- Я люблю мисс Поттер.
-Что любовь, что наркотики - хрен редьки не слаще.
Эдмунд разбудил Малькольма часов в одиннадцать. Проспав два часа, шотландец поднялся довольно свежим и бодрым, во всяком случае достаточно отдохнувшим, чтобы энергично взяться за дела предстоящего нелегкого дня. Незадолго до полудня, вопреки своему отвращению к ненужным тратам, он взял такси, чтобы добраться до Блюмсбери, ибо идти туда пешком у него не было никаких сил. Когда он добрался до площади Музея, Патриция его уже ждала. Он извинился:
- Я опять провел ночь в полицейском участке!..
- Не может быть!
--Да... но на этот раз меня удостоили отправить в Скотланд-Ярд!
- Но за что?
- Убили Сэма Блюма.
- Нет?!
- Да...
Они оба замолчали, и каждый из них знал, о чем думает другой. Наконец Пат спросила совсем слабеньким голосом:
- Это... они, да?
- Питер Девит.
- А как вы узнали?
Он объяснил и в заключение сказал:
- Теперь вы прекрасно видите, Патриция, что не можете оставаться с этими людьми.
- Они меня убьют, как убили Сэма!
- Я не дам им этого сделать!
- Несчастный Малькольм! Вы так наивны, так безоружны перед этими людьми... Они вас настигнут так, что вы и не заметите, и глазом не успеете моргнуть!
- Ну что вы говорите!
- Да я уверена в этом.
- Я так легко не даюсь в руки, и потом, Дункэн мне обещал, что, если я схожу для него за этим свертком в док, он отпустит вас со мной.
- Он врет!
- Не думаю.
Послушайте, Малькольм... Вы не знаете их планов,,. Они чудовищны. Они решили, что когда вы им принесете наркотики в "Гавайские пальмы" и все пройдет без осложнений, там они вас и пристукнут!
- Почему?
- Во-первых, чтобы быть спокойными, что вы их не предадите. Во-вторых, потому что Джек никогда не согласится, чтобы вы меня увезли.
- Он любит вас?
- Он? Да он никогда никого не любил... Он не способен любить кого бы то ни было... Он любит только деньги...
- И что из этого следует?
- А то, что он считает меня своей собственностью и не терпит даже прикосновения к тому, что ему принадлежит.
Шотландец заколебался на какое-то мгновение, потом отрицательно замотал головой.
- Простите меня, Патриция, но я вам не верю... Дункэн мне обещал... Я уверен, что он сдержит слово... В Томинтоуле всегда держат слово.
Она готова была его поколотить! Но, сознавая, что не сможет его убедить, что Лондон несколько отличается от Томинтоула, она совсем разволновалась и ударилась в слезы. Вконец смутившийся Макнамара только и знал, что повторять:
- Но что случилось? Что случилось?
Какой-то пожилой джентльмен, который наблюдал за ними уже некоторое время, вдруг подошел:
- Извините, сэр, что я вмешиваюсь в то, что меня не касается... Но лучше не заставлять их плакать, потому что... когда их с вами больше нет... вы себя замучаете упреками... все их слезы, на которые вы раньше не обращали внимания, приобретут страшный, трагический смысл... Если бы я был на вашем месте, сэр, я бы ее обнял, пока рядом нет никаких полисменов, и поцеловал, чтобы показать, что очень ее люблю, а все остальное не имеет никакого значения.
- Вы действительно так считаете?
- Я в этом убежден... - И пожилой джентльмен удалился.
После некоторого замешательства Малькольм спросил:
- Вы слышали, Пат?
- Разумеется, я слышала. Но только я задаю себе вопрос: почему вы не следуете его совету?
Именно так Малькольм и Пат обменялись своим первым поцелуем. Когда они оторвались друг от друга, шотландец сказал:
- Я жалею...
Патриция подскочила:
- Вы жалеете?
- ...что я не принес свою волынку, а то я бы вам сыграл "Я сдаюсь".
Она не могла удержаться от смеха:
- Я бы с этим смирилась. А теперь, Малькольм, мне нужно возвращаться. Дункэн уже, наверное, удивляется, куда это я подевалась.
Он проводил ее до такси. Перед тем как сесть в машину, она оглянулась:
- Вы еще не раздумали, Малькольм?
- Не беспокойтесь за меня... Мы еще увидимся, крошка!
Глава пятая
Инспектор Блисс ворвался на всех парусах в кабинет суперинтенданта Бойлэнда.
- Полный порядок, супер!
Бойлэнд, будучи человеком уравновешенным, терпеть не мог, когда к нему так бесцеремонно вторгались. Это не просто выбивало его из колеи, но еще и шокировало. Он был уже преклонного возраста, и до пенсии оставалось недолго, а посему был особенно приверженок хорошим манерам, строгим костюмам и к шляпам-котелкам. Он не признавал также этих привычек - весьма фамильярных с его точки зрения - пользоваться уменьшительными словами, в которых он улавливал оттенок неуважения. За эти новые нравы суперинтендант позорно клеймил американцев, усматривая в этом вредоносное влияние вседозволенности. Он вообще не любил американцев, ибо они оставались в его глазах бунтовщиками, предавшими Корону. Все это нисколько не мешало Бойлэнду быть великолепным полицейским и даже при необходимости сотрудничать со своими коллегами из ФБР и ЦРУ,
- В чем полный порядок, мистер Блисс?
- У меня есть доказательство, что этот шотландец водит нас за нос!
- Это что-то новое!
- Вы мне не захотели верить, супер, но этот тип входит в банду Дункэна, я только что получил подтверждение этому.
Непонятно почему, Бойлэнд улыбнулся, а это случалось с ним редко, поэтому инспектор Блисс слегка растерялся.
-Слушаю вас, мистер Блисс.
- Что-то около полудня я снова пошел наблюдать за передвижениями вокруг "Шик-модерна".
- Вы что, никогда не спите, мистер Блисс?
- Редко, супер, тем более когда я разматываю крупняк!
Бойлэнд особенно не выносил таких вульгарных выражений, но главное, несмотря на некоторые положительные качества инспектора, в целом он был все-таки ему мало симпатичен.
- Итак, что же вы увидели?
- Незадолго до полудня шотландец выскочил сломя голову из "Шик-модерна", схватил такси и помчался. Мне повезло, что машина была рядом, и я - за ним. Так, один на хвосте у другого, мы доехали до Блюмсбери, а точнее - до Британского музея.
- До Британского музея?
- Если еще точнее, то до площади Британского музея. А там его ждали.
- Ну, ну... И кто же?
- Мисс Патриция Поттер всего-навсего! - И торжествующий инспектор откинулся на спинку своего кресла.
- И что из этого?
Блисс посмотрел на своего шефа с изумлением, с каким смотрит человек с нормальным интеллектом на умственно отсталого.
- То есть как это -и что из этого? Вам неизвестно о роли мисс Поттер в махинациях Дункэна?
- Вот именно, что неизвестно, мистер Блисс.
- Во всяком случае, свидание шотландца с подругой шефа "Гавайских пальм" доказывает, что они в сговоре, а она явилась, чтобы просто-напросто передать ему инструкции.
- На площади Британского музея?
- А почему бы и нет? Кому придет в голову там их искать?
- Кроме вас.
Полицейский снизошел:
- Кроме меня. - Он произнес это с таким видом, будто шотландцу и Патриции крупно не повезло, что на их пути встал инспектор такого калибра.
- Скажите, мистер Блисс... Вы никогда не были влюблены?
- Не было времени, супер!
- А жаль!
- Жаль?
- Это бы вас избавило от ненужных поступков, потому что вы тогда бы знали, что влюбленные назначают свидания в самых невероятных местах. Макнамара любит мисс Поттер и, более того, мечтает увезти ее в свои края. Но помеха этому - Дункэн... Вот они и постарались, чтобы избежать его надзора, встретиться в таком месте, куда Дункэн никогда не догадается пойти.
- Это только гипотеза!
- Мистер Блисс, вы не видели ничего такого, что могло бы подтвердить мою теорию?
- То есть, что... в общем, они целовались, но это еще ничего не доказывает!
- О да, мистер Блисс! И позвольте мне дать вам совет: не спускайте глаз с этого шотландца, идите за ним по пятам, потому что мне кажется, именно с этого момента ему начинает грозить опасность.
- Опасность?
- Опасность, мистер Блисс, и было бы прискорбно, в первую очередь для него, ну а затем и для вас, если бы с ним случилось что-то серьезное. Вы поняли меня?
- Так точно, супер.
- Тогда хорошо. И главное - оставьте его в покое, не предпринимайте каких-либо шагов, не уведомив меня заранее. И еще, мне кажется, мистер Блисс, что этот овцевод, со всей своей наивностью, вторгаясь в мир Дункэна й Девита, неизбежно вызовет некоторое замешательство, а мы как раз и воспользуемся этим.
Уходя от Бойлэнда, Блисс, поразмышляв, пришел к выводу, что просто необходимо снизить возраст для выхода на пенсию. У суперинтенданта явно затуманились мозги, а это могло плохо сказаться на ведении дел.
Слушая Макнамару, Дункэн не мог нарадоваться, что Бог догадался создать таких придурков, которые всем остальным приносят пользу и, конечно, выгоду. А шотландец расписывал в ярких красках, какая у него будет свадьба с Патрицией, когда он вернется к себе, перечислял имена приятелей, которых он пригласит. Джек, несмотря на то, что этот чудила ему заморочил голову, испытывал к Малькольму что-то похожее на жалость, к нему и к его иллюзиям, конечно. Но хозяин "Гавайских пальм" жил только по "законам джунглей", а посему резко пресек болтовню своего визитера.
- Мистер Макнамара, вам уже пора идти... Вы хорошо усвоили мои инструкции?
- Не дергайтесь, старина! У меня самая лучшая память из всех в Томинтоуле!
- Тем лучше... Но главное, ни под каким предлогом не отклоняйтесь от указанного мною маршрута... иначе... Короче, когда идет речь о наркотиках, нас так и тянет на мелочную придирчивость, мы все истолковываем не так. Было бы удручающе печально, если бы, не приведи Бог, мои люди, которые будут вас сторожить на всем пути, решили вдруг, что вы собираетесь прикарманить наш товар, не так ли?
- Да я бы от этого просто растерялся!
Дункэн вздохнул. Послушать такого типа, что он не знает, куда деть целое состояние, которое он несет под мышкой, да от этого сдохнуть можно!
Питер Девит молча проскользнул в комнату. Джек съязвил:
- Вы, как всегда, подслушиваете под дверью, Питер?
- А как бы иначе я был в курсе дел, Джек?
Оба типа взглянули друг на друга, и их легкое подтрунивание никак не вязалось с их взглядами, полными ненависти. У Дункэна мелькнула мысль, что пора расставаться с Девитом - для хозяина "Гавайских пальм" слово "расставаться" имело только один жуткий и точный смысл, - а Питер сразу подумал о том, какая рожа будет у его хозяина, когда тот узнает, что наркотики у него уплыли из-под носа. Не говоря уже о тех объяснениях, которые ему придется давать главному боссу Сохо, а эти объяснения запросто могли закончиться на дне Темзы, такая перспектива "концов в воду" приводила Девита в восторг.
- Само собой, Питер, вы не будете спускать глаз с нашего друга.
- Договорились.
- Но вы должны сделать так, чтобы ваше... дружеское прикрытие не превратилось в слежку.
- Я же не какой-нибудь новичок, Джек!
- Итак, джентльмены, мне остается только пожелать вам удачи!
- На сегодня риска никакого нет... Сегодня - это только отработка.
- Она даст результаты, Питер, только если вы ее проведете как настоящую...
Когда Макнамара поднялся, Дункэн увидел, что он взялся за ручку большого предмета в чехле, лежавшего возле его кресла.
- А это что такое?
- Моя волынка.
- Вы же не собираетесь идти в Дроудок с этим инструментом?
- Наоборот. Это мой талисман. Без него у меня идет все вполнакала.
Как и было договорено, Макнамара вышел из "Гавайских пальм" с невинным видом туриста, который собрался прошвырнуться по Лондону. Держа в руке сумку с волынкой, он безмятежно зашагал вперед, пересек Ромелли-стрит и Олд Комптон-стрит. Так он и шел - ноль внимания на уличное движение, чем вызвал поток брани со стороны таксистов, но сам при этом походя отбрехивался от них. Девит. же, следовавший за ним на расстоянии ста метров, безумно паниковал, потому что у этого чокнутого шотландца был довольно странный способ не привлекать к себе внимания. На углу Шефтсбери-авеню проезжающая машина задрала своим крылом шотландскую юбочку Малькольма, который тут же ринулся с кулаками на водителя. Пришлось вмешаться полисмену, который объяснил Макнамаре, что он не прав, но тот ответил, что в Томинтоуле машины не водят как сумасшедшие. Полицейский оказался миролюбивым:
- А где находится это место, о котором вы мне сказали, сэр?
- В Шотландии, в графстве Банф.
- Понятно... а в вашем Граминтоуле...
- Томинтоуле!
- Прошу прощения, сэр, а в Томинтоуле вас не учат, что улицы лучше переходить по пешеходным дорожкам?
- Нет.
- Удивительно, сэр.
- Дело в том, старина, что в Томинтоуле нет улиц, а значит, нет ни машин, ни пешеходных дорожек... Но при этом Томинтоул не-такое уж плохое местечко, вам бы там побывать.
- Непременно, сэр, как только выкрою время.
Полисмен, глядя на удаляющегося шотландца, снял каску и почесал в затылке, что у него было знаком глубокого недоумения.
На Чаринг-Кросс Малькольм спустился в подземку и при этом не. удержался от замечания кассиру, что билеты стоят безобразно дорого. На станции "Вайтчепел" он сделал пересадку и на- "Бромли" вышел из метро, откуда поджидающее такси доставило его до перекрестка Саундрс-Несс-роуд и Гленгарнок-авеню, как раз напротив Дроу-док. Туда он уже добрался пешком и сразу же увидел "Звезду Индии" и человека, стоявшего на палубе, облокотившись о поручень. Малькольм заметил, что этот тип его засек и сразу же стал спускаться по сходням. Он подождал, пока моряк подойдет к нему,
- Простите, сэр, вы, по-видимому, шотландец?
- Совершенно верно!
- Тогда, может быть, вы знаете мою кузину Элспелс де Стирлинг?
- К сожалению, нет, хотя мне говорили, что это очень хорошенькая женщина.
- О’кей. Пойдем пропустим по стакашку.
И они вместе пошли в "Разочарованный пират". Заказав два виски, моряк отправился в туалет, вернулся с довольно большим свертком и вручил его Малькольму,
-Я свое дело сделал. Теперь ваш ход, молодой человек.
Для возвращения в Сохо Малькольм снова сел в поджидающее его такси, снова спустился в подземку и вышел на Чаринг-Кросс. Питер Девит шел за ним следом и считал, что все идет лучше некуда. К тому же он все время мысленно проигрывал завтрашний план действий, следуя которому он уберет человека из Томинтоула и завладеет его бесценным свертком. Но внезапно ему пришлось резко изменить свою оценку событий, потому что он увидел, как на углу Шефтсбери-авеню Малькольм вытащил свою волынку и заиграл "На берегу Энргила". Это сразу же вызвало сумятицу среди пешеходов, потому что одни стали останавливаться, чтобы на него посмотреть, а другие ринулись за ним следом. Оторопевший Питер задавал себе вопрос, не сошел ли с ума этот человек из Томинтоула. Но то, что должно было случиться, случилось: перед Макнамарой возник тот самый полисмен, с которым он имел дело в начале своей прогулки. Тот, скрестив руки, скомандовал:
- Стоп, сэр!
- Вам не нравится мелодия "На берегу Энргила"?
- Надеюсь, вы мне поверите, сэр, что я не имею ничего против Шотландии и шотландцев?
- Разрешите вас с этим поздравить!
- И что я буду счастлив посетить Прегинтоул? Прошу прощения, сэр... Томинтоул.
- Мы вам окажем почести, старина!
- И что, наконец, я высоко ценю волынку?
- Отлично, сэр, мне это здорово приятно!
- Но только не на лондонских улицах, где мне, между прочим, поручено регулировать движение!
- Да?
- И я вынужден осведомиться у вас, сэр, долго ли вы еще намерены надо мной издеваться?
- Я? Но вы мне очень симпатичны, старина!
- И вы тоже, сэр, мне очень симпатичны, а поэтому я попрошу вас пройти со мной в полицейский участок, где мы сможем завязать более тесное знакомство! Но буду с вами откровенен до конца: я не знаю, нравится ли сержанту Бредли волынка.
- Ему понравится, дорогой старина, стоит только ему послушать, как я играю.
Полисмен попросил одного из своих коллег его подменить и отправился вместе с шотландцем в ближайший участок. Их шествие представляло собой мини-кортеж, во главе шел полисмен, а Малькольм был замыкающим, играя в такт шагов "Победный марш Монтгомери". А Питер Девит продолжал мучиться над вопросом, не попал ли он внезапно в тот мир, где все спятили. Посчитав бессмысленным занятием плестись за всеми любопытствующими до полицейского участка (где, кстати, его могли опознать), он Кинулся в "Гавайские пальмы".
Поджидая без всякого волнения Макнамару, Дункэн объяснялся с Патрицией Поттер.
- Вы меня разочаровываете, Патриция... Неужели вы действительно вообразили, что я отпущу вас с этим недоумком? Я к вам очень привязан, дорогая.
- А сверх того, я чересчур много знаю о том, чем вы занимаетесь, Дункэн.
Джек снисходительно согласился, не теряя. при этом хладнокровия:
- Да, сверх того, вы чересчур много знаете, Патриция, это верно, а поэтому вам придется стареть только рядом со мной, а никак не с другим.
- До того дня, пока я вам не надоем!
- До того дня, пока вы мне не надоедите, и это опять верно. Вы видите, как мы прекрасно понимаем друг друга? Разве это не доказательство того, что мы рождены друг для друга?
- Вы мерзавец!
- Странное дело, вы так и не смогли избавиться от старомодных словечек...
- Значит, мою жизнь... мое счастье вы вообще не берете в расчет? И пусть я откажусь от всего в двадцать три года?
- Не пытайтесь меня убедить, что в вас вдруг проснулось призвание пастушки.
- Нет, Джек, просто желание жить чистой жизнью рядом с порядочным парнем.
- Мне противно видеть, что вы до такой степени лишены честолюбия! Похоже, вы серьезно втрескались в этого колосса в юбочке, а?
- И что из этого?
- А то, что вы мне даете лишнее основание избавиться от него как можно скорее.
Она вскочила, охваченная ужасом:
- Вы же не собираетесь...
- Сядьте, дорогая.
Она обессиленно рухнула в кресло.
- Скажите же, Джек, вы не собираетесь его убивать?
- Собираюсь.
- Но почему? Почему?
- Потому что он тоже будет чересчур много знать о том, чем я, по вашим словам, занимаюсь. Я даже вам открою, как я это сделаю... Вы можете оценить тем самым мое доверие к вам. Завтра, когда он будет входить сюда, Девит подстроит так, что он войдет первым.
Дункэн вытащил из ящика стола пистолет, снабженный глушителем.
- Из этой хорошенькой штучки можно выстрелить только один раз, но я неплохой стрелок, и одной пули будет достаточно. Самое трудное будет убрать это громоздкое тело...
- Вы чудовищны!
- Практичен, дорогая, я практичен, и уверен, что вы умерите свое возмущение, когда я презентую вам норковую шубку... Удивительное дело, насколько норка способна усмирить самое жгучее желание мести. Само собой, если вам не придет в голову помешать моим планам. Тогда я буду вынужден обуздать ваши эмоции самым жестким способом, к моему глубокому сожалению.