Глава 7
- Я буду жаловаться!
С таким решительным заявлением Джеймс Мелвилл встретил сэра Малькольма и старшего инспектора Дугласа Форбса. Он был вынужден просидеть четыре с половиной часа в гостиной под бдительным оком сержанта Бронсфилда, грозного цербера, довольно скоро сообразившего, с какого рода подопечным ему приходится иметь дело.
Подопечный был маленький толстяк с одутловатым, как у заправского пьяницы, лицом и хитрыми глазенками, какие бывают у продавцов домашней скотины. На вид ему было лет пятьдесят. Его чересчур прилизанные вьющиеся волосы с претензией на изысканную укладку на самом деле не имели с таковой ничего общего, да и клетчатый костюм сидел на его телесах на редкость неказисто. Ярко-красный платок в верхнем кармане пиджака довершал неприглядный образ.
- Я вхож к самому королевскому прокурору! Уж я расскажу ему о ваших методах! И тогда поглядим, во что вам это выльется!
Чрезмерное возбуждение Мелвилла тут же наткнулось на совершенную невозмутимость обоих сыщиков, отчего неугомонный толстяк разъярился еще больше. Они удобно расположились в мягких креслах, установленных здесь еще при деде Брайана, лорде Сириле Уоллесе, который после охоты на куропаток любил сиживать в них, покуривая кубинские сигары из лавки "Болдуин, Кук и Ферни".
- Господин Мелвилл, - спокойным тоном начал сэр Айвори, - меня удивляет, что вы не использовали время, проведенное в одиночестве, чтобы как следует подумать над вопросом, который нас интересует.
- Над каким еще вопросом? Сразу скажу, мне нечего вам сообщить.
- Жаль, а я считал вас человеком проницательным. Думаю, у вас есть свое мнение по поводу совершенного убийства.
- Мнение? Конечно, есть. Но вас оно не касается.
- Попробую угадать.
- Это было бы поразительно!
Сэр Малькольм благодушно улыбнулся и обворожительным голосом, так пленявшим дам, спросил:
- Так с чего вы взяли, будто Брайана Уоллеса убил дворецкий Вэнь Чжан?
- Он китаец, а я терпеть не могу китайцев. И китаянок тоже.
- И это, по-вашему, убедительный довод?
Мелвилл, внезапно присмирев, упал в кресло и достал плохонькую сигару, потому как питал к сигарам особое пристрастие, хотя при виде этой его дешевой дряни лорд Роберт, должно быть, перевернулся бы в гробу.
- Это дело рук Чжана, потому что он завидовал Брайану. Сами подумайте! Только китаец и мог решиться на убийство, пустив в ход арбалет. У этих людишек нет никакого благоразумия. К тому же арбалет, да будет вам известно, китайский.
Форбс пометил у себя в блокноте: "Редкостный болван".
- Господин Мелвилл, - продолжал расспросы сэр Айвори, - какие у вас были отношения с Брайаном Уоллесом?
- Скажем так, корректные. Ни больше ни меньше. Видите ли, вся эта молодежь со своим теннисом и ежедневными прогулками верхом…
- Но Брайана вряд ли можно было отнести к разряду молодежи, да и потом, он работал у "Эдисона и Эдисона"…
- Зато мать считала его недоразвитым младенцем. А что до этих ваших великосветских нотариусов, то они пригрели его не за здорово живешь. Отпрыск Уоллесов у них в конторе - это же все равно что медаль на грудь. А Брайан там просто прохлаждался.
Форбс пометил: "Прегнусный тип".
- Вернемся к Чжану. Значит, говорите, он завидовал Брайану?
- Да, говорю, ведь это же ясно как божий день.
- Неужели?
- Лорд Роберт ввел этого китайца в семью под предлогом, что так он сможет стать англичанином. Вы считаете, это нормально? И вот Чжан, это мелкое ничтожество, без роду без племени, в шестнадцать лет делается в одночасье братом потомка именитейшего из английских родов. Вот уж действительно голова кругом! Но скоро все изменилось. С ним стали обращаться не как с сыном, а как со слугой. Джейн, то есть мадам Уоллес, на дух его не переносит и всячески дает ему это понять. Каждый раз, когда Брайан принимал гостей, за столом прислуживал Чжан. Понимаете, что я имею в виду?..
Сэр Малькольм незаметно достал из кармана жилета флакончик с благовониями - особой смесью, специально приготовленной для него в каком-то далеком монастыре из корицы, танина и ладана, - он подносил его к носу всякий раз, когда чувствовал приближение приступа аллергии. Засим он продолжал:
- Как, по-вашему, господин Мелвилл, почему в самом деле лорд Роберт Уоллес усыновил Вэнь Чжана?
Мелвилл приосанился, сидя в кресле, неспешно втянул в себя едкий дым от сигары, так же медленно выпустил зловонную струю к потолку и с нарочитым лукавством ответил:
- А вы лучше спросите об этом Джейн…
- Но у вас наверняка и на сей счет мысль имеется…
- Конечно! Видите ли, стоит только ступить в чей-либо дом, даже самый зажиточный, рано или поздно натыкаешься на темные углы.
Дуглас Форбс было вознегодовал. И как только этот несносный тип посмел намекать, будто лорд Роберт Уоллес мог… Но сэр Малькольм его опередил и уже в более резком тоне продолжал:
- Вы достаточно здесь наговорили, господин Мелвилл! На что же вы теперь намекаете?
Грубиян, которого схватили за язык, когда тот пустился в сплетни, тут же пошел на попятную.
- Ладно, с меня хватит! Дела Уоллесов не больно-то меня касаются. Вы же полицейские, а не я.
- Поговорим немного об арбалете… Ведь вы умеете с ним обращаться, не так ли?
- Ну и что? Здесь все забавлялись с этой игрушкой.
- Тяжеловата будет игрушка. Сколько, по-вашему, весит?
- Не знаю. Фунтов двадцать, может.
- Вы же первый заметили, что тело Брайана было насквозь прошито стрелой из арбалета.
- А, уже пронюхали! Да уж, заметить это было нетрудно. Стрела наполовину вошла в деревянную спинку кровати.
- Значит, вам пришлось приподнять тело Брайана, не так ли, ведь перед тем он сидел, откинувшись на эту самую деревянную спинку.
- Нет. Между его спиной и деревом был зазор. И можно было все разглядеть, ничего не трогая. Но чего это вы от меня допытываетесь?
- А теперь, господин Мелвилл, расскажите, о чем Брайан говорил вчера в конце ужина?
Столь резкий переход на другую тему сбил Мелвилла с толку. Он даже поперхнулся дымом от своей сигары. Закашлялся, выхватил из нагрудного кармана платок и принялся отхаркиваться, его одутловатое лицо делалось все более фиолетовым. Наконец он пришел в себя и спросил:
- Так о чем мы говорили?
- О том, что в конце ужина Брайан объявил о своей помолвке.
- Ах, нуда. Вот была потеха! Этому простофиле взбрело в голову по случаю своего тридцатипятилетия бросить вызов матери.
- Как это?
- Ну да, вот именно, взять и объявить о помолвке с этой китаянкой! Он же втюрился в нее по уши. Представляете, китаянка в роду Уоллесов! И узкоглазые детишки. Полукровки! Заметьте, любой нормальный парень с радостью позабавился бы с нею, но чтобы жениться! Уж лучше змею на груди пригреть!
Тут он громко расхохотался и снова закашлялся. А едва успокоившись, опять разразился хохотом.
- Господин Мелвилл, - попросил сэр Айвори, - попробуйте вспомнить поточнее все, о чем тогда говорил Брайан.
- Ну, объявил о помолвке, потом сказал, что собирается переехать в их огромную квартиру в Гринвиче, напротив парка. Вот и все.
- Точно?
- А, еще он, кажется, что-то намекнул своему дурачку-приятелю Мэтью Эттенборо…
- Что именно?
- Да Бог его знает. Потом, это меня не касается.
- Брайан произнес его имя?
- Кажется, да. А может, нет. Но что это за допрос, скажите на милость?!
Старший инспектор пометил у себя в блокноте: "Спросить Мэтью о намеке Мелвилла".
- Расскажите вкратце о мадам Уоллес, - попросил сэр Малькольм.
Тут толстяк заметно приободрился.
- Замечательная женщина! Для меня большая честь дружить с нею.
- Как она восприняла кончину мужа, лорда Роберта?
- А как, по-вашему, она должна была ее воспринять? Он был старше ее. И рано или поздно это должно было случиться.
- Может, она сильно переживала? Полагаю, у лорда Роберта остались важные дела, и непростые, несомненно.
Мелвилл снова напустил на себя важность.
- Но я же был рядом. А мне не привыкать заниматься делами. Так что у Джейн было на кого положиться.
- Стало быть, вы в некотором смысле ее советник.
- Называйте как хотите.
- А Брайан? Он же работал у "Эдисона и Эдисона" и неужели не интересовался делами отца?
- О да, конечно. Но Джейн не всегда ему доверяла. Все считала его ребенком и боялась, как бы он чего не напортил.
- А он хоть раз напортил?
Мелвилл ничего не ответил - только состроил пренебрежительную гримасу.
- Вы недолюбливали Брайана Уоллеса, верно?
- Он был мне скорее безразличен. Весь из себя такой благородный - куда уж нам до него. Он знал - его мать доверяет мне больше, и это ему не нравилось. Да и потом, что вы хотите, нельзя же нравиться всем!
Сэр Айвори встал.
- Ну хорошо, благодарю вас. Вы прояснили нам кое-что весьма интересное. Ах да, совсем забыл: вы прошлой ночью выходили из своей комнаты?
- Только в ванную, она примыкает к спальне. Хотите знать, зачем?
- Ну, может, вам захотелось пить и вы, к примеру, спустились в кухни за бутылкой воды…
- Чжан всегда ставит в каждую комнату по графину с водой. А если б он и забыл, я бы напился из-под крана в умывальнике. Благо вода здесь отменная. Но, если уж совсем начистоту, я страсть как боюсь воды и никогда ее не пью, даже по ночам.
- Стало быть, ночью вы не выходили из комнаты?
- Я же вам только что сказал!
- В котором часу вы вчера ушли к себе?
Тут Мелвилл вскричал фальцетом:
- Это же самое настоящее измывательство!
- Отвечайте, - жестко потребовал старший инспектор.
- Какое-то время я провел вместе с Джейн в большой гостиной. Ее очень расстроила ребяческая выходка Брайана. Я сказал, это, мол, каприз, и гости наверняка подумали то же самое. И она в конце концов успокоилась. Все это продолжалось не больше получаса. К тому же она пожаловалась на головную боль. И часов в одиннадцать мне пришлось ее оставить. Мы попрощались на площадке второго этажа - там расположена моя комната, а ее - на третьем. Как видите, все было в рамках приличия.
- О, - воскликнул сэр Айвори, - да я ничего такого и не подумал!
- Не тратьте зря время на поиски. Чжан - вот кто убил беднягу Брайана. Да и кто еще на такое способен? Скажите только, раз уж мы вспомнили про мою комнату, теперь-то мне туда можно?
- Нет пока, - не без злорадства заметил старший инспектор. - Мы как раз собираемся ее тщательно обыскать.
- Я запрещаю! У вас что, есть ордер на обыск?
- Вы не у себя дома, господин Мелвилл, - уже более мягко ответил Форбс. - Полиция обязана незамедлительно проводить расследование в любом месте, где было совершено убийство. Хотите, покажу статью закона?
Они оставили толстяка в одиночестве и в самом скверном расположении духа.
- Ваше мнение? - спросил сэр Айвори, когда они вышли в вестибюль.
- Как сказала бы госпожа Форбс, моя жена, негодяй, каких поискать. Ума не приложу, с чего это вдруг мадам Уоллес прониклась к нему доверием?
- Он лгун и задавака, по меньшей мере. При первой же возможности надо будет расспросить о нем мадам Уоллес - похоже, на самом деле все обстоит совсем иначе, если, конечно, эта женщина не слепая.
Тут прямо перед ними вырос могучий лейтенант Джеррольд. Он как будто был очень доволен собой: в руке у него был пинцет с каким-то листком бумаги на конце.
- Сэр, - обратился он по форме к старшему инспектору, - вы поручили мне проверить все бумаги на полу в кабинете Брайана Уоллеса. И вот что я нашел.
Форбс осторожно взял у него пинцет и осмотрел листок. Это была копия письма, напечатанного через копирку на пишущей машинке.
- Пройдемте в будуар, там светлее.
Они вошли в будуар и поднесли письмо к канделябру, освещавшему маленькую комнату. И старший инспектор принялся читать вслух:
"Мэтью, я последний раз вынужден потребовать, чтобы ты вернул мне долг - 300.000 фунтов, тем более что меня побуждают к тому сложившиеся обстоятельства. Как тебе, должно быть, известно, ту часть наследства, что мне причитается, я смогу получить не раньше, чем на следующий день после свадьбы. Я доверял тебе. И вот твоя плата за доверие. Твое поведение меня сильно удручает, и я уже склонен считать тебя предателем. Прошу, сделай все, что от тебя требуется, и как можно скорее, иначе мне придется принять трудное решение, но ты сам меня на это толкаешь, поскольку совсем не торопишься выполнить свое обещание.
Брайан Уоллес".
- Триста тысяч фунтов - сумма отнюдь не маленькая, - заметил сэр Айвори. - Даже для потомка Уоллесов. А для какого-то там Эттенборо и подавно…
- У него наверняка были причины… - пробормотал Форбс, памятуя о том, что сам причислил Мэтью к категории "красавцев". - Ведь он человек вполне достойный! Еще раз поздравляю, лейтенант Джеррольд. Да вы у нас просто талант!
- Мне и дальше искать? - поинтересовался Джеррольд.
- Непременно. Возможно, отыщется еще что-нибудь эдакое, в том же духе. Ну вот, сэр Малькольм, вот вам то, что искал злоумышленник, перевернувший кабинет Брайана вверх дном. Из чего, увы, следует…
- …что письмо искал Мэтью Эттенборо и не нашел.
- Но, сэр, неужели это возможно? Такой достойный человек, - в глубоком смущении повторил Форбс. - Ведь, насколько я понимаю… Ужас-то какой!
- Ошибаетесь, добрый мой Дуглас. Вы связываете погром в кабинете с убийством. А на мой взгляд, тут нет никакой связи.
- Почему же?
- Да потому, что убийца действовал хладнокровно и методично, а погром - свидетельство спешки.
Старший инспектор призадумался и наконец сказал:
- Разве что убийца устроил спектакль, чтобы все подумали, например, об ограблении.
- Насчет спектакля вы правы, правда, разыгран он был не в кабинете, а в спальне.
Форбс, ничего не понимая, только повторил:
- Не в кабинете. А в спальне.
- Ну да, Дуглас! Все эти вещицы на постели. Разве это не спектакль? Пара рогов, зеркало, звенящий камень, книги, прутики из тысячелистника, монеты, треугольник… Убийца знал, что делал, уверяю вас.
Глава 8
Выйдя из будуара, сэр Айвори и Дуглас Форбс наткнулись на Вэнь Чжана.
- Подготовка к ленчу закончилась. Тот же дом печали подавать гостям кушать.
Сэр Малькольм извлек из кармана жилета часы и обнаружил, что уже час пополудни. С тех пор как они прибыли в Чилтерн-Граунд, минуло три часа. Теперь он уже имел более или менее полное представление о личности жертвы: человек мягкий, добрый, порой слабый, особенно с матерью (но разве могло быть иначе, тем более после того, как она овдовела?); и, как всякий слабый человек, он решил показать, что может быть твердым. Ему просто хотелось самоутвердиться через свое злополучное заявление. А оно лишь ввергло всех в недоумение. Но есть ли связь между его заявлением и убийством?
- Чжан, - сказал старший инспектор, - можете обслужить гостей, только каждого по отдельности. Им покамест нельзя быть вместе. Понятно?
- Вэнь Чжан разносить на подносах. Я плохо говорить по-английски, но все понимать.
- Тогда, может, вы и нам сообразите что-нибудь перекусить? - попросил старший инспектор, почувствовав вдруг, что у него и впрямь живот подвело.
- Перекусить? - спросил китаец.
- Поесть, - объяснил Форбс.
- Накрывать вам в кухнях.
- Чудесно, - заявил сэр Айвори к вящему огорчению своего товарища. - Мы еще полчасика поработаем, а потом подойдем.
Чжан чересчур угодливо поклонился в свойственной всем азиатам манере и ушел.
- Не наведаться ли нам к Мэтью Эттенборо? - предложил старший инспектор. - Думаю, он наверняка объяснит, откуда взялось это письмо, вернее, копия.
Вслед за тем они вернулись в зал чиппендейл и застали там друга Брайана: полулежа на "готическом диване", он читал книгу в кожаном переплете, взятую не иначе как из викторианской библиотечки в глубине комнаты. Когда они вошли, Мэтью тут же поднялся.
- Что почитываете? - поинтересовался сэр Айвори.
- Только не смейтесь… "Алису в стране чудес". Да и что еще остается делать в четырех стенах…
- Я восхищаюсь Льюисом Кэрроллом, особенно его трудами по парадоксальной математической логике. О занимательных явлениях, когда абсурдные вещи обретают смысл благодаря игре разума, что бывает довольно редко. Слыхали об этом?
- Честно признаться, нет.
- Советую почитать: замечательное чтение и прекрасная тренировка для ума. Ну да ладно, господин Эттенборо, мы запамятовали спросить о вашей профессии.
- Советник по вопросам предпринимательства. У меня свой кабинет.
- По нынешним временам работы у вас, вероятно, с избытком. Ведь наше общество меняется, не так ли?
- Верно.
- Кстати, в котором часу вы легли спать прошлой ночью?
Мэтью подумал и ответил:
- Ужин, кажется, закончился где-то в половине одиннадцатого, может, чуть раньше. И я сразу поднялся к себе в комнату. Да и обстановка была не самая приятная.
- И причина тому - заявление Брайана?
- Вот именно. Только представьте себе. Все разошлись по своим углам.
- Вы поднялись на второй этаж вместе с сестрой?
- Нет. Она, кажется, пошла на веранду посмотреть, как идет снег. В парке горели фонари, и зрелище было действительно сказочное. Лично я наслаждался им из окна своей комнаты.
Сэр Айвори достал свой целебный флакончик, поднес к носу, слегка вдохнул из него и тут же почувствовал облегчение. "Наверно, от голода", - решил он про себя. И тут вдруг спросил:
- В своем заявлении в конце ужина Брайан говорил только о помолвке с мисс Ли?
- Нет, он сказал еще, что хочет переехать на квартиру Уоллесов в Гринвиче.
- Вспомните, пожалуйста, поточнее. Он сказал - "хочет" или "собирается" переехать?
Мэтью немного подумал, перед тем как ответить, и наконец сказал:
- Кажется, он точно собирался переезжать. Правда, он говорил это уже не первый раз.
- И матери это не нравилось?
- Конечно, только он никогда бы не решился…
Сэр Малькольм взял книжицу Льюиса Кэрролла, которую читал Эттенборо, полистал и совершенно безразличным тоном спросил:
- Чего только не узнаешь в сказках, с ума сойти. Правда?
- Да уж.
- Например, что добрая фея на самом деле злая колдунья, а под личиной жабы скрывается прекрасный принц. Настоящее пособие для сыщика. На самом деле все не так, как думаешь. А как по-вашему, господин Эттенборо?
- Не понимаю, куда вы клоните…
- Да никуда! Размышляю вслух, только и всего. Но давайте вернемся к юбилейной речи Брайана. Так о чем он еще говорил, кроме помолвки и переезда?
- Больше ни о чем.
- Совсем-совсем? Вы точно помните?
- Ну да.
Мэтью выглядел озабоченным, хотя очень старался сохранять спокойствие.
- Как же так, господин Эттенборо, а свидетели утверждают, Брайан говорил о лицемерии, поруганной дружбе. Теперь вспомнили?
- Да-да, ну, конечно. Совсем забыл. Думаю, он имел в виду Джеймса Мелвилла. Брайан его недолюбливал и не понимал, почему мать так ему доверяет.
- А может, он имел в виду вас?