Глава IX. Новый поворот
Сколько добра ни приносило миру богатство Рафлза Хоу, нет никакого сомнения, что в некоторых случаях оно причиняло и вред. Одних только мыслей о нем оказалось достаточно, чтобы произвести пагубное воздействие на многих, и больше всех пострадал старый оружейник. Если раньше он был просто ворчливым крохобором, то теперь превратился в грубого, алчного, замкнутого в себе и даже опасного человека. С каждой неделей, наблюдая, как через его собственный дом протекают реки денег и не имея возможности отвести для своих нужд хотя бы скромный ручеек, он становился все угрюмее, все завистливее и жаднее. Теперь он меньше жаловался на судьбу, но стал часто выходить на Тэмфилдский холм, где мог часами стоять и смотреть на огромный дворец внизу, как умирающий посреди пустыни от жажды путешественник смотрит на мираж.
Но он не сидел без дела. Старик вынюхивал, подсматривал, выведывал, и в конце концов о Рафлзе Хоу ему стало известно даже больше, чем его сыну или дочери.
- Ты, верно, не догадываешься, откуда у твоего дружка все эти деньги? - сказал он однажды утром Роберту, когда они вместе шли по деревенской улице.
- Нет, отец. Я только знаю, что он очень хорошо их тратит.
- Хорошо тратит? - прорычал старик. - Да уж, куда лучше! Он уже облагодетельствовал каждого бродягу, каждую шлюху, каждого бездельника в этой деревне, но у него не нашлось ни фунта, даже под самое лучшее обеспечение, чтобы помочь уважаемому трудящемуся человеку справиться с бедой.
- Дорогой отец, я не хочу с тобой об этом спорить, - сказал Роберт. - Я уже тысячу раз говорил, что я об этом думаю. Цель мистера Хоу - поддержать беспомощных. Нас же он воспринимает как людей равных себе. Ему и в голову не приходит покровительствовать нам или относиться к нам так, будто мы сами не можем о себе позаботиться. Для нас было бы унизительно принимать от него деньги.
- Тьфу ты! Да речь идет о ссуде! Ссуды - самое обычное дело для деловых людей. Как только такая чушь приходит тебе в голову, Роберт?
Хоть было еще очень рано, по возбужденному, агрессивному поведению отца Роберт понял, что старик пил. В последнее время к рюмке он прикладывался все чаще и совершенно трезвым почти не бывал.
- Мистер Рафлз Хоу сам себе судья, - холодно сказал Роберт. - Заработанные деньги он имеет право тратить так, как считает нужным.
- А как он их зарабатывает, ты знаешь, Роберт? Откуда тебе известно, что ты не становишься соучастником преступления, когда помогаешь ему тратить его миллионы? Ты когда-нибудь слышал, чтобы такие большие деньги доставались честным путем? Вот что я тебе скажу: такого не бывает. И еще я тебе скажу, для него все эти горы золота значат не больше, чем глыбы угля для шахтера в шахте. Он мог бы из него весь свой дом выстроить, и это бы ему ничего не стоило.
- Я знаю, что он очень богат, отец. Да, порой он говорит странные вещи и позволяет своему воображению уводить себя куда-то в сторону. Он рассказывал мне о таких своих планах, которые даже самый богатый человек на земле не осилил бы.
- Смотри, не наделай ошибок, сынок. Твой бедный старый отец не такой уж и дурак, хоть он всего-то и есть что честный разорившийся торговец, - он покосился на сына, криво улыбнулся и подмигнул. - Уж я-то чую, где пахнет деньгами, а тут пахнет очень большими деньгами. Я так думаю: богаче его в мире никого нету, хотя откуда у него такое богатство, пока не знаю. Я же еще не ослеп, Роберт. Ты видел телегу, которая к нему каждую неделю приезжает?
- Нет. Какую телегу?
- А, Роберт, видишь, и я могу тебе кое-что новенькое рассказать. Она как раз сегодня должна быть. Каждую субботу по утрам ему привозят телегу. О, да вот она, чтоб мне пусто было! Смотри, вон из-за холма выезжает.
Роберт обернулся и увидел большую крытую телегу, которую два сильных тяжеловоза тянули по дороге к Новому Дому. По тому, как тужились животные и как медленно катилась телега, было понятно, что груз очень тяжел.
- Стой! - воскликнул старший Макинтайр, вцепившись в рукав сына худой костлявой рукой. - Давай подождем, пока она проедет мимо нас. А там поглядим.
Они сошли на обочину и дождались, пока телега поравнялась с ними. Спереди и по бокам она была накрыта просмоленной парусиной, но сзади оставалась небольшая щелочка, через которую можно было рассмотреть то, что находилось внутри. Насколько мог судить Роберт, внутри лежали пакеты одинакового размера, каждый примерно два фута в длину и шесть дюймов в высоту. Они были аккуратно уложены друг на друга, каждый пакет завернут в грубую мешковину.
- Ну, что скажешь? - торжествующе воскликнул старший Макинтайр, когда телега с грохотом проехала мимо них.
- Что-то я не понимаю, отец. А что тут такого?
- Я за этой телегой слежу, Роберт… Каждую субботу. И мне удалось заглянуть внутрь. Помнишь, когда ветром повалило вяз и он упал прямо на дорогу? Пока его не распилили, по ней никто проехать не мог. Это случилось как раз в субботу. Телеге этой пришлось дожидаться, пока ей не расчистили путь. Я в это время был там, Роберт, и смекнул, что нужно делать. Я подкрался к телеге сзади и взялся за один из этих пакетов. С виду не такие уж они и большие, правда? Да только, чтобы поднять такой пакетик, силу надо иметь будь здоров. Он был тяжелый, Роберт, очень тяжелый и твердый. Вот что я тебе скажу, мой мальчик, эта телега нагружена золотом.
- Золотом?
- Золотыми слитками, Роберт. Но давай пойдем в посадку, посмотрим, что с ней дальше будет.
Они прошли вслед за телегой через ворота и углубились в еловую рощицу, где нашли место, откуда все было хорошо видно. Телега остановилась не у большого дома, а у дома с трубой. Там уже поджидали конюхи и лакеи. Они принялись быстро разгружать телегу и заносить пакеты в здание. В первый раз Роберт увидел, как кто-то, кроме самого хозяина, переступал порог лаборатории. Однако Рафлза Хоу нигде видно не было, и через полчаса освободившаяся от груза телега живо покатила в обратном направлении.
- Что-то я не понимаю, отец, - неуверенно произнес Роберт, когда они снова вышли на дорогу и продолжили путь. - Допустим, прав ты, кто в таком случае шлет ему столько золота и откуда оно вообще берется?
- Ха! Вот и старик твой, оказывается, нужен для чего-то! - довольно хмыкнул его спутник. - Я эти игры насквозь вижу. Их двое, понимаешь? Второй где-то достает золото. Где, не знаю, но, будем надеяться, делается это честным путем. Можно, к примеру, предположить, что они нашли какое-нибудь чудесное месторождение, где его можно грести лопатой, что песок в карьере. Так вот, тот, второй, посылает его этому, и этот в печах своих и всякой химией очищает его и доводит до нужного состояния, чтобы продавать. Вот мое объяснение, Роберт. Ну что, прав все-таки старик, а?
- Но, отец, если это действительно так, золото должно уходить обратно.
- А оно и уходит, только немного погодя. Ха-ха! От меня разве что скроешь? Каждый вечер его вывозят и отправляют в Лондон поездом в семь сорок. Только на этот раз не в слитках, а в оббитых железом ящиках. Я их видел собственными глазами, мальчик мой, и прикасался к ним вот этими самыми руками.
- Ну что ж, - задумчиво произнес молодой человек, - может, ты и прав. В принципе, такое возможно.
Пока отец и сын копались в тайнах Рафлза Хоу, сам он зашел в "Элмдин", где застал Лору сидящей у камина с последним номером "Квин" в руках.
- О, простите, - воскликнула она, отбрасывая газету и вскакивая на ноги, - все ушли, так что я дома совсем одна. Но они скоро будут. Роберт должен вернуться с минуты на минуту.
- То, что никого нет, даже хорошо, потому что я хочу поговорить с вами, - тихим голосом произнес Рафлз Хоу. - Мне кажется, будет лучше, если мы поговорим без посторонних. Прошу вас, садитесь.
Лора снова опустилась в кресло. Щеки ее порозовели, дыхание участилось. Она отвернула от гостя лицо и устремила взгляд на огонь, но блеск в ее глазах не был отражением языков пламени, пляшущих в камине.
- Мисс Макинтайр, вы помните нашу первую встречу? - спросил он, стоя рядом с ней на коврике и всматриваясь в ее темные волосы и изумительно женственный изгиб белоснежной шеи.
- Как будто это было вчера, - произнесла она нежным бархатным голоском.
- Тогда вы должны помнить и те дикие слова, которые я произнес, когда мы расставались. Я тогда повел себя очень глупо. Поверьте, мне очень жаль, если я тогда как-то испугал или побеспокоил вас, но я так давно живу один, что обзавелся дурной привычкой думать вслух. Ваш голос, ваше лицо, ваши движения настолько совпали с моим идеалом женщины, любящей, преданной, понимающей, что я не смог не подумать: если бы я был небогат, мог бы я надеяться завоевать сердце такой, как вы?
- Мне необычайно приятно слышать ваши добрые слова, мистер Рафлз Хоу, - сказала Лора. - Уверяю вас, я тогда вовсе не испугалась, и незачем извиняться за то, что на самом деле является комплиментом.
- За это время я понял, - продолжил он, - все, что я тогда прочитал на вашем лице, - правда. Вы действительно настоящая женщина, наделенная всеми благороднейшими и милыми качествами, какими природа только может одарить женщину. Вы знаете, что я богат, но я хочу, чтобы сейчас вы забыли об этом. Зная мой характер, какой я человек, если бы вы были моей женой, вы были бы счастливы, Лора?
Она ничего не ответила и продолжала смотреть сверкающими глазами на огонь. Одна маленькая ножка, едва заметная из-под юбки, нервно постукивала о коврик.
- Правильно, прежде чем принять решение, вы должны меня узнать получше. Но, право же, узнавать тут почти нечего. Я сирота и, насколько мне известно, родственников у меня нет вовсе. Отец мой был уважаемым человеком, работал деревенским врачом в Уэльсе. Он хотел, чтобы я пошел по его стопам, но, прежде чем я сдал экзамены, он умер и оставил мне небольшое наследство, которое выплачивалось ежегодно частями. Я увлекся химией и электричеством и вместо того, чтобы продолжать изучать медицину, с головой ушел в эти науки. В конце концов построил собственную лабораторию, где мог заниматься своими исследованиями. Примерно в это время я стал обладателем очень большой суммы денег, настолько большой, что почувствовал, какой огромной ответственностью ляжет на мои плечи то, как я распоряжусь этими деньгами. После некоторых размышлений я решил, что построю большой дом в каком-нибудь тихом уголке страны не очень далеко от большого города. Так я смогу поддерживать связь с миром, и в то же время ничто мне не будет мешать спокойно обдумывать свои планы. Совершенно случайно я выбрал Тэмфилд. Мне теперь остается лишь воплотить в жизнь все, что я задумал, и сделать наш мир хоть немного светлее, избавив его от некоторых бед и несправедливости. И теперь я снова спрашиваю вас, Лора, согласны вы разделить со мной мою участь и посвятить жизнь работе, которая мне предстоит?
Лора повернулась к нему, окинула взглядом его худое тело, бледное лицо, внимательные, но добрые глаза. И тут ей вдруг показалось, что рядом с ним сгустилась тень Гектора Сперлинга, вспомнились его мужественный лик, четкая и упрямая линия губ, по-мальчишески бесшабашное поведение. И в тот самый миг, миг ее триумфа, в памяти Лоры всплыло, как в час краха он не бросил их в беде, как он продолжал любить ее, нищую девушку без пенни за душой, так, словно она была наследницей состояния. Вспомнила она и те нежные объятия у двери перед расставанием и почувствовала на своих устах теплое прикосновение его губ.
- Вы оказываете мне великую честь, мистер Хоу, - произнесла она с запинкой. - Но это так неожиданно. У меня совсем не было времени подумать. Я не знаю, что вам ответить.
- О, я вас вовсе не тороплю! - горячо воскликнул он. - Наоборот, я прошу вас очень хорошо все обдумать. Я приду за ответом позже. Когда мне прийти? Вечером?
- Да, приходите сегодня вечером.
- Хорошо, тогда adieu . Поверьте, ваши сомнения заставляют меня ценить вас еще больше. Я буду жить надеждой.
Он припал к ее руке и оставил наедине с мыслями.
Однако сомнения ее не были долгими. Призрачное лицо далекого моряка становилось все прозрачнее, все заманчивее казались огромный дворец, сказочное богатство, бриллиантовые россыпи, золото, будущая беззаботная жизнь. Все это было совсем рядом, оставалось лишь протянуть руку. И как она могла засомневаться, даже на секунду? Лора встала, подошла к письменному столу, взяла лист бумаги и конверт. На конверте она написала: "Лейтенанту Сперлингу, английский военный корабль "Активный", Гибралтар".
Само письмо вызвало некоторые трудности, но все же ей удалось привести текст в соответствие со своими мыслями.
Лора написала:
"Дорогой Гектор!
Я знаю, твой отец никогда полностью не одобрял наши отношения, иначе не стал бы чинить препятствия нашему браку. К тому же я знаю: после беды, случившейся с моим отцом, лишь честь и чувство долга заставили тебя остаться верным мне, и что тебе жилось бы намного легче и лучше, если бы мы с тобой вовсе никогда не встречались. Я не могу допустить, Гектор, чтобы из-за меня ты ломал свою жизнь и ставил под угрозу свое будущее, поэтому после долгих раздумий я решила освободить тебя от наших детских обязательств, данных друг другу. Ты можешь считать себя полностью свободным человеком. Ты можешь подумать, что я поступаю некрасиво, сообщая тебе об этом сейчас, но я совершенно уверена, дорогой Гектор, что когда ты станешь адмиралом, по-настоящему большим человеком, ты вспомнишь это письмо и поймешь, каким добрым другом была я и почему не позволила тебе совершить неверный шаг, который мог бы оборвать твою только начинающуюся карьеру. Что касается меня, я, независимо от того, выйду ли когда-нибудь замуж или нет, твердо намерена посвятить свою жизнь служению добру и попытаться сделать этот мир хоть немного счастливее. У твоего отца все хорошо, в прошлое воскресенье он прочитал прекрасную проповедь. В конверт я вкладываю банкноту, которую ты просил сохранить. Прощай навсегда, дорогой Гектор, и поверь, что бы ни случилось, я всегда останусь твоим преданным другом.
Лора С. Макинтайр".
Едва успела она запечатать конверт, как вернулись отец и Роберт. Когда они вошли в комнату, Лора прикрыла за ними дверь, вышла на середину комнаты и присела в неглубоком реверансе.
- Я жду поздравлений от семьи, - произнесла она, гордо подняв голову. - Приходил мистер Рафлз Хоу, он сделал мне предложение.
- Наконец-то, черт побери! - воскликнул старик. - И что ты ему ответила?
- Я сказала, что хочу подумать.
- И что ты ответишь?
- Что принимаю его предложение.
- Ты всегда была умницей, Лора, - сказал старший из Макинтайров, приподнимаясь на носки, чтобы поцеловать ее.
- Лора, Лора! - с мягким укором произнес Роберт. - А как же Гектор?
- О, я написала ему письмо, - беспечно ответила сестра. - Ты не мог бы его отправить?
Глава X. Великая тайна
Итак, помолвка Лоры Макинтайр и Рафлза Хоу состоялась. Взгляд старшего Макинтайра, приблизившегося еще на шаг к заветному источнику обогащения, стал еще более алчным, а Роберт меньше чем когда-либо, думал о работе и почти не вспоминал о тех огромных полотнах, которые пылились в его мастерской. В честь помолвки Хоу преподнес Лоре золотое кольцо с огромным сверкающим бриллиантом. Но о предстоящей свадьбе почти не говорили, поскольку Хоу не хотел привлекать к этому событию большого внимания, чтобы все прошло как можно тише. Почти каждый вечер проводил он в "Элмдине" в обществе Лоры. Их грандиозным планам переустройства мира и улучшения жизни на земле не было предела. Разложив на столе карту, молодые люди переносились из страны в страну, с материка на материк, делали пометки, продумывали, совершенствовали.
- Ну и девчонка! - сказал как-то старый Макинтайр сыну. - Она ведет себя так, словно всю жизнь купалась в миллионах. Хотя после свадьбы она уж, наверное, не станет вот так запросто выбрасывать свои денежки на мужнины безумства.
- Лора сильно изменилась, - не смог не согласиться Роберт. - Стала намного серьезнее.
- Ничего-ничего! - хмыкнул отец. - Лора - девочка умная, она знает, что делает. Она не даст своему старому папаше остаться без пенса, если у нее все выгорит… Вообще, интересно получается, - помолчав, с горечью в голосе добавил он. - Моя дочь собирается замуж за человека, для которого золото значит не больше, чем в свое время для меня оружейный металл, сын мой носится по всему Стаффордширу с огромными деньжищами и выискивает, кому бы их отдать, а отцу, который всю жизнь любил их, заботился, иногда не хватает даже на бутылку бренди. Что бы об этом сказала ваша бедная мать?
- Все, что тебе нужно, это просто попросить.
- Да, будто я ребенок пятилетний. Но знай, Роберт, у меня тоже есть права, и так или иначе я добьюсь своего. Нет, со мной не будут обращаться, как с пустым местом. Вот что я тебе скажу: если этот человек хочет видеть меня своим тестем, сперва ему придется рассказать мне кое-что о себе самом и о своих денежках. Может, мы люди и не богатые, но честные. Я иду к нему. Буду говорить серьезно.
Он взял шляпу, трость и направился к двери.
- Нет, отец, нет! - воскликнул Роберт, схватив его за рукав. - Не надо вмешиваться. Мистер Хоу - человек очень чувствительный, ему не понравится, если его начнут расспрашивать о таких вещах. Это может закончиться большой ссорой. Прошу тебя, не ходи.
- Хватит меня останавливать, - прорычал старик, он как всегда был сильно пьян. - Как я решил, так и будет.
Он потянул руку, чтобы освободиться.
- Предупреди хотя бы Лору. Сейчас я ее позову, послушаем, что она скажет.
- Не хочу я сцен, - мрачно произнес Макинтайр и ослабил руку. Своей дочери он побаивался, и в самые напряженные минуты упоминание ее имени всегда действовало на него успокаивающе.
- Кроме того, - сказал Роберт, - я не сомневаюсь, что Рафлз Хоу и сам знает, что должен все-таки нам что-то объяснить, прежде чем сделать следующий шаг. Не может же он не понимать, что теперь мы имеем право все знать.
Едва он произнес эти слова, раздался стук в дверь, и в комнату вошел тот, о ком они говорили.
- Доброе утро, мистер Макинтайр, - сказал он. - Роберт, вы не могли бы сейчас зайти ко мне? Мне нужно поговорить с вами о деле.
Выглядел он серьезно, как человек, заранее все продумавший и взвесивший.
В Новый Дом они шли рядом, почти не разговаривая. Рафлз Хоу был погружен в раздумья. Роберт терялся в догадках и немного нервничал, потому что почувствовал: разговор предстоит серьезный. Зима почти сдала свои права, и, невзирая на ветра и дожди английского марта, из земли уже робко пробивались первые ростки зелени. Снег сошел, но от этого сельский пейзаж казался еще мрачнее и неприветливее. Все вокруг было застелено белесым туманом, поднимающимся с сырых, пропитанных влагой лугов.
- Между прочим, Роберт, - неожиданно произнес Рафлз Хоу, когда они уже подходили к дому. - Вы уже отправили ту свою большую картину с римлянами в Лондон?
- Я ее еще не закончил.