- Седьмого гостя? - переспросил Дейвис, настороженно наблюдая за Мэннингом. - Не возражаете сообщить мне, кто это?
- Мой старый друг из Англии. Его зовут Мерривейл - сэр Генри Мерривейл.
Джин, стоящая в середине комнаты, сделала жест отчаяния:
- Только этого нам не хватало, не так ли?
Ее отец нахмурился:
- Я не вполне тебя понимаю.
Голубые глаза Джин смотрели на него в упор.
- Вечером ты собираешься сообщить нам нечто ужасное? Пожалуйста, не отрицай! Я знаю, что это так! Что ты намерен нам сказать, папа?
Мэннинг выглядел внушительно даже в свободном белом костюме из шерсти альпака.
- Это может подождать. - Он заколебался. - Но если тебя шокировало то, что я сказал только что, Джин, вечером ты будешь потрясена куда сильнее.
- Сэр Генри Мерривейл… - повторила Джин.
- Право, дорогая моя, я не понимаю, почему…
- Кристал в полном восторге, - объяснила Джин. - Она отыскала его в "Дебретте". У него родословная длиннее, чем твоя рука, а после имени следует целая куча почетных званий. Неужели нам не хватало только английского баронета, настолько чопорного и утонченного, что мы все будем бояться говорить с ним?
- Теперь понятно. - Мэннинг посмотрел на часы. - Господи, лайнер должен был прибыть в половине третьего, а сейчас уже половина четвертого! Одну минуту.
Он снова сел за стол и щелкнул селектором, связывающим его с секретаршей.
- Мисс Энгельс!
- Да, мистер Мэннинг? - ответил слегка запыхавшийся женский голос.
- Вы отправили утром радиограмму на "Мавританию"?
- Да, мистер Мэннинг.
- Я послал Паркера встретить корабль и привезти старого Г. М., если он сможет его похитить. В чем дело? Корабль не прибыл?
- Прибыл, мистер Мэннинг. Мистер Паркер звонил минут пять назад. Но я… не хотела вас расстраивать. Он не мог подобраться к сэру Генри.
- Что значит не мог подобраться?
- Ну, сэр Генри сошел на берег в компании репортеров. Они уехали в такси и начали играть в покер в задней комнате бара на Восьмой авеню. Бармен не впустил мистера Паркера.
- Играть в покер? - воскликнула Джин Мэннинг, сразу ощутив сочувствие к другу отца. - Они заманили в ловушку этого бедного простодушного англичанина и оставят его без гроша в кармане!
- Успокойся, Джин… Да, мисс Энгельс?
- Мистер Паркер ждал в аптеке, сэр. Минут через сорок пять сэр Генри вышел из бара, засовывая в карманы пачки денег. Он сказал, что должен ехать в Вашингтон, сел в такси и крикнул водителю, чтобы тот отвез его на вокзал Гранд-Сентрал.
- Но с Гранд-Сентрал нельзя уехать в Вашингтон! - вмешался Хантингтон Дейвис. - Ему нужен вокзал Пенсильвания! Разве его не предупредили?
- Мистер Паркер очень сожалел, сэр, - виновато добавила секретарша, - но не мог продолжать преследование. Он позвонил из аптеки своему другу… - очевидно, мисс Энгельс заглянула в блокнот, - мистеру Саю Нортону.
- Отлично! - просиял Мэннинг.
- Кто такой Сай Нортон? - спросила Джин.
- В течение восемнадцати лет Сай Нортон был лондонским корреспондентом "Эха", - ответил ей отец. - Он знаком с сэром Генри куда короче, чем я. Я даже не знал, что он вернулся в Нью-Йорк. - Мэннинг снова заговорил в селектор: - Мистер Нортон уже вышел на след?
- Да, сэр. Он позвонит, как только будут новости.
- Спасибо, мисс Энгельс. Это все. - Мэннинг лихорадочно потер руки.
- Но Гранд-Сентрал… - снова начал Дейвис.
- Не сомневаюсь, - спокойно отозвался Мэннинг, - сэр Генри знал, что едет не на тот вокзал.
- Он не в своем уме, сэр?
- Отнюдь. Лучше всего его характеризует слово "пакостник".
- Но…
- Сэр Генри не должен ехать в Вашингтон! - свирепо прервал Мэннинг. - Он должен быть в Мараларче сегодня вечером и уж непременно - завтра утром. Но мне интересно, что он делает сейчас?
Глава 2
Голоса многих громкоговорителей, глухие и в то же время скрипучие, передавали свое сообщение обширной территории вокзала Гранд-Сентрал.
- Сэр Генри Мерривейл. - Легкая пауза. - Пожалуйста, пройдите в офис начальника вокзала на верхнем этаже около прохода тридцать шесть.
Тем не менее старик не появился.
Сай Нортон, покуривая сигарету возле стола справок, окидывал взглядом сравнительно небольшую толпу.
Восемнадцать лет назад, когда его впервые послали в Лондон в качестве корреспондента "Эха", собор Святого Павла не произвел на него - как и на многих других разумных людей - особого впечатления. Он написал, что сооружение выглядит точь-в-точь как вокзал Гранд-Сентрал с целым акром складных сидений.
Теперь, когда Сай Нортон стоял в главном зале верхнего этажа, слыша шарканье ног, к нему вернулись старые воспоминания, приятные и нет, в том числе лицо одной девушки…
- Сэр Генри Мерривейл! Пожалуйста, пройдите в офис начальника вокзала на верхнем этаже около прохода тридцать шесть.
Эхо объявления вновь замерло среди бормотания толпы.
На Сае Нортоне был серый фланелевый костюм, купленный еще до войны; синий галстук свисал поверх двубортного пиджака. Он выглядел добродушным человеком лет сорока с небольшим, что соответствовало действительности; худощавое ироничное лицо обрамляли густые светлые волосы.
Несмотря на шрамы, оставленные временем и войной, Сай умудрился сохранить энергию молодости. Он даже не слишком возмущался, когда несколько недель тому назад его вежливо уволили с работы.
"Мы замечаем, - телеграфировало начальство из Нью-Йорка, - что вы теряете американскую точку зрения".
"А кто бы не потерял ее за все эти годы?" - думал Сай Нортон. Неужели дело было в том, что он стал видеть события со слишком многих точек зрения и из слишком многих стран? Или что он наконец стал заниматься настоящей журналистикой вместо более ранних причуд? Или, что самое главное…
- Мистер! - окликнул хриплый голос, сопровождаемый топотом ног.
К нему подбежал мальчишка лет двенадцати с грязной физиономией, чьей помощью Сай заручился благодаря деньгам и льстивым обещанием работы в стиле Дика Трейси.
- Его здесь нет, - сообщил он, запыхавшись и оглядываясь вокруг с видом заговорщика. - Они вызывали его пять раз и больше не хотят этого делать.
- Скверно, - вздохнул Сай. - Я рассчитывал, что он пойдет туда.
- Для чего?
- Если бы он услышал громкоговоритель, то наверняка захотел бы воспользоваться им сам и обратиться ко всему вокзалу.
Мальчишка вытаращил глаза.
- Это еще почему?
- Потому что, - признался Сай, - мне самому часто этого хотелось, только духу не хватало. Конечно, ему бы не позволили прочитать лимерик о девушке из Мадраса, но он бы, безусловно, попытался.
- Мистер, мы должны найти его!
Горящие глаза Сая устремились на светящиеся часы над столом справок. Было без двадцати пяти четыре.
- Если он не слышал громкоговоритель, - вслух рассуждал Сай, - то либо покинул вокзал, либо торчит в одном из магазинов в этих аркадах. Вероятно, в книжном.
- Тут полным-полно книжных лавок, - обрадовался мальчуган. - Пошли!
Он помчался в направлении стороны, выходящей на Вандербилт-авеню. Сай Нортон, радуясь, что не прибавил за пятнадцать лет ни фунта, побежал следом.
Они исследовали освещенные аркады, поразившие бы изобилием товаров любого лондонца и все еще поражавшие Сая. Их шаги по мраморному полу отдавались гулким эхом, покуда мальчик, затормозив у последней аркады, не указал вперед.
Слева располагался книжный магазин издательства "Даблдей". Они не нашли там Г. М. Но Сай, бросив взгляд на ряд стеклянных дверей метро в конце коридора и увидев, кто находится за ними, издал торжествующий возглас и сунул в руку мальчика еще одну долларовую купюру.
- Это все, Дик! Задание выполнено! - И он устремился в одну из стеклянных дверей.
На него пахнуло теплым дыханием метро. Справа, за восемью турникетами с новыми металлическими темно-зелеными перегородками, установленными, когда стоимость проезда возросла до десяти центов, виднелась лестница, ведущая вниз к поездам, связывающим Гранд-Сентрал с Таймс-сквер.
Слева, у стены, выложенной белыми плитками, находилась будка размена денег с решеткой над отверстием. В промежутке между турникетами и будкой, но на значительном расстоянии от обоих, стоял очень большой и очень старый чемодан, украшенный многочисленными наклейками, свидетельствовавшими о совершенных путешествиях. На чемодане, скрестив руки на груди, как Наполеон, отбывающий на Святую Елену, восседал сэр Генри Мерривейл.
Лицом к нему, уперев кулаки в бока, стоял полицейский.
Некоторые утверждают, что, если бы Сай Нортон вмешался немедленно, все было бы хорошо. Но для таких лиц у Сая имелся уверенный ответ: "Коп не находился на дежурстве. Это был полицейский, работающий на мотоцикле - в кожаных крагах и прочем. К тому же он пребывал в хорошем настроении".
Во всяком случае, пребывал, когда впервые увидел Г. М.
- В чем дело, папаша? - весело осведомился полицейский. - У вас нет денег на подземку?
Г. М. выпятил брюхо и злобно сверкнул глазами поверх больших очков.
- Конечно, у меня есть деньги, - ответил он, сунув руку в карман и протягивая горсть мелочи. На кончике одного пальца он удерживал десятицентовую монету, а на кончике другого - пятицентовую. - Но за пятьдесят лет, - продолжал Г. М., бросив взгляд сначала на десяти-, а потом на пятицентовик, - я так и не смог понять, почему маленькая стоит больше, чем большая.
- Что-что?
- Не важно, сынок. Я просто размышляю.
Молодой полицейский, которому очень шла униформа, подошел к Г. М. и посмотрел на него.
- Кто вы, папаша?
- Я старик, - отозвался Г. М., возвращая деньги в карман и выразительно стуча по груди. - И я, похоже, спятил.
- Я имею в виду, вы в некотором роде англичанин?
- Что значит "в некотором роде"? Я англичанин с головы до пят!
- Но вы говорите как американец, - возразил полицейский, словно гоняясь за ускользающим воспоминанием. - Погодите! Знаю - вы говорите как Уинстон Черчилль! Он тоже говорит как американец - я слышал его по радио. Конечно, - неосторожно добавил полицейский, - во многих отношениях он и есть американец.
Лицо Г. М. побагровело.
- Но скажите, папаша, - продолжал полицейский, - почему вы сидите здесь на чемодане? И из-за чего вы спятили?
Г. М. с усилием взял себя в руки. Его голос, сначала напоминавший хриплое ворчанье из погреба, стал спокойным. Он снова выпятил брюхо.
- Я хочу сделать заявление, сынок.
- О'кей, делайте.
- Я хочу заявить, что эта подземка, которую следует называть метро, - самая нелепая из всех, какими я когда-либо пользовался.
Полицейский Алоизиус Джон О'Кейси, родившийся в Бронксе, несмотря на свое добродушие, почувствовал себя уязвленным до глубины души.
- Что не так с этой подземкой? - осведомился он.
- Ох, сынок! - простонал Г. М., с отвращением махнув рукой.
- Я спрашиваю вас, папаша, что не так с этой подземкой?
Саю Нортону, стоящему у стеклянных дверей, прикрывая лицо шляпой, чтобы спрятать усмешку, вопрос полицейского казался вполне оправданным. До часа пик было еще далеко. Всего несколько человек прошло через турникеты, направляясь вниз. Возле будки размена денег лежала свернутая кольцом веревка, оставленная рабочими. Внизу мерцали красные и белые огоньки - отходил очередной поезд.
- Я спрашиваю вас, папаша, что не так с этой подземкой?
- Я вошел сюда, - сказал Г. М., - опустил десять центов в щель возле турникета и сел в поезд.
- Ну и что?
- Первая станция, куда я прибыл, - продолжал Г. М., - называлась "Таймс-сквер". Прекрасно! Но на следующей станции я посмотрел в окно и увидел, что она называется "Гранд-Сентрал". Господи! - подумал я. Какую путаницу, должно быть, создают две станции с одним названием! Поезд поехал дальше, и черт меня побери, если следующая станция опять не называлась "Таймс-сквер", а следующая - "Гранд-Сентрал"!
- На этой линии только две станции, папаша, - мягко объяснил полицейский О'Кейси. - "Гранд-Сентрал" и "Таймс-сквер".
- Это я и имел в виду!
- Что?
- Что хорошего в линии подземки, где только две станции?
- Но на "Таймс-сквер" можно пересесть на другие линии! - Охваченный вдохновением полицейский судорожно глотнул. - Слушайте, папаша, куда вы хотите ехать?
- В Вашингтон, округ Коламбия.
- Но вы не можете ехать в Вашингтон на подземке!
Протянув руку, Г. М. сделал оскорбительный жест в направлении вышеупомянутой подземки.
- Понимаете, о чем я? - осведомился он.
- Вы пьяны! Я должен вас арестовать! - заявил полицейский после грозной паузы.
- Видите эти турникеты? - ухмыльнулся Г. М.
- Вижу. Ну и что?
- Я только что заколдовал их - наложил на них древние чары вуду. Спорим, что я могу пройти через любой турникет, не опустив в щель десять центов?
- Слушайте, папаша!..
- Хо! Думаете, я шучу?
Г. М. поднялся - твидовые брюки гольф подчеркивали бочкообразность его фигуры. Выпятив брюхо, он приблизился к ближайшему турникету, изящно, как балетный танцор, взмахнул обеими руками и протиснулся через лязгнувшую перегородку.
- Вернитесь! - завопил полицейский О'Кейси.
- Конечно. - Г. М. протиснулся назад и тут же прошел через другой турникет - снова не заплатив. - Вуду, - объяснил он, скромно кашлянув.
Полицейский уставился на него, потом атаковал турникет, как бык - закрытые ворота. Но турникет его не пропустил.
- Видите, сынок? - с сочувствием произнес Г. М. - Вы не можете сделать это, не зная волшебных слов вуду. Думаю, - добавил он, - у парня в будке для размена подскочило давление.
Посмотрев на будку, полицейский О'Кейси убедился, что это правда.
- Что, черт возьми, здесь происходит? - вопил парень за зарешеченным окошком.
Великий человек не обратил на него внимания:
- Повторяю: все турникеты заколдованы. Вы не сможете пройти через них, не заплатив, если не знаете волшебных слов.
Полицейский револьвер 38-го калибра дрожал в кобуре на бедре О'Кейси. Но любопытство оказалось сильнее инстинктивного стремления к закону и порядку.
- Слушайте, папаша, - тихо сказал он. - Я знаю, что это трюк. Но что это за слова?
- "Фокус-покус, - тут же ответил Г. М. - Аллагазам. Холодное железо и Робин Гуд". Вот и все.
- Но я не могу этого произнести!
- Почему?
- Не знаю. - Полицейский покраснел. - Но это звучит нелепо… - Он указал пальцем на турникет и проговорил: - "Фокус-покус! Аллагазам! Холодное железо и Робин Гуд!" - Устремившись к турникету, он пробежал через него так легко, что едва не полетел с лестницы вниз головой.
Но ни полицейский О'Кейси, ни сэр Генри Мерривейл не предвидели того, что произошло потом.
Раздался гром аплодисментов, отозвавшийся гулким эхом в стенах мрачной пещеры. Полицейский О'Кейси забыл о толпе, которая может собраться как "заколдованная" при малейших признаках какого-либо забавного происшествия. Через аркаду из Гранд-Сентрал и два других входа на станцию хлынули люди.
О'Кейси побагровел, как свекла. Но Г. М., которого даже злейший враг не назвал бы робким, принял исполненный достоинства вид, словно Наполеон при Аустерлице, и поклонился так низко, насколько позволяло брюхо. После этого он снова пробежал взад-вперед через два турникета, прежде чем полицейский схватил его за шиворот.
- Отойдите назад! - крикнул О'Кейси толпе, которая повиновалась, поскольку он был при оружии.
- Джейк! - обратился полицейский к чахоточного вида юнцу, сидящему в будке, который сразу выскочил, заперев за собой дверь. - Что-то не так с этими турникетами.
- С ними все в порядке, - возразил Джейк. - Люди пользовались ими весь день! Ты сам это видел!
- Это всего лишь вуду, - сказал Г. М.
- Заткнитесь, папаша! Джейк, у стены лежит веревка. - Полицейский указал на нее. - Привяжи один конец к решетке твоего окошка, а другой к железному столбику в конце турникета на той стороне. Никто не пройдет к поездам, пока… Действуй!
Наблюдая за привязыванием веревки, О'Кейси постепенно терял голову.
- Взгляните в лицо фактам, сынок! - утешил его Г. М. - Если вы знаете пароль, то можете получить свободный доступ на станцию. Вам даже не придется перелезать через турникет или под ним.
К несчастью, зычный голос Г. М. донес эти слова, по крайней мере частично, до возбужденной толпы. Послышались возгласы:
- Что они там делают?
- Разве вы не слышали? Станция заколдована.
- Вы можете получить свободный доступ в подземку, если перелезете через турникет или под ним.
Сквозь толпу словно пропустили электрический ток. Новость распространилась мгновенно.
- Уверяю вас, сэр! - говорил маленький человечек, честно повторяя то, что он, как ему казалось, услышал. - На станцию можно приобрести свободный доступ!
- Истинная правда! - подтвердил коммивояжер, которому хотелось поскорее выбраться из толпы. - Ведется психологический эксперимент.
- И все, что нужно, это перебраться через турникет?
- Да!
- Тогда чего мы ждем? Пошли!
И толпа с двух сторон устремилась вперед.
Бывают ситуации, когда хроникер, хотя он должен быть точным, предпочитает опустить вуаль над происходящим. Кроме того, установленные факты достаточно скудны.
Это была не толпа, а скорее приливная волна. Лопнув, веревка вырвала из окошка будки решетку, чей звон явился гонгом, возвестившим начало первого раунда. Впоследствии никто не мог вспомнить, кто именно начал драку, хотя сплетенные тела тут же покатились с лестницы.
Бесспорно, что кто-то нырнул в окошко и начал собирать деньги. Однако был виден только его зад, обтянутый синими брюками, по которому старая леди яростно колошматила зонтиком. Полицейский О'Кейси, отброшенный назад, споткнулся о чемодан Г. М. и остался лежать на полу, оглушенный. Сэр Генри Мерривейл, цитируя его же слова, всего лишь стоял, никого не беспокоя.
Внезапно чья-то мускулистая рука, вынырнув из давки, схватила его за руку. Под мятой фетровой шляпой блеснули зеленые глаза Сая Нортона.
- Пошли отсюда! - скомандовал Сай.
- Господи! - воскликнул Г. М. - Сынок, я даже не знал, что вы здесь!
- Зато я знаю, где вы будете через десять минут, - отозвался Сай. - Вы окажетесь в кутузке, сэр, и проведете там тридцать дней.
- У меня там чемодан, - запротестовал Г. М., - и очень ценная шляпа.
- Мы заберем их позже. Идите к аркаде!