Увидев письмо, Энн подумала - как это мило и великодушно со стороны Вейна! Но ее дядя отнесся к этому совершенно иначе. Он увидел в этой записке личное, причем двоякое оскорбление: во-первых, оказывается, его шофер на своем месте не занимается важным для страны делом, а во-вторых, этот Вейн взял на себя смелость написать ему об этом. По мере того как он размышлял о причиненной ему несправедливости и о неподобающей дерзости Вейна, он буквально багровел от ярости.
- Вообразил себя моим другом! - бушевал он. - Решил, что я сильно из-за этого пострадаю, и теперь злорадствует! Ах ты щенок! Вообразил о себе из-за того, что его сделали начальничком! Я ему покажу его место! Да он у меня через неделю пробкой вылетит из Сент-Полса!
Энн еще не видела дядюшку в такой ярости. Она даже испугалась, что он и в самом деле лопнет. Он продолжал бушевать, и хотя Вейн позднее не посвятил ее в эту историю, она была уверена, что он ходил на биржу труда и там поскандалил.
Впрочем, весь этот гнев никак не повлиял на ход событий. В должный срок Келлоу получил официальную повестку о призыве на службу, и Сэйвори пришлось смириться с этим.
Впрочем, Сэйвори получил неожиданное удовлетворение. Незадолго до отбытия, у Келлоу что-то случилось с легкими, и хотя он по-прежнему возил своего хозяина, но доктор дал ему на несколько месяцев отсрочку от призыва.
Эта отсрочка не смягчила ненависти к Вейну. Именно эту бешеную злобу почувствовала в нем Энн, когда впервые испытала к дяде чувство недоброжелательности. Каким-то образом до него дошло, что она встречается с молодым человеком, и он устроил ей головомойку.
- Послушай-ка, - орал он, - что это такое мне рассказывают, что ты таскаешься с этим прощелыгой? Немедленно порви с ним! Хочешь шляться, найди себе кого-нибудь своего круга!
Энн была задета даже не крайней грубостью дяди. Намного больше ее разъярила его явная несправедливость: не только инсинуации в адрес Вейна, но и грязные намеки на ее собственное поведение. Да, действительно, у Вейна низкое положение и он беден, но у него хорошее образование и отличные манеры, он честен и благожелателен. Энн считала, что он не хуже любого из тех, кто появлялся в доме ее дяди.
- Он мне нравится, и я буду дружить с ним, - с непривычной для себя прямотой отрезала она. - У него есть по крайней мере одно преимущество, он джентльмен.
Дядя только фыркнул в ответ и ушел. Она решила, что повела себя правильно, потому что за обедом он был с ней намного вежливее.
Их следующая стычка оказалась более серьезной. Вейн жил с матерью на окраине Сент-Полса, и он чуть ли не с самого начала их знакомства зазывал Энн к себе домой чтобы их познакомить. Энн пообещала, что в ближайшую субботу придет к ним на чай.
Она не делала тайны из своих планов, хотя и не особо распространялась о них. Дядя каким-то образом узнал о ее намерениях, и когда она уже собралась выходить, он зазвал ее к себе и вручил пачку бумаг с карандашными пометками.
- Просмотри, - сказал он. - Мне нужно, чтобы ты привела все в порядок и аккуратно отпечатала. Когда я получу это?
- Я надеюсь, сегодня вечером тебе эти бумаги не понадобятся? - изумилась она.
- Именно сегодня, - сердито возразил он. - Они мне нужны немедленно. Ну, не позднее шести.
Энн почувствовала, что дошла до предела. Она знала эти бумаги и была уверена, что в ближайшие несколько дней они ему не нужны. Она также понимала, что если не сумеет сейчас себя утвердить, ее будущая жизнь здесь превратится в сплошную цепь унижений. Она собрала всю свою решительность.
- Извини меня, дядя. Я обещала сегодня прийти к чаю. Если бы ты сказал заранее, я бы что-то придумала, но сейчас уже поздно что-то менять.
Его, казалось, удивила ее безрассудная смелость.
- Ты имеешь в виду, - угрожающе спросил он, - что если ты собралась куда-то шляться, моя работа может подождать?
- Конечно нет, дядя. Я хочу сказать, что я уже договорилась с другими людьми и сегодня мой свободный вечер, и я не хочу их подводить без крайней нужды.
- Ты полагаешь, что моя просьба это не достаточно уважительная причина?
Она знала, что сильно рискует, но чувствовала, что он блефует и не пойдет до конца.
- Ты ведь знаешь, что эти бумаги не понадобятся до среды, до возвращения мистера Спендера, - она рискнула воспротивиться. - Но если они так срочно тебе понадобились, я все сделаю, когда вернусь. Ты сможешь получить их часов в девять.
Он как-то угрожающе гмыкнул, но было видно, что его поколебала проявленная ею стойкость, и он дал ей спокойно уйти. Вернувшись, она тут же перепечатала бумаги, но хотя он получил их еще до девяти, она была уверена, что в этот вечер он на них и не взглянет.
Прошло несколько месяцев и легкие Келлоу окрепли настолько, что доктор признал его годным, и он получил вторую повестку. Сэйвори опять впал в ярость, и на этот раз вел себя настолько злобно и угрожающе, что Энн не на шутку перепугалась. И на этот раз интуиция ее не подвела.
Спустя два дня дядя заглянул в комнату, где она печатала, и, не переступая порог, отрывисто бросил: "Я нашел себе новую секретаршу. К концу месяца освободи комнату".
В первый миг она не поверила собственным ушам, но дядя с мстительным удовольствием подробно объяснил ей ситуацию.
- Ты, возможно, слышала, что я остался без шофера, - сказал он с недоброй ухмылкой. - А раз война, и рабочих рук не хватает, и то и ее, я не могу найти другого мужчину. Так я нашел женщину, будь она неладна! А поскольку у нее есть подходящее образование, она будет заодно выполнять и твою работу. Она появится, когда Келлоу призовут. Так что к тому времени собирайся и съезжай.
Энн поняла, что таким образом он поквитался с Вейном, которого считал причиной всех неприятностей. Как ей хотелось иметь возможность швырнуть ему в ответ, что уезжает немедленно, но это было совершенно нереально. На карманные расходы выдавали так мало, что она сумела скопить лишь несколько фунтов, и ей не к кому было идти и не было других источников существования. Приходилось оставаться здесь и подыскивать другую работу.
Она собрала все силы, чтобы не разнюниться, и сухо ответила, что ее это вполне устраивает, что она устала от жизни здесь и сама собиралась ему сказать об этом в ближайшее время. Он удивленно взглянул на нее и исчез, и вот тут силы покинули ее, и она разрыдалась.
Ее сердечно тронуло и обрадовало то, как близко к сердцу приняла эту историю тетя Дорис. Дорис очень привязалась к Энн и проводила с ней уйму времени. В перспективе близкого расставания ее страшило не только будущее Энн, но и собственное одиночество.
- Чем же ты займешься, девочка? - спросила она. - У тебе есть хоть какие-то планы?
- Я могла бы опять попробовать записаться в армию или еще куда-нибудь, ответила Энн. - Потом я могу попросить Реджи Вейна подыскать мне что-нибудь. Я ведь стала намного крепче, чем была, вы знаете.
- Но ты не тревожься уж слишком, с деньгами я тебе помогу. Пусть это тебя не заботит. У меня их немного, но достаточно, чтобы поделиться с тобой, а когда встанешь на ноги, сможешь расплатиться.
Тут они обнялись, поплакали, и Энн почувствовала себя намного увереннее.
Она позвонила Вейну и в тот же вечер, гуляя вдоль берега, рассказала ему свои новости и попросила о помощи. В ту же самую минуту она получила пылкое предложение выходить за него замуж.
- Если бы не это, - возбужденно говорил он, - я бы никогда не отважился попросить твоей руки. Во-первых, твое положение, ты настолько выше меня. Потом…
- Настолько выше! - передразнила она с ласковой улыбкой. - Без работы и без гроша в кармане.
- Это все временно, - отмел он ее насмешку, - и я все равно не позволил бы себе воспользоваться этой ситуацией. Но здесь есть вещи поважнее - я не могу дать тебе то, к чему ты привыкла.
- Милый мой, - попыталась перебить его она, но он настойчиво продолжил.
- Понимаешь, у мамы есть какие-то деньги, но на них не прожить, и я должен помогать ей. В принципе, и так бы можно выкрутиться, но придется туго. Ты сможешь так жить?
Для Энн это прозвучало как райская музыка. Она винила себя в том, что поступает нечестно, что она будет для него ярмом, что женитьба сломает ему карьеру, и тут он подхватил ее на руки и она разрыдалась.
Потом они отправились к нему и сообщили о своем решении миссис Вейн, и ее реакция заставила Энн еще раз разрыдаться.
- Я просто в восторге, - объявила будущая свекровь, нежно целуя Энн. - Я знала, что он об этом мечтает, но не могла и надеяться, что у него что-то выйдет.
На следующий вечер они опять встретились у него дома и устроили военный совет. Реджи настаивал на том, чтобы жениться не откладывая и чтобы Энн переезжала к ним. Но Энн не соглашалась, и миссис Вейн ее поддержала.
- На этом сломалось больше семей, чем на чем-либо еще, - провозгласила она, и Энн потом долго гадала, как та смогла догадаться. - Энн совершенно права, ей нужно иметь собственный дом. Но я скажу вам, что мы сделаем, я над этим думала всю ночь. Я перееду к Мейси Винн, ты же знаешь, она давно мечтает о компаньонке. А вы двое сможете жить в этом доме.
Хотя молодые люди начали бурно протестовать, миссис Вейн настояла на своем. Это решение и в самом деле удовлетворяло всех, и было принято безоговорочно. Но когда на следующий день миссис Вейн позвонила своей приятельнице, возникли препоны. Миссис Вини как раз сдала свои комнаты на три месяца. Она страшно об этом сожалела, клялась, что будет счастлива, если в конце этого срока ее старая подруга сможет у нее поселиться.
- Я-то считаю, - объяснила им миссис Вейн, - что для вас так даже и лучше. Вы будете помолвлены, а когда пройдут три месяца - поженитесь. Вопрос только, как Энн сейчас будет жить?
Вот тут Вейн и припомнил, что директор местного газового завода ищет секретаршу взамен девицы, которую мобилизовало Министерство обороны. Энн сходила к нему познакомиться, была принята на работу и с помощью миссис Вейн нашла в городе удобную комнату. Вопреки обычным в таких случаях ожиданиям, ее жалованье оказалось выше, чем она рассчитывала, а комната - просто прелесть, и она живенько прикинула, что к концу трех месяцев сможет сэкономить вполне приличную сумму.
Джошуа Рэдлет погиб как раз в эти дни, когда Энн предстояло вот-вот покинуть дом своего дяди. Это событие расстроило Энн, потому что она была знакома с Веджвудами, Литтлами, с пожилым джентльменом, и он нравился ей. Но она была слишком переполнена собственным будущим, и эта история задела ее менее глубоко, чем это было бы в другой ситуации.
Глава 6
Капитан Артур Ролло
Генерал-майор сэр Джон Уэстон - кавалер ордена Бани, кавалер ордена Святого Михаила и Святого Георгия, ордена "За безупречную службу" повернулся к хорошенькой юной женщине, одетой в форму армейской транспортной службы, которая вела его автомобиль.
- Вот сюда, - ткнул он пальцем.
Она лихо повернула машину и вкатила в ворота, на стойках которых значилось имя усадьбы - Келвин-хаус. Мягко прокатив по узкой дорожке, она затормозила перед ступеньками парадного входа.
Генерал Уэстон прибыл в качестве добровольной жертвы общественных традиций. Это была резиденция Чарльза Сэйвори, и Уэстон был зван на ленч. Он знал Сэйвори много лет и все это время терпеть его не мог, но, будучи командиром размещенных поблизости воинских частей, чувствовал, что было бы неполитично отказаться от приглашения одного из самых влиятельных граждан.
Обычно такие визиты проходили в высшей степени спокойно и без малейших последствий для третьих лиц. Но в этот раз Сэйвори бросил за столом замечание, давшее толчок целому ряду мыслей и соображений, которые и до этого уже приходили в голову его гостю. Результатом стали определенные действия, которые радикально изменили жизнь ряда жителей Сент-Полса, в том числе Веджвудов, Литтлов и Энн Мередит.
Обменявшись приветствиями и потолковав о всяких пустяках, мужчины заговорили о недавних армейских учениях, при этом Сэйвори не удержался от ехидной критики, после чего, естественно, вспомнили о недавней гибели Джошуа Рэдлета и последовавшем судебном дознании. Гость быстро понял, что Сэйвори принял это происшествие близко к сердцу. При этом генерала изумило, что на него возлагают вину за эту трагедию.
- За это мы можем благодарить только ваших парней, - с жаром заявил Сэйвори. - Проклятая беспечность. Меня могло убить.
Оказавшись мишенью неожиданной атаки, Уэстон попытался задержать противника и перегруппировать силы.
- Дорогой мой! - увещевающе сказал он. - Думайте, что говорите! На такие темы не шутят.
- Какие к черту шутки, - грубо возразил Сэйвори. - Вам бы это не показалось смешным, если бы случилось с вами.
- Да, но… - генерал попытался выйти из-под огня, - вы же не пострадали?!
- Вашими молитвами. Но ведь я мог легко оказаться на месте покойного Рэдлета.
Уэстон бросил в бой тяжелые подкрепления.
- Господи помилуй, я вижу, вы всерьез об этом! Да как же это так? Что там, по-вашему, на самом деле случилось?
Сэйвори хмыкнул.
- А разве не ясно, что случилось? Я вчера в суде чуть не расхохотался, когда эта задница Вэнсон давал показания об этом. - Он передразнил инспектора, - "Военные заверили меня, что не использовали взрывных устройств, которые могли бы произвести такую воронку". Ха-ха! А что, по-вашему, люди об этом думают, а?
- Но, Сэйвори, - Уэстон предпринял контратаку, - шутки в сторону, что вы имеете в виду? Вы ведь не думаете на самом деле, что войска оставили мину на берегу?
- А кто ее тогда оставил? Откуда там появилась эта мина или что там было такое?
Генерал не ослаблял напора.
- А откуда появляется большинство мин, которые находят на берегу?
- Э, нет, - Сэйвори помахал пальцем перед носом генерала, - этот номер не пройдет. Вчера в суде и эту тему разбирали. Мины, о которых вы говорите, слишком велики. Если бы там была одна из них, в песке осталась бы дыра величиной с дом, а вокруг в половине домов стекла бы повылетали. Там было что-то небольшое. Нет, Уэстон, здесь вам не отвертеться. Это была одна из ваших противопехотных мин.
Похоже было, что Сэйвори восстановил форму, и тут Уэстон, хватившийся, что они зашли уж слишком далеко, да еще в присутствии дам - миссис Сэйвори и мисс Мередит, решил сбавить обороты.
- Не могу допустить, чтобы нашу армию обвиняли в подобной безответственности, - заявил он жизнерадостно. - Долг, знаете ли, обязывает стоять за своих, - он любезно улыбнулся дамам.
- Разве вы на учениях не использовали мины? - упорствовал Сэйвори.
Этот вопрос достал Уэстона больше, чем все предыдущие. Экий наглец, черт его дери! Вопрос прозвучал так, будто его словам здесь не верят. Пришлось сделать немалое усилие, чтобы говорить спокойно и убедительно.
- Только учебные. Сожалею, что вынужден разрушить вашу версию.
- Учебные, да? Среди этих присяжных попался один умный мужик. Он утверждал, что вы там у себя напутали. Ставлю десять к одному, что так все и было.
Уэстон сделал попытку закрыть нелепую тему.
- Я не буду с вами спорить, Сэйвори, - сказал он твердо, - по двум причинам. Во-первых, я не могу доказать, что там не было наших мин, а во-вторых, и вы не можете доказать, что они там были, так что спор разрешить невозможно. Как хороши ваши тюльпаны, миссис Сэйвори!
Хотя Уэстон был уверен, что эти инсинуации просто продукт злобного ума, они его встревожили. Он полагал, что раз в суде эту возможность отвергли, можно считать дело закрытым. Оказалось, что это не так. Что бы он сам ни говорил, но предположения Сэйвори никоим образом не были абсурдны. Войска действительно использовали учебные мины, которые закапывали в песок. Те в соответствующей ситуации с шумом и дымом взлетали вверх, но вполне безобидно. Можно ли вообразить, что по какой-то ошибке среди учебных оказалась одна боевая? Можно ли быть наверняка уверенным, что саперы, очищавшие место учений от всякого мусора, не оставили одну такую в песке?
Все это настолько встревожило Уэстона, что, вернувшись в штаб, он первым делом вызвал адъютанта и интенданта.
- Я только что был на ленче у Чарльза Сэйвори, - сообщил он. - Вам приходилось с ним встречаться?
Оказалось, что да, оба имели счастье.
- Тогда вы представляете, кто он и на что это похоже. Он считает, что в этом взрыве на пляже виноваты мы, и настаивает, что у нас среди учебных мин затесалась одна боевая, а потом саперы пропустили ее и оставили там за волноломом. Его это все взбесило. Говорит, что запросто мог бы на нее наступить не Рэдлет, а он сам. Предполагается, что это было бы большой потерей для нации.
Его подчиненные рассмеялись.
- Очень похоже на него, сэр, - вставил адъютант Рейке. - Когда ему случается найти особенно оскорбительное словцо, он приходит в восторг.
- Согласен с Рейксом, сэр, - добавил Гамильтон, интендант. - Если бы вы были командиром отряда самообороны, он сказал бы, что во всем виноваты гранаты, которые украли из-за вашей беспечности.
Уэстон кивнул.
- Полагаю, вы оба правы, но что бы там ни говорил и ни думал Сэйвори, мне вся эта история крепко не нравится. Я хотел бы с большей определенностью знать, что его обвинения не могут быть правдой. Всем известно, как легко ошибиться, и мы знаем, - он криво ухмыльнулся, - что виновные не склонны распространяться о своих ошибках.
- Была сделана опись запаса мин, сэр, - отрапортовал Гамильтон. - После учений все было проверено.
- Но вы лично этим не занимались?
- Нет, сэр, этим занимался Милмэн, очень надежный человек.
Генерал помедлил.
- Полагаю, расследование нужно провести хотя бы для очистки совести. Сэйвори не отстанет от нас. Возможно, ему поверят другие. Начнутся толки, и репутация армии пострадает. Могут вовлечь в это дело палату общин. Все это, разумеется, вздор, но я хотел бы иметь основания для публичного опровержения подобных разговоров.
- Понимаю, сэр, - отреагировал Гамильтон. - Вы хотите, чтобы я лично все проверил? Я немедленно этим займусь.
- Боюсь, мне нужно кое-что большее, чем инвентаризация запасов мин. Это, разумеется, тоже нужно провести, но я также хочу, чтобы было проведено негласное расследование. Кто и где закладывал мины? Были ли закладки около волнореза? Не попадались ли среди учебных мин боевые? Нужно все досконально выяснить. Сомневаюсь, что вы справитесь с этим, Гамильтон. Думаю, для этой работы нужно выделить особого человека.
- Могу я предложить Ролло, сэр? - сказал Рейке.
- По правде говоря, я именно его имел в виду. Пришлите его ко мне, я ему все растолкую и направлю к вам.
Капитан Артур Ролло был недавно призван в армию. На гражданке он был образцовым полисменом. Выпускник колледжа Гендон, он отслужил какое-то время в Скотленд-Ярде. Помощник комиссара сэр Мортимер Эллисон решил, что это лихой парень и надо дать ему шанс. Он приставил его в качестве помощника к главному инспектору Френчу, расследовавшему убийство, ставшее позднее известным как дело Элтона из Челфонта, что близ Доркфорда, графство Суррей. Успешно закрыв дело, Френч отозвался о нем с большой похвалой, и его удостоили звания сержанта.