- Да, вы правы. Не так уж часто провинциальному адвокату приходится заниматься такими делами, - усмехнулся Роберт.
Рамсден взглянул на него с выражением, которое можно было расценить как улыбку.
- Для провинциального адвоката вы совсем неплохо с этим справляетесь, мистер Блэр. Совсем неплохо.
- Благодарю вас, - сказал Роберт, улыбнувшись. Услышать такое от Алекса Рамсдена - все равно что получить орден.
- Я постараюсь вам помочь. У вас есть гарантия от приговора - вернее, она у вас будет, когда я найду еще один образец ее почерка печатными буквами.
Роберт бросил ручку и с неожиданной горячностью воскликнул:
- Меня не интересует гарантия. Меня интересует справедливость. В настоящий момент у меня одна цель в жизни - опровергнуть рассказ Бетти Кейн в суде, а значит, предъявить суду в ее присутствии полный отчет о том, чем она занималась все это время, и притом отчет, подтвержденный безупречными свидетельскими показаниями. Как вы считаете, какие у нас шансы? И скажите, может, есть еще какие-то средства, которые мы пока не использовали?
- Не знаю, - серьезно сказал Рамсден. - Может, молитва.
19
Как ни странно, тетя Лин была того же мнения.
Постепенно, по мере того как дело из провинциального скандала превращалось в национальную сенсацию, тетя Лин примирилась с тем, что в него ввязался Роберт. В конце концов иметь отношение к делу, о котором пишут в "Таймс", - в этом нет ничего предосудительного. Сама тетя Лин, разумеется, не читала "Таймс", но ее друзья читали: викарий, старый полковник Виттакер, продавщица из аптеки и старая миссис Уоррен; и было лестно думать, что Роберт будет участвовать в громком процессе, пусть даже это процесс об избиении беззащитной девушки. Конечно, ей и в голову не приходило, что Роберт может проиграть дело. Во-первых, Роберт сам по себе очень умный, а во-вторых, контора "Блэр, Хэйвард и Беннет" просто не может не выиграть. Тетя Лин даже жалела, что триумф Роберта состоится в Нортоне, а не в Милфорде, где все могли бы при сем присутствовать.
Поэтому, когда она заметила его сомнения, она ужасно удивилась. Но не расстроилась, ибо по-прежнему не мыслила, что дело может быть проиграно. Тем не менее она была неприятно удивлена.
- Роберт, неужели ты допускаешь мысль, что можешь проиграть дело? - спросила она, нащупывая под столом табуретку.
- Представьте себе, да. Более того, я не допускаю мысли, что могу его выиграть.
- Роберт!!!
- В суде присяжных необходимо представить доказательства в пользу обвиняемых. Пока нам нечего представить в свою защиту. Не думаю, что им это понравится.
- Дорогой, ты, по-моему, просто не в духе. Ты воспринимаешь все слишком близко к сердцу. Почему бы тебе не устроить завтра выходной и не сыграть партию в гольф? Ты совсем забросил гольф, и это может пагубно сказаться на печени.
- Неужели было время, - задумчиво сказал Роберт, - когда я получал удовольствие, гоняя по полю "кусок гуттаперчи". Похоже, это было в другой жизни.
- Вот и я это говорю! Ты утрачиваешь чувство меры, позволяя себе так огорчаться из-за этого дела. Ведь у тебя есть Кевин.
- Сомневаюсь.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Не думаю, что Кевин бросит все свои дела и приедет в Нортон защищать дело, обреченное на провал. У него есть кой-какие донкихотские замашки, но они не возобладают над его здравым смыслом.
- Но ведь Кевин обещал приехать.
- Когда он обещал, у нас еще было время, чтобы собрать доказательства. А сейчас до выездной сессии суда присяжных остались считанные дни, а у нас все еще нет никаких доказательств и взяться им тоже неоткуда.
Мисс Беннет отвлеклась от супа и внимательно посмотрела на племянника.
- Знаешь, дорогой, чего тебе не хватает? - Веры.
Роберт с трудом сдержался, чтобы не сказать, что веры у него вообще нет. Во всяком случае, он не верит во вмешательство божественного Провидения в это дело.
- Дорогой мой, надо верить, - убежденно сказала тетя Лин, - и все будет в порядке, вот увидишь. - Последовавшая за этим тяжелая пауза ее несколько смутила, и она добавила: - Если бы я знала, что у тебя на этот счет сомнения, я бы уже давно молилась за успех дела. Боюсь, я была слишком уверена в том, что вы с Кевином справитесь с этим сами. - Под "этим", видимо, подразумевалось британское правосудие. - Но раз уж я теперь знаю, что ты волнуешься, я обязательно приму меры.
Будничный деловитый тон, которым это было сказано, вернул Роберту хорошее расположение духа.
- Спасибо, моя милая, - сказал он своим обычным доброжелательным тоном.
Тетя Лин положила ложку в пустую тарелку, выпрямилась, и на ее крутом розовом личике появилась лукавая улыбка.
- О, я знаю этот тон. Он означает, что ты просто не хочешь со мной спорить. Но права-то я, а не ты. Не зря говорят, что вера может сдвинуть горы. Правда, чтобы сдвинуть гору, нужна очень большая вера, такая большая, что ее практически невозможно собрать - вот горы и стоят на месте. Что касается более легких дел, вот как твое, например, - то тут можно обойтись и меньшей верой. Поэтому, вместо того, чтобы отчаиваться, постарайся поверить в успех, мой мальчик. А я сегодня же вечером пойду в собор Святого Матфея и помолюсь о том, чтобы завтра утром у тебя были доказательства. Тогда тебе будет легче.
Когда на следующее утро к нему в контору пришел Алекс Рамсден с доказательством, Роберт сразу подумал, что тетя Лин, разумеется, поставит это себе в заслугу. Скрыть от нее этот факт также не представлялось возможным, так как первое, о чем она его спросит в обед: "Ну что, дорогой, у тебя уже есть доказательства, о которых я молилась?"
Рамсден казался довольным собой и всем остальным, во всяком случае, насколько можно было судить по его виду.
- Должен вам признаться, мистер Блэр, что, когда я по вашему совету отправился в школу, я не слишком надеялся на успех. Я пошел туда просто чтобы с чего-то начать, и еще потому, что надеялся от учителей узнать побольше об этой Риз. Вернее, я хотел, чтобы кто-нибудь из моих ребят, когда познакомится с ней поближе, заполучил образец ее почерка печатными буквами. Но вы, мистер Блэр, "молоток". Вы оказались на верном пути.
- Вы что, достали то, что нам нужно?
- Я поговорил с ее классной руководительницей, абсолютно не скрывая, что мне нужно и зачем. То есть был откровенен ровно настолько, насколько это необходимо для пользы дела. Я сказал, что Глэдис подозревается в даче ложных показаний, а это карается законом, и мы считаем, что ее к этому принудили, а чтобы доказать факт шантажа, нам нужен образец ее почерка печатными буквами. Если откровенно, когда я шел в школу, я был уверен, что она, с тех пор как перестала ходить в детский сад, не написала ни одной печатной буквы. Но классная руководительница - некая мисс Баггали - сказала: "Дайте подумать… Ну конечно, она же отлично рисовала, и, если я ничем не смогу вам помочь, может, у учительницы по рисованию что-нибудь сохранилось. Мы всегда храним лучшие работы наших учеников". Вероятно, в качестве компенсации за все каракули, с которыми беднягам приходится постоянно иметь дело. Представьте, мне не довелось пообщаться с учительницей рисования, потому что мисс Баггали порылась в ящиках и дала мне вот это.
Он положил лист бумаги, на котором от руки была нарисована карта Канады - с границами провинций, городами и реками. Она была не слишком точная, но выполнена на редкость аккуратно. Внизу печатными буквами было написано: ДОМИНЕОН КАНАДА, а в правом углу подпись - Глэдис Риз.
- Оказывается, каждым летом, перед каникулами, в школе проводят выставку работ, и они хранятся до следующей выставки. Наверно, им жалко их сразу выбрасывать, а может, они хранят их, чтобы демонстрировать заезжим начальникам и инспекторам. Как бы там ни было, этого добра в школе навалом. А эта карта - конкурсное задание "Нарисуй по памяти карту любой страны за двадцать минут", и три лучшие работы оставили для выставки. Глэдис получила третье место.
- Глазам не верю, - сказал Роберт, не в силах оторвать взгляд от работы Глэдис Риз.
- Да, мисс Баггали права - у нее отличная рука. Удивительно, почему она такая неграмотная.
Вот это подарок. Роберт смаковал каждую букву.
- У этой девицы тупая голова, но отличный глаз, - сказал он, разглядывая карту. - Она запомнила очертания, но не названия. А ошибок-то тьма! Наверное, третье место она получила именно за аккуратность.
- Во всяком случае, нам здорово повезло, - сказал Рамсден и положил на стол записку, из коробочки с часами. - Скажите спасибо, что она не выбрала Аляску.
- Да, это просто чудо (чудо тети Лин, мелькнуло в голове). Как вы считаете, к кому нам с этим обратиться?
Рамсден посоветовал одного специалиста.
- Сегодня вечером я отвезу это в Лондон, утром у меня уже будет ответ, и я сразу же передам все мистеру Макдермоту, хорошо?
- Хорошо? Великолепно!
- По-моему, стоит снять с них отпечатки пальцев, да и с коробочки тоже. Есть судьи, которые не слишком доверяют графологам, но если сложить все вместе - ни один судья не устоит.
- Отлично, - сказал Роберт, - теперь моим клиенткам хотя бы не грозят каторжные работы.
- Я вижу, вы оптимист, - сдержанно заметил Рамсден, и Роберт рассмеялся.
- Вы считаете, я недостаточно благодарен судьбе? Напротив, у меня как камень с души свалился. Но еще больший - пока остался. То, что Роза Глин - воровка, лгунья и шантажистка, а Глэдис Риз дала ложные показания, еще не опровергает обвинение Бетти Кейн. А наша задача - его опровергнуть.
- У нас еще есть время, - сказал Рамсден, но не слишком убедительно.
- Времени, пожалуй, осталось только на чудо.
- Ну и что? Ведь бывают же чудеса на свете. Почему бы чуду не случиться и с нами? Когда мне вам завтра позвонить?
Утром позвонил Кевин с поздравлениями и восторгами.
- Роб, ты молодчина. Теперь я их сотру в порошок.
Да, для Кевина это будет неплохой случай поиграть в кошки-мышки со свидетелями, и Шарпы выйдут из здания суда "свободными". И будут опять жить в своем доме с привидениями, сами как два привидения, две полоумные ведьмы, которые похитили и избили девушку.
- Роб, ты вроде и не рад. В чем дело?
Роберт сказал, что, даже если Шарпы и не попадут в тюрьму, они все равно будут в плену лживого обвинения Бетти Кейн.
- Кто знает, может быть и нет. Я постараюсь "расколоть" Бетти Кейн, используя ее ляп насчет подъездной дорожки. Если бы обвинителем выступал не Майлз Эллисон, я бы ее дожал, но, боюсь, Майлз мне помешает. Не унывай, Роб. В любом случае, репутацию мы ей подпортим.
Подпортить репутацию Бетти Кейн - еще не все. Роберт отлично знал, как мало это повлияет на общественное мнение. У него был большой опыт общения с обывателями, и он всегда удивлялся их полной неспособности анализировать элементарные ситуации. Так что даже если газеты и сообщат о том, что на самом деле было видно из чердачного окна (хотя скорее всего они будут заняты более сенсационными новостями о лжесвидетельстве Розы Глин), все равно это не изменит мнения среднего читателя: "Они хотели поймать ее на слове, но их быстро поставили на место", - вот как они это расценят.
Вполне возможно, Кевину и удастся подпортить репутацию Бетти Кейн в глазах суда, репортеров, чиновников и критически настроенных людей, которые будут присутствовать на заседании, но на основании имеющихся показаний он не сможет изменить сочувственное отношение, которое к Бетти Кейн испытывают обыватели по всей стране. Шарпы все равно в их глазах останутся монстрами.
А Бетти Кейн все "сойдет с рук".
Эта мысль была для Роберта еще мучительней, чем перспектива, что Шарпы до конца дней останутся под подозрением. А Бетти Кейн будет по-прежнему в центре внимания любящей семьи, окруженная заботой и обожанием. От этой мысли в некогда доброжелательном Роберте пробуждался зверь.
Ему пришлось-таки признаться тете Лин, что он получил улику в срок, означенный в ее молитвах, но смалодушничал и скрыл от нее, что этой улики достаточно для опровержения обвинения полиции. Она бы тогда сказала, что дело выиграно, а для Роберта победа заключалась совсем в ином.
Похоже, что и для Невиля тоже. Впервые с тех пор, как юный Беннет занял заднюю комнату, где раньше сидел он сам, Роберт стал думать о нем как о союзнике и родственной душе. Невиль так же, как и Роберт, не мог допустить, чтобы Бетти Кейн все "сошло с рук". И Роберт еще раз поразился силе гнева, который охватывает пацифистов, если их вывести из себя. Невиль как-то по-особому произносил имя Бетти Кейн - словно в самих буквах заключался яд, который случайно попал ему в рот, и он его выплевывает. Кстати, "ядовитый" был его любимый эпитет по отношению к ней - "это ядовитая тварь". В общем, он действовал на Роберта весьма утешительно.
Однако в самой ситуации утешительного было мало. Шарпы восприняли новость о том, что им удастся избежать тюремного заключения, со свойственным им достоинством - так же, как и первое обвинение Бетти Кейн, повестку в суд и то, как появились на скамье подсудимых. Они отлично понимали: это избавление, но не оправдание. Полицейское дело закроют, присяжные вынесут решение. Но только потому, что по английскому законодательству третьего не дано. В шотландском суде в таком случае приговор гласит - невиновен за отсутствием доказательств. В сущности, к этому сведется решение, которое вынесет на будущей неделе выездная сессия суда присяжных в Нортоне: у полиции нет неопровержимых доказательств их вины.
Только за четыре дня выездной сессии суда присяжных Роберт признался тете Лин, что графологической экспертизы достаточно, чтобы снять обвинение с Шарпов. Он просто не мог больше видеть ее встревоженное лицо. Сначала он хотел сообщить ей об этом, и только, но неожиданно для самого себя начал выкладывать ей все, как делал раньше, когда он был еще мальчик, а тетя Лин всезнающий и всемогущий ангел, а не просто добрая, но недалекая тетя Лин. Она молча, с удивлением, выслушала этот неожиданный словесный поток, так непохожий на их обычный обмен фразами за обеденным столом, и ее ясные голубые глаза потемнели от тревоги.
- Понимаете, тетя Лин, это поражение, а не победа, - сказал он наконец. - Это пародия на справедливость. Ведь мы боремся за справедливость, а не за оправдание. И у нас нет надежды. Никакой надежды!
- Роберт, что же ты мне сразу все не сказал? Думал, что я не пойму и не соглашусь с тобой?
- Но ведь вы сначала совсем по-другому относились к…
- Это потому, что внешне мне эти люди не нравились - должна признаться, дорогой, что я по-прежнему не отношу их к тем, кто мне симпатичен, - но даже если они мне и не слишком нравятся, это вовсе не значит, что мне безразлично, когда у меня на глазах творится несправедливость.
- Конечно, но ведь вы сами говорили, что история Бетти Кейн вполне правдоподобна, и что вы…
- Говорила, - спокойно сказала тетя Лин, - но до полицейского суда.
- До суда? Но ведь вас не было на заседании.
- Не было, а вот полковник Виттакер там был, и ему эта девушка совсем не понравилась.
- Правда?
- Да. Он довольно подробно высказался на этот счет. Он сказал, что у него в полку, или батальоне, или еще где-то, был… ну как это… младший капрал, который очень походил на Бетти Кейн. Он говорит, что это была сама угнетенная невинность, из-за которой перессорился весь батальон, и бед он натворил больше, чем дюжина крепких орешков. Правда, очень милое выражение: "крепкий орешек"? Полковник Виттакер говорит, что кончил этот капрал в тюрьме. А что касается этой Глин, он говорит, что стоит ее увидеть, сразу начинаешь считать, сколько раз она соврет в минуту. Она ему тоже не понравилась. Так что, как видишь, дорогой, напрасно ты думал, что мне безразличны твои заботы. Я тоже болею за справедливость. Я буду еще усерднее молиться за твой успех. Сегодня днем я хотела зайти к Глизонам (у них сегодня прием в саду), но лучше я пойду в собор Святого Матфея и помолюсь там часок. К тому же, по-моему, собирается дождь. Когда Глизоны собирают гостей на открытом воздухе, всегда бывает дождь.
- Ну что же, тетя Лин, ваши молитвы нам не помешают. Сейчас нас может спасти только чудо.
- Хорошо, я буду молить Бога о чуде.
- Героя в последнюю минуту спасают от виселицы? Такое бывает только в детективах и финалах мыльных опер.
- Ничего подобного. Где-нибудь на земле такое случается каждый день. Если бы можно было узнать о каждом таком случае и подсчитать их, ты бы удивился, как часто так бывает. Провидение вмешивается только тогда, когда исчерпаны все средства. Тебе не хватает веры, мой дорогой, впрочем, я повторяюсь.
- Да, я не верю, что в контору явится ангел-спаситель с подробным отчетом о том, чем весь месяц занималась Бетти Кейн.
- Твоя беда в том, мой мальчик, что, по-твоему, ангел-спаситель - это создание, осененное крылами, а им может оказаться невзрачный человек в цилиндре. В любом случае, я буду очень усердно молиться сегодня днем и вечером тоже, и, надеюсь, к утру Бог нам поможет.
20
Однако ангел-спаситель явился не в образе невзрачного человечка, и на нем был не цилиндр, а фетровая шляпа легкомысленного французского фасона с загнутыми кверху полями. Он вошел в контору "Блэр, Хэйвард и Беннет" ровно в половине двенадцатого на следующий день.
- Мистер Роберт, к вам пришел мистер Ланге, - сказал мистер Хезелтайн, заглянув в кабинет Роберта. - Он…
Роберт был очень занят и к тому же не мог знать, что к нему явился ангел божий, а посетителей каждый день приходило немало, поэтому он сказал:
- Что ему нужно? Я занят.
- Он не сказал. Он говорит, что хотел бы с вами побеседовать, если вы не слишком заняты.
- Я страшно занят. Пожалуйста, постарайтесь узнать, что ему нужно. Если это не столь важно, пусть им займется Невиль.
- Хорошо, я узнаю, но он довольно плохо говорит, и, похоже, не хочет…
- Плохо говорит? Он что, шепелявит?
- Нет, у него плохое произношение. Он…
- Так он иностранец?
- Да. Он из Копенгагена.
- Из Копенгагена? Что же вы мне сразу не сказали!
- Не успел, мистер Роберт.
- Пригласите его, Тимми, и поскорей. Господи, неужели сказки и впрямь сбываются?
Внешне мистер Ланге был очень похож на колонну. Такой же круглый, высокий, солидный и надежный. А наверху этой круглой, прочной и прямой колонны сияло добродушием открытое лицо.
- Мистер Блэр? Меня зовут Ланге. Прошу прощения за вторжение, но это есть важно. Важно для вас, я имею в виду. По крайней мере да, я думаю.
- Садитесь, мистер Ланге.
- Спасибо, спасибо. Сегодня тепло, верно? Видимо, потому, что сегодня тот день, когда у вас лето? - И он улыбнулся. - Это такая английская идиома, такая шутка про однодневное лето. Я очень интересуюсь английскими идиомами. Из-за этого интереса я и приехал к вам.
Сердце Роберта ушло в пятки, как при спуске скоростного лифта. Вот вам и сказки, подумал он. Нет, сказки остаются сказками.
- Вот как? - любезно спросил он.
- Я держу в Копенгагене отель, мистер Блэр. Он называется отель "Красные башмаки". Конечно, не потому, что там все носят красные башмаки, а из-за сказки Андерсена, которую вы, может…
- Да-да. Мы тоже знаем эту сказку.