженной спички, поднесенной к пороху. Он встал на сторону автора этого мерзкого письма. Похоже, он считал, что я ревную Мирри и намеренно оскорбляю ее чувства, когда отдаю ей кое-что из своих вещей. Но это не так, мистер Эббот... ничего подобного! Если бы у вас были сестры и кузины, вы бы знали, что девушки часто обмениваются платьями, и в этом нет ничего плохого, они делают это из чувства взаимной симпатии и желания обновить гардероб... в этом нет ничего зазорного. Наверное, во времена дяди Джонатана люди были более чопорными, потому что он, похоже, никогда не слышал о таких вещах.
- Так вы серьезно поссорились с мистером Филдом. Когда это случилось?
Джорджина рассказала о том, как проходила ссора, и закончила взволнованно:
- Это случилось в понедельник... кажется, что с того дня прошло много времени, а сегодня только среда. - Внезапно на ее глазах показались слезы. - Извините, мистер Эббот. У меня такое ощущение, будто произошла какая-то нелепая случайность.
Она опустила руку в большой накладной карман юбки, достала носовой платок и приложила к глазам. Потом повернулась к Фрэнку:
- Да?
- В понедельник вы поссорились с дядей. А затем он поехал в город? Он предупредил вас, что собирается туда?
- Нет. Миссис Фэбиан сказала мне за ленчем, что он уехал.
- И он остался там ночевать?
- Да.
- Зачем он поехал в Лондон?
- Я не знала, что он уехал.
- Но я думаю, вы знали, зачем он поехал. Мисс Грей, вы рассказываете мне только отдельные детали, мне кажется, что вам лучше рассказать обо всем. В этом деле все взаимосвязано, понимаете.
- Да, вы правы, - согласилась она. - Я пытаюсь не говорить о том, что узнала от других лиц.
- Хорошо, продолжайте.
- Мой дядя говорил со мной о завещании. Он очень любил Мирри и заботился о ней. Он сказал, что хотел поговорить со мной об изменении завещания, он намеревался обеспечить ее.
- И вы поссорились из-за этого?
Она вспыхнула:
- О нет... нет! Я и не думала возражать против этого... наоборот. Так и сказала ему. Я только хотела, чтобы он не сердился на меня, не думал, что я ревную... Ведь я не ревновала, честное слово, не ревновала.
- Так вы уладили разногласия?
Румянец на ее лице потух.
- Нет, в тот день мне это не удалось. Он продолжал сердиться. Наговорил мне много жестоких вещей.
- Что именно?
- Он сказал, что бескорыстие имеет свои пределы, и спросил, не собираюсь ли я притворяться, что мне безразлично, если он не упомянет меня в завещании и оставит нищей.
- И что вы на это ответили?
- Я сказала, что мне это, конечно, не безразлично, потому что это означало бы, что он ужасно рассердился или что он больше не любит меня, но что я была бы только рада, если бы он позаботился о Мирри. Я продолжала твердить ему одно и то же, но все было бесполезно. Он пал в состояние холодной ярости, не хотел слушать меня, я ушла.
- И когда вы услышали, что он уехал по делам в город, вы поняли, что он решил повидаться со своим нотариусом?
- Да, так он сказал миссис Фэбиан.
Фрэнк подумал: "Все основания выдвинуть обвинение против Джорджины Грей. Ссора из-за второй племянницы - ссора по поводу завещания. Интересно, составил ли Джонатан новое завещание? Уцелевшие клочки бумаги на каминной решетке свидетельствуют о том, что там, вероятно, сожгли одно из завещаний. Вопрос только, какое именно? И кто сжег?"
- Так вы не сомневались, что мистер Филд поехал повидаться со своим нотариусом. Что случилось после его возвращения? И говорил ли он о том, что закончил те дела, ради которых поехал в город?
- Да, миссис Фэбиан спросила его, все ли он сделал. Это своего рода семейная шутка, потому что она всегда спрашивает об этом, практически одними и теми же словами.
- Что он ответил?
- Он ответил: "Да".
- Понимали ли вы, что это означало, что он изменил завещание?
- Да, понимала, - ответила Джорджина.
Время от времени Фрэнк делал короткие записи. Сейчас он тоже черкнул несколько слов. Потом опять поднял на нее глаза:
- Так расскажите мне, мисс Грей, зачем вы вчера вечером последовали за своим дядей в кабинет и что произошло между вами?
Напряжение исчезло из ее позы и голоса. Она ответила спокойно и печально:
- Да, я расскажу вам. Дядя Джонатан пил кофе в гостиной, потом пошел сюда. Чем больше я думала обо всем случившемся, тем больше мне хотелось пойти к нему. Понимаете, я была уверена, что он изменил завещание. Когда он приехал, Мирри выбежала встречать его. По-моему, он сказал ей тогда, что составил новое завещание. Она была ужасно довольна, и он обнял ее... Я стояла на лестничной площадке и все видела. А потом, за обедом и в гостиной, он все время смотрел на нее, и она... Было видно, что он сказал ей что-то. У нее было прекрасное настроение, она вся светилась от радости. Вот я и подумала: "Что ж, если все утряслось и уладилось, ему не за что больше сердиться на меня. Теперь я могу пойти и поговорить с ним начистоту. У него уже нет оснований считать, что я пытаюсь оказать на него давление или заставить изменить свое решение". Я решила пойти к нему и сказать, что рада за Мирри... искренне рада и что меня волнует только его отношение ко мне. Он не должен сердиться на меня и думать, что я сознательно заставляла ее страдать. Мне показалось, что теперь, когда он сделал все, что хотел, он, возможно, выслушает меня. Поэтому я пришла сюда, в кабинет, и поговорила с ним.
- Что вы сказали?
Джорджина уже не смотрела на Фрэнка. Она смотрела на руки, сложенные на коленях, и на платок, который сжимали ее пальцы. Когда она заговорила, казалось, что она вспоминает скорее для себя, чем для него.