- Если не возражаете, - обратился он к Чарльзу, - я попрошу полковника Уорэндера рассказать, что предшествовало тому моменту, когда ваша жена покинула гостей и прошла к себе наверх. Если, сэр, вы захотите поправить его, добавить что-то от себя или задать вопрос, вы, конечно, сможете это сделать.
- Хорошо. Хотя, видит бог, теперь ничего уже нельзя изменить.
Уорэндер выпрямился, тронул свои гвардейские усы и начал старательно и подробно описывать события. Он сказал, что был рядом с Мэри Беллами с того момента, как она, кончив встречать гостей, отошла от двери и, останавливаясь поговорить то с одним, то с другим (полковник назвал несколько имен), направилась к оранжерее. В конце концов она присоединилась к небольшой группе, расположившейся в оранжерее.
Аллейн делал записи. В этом месте полковник, глядя прямо перед собой, замолчал. Чарльз сидел, не шевелясь.
- И что? - спросил Аллейн.
- Она была там, пока не принесли именинный торт, - ответил Уорэндер.
- Находившиеся в оранжерее гости никуда не выходили?
- Я выходил, - вмешался Чарльз. - Я вышел… поговорить с двумя гостями… они должны были рано уйти.
- Да? А вы обратно вернулись?
- Я велел Грейсфилду, нашему дворецкому, принести торт, - устало ответил Чарльз. - Я оставался в комнатах, пока его не принесли.
- Так. А потом? - спросил Аллейн.
- Потом внесли торт, - продолжал рассказ Уорэндер. - Они с Маршантом вышли. Маршант - это продюсер Мэри: "Маршант и K°". Он произнес поздравительную речь.
- А остальные тоже вышли из оранжереи?
- Да.
- Вместе с мисс Беллами?
- Нет, - сказал Уорэндер.
- После нее?
- Нет. До нее. Некоторые. Хотя, кажется, все, кроме Маршанта.
- А вы, сэр? Что вы делали?
- Я вышел раньше.
- Вы остались в комнатах?
- Нет, я вышел в холл на минуту, - сказал полковник и замолчал.
Аллейн ждал.
- Попрощаться, - добавил Уорэндер. - С двумя гостями, которые уходили.
- Ах да. Кто они?
- Некто по имени Браун и его племянница.
- А попрощавшись, вернулись?
- Да.
- В оранжерею?
- Нет. В столовую. В это время произносили речи.
- Когда вы вошли, речь только началась?
- Кончилась. Мэри отвечала, - уточнил Уорэндер, глядя по-прежнему прямо перед собой.
- В самом деле? В таком случае, вы оставались в холле довольно долго?
- Дольше, - ответил он, - чем намеревался. Не думал, что церемония уже началась.
- А вы не помните, кто еще там был? Кто ушел из оранжереи раньше мисс Беллами?
- Мисс Кавендиш и Сарасен. И Тимон Гантри, режиссер. Ваш помощник уже обо всем расспрашивал и попросил их остаться.
- Если не возражаете, я бы хотел уяснить все это для себя. Кто-нибудь еще? Например, те двое гостей, которые ушли раньше? Они тоже были в оранжерее?
- Да.
- И ушли?..
- Первыми, - очень громко произнес Уорэндер.
- Итак, вы застали их в холле. Что они там делали, сэр?
- Разговаривали. Прощались. Не знаю точно.
- А вы не помните, с кем они разговаривали?
- Ума не приложу, - начал Чарльз, - почему почти незнакомые люди, которые к тому же ушли до того, как все случилось, интересуют вас.
- Не знаю, может, - быстро ответил Аллейн, - это звучит неубедительно, но мне кажется, что эти двое и послужили причиной, которая определила поведение других.
Он обратил внимание, что его замечание почему-то встревожило Уорэндера. Во всяком случае, тот глянул на Аллейна так, будто инспектор произнес что-то оскорбительное, но при этом попал в точку.
- Видите ли, - продолжал Аллейн, - для того чтобы констатировать несчастный случай, надо провести расследование по всей форме, выяснить передвижения всех, кто окружал мисс Беллами вплоть до момента трагедии.
- А-а-а, - бесстрастно протянул Уорэндер.
- Но Мэри… но моя жена была там. Все еще там! Сияющая! Там, ее все видели… не могу себе представить… - Чарльз откинулся на спинку кресла. - Не важно, - пробормотал он, - продолжайте.
Уорэндер проговорил:
- Браун и его племянница, думаю, говорили с Сарасеном и мисс Кавендиш. Когда я вошел в холл… Они говорили… Прощались с Гантри.
- Понятно. И больше никого не было в холле при этом прощании?
Наступило долгое молчание. Вид у Уорэндера был такой, будто кто-то изо всех сил ударил его сзади по голове. Широко раскрыв глаза, он повернулся к Чарльзу, который наклонился вперед, вцепившись в ручки кресла.
- Господи! - проговорил Уорэндер. - Где он? Что с ним? Где Ричард?
4
За долгое время работы Аллейн научился отличать в поведении людей реакции непроизвольные от наигранных. Может быть, в этом отношении ему было легче, чем многим его коллегам, потому что он от природы был наделен инстинктом, которому всячески старался не доверять. И все-таки инстинкт почти никогда его не обманывал. Сейчас Аллейн подумал, что Чарльз Темплетон был совершенно явно удивлен собственной забывчивостью. А вот определить, что было основой поведения полковника Уорэндера, было значительно сложнее. Аллейн уже заметил, что Уорэндер обладал той труднопреодолимой сдержанностью, которая позволяла ему не скрывать ничего, кроме самого существенного.
Но сейчас именно Уорэндер объяснил свою неожиданную реакцию:
- Простите, - сказал он. - Только что вспомнил. Удивительно, как мы забыли. Мы говорим о Ричарде Дейкерсе.
- Драматурге?
- Именно. Он - возможно, вы об этом не знаете, - он был… - Уорэндер промычал что-то неразборчивое и уставился на носки своих ботинок. - Он… подопечный моего кузена… четы Темплетонов.
Первый раз как Аллейн вошел в комнату, Чарльз Темплетон бросил быстрый взгляд на Уорэндера.
- Он знает о катастрофе? - спросил Аллейн.
- Нет, - ответил Уорэндер. - Не знает. Будет удар.
Аллейн начал расспрашивать о Ричарде Дейкерсе и понял, что его собеседники не хотят о нем говорить. Когда они видели его последний раз? Чарльз вспомнил, что в оранжерее. Уорэндер под нажимом признал, что Ричард был в холле, когда уходили Браун и его племянница. Странно, подумал Аллейн, приближалась кульминация приема, а не менее пяти гостей, причем наиболее близкие друзья мисс Беллами, покинули ее, чтобы попрощаться с людьми, которых ее муж назвал полузнакомыми. Аллейн осторожно высказал недоумение.
Уорэндер посмотрел на Чарльза, а потом сказал:
- Дело в том, что они - друзья Ричарда Дейкерса. Так сказать, его гости. Естественно, что он захотел их проводить.
- А проводив, он вернулся, чтобы послушать речи и присутствовать на церемонии разрезания торта?
- Я… э-э-э. Не совсем, - пробормотал Уорэндер.
- Нет?
- Нет. Не хочу разбалтывать чужие тайны, но там, видимо, роман. Он… э-э-э… он вышел… они живут в соседнем доме.
- Неужели, - воскликнул Аллейн, - это Октавиус Браун из "Пегаса"?
- Собственно говоря, да, - удивленно подтвердил Уорэндер.
- И мистер Дейкерс ушел с ними?
- За ними.
- Вы полагаете, он намеревался их догнать?
- Да, - без всякого выражения подтвердил Уорэндер.
- А может, он до сих пор с ними?
Уорэндер промолчал.
- И из-за них он пропустил главное событие вечера?
Уорэндер разразился потоком непонятных обрывочных фраз.
- Если он еще там, - обратился к Аллейну Чарльз, - ему следует сообщить.
- Я пойду, - проговорил Уорэндер и двинулся к двери.
- Подождите, пожалуйста, минутку, - попросил Аллейн.
- Почему?
- Давайте сначала узнаем, там ли он. Зачем зря ходить? Можно я отсюда позвоню?
Прежде чем они смогли ответить, он подошел к телефону и стал искать в книге номер.
- Я прекрасно знаю Октавиуса, - учтиво продолжал Аллейн. - Славный человек, правда?
Уорэндер возмущенно посмотрел на него:
- Если мальчик там, я бы хотел сообщить ему обо всем сам.
- Разумеется, - охотно согласился Аллейн. - Ага, вот номер.
Он набрал номер, и они услышали в трубке голос.
- Алло, - проговорил Аллейн. - Мистер Ричард Дейкерс случайно не у вас?
- Нет, - ответил голос. - К сожалению, он уже ушел.
- Правда? А давно?
Что-то неразборчиво ответили.
- Понятно. Большое спасибо. Извините за беспокойство.
Аллейн повесил трубку.
- Он был там очень недолго, - объяснил он. - И ушел оттуда еще до того, как произошло несчастье. Они решили, что он направился прямо сюда.
Глядя на Уорэндера и Темплетона, он подумал, что они оба старательно избегают смотреть друг на друга и на него самого. И тогда он небрежно заметил:
- А вам не кажется это странным. Естественно было бы ожидать, что он обязательно захочет присутствовать во время поздравительных речей?
Очевидно, каждый из братьев ждал, что ответит другой.
Наконец Уорэндер отрывисто заметил:
- Повздорил с девушкой?
- Думаете, что так?
- Я думаю, - сердито заявил Уорэндер, - что какая бы ни была причина, она не имеет ничего общего с этим… с трагедией. Господи! С какой стати!
- Уверяю, - проговорил Аллейн, - я ни в коем случае не побеспокоил бы вас без необходимости.
- Это как посмотреть.
- Да, как посмотреть, и, возможно, я ошибаюсь.
Аллейн видел, что Уорэндера вот-вот прорвет и что сдерживает его лишь присутствие Чарльза Темплетона.
- Может, лучше удостовериться, - предложил Аллейн, - что мистер Дейкерс действительно не возвращался. Ведь гостей было много. Разве он не мог вернуться незаметно, а потом уйти по какой-то совершенно понятной причине. Слуги могли заметить. Не могли бы мы…
Уорэндер ухватился за это предложение.
- Конечно. Пойдемте, - сказал он и, поколебавшись, повернулся к Чарльзу. - Ты не против?
С какой-то особой горячностью Чарльз ответил:
- Делай что хочешь. Если он вернулся, я не хочу его видеть… Я… - он приложил к глазам дрожащую руку. - Простите, - обратился он к Аллейну. - Для меня это слишком.
- Мы вас оставим, - ответил Аллейн. - Не хотите, чтобы пришел доктор Харкнесс?
- Нет, нет, нет. Оставьте меня одного. И все.
- Конечно.
Они вышли. В холле никого не было, кроме констебля, который безучастно стоял в углу.
- Извините меня, - проговорил Аллейн и направился к констеблю.
- Кто-нибудь приходил? - вполголоса спросил он.
- Нет, сэр.
- Впускайте всех, кроме репортеров. Но обратно никого не выпускайте. Спрашивайте имена и говорите, что произошло что-то вроде несчастного случая и производится обычная проверка.
- Хорошо, сэр.
Аллейн вернулся к Уорэндеру.
- Никто не приходил, - сказал он. - Где мы можем поговорить?
Уорэндер посмотрел на него:
- Не здесь, - пробормотал он и повел Аллейна в пустую гостиную, где уже был наведен порядок, но стоял аромат, как в цветочном магазине, от гирлянд Берти Сарасена и слабый запах табака и спиртного. Двери в столовую и дальше в оранжерею были открыты. В оранжерее под наблюдением инспектора Фокса в шезлонге крепко спал доктор Харкнесс. Увидев их, Фокс вышел и закрыл за собой стеклянную дверь.
- Он отключился, но поднять можно, - сказал он. - Я решил оставить его в покое, пока не понадобится.
Уорэндер повернулся к Аллейну.
- Послушайте, - спросил он. - В чем дело? Вы что, стараетесь доказать, что во всем этом какой-то, - он поколебался, - подвох?
- Мы не можем относиться к несчастным случаям, как к чему-то обычному.
- Почему? Все ясно как день.
- Наша работа в том и состоит, - терпеливо объяснил Аллейн, - чтобы собрать всю ценную информацию и представить коронеру. В настоящее время мы не делаем никаких заключений. Не волнуйтесь, сэр, - продолжал он, видя, что лицо полковника сохраняет упрямое выражение, - я уверен, что вы, как человек военный, поймете нас. Это обычная процедура. Ну а кроме того, если быть до конца откровенным, слишком много самоубийств, а также убийств выглядят как несчастный случай.
- Оба ваши предположения возмутительны.
- Будем надеяться, что скоро мы это докажем.
- Но ради всего святого, неужели вас что-то заставляет предположить, что… - он замолчал и махнул рукой.
- Предположить что?
- Что это может быть одно из двух? Самоубийство или… убийство?
- О да, - ответил Аллейн. - Конечно.
- Что?! Где доказательства?
- Боюсь, что я не вправе раскрывать подробности.
- Какого черта не вправе?
- Господи, спаси и помилуй! - воскликнул Аллейн. - Подумайте же! Предположим, совершено убийство - насколько я понимаю, вы тоже могли это сделать. Уж не ждете же вы, что мы преподнесем вам такой подарок и расскажем, как идет расследование? Ведь из всего этого впоследствии на вас могут завести уголовное дело.
- По-моему, вы сошли с ума, - серьезно заявил полковник Уорэндер.
- Сошел или еще нет, но работу свою я продолжать должен. Инспектор Фокс и я хотели поговорить с теми несчастными, которых мы там собрали. Хотите вернуться к мистеру Темплетону?
- Ни в коем случае! - горячо воскликнул полковник и ужасно сконфузился.
- А почему же нет? - сдержанно спросил Аллейн. - Вы поссорились?
- Нет!
- Ну что ж, боюсь, вам придется или вернуться к нему, или оставаться со мной.
- Я… Вот черт, я лучше буду с вами.
- Хорошо. Тогда пошли.
Казалось, что Берти, Рози и Тимон Гантри так и не сдвинулись с места с тех пор, как Аллейн заглядывал к ним. Берти, похожий на разнаряженного ребенка, спал в кресле. Рози плакала. А Гантри теперь читал книгу, взятую у Берти. Он отложил ее и поднялся.
- Прошу прощения за беспокойство, - произнес Гантри, - но позволю себе поинтересоваться, какого дьявола нас поместили сюда и держат так томительно долго.
Тон, которым была произнесена эта тирада, был известен в театре под названием "устрашающий". Гантри стоял перед Аллейном. Оба были почти одного роста.
Берти открыл глаза.
- Кажется, эта комната, - слабо пожаловался он, - наполнена одними разгневанными великанами.
- Вы были здесь помещены, - отвечал Аллейн с некоторой долей суровости, - потому что умер человек. Умер, к вашему сведению, при необъяснимых обстоятельствах. Я не знаю, сколько вам тут придется быть. Если вы голодны, мы распорядимся, чтобы вам сюда прислали поесть. Если здесь душно, можете выйти погулять в сад. Если хотите поболтать, можете воспользоваться телефоном, туалет - в глубине холла, последняя дверь направо.
Наступило оценивающее молчание.
- И самое ужасное в том, Тимми, ангел мой, - проговорил Берти, - что ты не можешь сказать ему по своей милой привычке, что состав исполнителей подобран неправильно и что все свободны, но если он когда-нибудь понадобится в будущем, ты дашь ему знать.
Рози не отрываясь смотрела на Аллейна.
- Вот уж не думала, - пробормотала она, - что увижу такое.
Не рождался на свет еще диктатор, чье поражение не принесло хотя бы каплю удовольствия даже самым преданным его приверженцам. В реакции Берти и Рози как раз и чувствовалось сдержанное ликование. Но тут Гантри взглянул на них так, как обычно смотрел на проштрафившихся актеров, и их лица сразу же сделались равнодушными. Втянув по обыкновению в себя воздух, он произнес:
- Что ж, пусть так. Приходится повиноваться. Конечно, хотелось бы услышать обо всем этом чуть подробнее, но, видимо, разъяснения не входят в программу тех таинств, к которым привыкли в Скотленд-Ярде.
- Преступление, - сказал стоящий в дверях Уорэндер. - Вот что это значит. Они подозревают преступление.
- Господи! - воскликнули разом Рози и Берти. Оба смертельно побледнели и принялись что-то наперебой говорить.
Фокс вытащил из кармана записную книжку.
Аллейн поднял руку, и все замолчали.
- Ничего подобного это не значит, - сердито проговорил он. - Положение точно такое, как я попытался вам обрисовать. В этом деле есть несоответствия, которые пока нельзя объяснить. Это может оказаться несчастным случаем, убийством или самоубийством. Пока я знаю не лучше вашего. А теперь, если не возражаете, попытаемся выяснить несколько, возможно совсем несущественных, деталей.
К своему удивлению, он встретил неожиданную поддержку.
- Это все волнения и напряжение. Не обращайте внимания. Какие детали? - спросил Тимон Гантри.
Аллейн терпеливо начал объяснять:
- Прежде всего поймите, что я не предполагаю и не подразумеваю ни у кого из вас преступных намерений. Я хотел выяснить передвижения всех лиц, которые общались с мисс Беллами последние десять-пятнадцать минут ее жизни. Уверен, что вы все до тошноты наслышаны о полицейских формальностях. Как раз с такими формальностями вам и пришлось сегодня столкнуться. Я установил, что все вы были с мисс Беллами в оранжерее. Я знаю, что каждый из вас до кульминационного момента вечера выходил в холл, как сказал мне полковник Уорэндер, попрощаться с двумя малознакомыми вам людьми, которые, по причине, мне до сих пор не известной, уходили с приема до начала поздравлений. Среди этих людей был мистер Ричард Дейкерс, воспитанник мисс Беллами. Мистер Дейкерс вышел из дома следом за этими двумя гостями. Причина его ухода могла быть сугубо личной и для меня совершенно не интересной. Но на этот счет я должен рассеять всяческие сомнения. А теперь ответьте, пожалуйста, знает ли кто-нибудь, почему ушли эти двое гостей и почему ушел мистер Дейкерс?
- Разумеется, - быстро сказал Гантри. - Ему нравится Анелида Ли. Без сомнения, он хотел побыть подольше в ее обществе.
- Вы так думаете? Хорошо! - сказал Аллейн и быстро добавил. - Сойдемся пока на этом. Будем считать, что нет ничего необычного в том, что Октавиус Браун и его племянница сбегают с приема. И нет ничего естественнее, когда воспитанник мисс Беллами поворачивается к ней спиной и следует за ними? Ну что? Так будем считать?
- Боже мой, боже мой, боже мой, - дрожащим голосом произнес Берти. - Как вы все это представляете!
- Я слышала, как дядя напоминал племяннице, что им надо пораньше уйти, - проговорила Рози.
- И он сказал почему?
- Нет.
- Кто-нибудь из вас встречался с ними раньше?
Молчание.
- Никто? Почему же вы решили, что нужно выйти за ними в холл и попрощаться?
Рози и Берти украдкой взглянули друг на друга, а Уорэндер прочистил горло. Гантри, казалось, решился.
- Обычно я за стенами театра не обсуждаю такие вещи, - сказал он, - но в данных обстоятельствах считаю, что лучше вам все рассказать. Я решил попробовать мисс Ли на заглавную роль в… - он поколебался, - в новой пьесе.
- В самом деле? Ей удивительно повезло, - заметил Аллейн. - А что это за пьеса?
- Ух ты! - непроизвольно выдохнул Берти.
- Называется "Бережливость в раю".
- А чья?
- Какое это имеет значение? - отрывисто произнес Уорэндер.
- Я не знаю, - пробормотал Аллейн. - Может, и никакого. Давайте выясним.
В разговор смело вступила Рози:
- Не думаю, чтобы это имело значение. Мы все об этом слышали.