Возбужденная толпа представителей высшего класса очень больно прижала Калим аль-Хасида к стеклу. Он смотрел наружу и увидел, как Жак Рогге с сосиской в руке с боем пробивается сквозь толпу людей. Калим обернулся, ища своего телохранителя Юсуфа. Неразговорчивый марокканец был профи, он стоял совсем близко от хозяина, на расстоянии всего нескольких метров, как и положено, и это успокаивало. Юсуф достал бинокль и посмотрел на трамплин. Сёренсен скользил там вниз по трассе для подскока, правая лыжа у него сразу отлетела и, кувыркаясь, неслась вниз, и бесхозная палка проделала путь до конца склона, дерзко опережая лыжника, и обе перелетели через заграждение прямо в толпу зрителей, которая с визгом расступилась, поглотив их и обратно не выплюнув. Калим выхватил у телохранителя бинокль и увеличил картину падения датчанина. Левая лыжа еще оставалась на ноге Оге, по какой-то причине крепление никак не хотело отстегиваться. Сёренсена крутило в воздухе, он падал, его снова и снова подбрасывало, наконец, он приземлился на твердый крутой склон. В толпе зрителей стали креститься. Уже почти никто не верил, что после такого можно остаться в живых. Датчанин лежал посередине зоны приземления, со всех сторон к нему уже бежали санитары. Калим насчитал восемь носилок, которые катили и несли по снегу, и вскоре гроздь из сил спасения закрыла видимость толпе зевак. Калим отдал Юсуфу бинокль; можно было предположить, что там внизу лежала лишь кучка датских костей.
Из ВИП-ложи вид был лучше, чем внизу у публики, которая заплатила за вход. Юсуф, марокканец, бывший сержант иностранного легиона, которому профессия телохранителя была написана на роду, навел бинокль поближе. Ему было видно, как у датчанина отстегнули левую лыжу, как шесть или восемь рук решительно подхватили его и мягко положили на носилки. Кстати, клиника была прямо здесь за углом, ее даже отсюда было видно, но какая сейчас польза от этого? Диктор стадиона продолжал тараторить, что о состоянии здоровья упавшего будут постоянно информировать, что уже звонил премьер-министр Дании, что Жак Рогге сейчас подойдет к микрофону и скажет несколько слов.
После того как машина "скорой помощи" уехала, Юсуф опустил бинокль и расслабился. Он осознавал, что там снаружи произошел несчастный случай, а здесь внутри для его нынешнего объекта никакой угрозы не было. Анализ ситуации положительный. Отбой. Степень боеготовности понизить. Ему платили за безопасность Калим аль-Хасида, а больше ни за что. Он отвернулся от окна и наблюдал за взволнованным сборищем примерно сотни ВИПов, находящихся здесь в помещении. Юсуф знал многих из них по другим делам, знал и их телохранителей и соответственно их способности. Относительно безопасности здесь в помещении он был совершенно спокоен, задействованы были только самые лучшие. Его взгляд переместился к двери. Там президент Рогге проталкивался внутрь зала, подняв тюрингский символ вверх как эстафетную палочку, а может быть, даже как олимпийский факел, во всяком случае, у Рогге это выглядело так. И хотя сейчас против него упиралась половина баварского кабинета министров, президент МОК благополучно прошел вперед и почувствовал твердую почву под ногами. Не исключено, дело было в том, что он когда-то играл в регби. А из комнаты ему уже махал Калим аль-Хасид.
Курортный городок, который хотел избавиться от неприятного привкуса зимних Олимпийских игр 1936 года, снова подал заявку на проведение Игр в 2018 году. Собственно, официальным претендентом был Мюнхен, но на это протискивание вперед главного города федеральной земли многие жители курорта вообще не обращали никакого внимания. Во всяком случае, речь шла об одном - о деньгах, точнее говоря, об очень больших деньгах. Поэтому здесь был премьер-министр Баварии, председатели правления некоторых из конкурирующих между собой пивоваренных заводов, производители сельхозмашин, автомобилей и мясной продукции, деятели культуры этой возвышенной местности, близкие к Альпам члены баварского ландтага, но были также и международные знаменитости, как, например, министр внутренних дел Гессена. Некоторые местные политики в обязательных национальных лоденовых костюмах, два высоких спортивных функционера, Франц Беккенбауэр (без телохранителя, ведь кто же осмелится обидеть короля!), звездный парикмахер неопределенного пола, две знаменитых поп-звезды и один богемный маклер по продаже земельных участков выбежали наружу, в вестибюль, а может быть даже, и на открытый воздух, где не было защиты, чтобы отправить смс, позвонить или вызвать шофера. Потом несколько человек снова вошли в помещение, так что в нем возникли встречные и непросматриваемые движения. Непросматриваемые движения - это такие случаи, от которых профессиональные телохранители приходят в ужас. Но Юсуф сохранял спокойствие, его взгляд стал жестким, он сканировал помещение. На некотором отдалении Жак Рогге и машущий ему Калим аль-Хасид протискивались друг к другу. Там позади стоял генеральный прокурор ФРГ (с тремя телохранителями), шефиня одного широко известного газетного издательства (два телохранителя) и, как уже было сказано, Беккенбауэр, без охраны, но с сигарой за двести евро в руке. И вдруг Юсуф увидел что-то очень странное.
За Калим аль-Хасидом протиснулся какой-то человек, мужчина в лыжной куртке с капюшоном с надписью "СК-Риссерзее", это то, что он смог разобрать сквозь протискивающиеся тела. Мужчина был скорее худощавый и изящный. Он теребил свою куртку, расстегнул молнию. На груди висела кобура для пистолета, пустая, как сразу заметил Юсуф. Но такого не может быть! Действительно, в руке этот мужчина держал огнестрельное оружие, но на расстоянии Юсуф не мог определить, что это было за изделие. Это мог быть маленький "глок-17" или пистолет фирмы "Хеклер и Кох", Юсуф не готов был держать пари. Это также мог быть и пистолет "берета" 80-й серии, или даже пистолет "вальтер" со спуском двойного действия, все было возможно, но за какие-то мгновения разве разберешься. Оружие было направлено вниз, внезапно мужчина другой рукой схватил Калим аль-Хасида за плечо и сильно дернул его. Юсуф не мог бы сказать, заговорил он с ним или нет, так как лицо вооруженного обладателя лыжной куртки было закрыто от него толчеей и давкой в помещении. Но сейчас Юсуф отчетливо увидел, что мужчина поднял оружие и что ствол был направлен в спину Калима. Юсуф среагировал молниеносно. Он вытащил свой пистолет, специальной разработки, фирмы "Карлетто", с совершенно бесшумным корпусом, при стрельбе он издает действительно едва слышный хлопок, что-то вроде "сссрит!", и так как кричать здесь в шумной сутолоке, например, "Бросьте оружие на пол!" было бессмысленно, Юсуф выстрелил в мужчину в спортивной куртке.
4
Почему-то всегда думают, что журналисты день и ночь заняты только тем, чтобы гоняться за фактами. Но факты всегда одни и те же: несчастные случаи, проигрыши и поражения подкрепляются конкретными цифрами. Но журналисты хотят большего. Они хотят знать обстоятельства, подоплеку, причины и взаимосвязи. Так же обстояло дело и на этом курорте у собравшихся здесь спортивных репортеров со всего мира. Оге Сёренсен еще не совсем закончил свое падение, а первые уже начали искать в Google, что только можно: когда во время прыжков с трамплина был последний несчастный случай, когда первый, сколько несчастных случаев произошло уже на таком трамплине К-125 подобно этому, сколько во время новогодних прыжков. Сколько погибших, самый старый из погибших, самый молодой, первая погибшая неевропейская женщина и как вообще обстояло дело в прыжках на лыжах в плане безопасности по сравнению с такими видами спорта, как велогонки или айсшисен. Итак, они искали информацию в Интернете и расспрашивали по телефону, скрупулезно занося результаты в свои ноутбуки и сочиняли свои комментарии "это-как-раз-то-о чем-мы всегда-предупреждали".
И действительно, историю прыжков на лыжах с трамплина можно составить на статистике трагических падений. В 1808 году, когда в норвежской провинции Телемарк вошло в моду прыгать через занесенные снегом хижины пастухов на горном альпийском пастбище, мировой рекорд составлял 9,5(!) метров, установленный датчанином(!) Олафом Рюе. А первый погибший случился уже в 1811 году - канадец Жан-Батист Гарно погиб в Брисбое под Калгари при прыжке через насыпанный снежный холм. В 1830 году, когда еще прыгали с лыжными палками, норвежец Ингер Фальдбаккен вогнал одну из них себе в тело. Швейцарец Ромулус Винкли, построивший в 1841 году в валейской деревушке Тэш первый швейцарский трамплин, погиб при его испытании. Француз Рене Дюпре в 1842 году сломал себе шею в Шамони, когда попытался не грести руками, как это тогда было принято, а разработать новый, обтекаемый стиль и прижать руки к туловищу. В 1902 году в центральном финском городе Ювяскюля во время прыжков с трамплина произошла массовая драка с двумя убитыми, а в следующем году обрушилось основание лыжного трамплина в городе Мюрццушлаг в Штирии (да, там тоже прыгают с трамплина) - в целом оплакивали четыре жертвы, после чего конструктор, тайный советник, старший инженер Флориан Плэтчгайгль, чувствовавший свою ответственность за их гибель, покончил жизнь самоубийством. В 1911 году (мировой рекорд составлял уже 41 метр) получил тяжелые повреждения при падении американец Грегори О’Коннан. Он еще принял участие в торжественном награждении победителей, дотащился до пьедестала почета, но после исполнения национального гимна замертво упал - поистине американская судьба. В 1946 году произошел странный несчастный случай в шведском Сисслебеке, когда прыгун удачно приземлился, но на выкате столкнулся с одним из зрителей, который торопился к своей семье на другой стороне трассы. Лыжник пережил столкновение, а отец семейства - нет.
* * *
"Прыжки с трамплина - это тебе не хальма".
Этим хорошо продуманным экспромтом Свен Оттингер, председатель Федерации лыжного спорта Верхней Баварии, стал широко известен, он имел обыкновение произносить его при каждом случае. Оттингер был единственным, кто был доступен после несчастного случая, так что он дал первое интервью по поводу случившегося. И на сей раз тоже не обошлось без острого словца, и чтобы несколько смягчить неловкость, изображение перевели на Большой олимпийский трамплин, грозно высившийся на заднем плане. Служивший обычно символом для иностранного туризма, сегодня он стал скорее лейтмотивом чего-то жуткого. Камера перемещалась во все стороны.
- Господин Оттингер, имеет ли вообще смысл допускать такие небольшие, неопытные лыжные страны, как Дания, с их недостаточно тренированными прыгунами, к публичным выступлениям?
- Это могло случиться и с опытным прыгуном, прыгуном из большой страны.
Телекомментатор не смог удержаться, чтобы не упомянуть, что Дании принадлежит только один-единственный лыжный трамплин, и тот находится в Гренландии. Камера перевела картинку на клинику и остановилась на входе. Но тут, что совершенно не соответствовало драматизму событий, вышел кашляющий пациент с ХОЗЛ (хроническое обструктивное заболевание легких) в последней стадии, чтобы покурить у двери. Конечно, это нужно было вырезать.
Датчанин лежал там в какой-то палате огромного комплекса. Наружу не поступало практически никакой информации, известно было только, что он еще жив. Администрация больницы не дала разрешения на съемки, не разрешалось и навещать Сёренсена, впустили только датского тренера Андерссона, при этом уже в предварительных сообщениях большинство газет обычно ставили слово "тренер" в кавычки. Затем в объектив попал местный авторитет. Это был член правления общины Тони Харригль, второй председатель фракции своей партии, третий председатель местного клуба гонок на рогатых санях и он же участник еще пятидесяти других почтенных объединений. Оператор навел камеру на лицо Тони, репортерша поднесла микрофон к его губам, как будто бы она собиралась вводить ему желудочный зонд.
- Только очень коротко, - сказал Харригль и пожалел, что сегодня он не повязал свой телегеничный серебряный галстук.
- Чем вы можете объяснить падение? Может, это был сильный порыв ветра?
Местный политик сделал такое лицо, будто это была наглая инсинуация - предположить, что здесь, в сверкающем чистотой спортивном раю, может быть, какой-то порыв ветра.
- Порыв ветра я исключаю, это был как ни прискорбно человеческий фактор.
- Как известно, город подал заявку на проведение зимних Олимпийских игр-2018. Отзовет ли он заявку после этого несчастного случая?
- Помилуйте! У нас еще никогда ничего подобного не случалось, у нас очень высокие стандарты безопасности, это была техническая ошибка прыгуна, как я уже сказал, очень жаль, но…
"Прыжки с трамплина - это вам не хальма", - вертелось у него на языке. Но этот афоризм уже был занят другим. Ему необходимо было придумать наконец свой собственный слоган.
- Вы знаете, как себя чувствует спортсмен?
- С учетом обстоятельств, хорошо. Нужно только немного подождать, и он сможет сам нам рассказать, что на самом деле произошло, - сказал Харригль на всякий случай.
Оге по меньшей мере пока не мог прояснить ситуацию, так как был без сознания. Блестящая трубочка была вставлена в шею, ему была проведена трахеотомия, и он дышал со всхлипами. Оге уже был близок к тому, чтобы познакомиться с Одином и его воронами, которые встречают мертвецов в Асгарде. Оге видел уже, как вождь разгневанного войска махал ему копьем.
"Где Тор?" - хотел крикнуть Оге, но голос куда-то исчез. Обливающийся потом заведующий отделением качал головой и бормотал себе под нос то, о чем думали в отделении интенсивной терапии.
- Невероятно. И этот человек еще жив!
Для перечисления всех данных осмотра не хватило регистрационного листа для отделения "Скорой помощи" больницы. Только перечень переломов, казалось, включал в себя полный список всех человеческих костей.
"Тренер" Андерссон был единственным человеком без жезла Эскулапа, которому было разрешено войти, но как-то ограниченно - он получил разрешение смотреть снаружи сквозь стекло в операционную отделения интенсивной терапии. Но Оге, который еще час назад был орлом, а сейчас лежал на столе, видел очень мало. Когда санитар в зеленовато-голубой форме отошел, чтобы опорожнить почкообразный лоток, взгляд Андерссона упал на обнаженную ногу Оге и открытый перелом большой берцовой кости, торчащую часть которой обрабатывали ватным тампоном. На заднем плане маячила огромная фигура, тоже в зеленовато-голубой форме, которая вставляла новое полотно в инструмент для распиливания костей.
5
Первые гости покинули ВИП-ложу. Прошло не больше получаса, как Юсуф увидел мужчину в лыжной куртке. Такого не могло быть: он ведь в кого-то стрелял, и этот кто-то бесследно исчез, его нигде не видно, он как сквозь землю провалился! Нет, такого с ним еще никогда не бывало. Да он и не слышал о таком. Юсуф направился к тому месту, где стоял мужчина. Если бы комната полностью опустела, он бы незаметно обследовал помещение. В уме он перебирал события, не исключено, что-то упустил. Пистолет попал в его поле зрения, пистолет, который целился в объект; он вытащил свое оружие и выстрелил. Но в момент нажатия на спусковой крючок, может быть, десятую доли секунды после, его толкнули сзади, правда, непреднамеренно, это выяснилось сразу, но достаточно сильно, так что он отвлекся. Тучный испанский строительный подрядчик, которого звали то ли Родригез, то ли Гонсалес, у которого в каждой руке было по мобильному телефону, хотел протиснуться мимо него. Юсуф на секунду обернулся и понял, что Гонсалес не представлял угрозы. Испанец произнес что-то вроде ¡que te den por culo! наверное, испанское извинение. А где был его объект? Юсуф бросил озабоченный взгляд в сторону Калим аль-Хасида, но тот уже стоял возле Рогге и говорил с ним, как раз изображая обеими руками трамплин, доходящий прямо до моря - таким образом, там было все в порядке. Но куда же подевался человек в лыжной куртке? Тот, в кого стреляли (или с точки зрения телохранителя, в кого не попали), исчез с горизонта, растворился так быстро, что Юсуф на мгновение даже усомнился в действительности опасной сцены. Неразбериха в помещении еще больше возрастала, многие устремились наружу, наверняка чтобы дать ожидаемые интервью. Кардинал в светской одежде, Марианна и Михаэль в вязаных пуловерах, советник окружного управления, олимпийская чемпионка по биатлону, повар с телевидения и бывший ударник рок-группы "Ганз энд Роузес" - все они стояли рядом и спорили. Где-то прозвучала фраза "Прыжки с трамплина - это вам не хальма". Следовательно, председатель Федерации лыжного спорта Верхней Баварии, Свен Оттингер, тоже был там. Или кто-то, у кого пока еще не было своего слогана.
Юсуф убрал свой маленький пистолет. Никто в помещении, казалось, не заметил, что он стрелял, - шум говорящих по телефону и между собой, кричащих и перебивающих друг друга представителей высшего общества интересовало само трагическое событие, и только оно. Его объект был жив, за это Юсуфу платили, и ни за что иное. Тем не менее он нервничал. Что это могло означать? Вся сцена происходила недалеко от двери, которая вела в вестибюль.
ВИП-ложа располагалась на самом нижнем этаже судейской вышки, и мало кто знал об этом помещении. Сама судейская вышка стояла непосредственно возле трамплина на уровне стола отрыва, здесь были закрыты чуть ли не средневековыми перегородками боковые судьи. Наверху на террасе башни тусовались важные, но не ультраважные ВИПы, этих последних можно было встретить только внизу в таинственной ложе. Здесь вращались действительно важные персоны, которые не придавали значения тому, чтобы их видели или нет. Из вестибюля наружу вели три пути. Один путь шел к террасе, один - вниз к трибунам и киоскам с сосисками, а третий - к подъездному пути для безразмерных лимузинов и "бентли". Все пути очень строго охранялись. Шанса выйти, не привлекая внимания, не было. В любом случае бегство раненого должны были обязательно заметить. Разве что он вообще не бежал, а все еще находится где-то поблизости. Очень тревожное представление. Уровень тревоги - оранжевый.
Но Юсуф не исключал также, что он вообще не попал в мужчину, что из-за жирного испанца он промахнулся, и мужчина в лыжной куртке в шуме даже ничего не заметил. Но если так, то пуля осталась где-то здесь. А если он попал, то должны быть следы крови. Вдруг мужчина в лыжной куртке с набивкой "СК-Ризерзее" вовсе не вторгшийся агрессор, а ВИП-объект, или - что хуже всего - другой личный охранник. В обоих случаях кто-то должен был заявить о раненом.
Медленно и постепенно все выходили из зала. Немногие оставшиеся были настолько погружены в разговор, что ничего вокруг себя не замечали. Высокопоставленный генерал НАТО и две индианки (у обеих были художественно-раскрашенные руки), министр сельского хозяйства Сан-Марино и один пожилой мужчина, которого он не знал. И конечно, Калим аль-Хасид и Жак Рогге, оба живы и здоровы. Юсуф сделал несколько шагов к ним.
- Все в порядке? - спросил он тихо.