Поэт Эбб, историк Люченс и банкир Трепка организуют "Клуб любителей детективов". Однако им приходится встретиться не только с выдуманными преступлениями, о которых они с жаром спорят. Члены Клуба становятся свидетелями загадочных смертей и покушений в семье знакомых им аристократов Ванлоо. Каждый из членов Клуба идет своим путем к решению загадки. Однако нити ее ведут не только к конкретному преступнику, но и вглубь веков к скалистому острову Святой Елены, где томился в ссылке поверженный Наполеон…
Содержание:
-
От переводчика 1
-
Глава первая - Утро в Ментоне 1
-
Глава вторая - Трое мужчин, каждый на своей пороховой бочке 5
-
Глава третья - Вечерний прием на вилле Лонгвуд 7
-
Глава четвертая - Второе заседание детективного клуба 10
-
Глава пятая - Лорд Питер, мистер Френч и отец Браун начинают расследование 14
-
Глава шестая - Лорд Питер идет к доктору, мистер Френч - в библиотеку, а отец Браун - в кондитерскую 19
-
Глава седьмая - Члены детективного клуба второй раз посещают виллу Лонгвуд 24
-
Глава восьмая - Последнее заседание детективного клуба 30
-
Примечания 40
Франк Хеллер
"Входят трое убийц"
У. Шекспир. Макбет, Акт III, сцена 3
Моим ученым друзьям, К. М. и К. X., которые помогли мне решить техническую проблему в этом романе, с благодарностью посвящаю эту книгу
Ф. Х.
От переводчика
Романы Франка Хеллера - для гурманов детективного и авантюрного романа. Тайна, которая держит читателя в напряжении до последней страницы, изящество и афористичность стиля, блестящие диалоги, обращение к легендарным героям детективного жанра и многое другое превращают их в настоящее интеллектуальное лакомство.
Книги Хеллера изданы на двадцати языках мира, в Швеции его считают "культовым" писателем, его романы экранизируются и инсценируются для театра. Российский же читатель почти не знаком с его творчеством, поэтому краткой биографической справки не избежать, тем более что жизнь Хеллера изобилует такими же необычными сюжетными поворотами, как и его книги.
Гуннар Сернер - таково настоящее имя Хеллера (1886–1947) - был поистине человеком незаурядным. В 15 лет окончив школу, в 23 он уже получил степень доктора философии в Университете в Лунде. Кроме глубоких знаний он был одарен и разнообразными талантами - в частности, способностями полиглота. Перед ним открывалась блестящая карьера ученого. Однако под академической мантией Сернера билось сердце "флибустьера и авантюриста". Он был отчаянным игроком, и эта страсть привела к тому, что, оказавшись в долгах, молодой человек подделал финансовые документы и, спасаясь от правосудия, вынужден был бежать из Швеции. Так прервалась карьера многообещающего ученого Гуннара Сернера и начался долгий литературный путь популярного романиста Франка Хеллера, написавшего более пятидесяти(!) романов, не говоря уже о рассказах, путевых очерках и пр.
Изобретательный мастер замысловатых детективных и приключенческих сюжетов, Хеллер рассыпает на своих страницах блестки остроумия и эрудиции. Он легко переносит читателя из страны в страну (недаром он сам немало скитался по свету): Монте-Карло и Пекин, Минорка и Корсика, Лондон и Копенгаген. Или увлекает нас в путешествие во времени: из эпохи Аттилы в эпоху Марко Поло или Наполеона, судьба которого часто обыгрывается в книгах Хеллера самым неожиданным образом. Ибо нити тайны уводят его героев из настоящего в прошлое, чей мрачный отсвет ложится на события сегодняшнего дня.
Необычны и любимые герои Хеллера - яркие, незаурядные личности, в которых, как и в нем самом, бьется авантюрная жилка. Они проводят собственные детективные расследования и с азартом бросаются в пучину таинственных событий, как амстердамский врач-психоаналитик доктор Циммертюр или члены клуба "Любителей детективов" поэт Эбб, банкир Трепка и историк Люченс. Или просто превращают свою жизнь в сплошное приключение, как alter ego автора, центральный персонаж многих его книг - неотразимый Филипп Колин.
Все это создает неповторимую стилистику книг Хеллера, придает им завораживающее обаяние и аромат. Начав читать один роман, вы дочитаете до последней страницы все его книги…
Юлиана Яхнина
Глава первая
Утро в Ментоне
1
Теплая вода водопадом низвергалась на волосатую грудь, каскады брызг летели на стены, облицованные белой и голубой плиткой. Рука, тоже волосатая, манипулировала краном душа, а гулкий голос с заметным акцентом декламировал немецкие стихи:
Der Tod, das ist die kühle Nacht,
Das Leben ist der schwüle Tag,
Es dunkelt schon, ich träume…
Тут голос осекся: волосатая рука по ошибке пустила струю ледяной воды и вместо стихов послышался не оформленный в слова вопль. Когда стихи зазвучали снова, они приобрели несколько измененную форму:
Der Tod, das ist die kühle Dusche,
Das Leben ist das heiβe Bad,
Ich bade mich, ich…
В дверь ванной комнаты энергично постучали.
- Расписаться надо за три заказных письма, почтальон ждет, s'il vous plaît, monsieur!
- Распишитесь сами! - по-норвежски крикнул мужчина из ванной комнаты.
- Месье знает, что я не умею писать, - также по-норвежски ответил голос по ту сторону двери.
Дверь открылась, мокрая рука схватила ручку и желтую тетрадь и нацарапала неразборчивую подпись. Тот, кому принадлежала мокрая рука, схватил три заказных послания и, щурясь, прочел их.
Первое письмо было отправлено из Осло. Оно гласило:
Господину Кристиану Эббу, поэту, Ментона, Франция.
В сотрудничестве с издательствами "Петр е и Петерсон" в Стокгольме и "Триер и Дельбанко" в Копенгагене мы составили план, который, как мы полагаем, может Вас заинтересовать.
Вам, без сомнения, известно, какого успеха добились некоторые английские и американские издательства в выпуске серий так называемого Crime Club - детективных романов, отбираемых для этой серии истинными знатоками жанра, среди которых мы находим самые известные и уважаемые в этих странах имена. Детективные романы из полупрезираемого жанра превратились в жанр самый модный. Все их читают, все обсуждают.
Мы намерены создать скандинавский Crime Club , в составе руководства которого будут представлены три скандинавские страны.
Вы, дорогой господин Эбб, самый знаменитый из современных норвежских поэтов, ваши песни на устах у всех! Но мы знаем также, что ваши интересы весьма разнообразны: нам рассказывали, что к интересующим вас предметам относятся такие несхожие вещи, как астрономия, гастрономия и детективные романы. Вот почему мы надеемся, что Вы окажете нам честь войти в наш комитет.
Вероятно, одновременно с нашим письмом Вы получите известия от наших шведских и датских коллег, но мы уже сейчас можем назвать Вам имена тех, кому они предложили возглавить комитет. Швеция будет представлена доцентом Арвидом Люченсом, а Дания - директором банка Отто Трепкой.
С глубочайшим уважением признательные Вам
Фальк, Фосс и Эрнеланд.
Два других письма и в самом деле были посланы из Стокгольма и Копенгагена и подтверждали сообщение норвежского издательства.
Из уст поэта Кристиана Эбба вырвался гневный вопль:
- Ах вот что! Они надеются! Люченс! Будто я не помню историю с захоронением в Транефосе! Трепка! Будто я забыл про Наполеона в "Еженедельном журнале". Ага! Они надеются!
И Кристиан начал вытираться так энергично, что казалось, еще немного - и на груди его не останется волос.
- Люченс! Трепка! Всему есть границы! Да, всему есть границы ! Похоже, уважаемые издатели об этом забыли!
Движения полотенца слегка замедлились.
- Впрочем, если бы речь шла не о Трепке и Люченсе, дело другое. Люди воображают, будто детективные романы - всего лишь легкое чтиво. Те же самые люди когда-то пренебрежительно морщились, слушая les chansons de geste, а еще раньше - "Милетские истории"! Детективный роман - это единственный новый жанр, созданный нашим временем. Мы выразились в нем с такой же полнотой, с какой Ренессанс выразил себя в сонете, а античность - в героических поэмах! Детективный роман подчиняется таким же строгим правилам, как и сонет, и гораздо более строгим правилам, чем героические поэмы, - он не терпит, чтобы в нужную минуту вмешались сошедшие с Олимпа боги! Как хотелось бы мне уметь писать детективные романы. Но я умею писать только стихи…
Полотенце завершило свою работу, Эбб оделся и открыл дверь в соседнюю комнату. В распахнутые высокие окна смотрело темно-синее море, вдоль стен тянулись многочисленные книжные полки; от книг, с двух сторон подпираемых двумя бюстами, ломился и стоявший посреди комнаты письменный стол. Один бюст изображал Будду, второй - Пушана, бога благоденствия. На одной из стен висела коллекция холодного оружия: сабли, рапиры, кинжалы и малайский крис с волнистым лезвием. Схватив рапиру, Кристиан Эбб начал делать фехтовальные выпады. Ничто в его рослой фигуре и красивых резких чертах лица не выдавало того, что жить на берегу моря ему приходится из-за никуда не годных легких. Посторонний, случайно вошедший в комнату, мог бы принять Эбба за молодого студента, столько мальчишества было в его лице под ниспадавшей на лоб светлой челкой. Однако именно Эббу принадлежали полдюжины поэтических сборников, составивших ему славу любимейшего поэта страны, где стихи не только читают, но еще и покупают. Как он сам любил говаривать вечером под хмельком: "Этот дом куплен на существительные, обставлен на прилагательные и приносит прибыль в виде глаголов и наречий". Дом столь необычного происхождения был окружен небольшим садом, где росли мимозы и пальмы, где пеларгонии расцвечивали зеленый фон сочными красками, а по ту сторону низкой каменной ограды слышалось неумолчное дыхание темно-синего моря - моря всех морей, Средиземного…
Почти машинально пальцы Эбба нажали кнопку. И комната тотчас наполнилась металлическим отзвуком голоса, произносившего по-французски:
- Allo! Allo! Allo! Ici Radio Méditerranée! Алло! Алло! Говорит Средиземноморское радио! Всем слушателям Ментоны! Объявление о розыске. Алло, алло! Полиция Ментоны разыскивает пропавший пакет с особо опасным содержимым. Это чистый никотин! Капля никотина способна убить крупное домашнее животное! Того, кто найдет пакет, просят незамедлительно сдать его в полицию. Пакет обронил из багажника велосипеда посыльный "Pharmacie Polonaise" - "Польской аптеки". Пакет обернут в серовато-коричневую бумагу, на белой этикетке название аптеки. Allo! Allo! Allo! Ici Radio Méditerranée! Алло, алло, алло! Говорит Средиземноморское радио! Повторяем объявление о розыске, переданное нам полицией Ментоны. Пакет, содержащий особо опасный яд…
Кристиан Эбб выключил звук. Его глаза сразу приобрели мечтательное выражение. Пакет с ядом, потерянный беспечным велосипедистом-посыльным! Смерть добровольно протягивает руку нашедшему! Это die kühle Nacht опускается вдруг на жаркий, лучезарный берег! Какой-нибудь беззаботный или бессовестный человек находит пакет, потерянный глупым мальчишкой, и вот надвигается трагедия - солнце утрачивает блеск, море уже не катит на берег звучащие гекзаметром волны, благоухающие цветы теряют аромат…
- Ну, господин Эбб, не пора ли нам подумать о завтраке?
В дверях появилось странное создание - женщина лет пятидесяти с лишним, объемы ее почти равнялись росту. Недостаток в вертикальном измерении возмещали черные негритянские кудряшки, которые торчали почти на тридцать сантиметров вверх. В ушах у нее были коралловые серьги, на плечах шелковая шаль. Однако диковинная внешность женщины не шла ни в какое сравнение с тем эффектом, который она производила, когда открывала рот. Потому что вместо звуков ментонского наречия из ее уст лились гремучие звуки, подобные которым едва ли можно услышать за пределами квартала Грёнланд норвежской столицы. Много лет назад Женевьева - так звали обладательницу пышной шевелюры - уехала из Ментоны, чтобы стать третьей кухаркой во французском представительстве в Осло, и так как норвежцы, подобно англичанам, неохотно учат иностранные языки, а Женевьева отличалась любвеобильной натурой, ей пришлось медленно, но верно осваивать норвежский. И теперь она говорила на этом языке, но так, что от ее лексики побледнел бы самый закаленный морской волк. Ее манера называть французский трамвай trikken ("трем") была неподражаема, а ее Fanden hakke mig ("Провалиться мне на этом месте") заставлял умолкнуть самые яростные споры на рынке в Ментоне.
- Хорошо, Женевьева, а что у нас на завтрак?
- Яйца, овсянка и шоколад! - решительно ответила Женевьева.
Поэт содрогнулся, как если бы она бросила ему в лицо три бранных слова.
- Яйца, овсянка и… Послушайте, Женевьева! Вчера вечером я встретил Ванлоо.
- Ванлоо? Поздненько это, как видно, было? Но если Эбб воображает, что по этому случаю я подам ему к завтраку не яйца, овсянку и шоколад, а что-нибудь другое, он ошибается!
- Я и в самом деле засиделся немного позднее, чем следовало бы. Но я подумал, что теперь соленая селедочка и…
- Эбб знает, что сказал врач. Яйца, овсянка и…
- Врач! Да это не лекарь, а отпетый болван! Знаете, Женевьева, что он утверждает? Все равно, мол, что ты пьешь, потому что все алкогольные напитки содержат этиловый спирт! Все книги тоже напечатаны с помощью типографского набора, но от этого Библия не стала похожа на Боккаччо…
- Эбб знает, что я неграмотная. Стало быть, овсянка…
- Клянусь тем, что я хозяин этого дома…
- Клянусь тем, что я обещала приглядывать за Эббом…
Трудно сказать, как долго могло продолжаться это препирательство, если бы у входной двери не раздался резкий звонок. И когда Женевьева вернулась с подносом, на котором лежали две запечатанные голубые бумажки, от ее боевого задора не осталось и следа. Дело в том, что пребывание в далекой северной стране Норвегии не смогло истребить врожденного почтения южанки к телеграфу. Человек, получавший сообщения, которые поступали по проводам, висевшим высоко в воздухе, - а говорили, что эти сообщения могут прийти даже просто по воздуху, - такой человек не был простым смертным. Эбб разразился хохотом, необычно раскатистым для человека с больными легкими.
- Ага! Вот что вы решили, господа! Вы, господин Трепка, приезжаете завтра вечером в Ментону, чтобы обсудить со мной дело, о котором я, вероятно, уже наслышан! Да, спасибо - наслышан! И вы, господин Люченс, также приезжаете в Ментону, чтобы поговорить со мной о деле, о котором я, вероятно, уже наслышан!
- Вам нельзя так громко смеяться, господин Эбб, - отважилась заметить Женевьева. - Это вредно для ваших легких.
- Как мне не смеяться, если два господина, которых я не знаю и знать не хочу, телеграфируют, что завтра во второй половине дня явятся ко мне в гости!
Грива Женевьевы встала дыбом.
- Слыханное ли это дело? - загремела она на своем ословском наречии. - Они что, думают влезть сюда без спроса? Я с ними разберусь! Как они выглядят?
- Не знаю, - признался поэт. - Я их ни разу в жизни не видел, встречал только на газетных страницах. Но мы говорили о завтраке, Женевьева.
- Яйца, овсянка и шоколад, - ледяным тоном заявила Женевьева. - И если Эбб воображает, будто я нарушу свой долг оттого, что Эбб…
- Ладно. Тогда я позавтракаю в городе!
- На здоровье!
Вместо ответа Эбб двинулся к двери, демонстративно расправив плечи.
Он ждал двух коротких слов: селедка и картошка. Но он их не услышал. Он выпрямился еще решительнее и открыл садовую калитку. Позади все было тихо. Только море плескалось у его ног. А из окна соседней виллы раздавался металлический отзвук голоса, говорившего по-французски: "Allo! Allo! Allo! Ici Radio Méditerranée! Полиция Ментоны разыскивает пакет с особо опасным содержимым. Это чистый никотин! Капля никотина способна убить…"
Поэт направил свои стопы к бару Deux Lézards - "Две ящерицы".