- Вот как? Хорошо. Я рассказал Габриэлю, как обстоят дела, и он… он прочел мне весьма неприятную нотацию. Я полностью ее заслужил. Не знаю почему, но у меня никогда не получалось вести дела. Мне кажется, я мог бы оправдываться тем, что мне всегда ужасно не везло. Совсем недавно мне казалось, что все идет очень и очень многообещающе. Я вступил в дело с опытным партнером, но, увы, он потерял рассудок и э-э… оказался настолько глуп, что застрелился.
- Сэр Дэвид Стейн?
- Да-да, - ответил сэр Чарльз, широко раскрыв глаза. - Вы его знали?
- Я помню это дело, сэр.
- А-а… Ну да, конечно. Очень печально, а для меня - катастрофа.
- Надо полагать, вы все это объяснили лорду Вутервуду?
- Да-да. Разумеется, он бранил меня за все это. В самом деле, мы сначала очень ругались. Так всегда бывало. Габриэль сперва ругал меня на чем свет стоит, мы оба начинали сердиться, но потом, бедняга, он всегда приходил на помощь.
- На сей раз он тоже пришел на помощь?
- Он не выписал мне чека на месте, - проговорил лорд Чарльз. - Он никогда не поступал так. Наверное, он хотел, чтобы я не спал всю ночь, думая о том, какой я негодный человек.
- Но он обещал вам помочь? Последовала секундная пауза.
- Да, - ответил лорд Чарльз.
Карандаш Аллейна шуршал по бумаге. Аллейн перевернул страницу, разгладил ее и посмотрел на лорда Чарльза. Ни лорд Чарльз, ни Найджел не шевельнулись, но Найджел прочистил горло и вынул портсигар.
- Он обещал, - спросил Аллейн, - совершенно недвусмысленно и определенно заплатить ваши долги?
- Ну, не совсем такими словами. Он пробормотал, что ему придется, как всегда, вытаскивать меня из беды… чтобы я ждал, он мне сообщит… и все в таком духе.
- Понимаю. Лорд Чарльз, как вы уже знаете, ваши дети лежали в углу столовой и подслушивали вашу беседу. Предположим, я сказал бы вам, что они не услышали этого обещания вашего брата, что бы вы в таком случае мне ответили?
- Я бы не удивился ни в малейшей степени. Они и не могли его слышать. Габриэль при этом отошел в дальний конец комнаты и пробормотал его так, словно ему наполовину было стыдно участвовать в таком деле. Я едва сам расслышал, о чем идет речь.
- Тогда, допустим, я сказал бы вам совершенно противоположную вещь: что ваши дети ясно и отчетливо слышали, как их дядюшка громко обещал вам помощь. Вы стали бы утверждать, что они лгут?
- Кто-то мне говорил, - произнес лорд Чарльз, - что офицерам полиции запрещено расставлять ловушки свидетелям.
- Офицеры полиции не имеют права соблазнять свидетелей завуалированными обещаниями и пугать замаскированными угрозами, - пояснил Аллейн. - Это не одно и то же, сэр. Я уверен, вы знаете, что имеете право не отвечать на этот вопрос, если не хотите.
- Могу только повторить, - почти беззвучно проговорил лорд Чарльз, - что он обещал мне помочь и я считаю маловероятным, что они слышали это обещание.
- Понятно, - отозвался Аллейн, продолжая писать. Найджел наклонился через стол, предлагая лорду Чарльзу сигарету. Лорд Чарльз не изменил своей красивой позы. Он выглядел совершенно спокойным и, казалось, прекрасно отдавал себе отчет, в каком он окружении, и все-таки не заметил жеста Найджела. Было что-то странное в его внезапно обнаружившейся рассеянности. Найджел коснулся его руки своим портсигаром. Лорд Чарльз вздрогнул, резко отдернул руку и с извинениями взял сигарету.
- Мне кажется, на этом почти все, - сказал Аллейн. - Есть только небольшой момент, связанный с появлением в гостиной ваших трех старших сыновей после того, как оттуда ушел лорд Вутервуд. В каком порядке они появились?
- Близнецы пришли первыми. Генри - секундой или двумя позже.
- Как долго его не было, сэр? Минуту? Две минуты?
- Никак не больше чем две минуты. Мне кажется, никто не произнес ни слова, прежде чем появился Генри.
- Вы не сразу сообщили им, что лорд Вутервуд обещал вывести вас из трудностей?
- Нет, не сразу. Я все еще чувствовал унижение от нотаций своего брата.
- Ах да, - вежливо сказал Аллейн. - Разумеется. Это все, сэр, благодарю вас. Мне очень неприятно, но я должен буду пока оставить двух-трех человек в квартире на всякий случай.
- Но завтра нам можно будет выходить из дому?
- Разумеется. Ведь вы не собираетесь покидать Лондон?
- Нет.
- Предварительное слушание состоится в понедельник. Сэр, не могли бы вы сообщить мне имена поверенных в делах лорда Вутервуда?
- Криссоэт. Они были нашими поверенными в течение нескольких поколений. Наверное, придется позвонить старому Криссоэту.
- Тогда действительно на этом все. - Аллейн встал. - Мы попросим вас подписать завтра утром ваши показания в перепечатанном виде. Большое вам спасибо, сэр, за то, что вы так долготерпеливо сносили нашу полицейскую рутину.
Лорд Чарльз не поднялся с места. Он посмотрел на Аллейна снизу вверх, и на его лице читалось сомнение.
- Собственно говоря, Аллейн, - начал он, - есть одна вещь, которая меня очень беспокоит. Диндилдон, горничная моей невестки, вы знаете, только что пришла в столовую в безумном волнении. Оказывается, моя невестка, которая, как мы полагали, мирно спала в постели моей жены, теперь проснулась и пришла в ужасное состояние. Она говорит, что ей немедленно понадобилось что-то из ее дома на Браммелл-стрит и что найти это может Диндилдон, и только Диндилдон. Какое-то патентованное средство или что-то в этом роде. Только ведь ваши люди не разрешают никому покидать квартиру. Я это сказал Диндилдон, и она ушла, чтобы через несколько минут вернуться и сказать, что ее светлость выскочила из постели и начала одеваться, а сиделка с ней не может справиться. Сиделка утверждает, что не может в одиночку справиться с такой пациенткой. Мы уже позвонили, чтобы прислали вторую сиделку, но теперь Диндилдон, которая согласна и дальше сотрудничать с сиделками, явно перепугалась.
Все это очень досадно, я понимаю, но Имоджин и я уже полностью вымотаны и находимся на грани безумия.
Я не стану притворяться, что мы все будем очень огорчены, если простимся с бедной Вайолет, но мы все-таки считаем, что если вы отпустите ее сегодня домой, то с ней в этом мавзолее на Браммелл-стрит должен быть кто-нибудь, кроме сиделки и слуг. Имоджин говорит, что готова ехать с ней вместе, но я ее не пущу. Она совершенно измучена, а где она будет спать, если Вайолет останется в этой квартире, я себе совершенно не представляю. Я… видите ли, это дело зашло так далеко, что мы больше не можем вынести. Простите, не могли бы вы нам помочь в этом вопросе?
- Думаю, могу, - ответил Аллейн. - Мы можем перевезти леди Вутервуд в ее дом. Нам придется послать туда кого-нибудь подежурить, но это легко устроить.
- Я в высшей степени рад.
- А как насчет того, чтобы поехал кто-то еще? Кого вы предлагаете?
- Видите ли, - лорд Чарльз потер затылок, - Робин Грей… мисс Роберта Грей, вы знаете… она очень любезно вызвалась поехать с ней.
- Довольно юная опекунша, - Аллейн приподнял бровь.
- Да-да, конечно… Но она весьма ответственная и собранная молодая дама, и она сама сказала, что ей это не трудно. Моя жена предлагает, чтобы Нянюшка поехала с ней и составила ей компанию. Я хочу сказать, что с ней все будет в порядке. Две квалифицированные сиделки и Диндилдон, которая, невзирая на все свои страхи, настаивает, что с ее госпожой все будет в порядке, если только она примет это свое патентованное лекарство. Видите ли, Фрид - моя старшая дочь - не оправилась от этого потрясения, а Плюшка - Патриция - еще слишком мала. А мы считаем, что ехать с ней должна женщина… судя по тому, как развиваются события. Видите ли, сиделка говорит, что она не может взять на себя ответственность, если, кроме Диндилдон, не будет второй сиделки. Поэтому мы подумали, что если Робин… то есть, конечно, с вашего одобрения.
Аллейн вспомнил серьезное лицо сердечком, бледное, с огромными серыми глазами. Он вспомнил свою собственную фразу "отважная маленькая лгунья". Но ему не было, собственно, дела до того, кого Миноги отправляли на Браммелл-стрит для соблюдения приличий. Может быть, оно и лучше, что это будет маленькая новозеландка, которая наверняка не участвует в этой трагикомедии, разве что в роли доверенного лица и некритичного почитателя семьи.
Со смутным беспокойством Аллейн согласился, что мисс Грей и нянюшка Бернаби поедут в такси на Браммелл-стрит. Что леди Вутервуд, Диндилдон и двух сиделок отвезет на машине Хихикс, а в качестве полицейского эскорта поедет Джибсон. Лорд Чарльз поспешил организовать переезд. Найджел с сомнением поглядел на Аллейна, пробормотал что-то о том, что вернется через пару секунд, и выскользнул следом за лордом Чарльзом. Аллейн, оставшись один, начал беспокойно расхаживать по столовой. Когда Фокс вернулся, Аллейн немедленно сунул ему под нос запись своей беседы с лордом Чарльзом.
- Вы только посмотрите, - сказал он. - Или, вернее, лучше не смотрите. Я вам сам скажу. Он заявил, что, когда они ушли в дальний конец комнаты, его брат обещал ему помочь, но очень тихим голосом. Утверждает, что никто из его драгоценного выводка не мог этого слышать. Он попался. Ведь не мог же он знать, что они мне тут наболтали. Я его поймал, Братец Лис.
- Что ж, ловко и аккуратно, - заметил Фокс, просматривая записи.
- Да, но, черт побери, это в конце концов может оказаться правдой. Они все могли врать, но он мог сказать и правду. Только почему-то я готов поклясться, что и он лгал.
- Я точно знаю, что он лгал, - отозвался Фокс.
- Неужели?!
- Да, сэр. Я говорил с горничной.
- С горничными, Фокс, - от души восхитился Аллейн, - вам нет равных. И что она сказала?
- Она все время была в кладовой, - сообщил Фокс, вылавливая из карманов блокнот и очки. - Дверь кладовой была открыта, и она слышала почти все, что говорилось между братьями. Я заставил ее признаться, что она выскользнула в коридор и подслушала большой кусок разговора. Я спросил ее, не слышали ли прочие слуги того, что говорилось в гостиной, но она сказала, что все прочие слуги будут держаться заодно с семьей. Ей же объявили об увольнении, поэтому ей наплевать. Довольно мстительная девица, невзирая на красивые формы.
- Очень мило, - ответил Аллейн. - Продолжайте. Как ее зовут?
- Пупкорн ее зовут, сэр. Кора Пупкорн. Она говорит, что оба джентльмена страшно разгорячились и разговор зашел о том, что его светлость лишит своего брата в завещании всего, чего только можно. Пупкорн говорит, что ругались они ужасно. Что его покойная светлость обозвал его теперешнюю светлость всеми бранными словами, начиная от паразита и кончая негодяем. Сказал, что готов видеть его в сточной канаве, но ни пенни больше ему не даст. Тут, говорит она, его нынешняя светлость потерял терпение и они оба стали страшно кричать, пока мальчик - мистер Майкл - не вошел в гостиную со свертком. Когда Пупкорн увидела мистера Майкла, она притворилась, что чистит что-то в автомате с газировкой, который стоит в коридоре. Мальчик вошел в гостиную, братья опомнились и больше не сказали ни слова. Покойный почти сразу же вышел оттуда. А у самых дверей он, по словам Пупкорн, очень тихо и злобно сказал: "Это наш последний разговор. Если вы еще раз приползете, скуля о помощи, я приму меры юридического характера, чтобы избавить себя от вас". Пупкорн, сэр, - сказал Фокс, глядя на Аллейна поверх очков, - крутилась возле автомата с газированной водой в коридоре. Она утверждает, что слышала, как его нынешняя светлость сказал: "А я бы очень хотел избавиться от тебя, будь то с помощью законных или незаконных средств!"
- Батюшки! - ахнул Аллейн.
- И я то же самое говорю, сэр, - сказал Фокс.
Глава 16
Ночь сгущается
1
Роберта, находясь в каком-то трансе, выразила готовность провести остаток этой бесконечной ночи в неизвестном доме с явно помешанной вдовой убитого пэра. Лорд Чарльз проявил резкость, которая удивила Роберту. Когда Шарло сказала, что поедет на Браммелл-стрит, он резко ответил: "Я категорически это запрещаю, Имми". Роберту еще больше удивило, что Шарло сразу послушалась. Фрида выдвинула свою кандидатуру, но без особого энтузиазма, и Шарло с сомнением посмотрела на нее. Поэтому Роберта, опасаясь, что говорит что-то неподходящее, и надеясь, что наконец может что-то сделать для Миногов, робко предложила себя. За исключением Генри, всех охватило радостное облегчение. Роберта знала, что Миноги, находясь под впечатлением смутных представлений о мужественных колонистах, всерьез считали, что все жители колоний меньше поддаются превратностям судьбы, чем их английские ровесники. Они просто очаровательно проявляли свою благодарность и заботливо спрашивали, уверена ли она, что ей это не трудно.
- Ты даже не увидишь тетю В., - заверила Фрида, а Шарло добавила:
- И ты действительно просто должна посмотреть этот дом, Робин. Не могу даже описать тебе, на что он похож! Викторианская мрачность, а по стенам набитые чучела. Просто фантастика!
- Не понимаю, почему ехать должна Робин, - нахмурился Генри.
- Робин сама говорит, что она не возражает, - заметила Фрида. - А если поедет и Нянюшка, то Робин в большей безопасности, чем сокровища британской короны. Какая Робин прелесть, правда, мама?
- Она самая добрая девочка, это точно, - подтвердила Шарло. - Право, Робин, милая, ты уверена?
- Я совершенно уверена, если вы считаете, что меня там будет достаточно.
- Да там просто должен быть кто-нибудь, чтобы успокоить сиделок. Если Вайолет почему-то начнет устраивать сцены, ты всегда можешь позвонить сюда. Но я уверена, что этого не будет. Она может даже и не знать, что ты там.
Так все и устроилось. Констебль Мартин, покинув кресло, упорно глазел на портрет Минога викторианской эпохи. Лорд Чарльз отправился побеседовать с Аллейном. Фрида старательно красилась, близнецы мрачно листали старые номера "Панча". Шарло, отказавшись идти спать, пока не закончатся все допросы, забросила ноги на стол и закрыла глаза.
- С каждой минутой, - усмехнулся Генри, - эта комната все больше напоминает приемную зубного врача. Робин, вот тебе ужасно старый номер "Светских сплетен". Хочешь почитать и довершить картину?
- Спасибо, Генри. А ты что читаешь?
- Певца английской словесности. Читаю "Макбета". Шекспир написал об убийстве весьма кровавые куски…
- А тебе нравится Бард?
- Наверное, да. Время от времени я его перечитываю.
- В данном случае, - сказал Стивен, - читать "Макбета" - д-дурной вкус.
Фрида немедленно продекламировала сценическим голосом:
О, ночь сгущается,
Тускнеет свет, и ворон в лес туманный
Летит. Благие силы дня уснули.
Выходят слуги ночи на добычу…
- Чего же еще от тебя ждать, - язвительно буркнул Колин.
Роберта переворачивала страницы "Светских сплетен", но не могла утешиться миниатюрами, выполненными с дам, которых, казалось, слегка мутило, и моментальными снимками тех же или очень похожих дам, которые выглядели на фото или контуженными или шизофренически веселыми. Она хотела бы отложить журнал, но это у нее не получилось, потому что, быстро подняв глаза, она обнаружила, что на нее пристально смотрит Генри. Робертой овладели странные мысли. Она полагала, что многих дам со страниц "Сплетен" Генри знал лично. Возможно, одной из них была таинственная Мэри. Может быть, она была длинноногой нимфой с гладким холеным видом, который не по карману простенькой провинциалке. Так почему же, думала Роберта, несмотря на то что в доме убийство и все обращаются с нею пусть и очень мило, но рассеянно, она чувствует себя такой счастливой, хотя Генри на каждом шагу поджидают богатые, ухоженные наследницы? И прежде чем она успела осадить свое воображение, ей представилось, как эти выхоленные дамы ускользают от Генри, потому что он оказался замешан в убийстве, а истинная ценность ее, Роберты Грей, раскрывается перед ним во всем блеске. Эти фантазии так заняли ее ум, что она даже не заметила, как прошло время. Когда вернулись Найджел Батгейт и лорд Чарльз, она даже удивилась, почему их так мало допрашивали в столовой. Она встряхнулась и заметила, что лорд Чарльз выглядел совершенно отрешенным, а Найджел Батгейт - удивительно встревоженным.
- Имми, дорогая, - спросил лорд Чарльз, - почему ты не пошла спать?
- Если кто-нибудь еще, - отозвалась Шарло, - спросит меня, почему я не в постели, при этом прекрасно зная, что моя постель занята умалишенной вдовой, я тут же попрошу мистера Мартина его арестовать.
- Ну, постель уже скоро освободится. Аллейн говорит, что она может отправляться домой, а Робин и Нянюшка могут поехать с ней. Он посылает еще и полицейского, так что, дорогая моя Робин, ты будешь в полной безопасности. Остальные же… - лорд Чарльз отвлекся в поисках монокля, - могут идти спать.
- Кроме меня, - заявила Фрида. - Мистер Аллейн захочет со мной поговорить, несомненно. Очевидно, он оставил меня напоследок.
- О тебе он ничего не говорил.
- Поживем - увидим, - ответствовала Фрида, поправляя прическу.
Вошел Фокс.
- Простите, миледи, - сказал он, - мистер Аллейн просил меня поблагодарить вас, его светлость и других леди и джентльменов за их терпение и любезность и сказать, что больше он вас сегодня беспокоить не будет.
- Ну-ка, попробуй с достоинством удалиться в ответ на такое, - безжалостно сказал Генри, глядя на Фриду.