- В былые времена мне всегда в этом смысле везло.
- Да, вы бывалый путешественник, - с тоскливой завистью вздохнул собрат-священник.
- Простите за нескромный вопрос, отец, но у меня создалось впечатление, будто вы мне слегка завидуете, а?
- Нет-нет, ни в коей степени, истинно говорю вам. Я бы ни за что не справился с этой миссией в Дурбане. Отец игумен, как всегда, сделал единственно правильный выбор. Надеюсь, вы едете туда по велению души?
- Разумеется, - немного подумав, ответил отец Джордан.
- Община в Африке - это так интересно…
Они пустились обсуждать дела англо-католической церкви.
На прислушивавшуюся к их разговору миссис Кадди пахнуло католицизмом.
Последняя пассажирка судна не обращала ни малейшего внимания на своих попутчиков. Она сидела на переднем сиденье, глубоко засунув руки в карманы своего верблюжьего пальто. На ней была черная шапочка из меха зуава и черный шарф. Она была такой хорошенькой, что даже слезы не могли смыть с ее лица прелесть. Правда, в данный момент она уже не плакала - уткнулась подбородком в шарф и сердито смотрела водителю в спину. Ее звали Джемайма Кармайкл. Ей было двадцать три года и она только что потерпела неудачу в любви.
Автобус поднялся на Лудгейт-Хилл. Доктор Тимоти Мейкпис оторвался от книги и подался вперед, чтобы бросить прощальный взгляд на собор Святого Павла, сказочно прекрасный на фоне ночного неба. При этом доктор испытал чувство, которое совершенно справедливо назвал бы раздражением нервных узлов и которое на непрофессиональном языке называется очень просто: сердце екнуло. Наверное, подумал он, виной всему то, что он надолго покидает Лондон. Доктор пришел к этому выводу уже тогда, когда понял, что смотрит не на громаду собора, а в глаза девушки на переднем сиденье - она тоже повернулась к окну, вероятно, с тем же намерением в последний раз взглянуть на собор.
- Вам не довелось читать эту восхитительную вещь "Мяч и стрела"? - спрашивал отец Джордан коллегу.
Джемайма осторожно отвела глаза и снова уставилась в точку перед собой. Доктор Мейкпис с некоторым чувством неловкости уткнулся в свою книгу. Он был слегка удивлен.
2
Приблизительно в то время, когда автобус проезжал мимо собора Святого Павла, от изящной квартиры на Мэйфер отъехал модный спортивный автомобиль. В нем были Обин Дейл, его возлюбленная - владелица этого автомобиля, - которая сидела в норковой шубе за рулем, на заднем сиденье полулежали в обнимку их приятель и приятельница. Компания только что встала из-за стола, вкусив дорогой прощальный обед, и теперь держала путь в доки. "Этикет требует, чтобы в твоей каюте вино лилось рекой; - сказала возлюбленная мистера Дейла. - Пьяная, я буду не так безутешна".
- Любимая моя! - Обин Дейл нежно ее обнял. - Обещаю тебе, ты напьешься до невменяемости. Там уже все готово.
Она отблагодарила его поцелуем и свернула на набережную, чуть было не врезавшись в такси, водитель которого от души ее выругал. Тем временем его будущий пассажир, некий мистер Дональд Макангус, озабоченно выглядывал из окна своей квартиры. Он тоже отплывал на "Мысе Феревелл".
Приблизительно через два с половиной часа от цветочного магазина "Зеленый овал", что на Найтсбридж, отъедет другое такси и тоже направится в Ист-Энд. В нем будет светловолосая девушка с завернутой в целлофан и украшенной огромным желтым бантом корзиной цветов для миссис Диллинтон-Блик. Такси возьмет курс на Ройял-Альберт-Докс.
3
Едва очутившись на борту "Мыса Феревелл", миссис Диллинтон-Блик начала автоматически применять то, что ее друзья называли "ее техникой". Первым делом она сосредоточила внимание на стюарде. На борту "Феревелла" было всего девять пассажиров, к которым был приставлен стюард - бледный, очень полный юноша со светлыми, похоже завитыми волосами, водянистыми глазами и родинкой в уголке рта, изъяснявшийся на сочном кокни и вовсю фамильярничавший с пассажирами. Миссис Диллинтон-Блик играючи завязала с ним дружеские отношения. Она спросила, как его зовут (его звали Деннис) и выяснила, что он обслуживает еще и бар. Она дала ему три фунта, намекнув, что это всего лишь начало, и тут же выяснила, что ему двадцать пять лет, что он играет на губной гармошке и что ему очень не понравились миссис и мистер Кадди. Стюард был не прочь посидеть и поболтать о том о сем, однако миссис Диллинтон-Блик постаралась самым деликатным образом избавиться от него.
- Ты просто прелесть! - воскликнула ее приятельница.
- Дорогая, когда мы войдем в тропики, он положит мою косметику в холодильник, - сказала миссис Диллинтон-Блик.
Ее каюта была полна цветов. Деннис вернулся с вазами для них и высказал предположение, что орхидеи тоже не мешало бы поставить в холодильник. Дамы переглянулись. Миссис Диллинтон-Блик принялась отвязывать от букетов записки и читать их вслух, то и дело вскрикивая от восхищения. Мрачная каюта с ее более чем скромной мебелью, казалось, была вся полна ею - ее запахами, мехами, цветами и ею самой.
- Стюард! - раздался раздраженный голос из каюты по соседству.
Деннис изобразил на физиономии недоумение и вышел.
- Уверяю тебя, он - твой раб, - сказала миссис Диллинтон-Блик ее приятельница.
- Люблю путешествовать с комфортом, - пояснила та.
Денниса позвал мистер Мэрримен. Что касается того, с кем из пассажиров можно ладить, а кто будет придираться к тебе на каждом шагу - тут стюарда провести нелегко. Однако в мистере Мэрримене Деннис ошибся. Очки, взъерошенные волосы и внешность херувима - все это дало ему основание сделать вывод, что перед ним рассеянный, благодушный и довольно робкий господин. Он был горько разочарован, когда мистер Мэрримен начал проявлять явные признаки своего ужасного характера. Все ему было не так. Он заказывал каюту, выходящую на левый борт, его же поместили в выходящую на правый. Он был недоволен тем, как уложили его багаж, и требовал, чтобы постель постелили так, как это делают на суше, а не так, словно это не постель, а отклеившаяся афиша.
Деннис покорно выслушал его жалобы, не поднимая от пола глаз.
- Это недоразумение, - сказал он, когда мистер Мэрримен закончил свою обвинительную речь. - Сейчас мы все уладим, - и немного погодя добавил: - Сэр, - однако не таким тоном, как требовал мистер Мэрримен в своих начальных классах.
- Вы немедленно выполните все мои указания, - заявил мистер Мэрримен. - Я хочу прогуляться. Надеюсь, к моему возвращению все будет в полном порядке. - У Денниса отвисла челюсть. - Это все.
Он демонстративно запер чемоданчик на туалетном столике и вышел из каюты.
- Как с дурачком разговаривает, - обиженно пробормотал Деннис. - Указания. Старое чучело.
Собрат отца Джордана помог разложить ему скромные пожитки. Когда с этим было покончено, оба священника в нерешительности посмотрели друг на друга и им сделалось неловко, как всем людям перед расставанием.
- Ну что ж, - одновременно сказали они, а отец Джордан добавил: - Как любезно с вашей стороны, что вы пришли меня проводить. Был рад провести время в вашем обществе.
- Серьезно? - Его коллега оживился. - Что касается меня, тут и так все ясно. - Он спрятал руки под сутаной у себя на груди и робко смотрел на отца Джордана. - Автобус отходит в одиннадцать. Вам, полагаю, надо устраиваться.
- Может, хотите что-нибудь сказать мне на прощание? - с улыбкой спросил отец Джордан.
- Ничего особенно важного. Я только… только сейчас осознал, что значит для меня иметь перед глазами ваш пример.
- Друг мой!
- Нет-нет, это не пустые слова. Вы, отец, изумляете меня своей необыкновенной самоуглубленностью. А знаете ли вы, что вся братия испытывает перед вами благоговейный трепет? Все мы, пожалуй, отдаем себе отчет в том, что знаем о вас куда меньше, чем вы о каждом из нас. Отец Бернард как-то сказал, что хоть мы и не давали обета молчания, вы придерживаетесь вашего собственного обета священного молчания.
- Не могу сказать, чтобы я был восхищен сим афоризмом отца Бернарда.
- Да? Но ведь он ни в коем случае не хотел вас обидеть. Что касается меня, то я слишком много говорю. Нужно себя ограничить. Прощайте, отец. Да благословит вас Господь.
- И вас, дорогой друг. Я провожу вас до автобуса.
- Что вы, не надо.
- Нет-нет, идемте.
Они отыскали дорогу на нижнюю палубу. Отец Джордан сказал что-то матросу у трапа, и оба священника сошли на берег. Матрос видел, как они шли вдоль причала к проходу, в дальнем конце которого стоял автобус. Черные сутаны и шляпы придавали их фигурам фантастический вид. Вокруг них клубился туман. Отец Джордан через полчаса вернулся на судно. Было четверть двенадцатого.
Каюта мисс Эббот была как раз напротив каюты миссис Диллинтон-Блик. Деннис помог ей донести чемоданы.
Она аккуратно распаковала их и торжественно разложила по полочкам свои скромные пожитки, словно они предназначались для какой-то церемонии. На дне одного из чемоданов лежала стопка написанных от руки партитур, в карманчике - фотография. С нее смотрела женщина возраста мисс Эббот, некрасивая, с мрачным и недовольным выражением лица. Мисс Эббот взглянула на фотографию и, поборов в себе глубокое отчаяние и горькую обиду, села на койку, зажав между коленями свои большие руки. Неслышно текло время. Судно слегка покачивалось на волнах. До мисс Эббот донесся звучный смех миссис Диллинтон-Блик, и ей стало немного легче. Она слышала голоса только что взошедших на борт судна пассажиров, шаги у себя над головой, шум на палубе. Из дальней каюты долетали звуки веселой пирушки и гулкий мужской голос, показавшийся ей знакомым. Скоро мисс Эббот поняла, откуда ей известен этот голос. Дверь ее каюты была закрыта неплотно, поэтому, когда в коридор вышла подруга миссис Диллинтон-Блик, мисс Эббот слышала весь их разговор дословно. Миссис Диллинтон-Блик стояла на пороге своей каюты и, заливаясь смехом, говорила: "Ну так иди, что же ты!". Ее подруга, скрипя половицами, скрылась в проходе. Она вернулась в сильном возбуждении. "Дорогая, это на самом деле он! - воскликнула она. - Он ее сбрил. Мне сказал стюард. Это мистер Обин Дейл. Господи, ну и повезло же тебе!"
Раздался очередной взрыв смеха, в промежутках которого миссис Диллинтон-Блик сказала что-то вроде того, что ей просто невтерпеж облачиться в свой купальник от Джодиона. Их дальнейших восклицаний мисс Эббот не слышала - они прикрыли дверь каюты.
"Ну и дуры", - думала она, не испытывая ни малейшего интереса к героям телеэкрана. Она принялась размышлять над тем, швырнуть ли ей за борт фотографию, когда судно выйдет в открытое море, или же порвать ее прямо сейчас и выбросить клочки в мусорную корзину? Или в воду? О, как же она тогда станет одинока! Мисс Эббот забарабанила пальцами с толстыми суставами по костлявым коленям, представив холодную, кишащую мусором с судов воду в гавани.
- О господи, как же я несчастна! - вырвалось у нее.
В дверь постучал Деннис.
- Телеграмма, мисс Эббот, - пропел он.
- Телеграмма? Мне?
Деннис приоткрыл дверь и вошел в каюту.
Мисс Эббот взяла у него телеграмму и трясущимися пальцами ее распечатала. Листок дрожал у нее в руках.
Дорогая Эби я так несчастна напиши мне пожалуйста или если еще не поздно позвони Ф.
Деннис все еще стоял на пороге.
- Я могу послать ответ? - прерывающимся от волнения голосом спросила мисс Эббот.
- Э-э-э-э, да-да. Я хочу сказать…
- Или позвонить? Можно позвонить?
- На борту есть телефон, но когда я проходил мимо, там была такая очередь…
- Сколько осталось до отплытия?
- Час, почти целый час, но телефон отключат заранее.
- Это очень важно. Очень, очень срочно, - твердила, как безумная, мисс Эббот.
- Угу-у.
- Постойте. Кажется, я видела телефонную будку на пристани. Возле остановки автобуса.
- Правильно, - кивнул Деннис. - Интересно, как это вы ее заметили?
- Ведь еще есть время сойти на берег, правда?
- Много времени, мисс Эббот. Целая куча.
- Я так и сделаю.
- В столовой кофе и сандвичи.
- Не хочу. Бегу.
- На улице холодно. Бр-рр, настоящая стужа. Вы бы надели пальто, мисс Эббот.
- Обязательно надену. Спасибо.
Она сняла с вешалки пальто, схватила сумку и выскочила из каюты.
- Вперед, потом вниз по трапу и направо! - крикнул ей вдогонку Деннис, а себе под нос добавил - Не заблудись в тумане.
Мисс Эббот была настолько взволнована, что Деннису даже стало интересно. Он вышел на палубу и увидел, что она бежит по причалу навстречу туману. "Бегает как мужчина, - подумал он. - Ну и чудачка".
Мистер и миссис Кадди уютно сидели на своих койках и смотрели друг на друга теми полушутливыми взглядами, которые приберегали для общений наедине. Через отверстие в потолке в каюту проникал горячий воздух, иллюминаторы были плотно закрыты, багаж разложен по полочкам, и супруги Кадди уже чувствовали себя как дома.
- Ну, значит, все в полном порядочке, - сказала миссис Кадди.
- Ты довольна, дорогая?
- Кажется, да. Тут вроде бы чисто.
- У нас свой туалет и душ, - заметил ее супруг, кивая головой в сторону узкой двери.
- Не только у нас. Я бы не стала пользоваться одним душем с кем-то посторонним.
- Что ты скажешь насчет этих господ? Забавная компания.
- Два католических священника.
- Один. Второй его провожает. Почему ты думаешь, что католические?
- Они похожи на католиков. Разве нет?
Мистер Кадди улыбнулся. У него была странная ехидная улыбочка, слишком уж самодовольная и несколько скабрезная.
- Они такие смешные, - изрек он.
- Похоже, мы попали в высшее общество, - съехидничала миссис Кадди. - Ты видел эти меха?
- А духи? Ну и запах.
- Кажется, мне придется за тобой следить.
- А ты слышала, о чем они говорили?
- Кое-что. Она-то говорит как настоящая леди, да только не то, о чем говорят настоящие леди.
- Ты так думаешь?
- Она охотится за мужчинами.
Улыбка мистера Кадди стала совсем непристойной.
- А ты обратила внимание на цветы? - спросил он у супруги. - Орхидеи. Тридцать шиллингов за штуку.
- Рассказывай сказки!
- Да точно тебе говорю. Замечательные цветы. - В голосе мистера Кадди чувствовались какие-то странные нотки.
- А ты видел, что случилось с той другой дамой, которая читала через плечо у того пожилого типа в автобусе?
- Старые мощи. Тьфу!
- Он читал про эти убийства. Ну, про того, который разбрасывает цветы на груди у своих жертв и поет.
- До или после?
- После. Ужас один, - со смаком сказала миссис Кадди.
Мистер Кадди хмыкнул.
- Когда я вспоминаю про это, у меня мурашки по спине бегают, - размышляла вслух его жена. - Интересно, кто толкает его на такое?
- Женщины.
- Правильно. Давай, сваливай все на женщин. Все вы, мужчины, одинаковые.
- Тогда не спрашивай у меня. А что еще было в той газете?
- Мне плохо было видно. Про убийцу на первой странице. Разумеется, его еще не поймали.
- Жаль, что у нас нет этой газеты. И как это я забыл ее купить?
- Она небось есть в салоне.
- Да ну, вряд ли.
- Этот старый тип оставил ее в автобусе.
- Да что ты говоришь? Жить не могу без вечерних газет. Может, сходить за ней? Автобус отходит в одиннадцать, так что я еще успею.
- Только не задерживайся. Если ты опоздаешь на пароход…
- Дорогая, мы отплываем в полночь, а сейчас всего десять минут одиннадцатого. Вернусь через несколько минут. Думаешь, я позволю тебе остаться наедине с этими соблазнительными моряками?
- Не болтай глупостей!
- Ну, одна нога здесь, другая - там. Я так люблю вечерние газеты!
- Пускай это глупо, но я всегда нервничаю, когда ты уходишь в свою ложу или куда-то еще.
- Глупышка. Я бы взял тебя с собой, но зачем? Знаешь, внизу есть кофе.
- Скорее всего, какой-нибудь суррогат.
- Все равно попробуем, когда вернусь. Ну, будь умницей.
Мистер Кадди надвинул на нос фетровую шляпу, надел плащ и подпоясался поясом, став чрезвычайно похожим на частного сыщика с киноэкрана, и в таком виде сошел на берег.
Миссис Кадди затихла на своей койке, полная тревоги.
Возлюбленная мистера Обина Дейла выглянула через иллюминатор и сказала, едва ворочая языком:
- Дорогуша, там такой жуткий туманище. Очевидно, нам пора сматываться.
- За руль сядешь ты, дорогушенька?
- Ну да.
- Дорогуша будет умницей?
- Мое сокровище, когда я выпью, мне сам черт не страшен. И вообще, под градусом я жуть какая смелая.
- Ты моя дорогуша.
- Чтоб доказать тебе, что у меня все в порядке с мозгами, предлагаю смотаться, пока окончательно не затуманило. О, я, кажется, разрыдаюсь. Где моя сумочка?
Она открыла сумку. Ей в лицо выскочила игрушечная змея, тайком подложенная ее возлюбленным, любителем всевозможных проказ.
Хоть эта тривиальная шутка никого особенно не развеселила, все-таки она слегка смягчила горечь расставания. Наконец пришла пора прощаться.
- Только потому, что мы прикончили последнюю бутылку, - сказал их ближайший приятель. - Прошу прощения, старина, я совсем готов.
- Поехали же, - сказала их ближайшая приятельница. - Все было потрясающе. Милый Оби, нам пора.
Обин Дейл заявил, что проводит их до машины.
Они сошли всей компанией на берег, громко болтая своими поставленными голосами, и окунулись в туман, который, казалось, еще больше сгустился.
Часы показывали пятнадцать минут двенадцатого. Автобус уже ушел, такси ожидало свою пассажирку. Их машина стояла чуть поодаль, у причала. Они поболтали немного возле машины. Приятели уверяли Обина Дейла, что путешествие пойдет ему на пользу, что он замечательно смотрится без своей знаменитой бородки, что он переутомился и что без него программа станет ужасно скучной. Наконец они отъехали, махая ему из окон руками и имитируя сиреной "гип-гип-ура".