- И тем не менее она следила за своим отцом, долго ждала на улице, и это посреди ночи. А все якобы потому, что отец перед уходом составил завещание и захватил с собой четверо часов. Кстати, правда, что сэр Деннис Блайстоун известный хирург?
- Да, правда. - Сандерс беспокойно поежился. - Но… не слишком ли мы полагаемся на слова какого-то клерка? Вы старший инспектор уголовного розыска. Вам что-нибудь известно о совершенных теми людьми преступлениях?
- Я, сэр, ничего не принимаю на веру, - заявил Мастерс. - Не стану скрывать, об их преступлениях мне ничего не известно. Уверяю вас, я не стану их арестовывать, опираясь только на слова Фергюсона. Но мы с вами подошли к сути. Мне хочется услышать ваше мнение по поводу многих вещей: и с медицинской, и с другой точки зрения. Вот сейчас, навскидку… - Инспектор наклонился вперед и широко раскрыл глаза. - Что, по-вашему, было самым странным, если не считать собственно отравления и убийства новомодным зонтиком-шпагой?
- Сэр Деннис Блайстоун и его четверо часов.
- Вот тут вы ошибаетесь. Хирург с часами - далеко не самое странное, - ответил старший инспектор. - Поднявшись на место преступления, я взял на себя смелость обыскать пострадавших. Разумеется, обыск был лишь поверхностный. Так вот, сэр, у других гостей, у миссис Синклер и у мистера Шумана, оказалось при себе нечто такое же странное, как и часы сэра Денниса. Хотите узнать, что у них было? Охотно поделюсь с вами. В правом кармане смокинга мистера Бернарда Шумана я обнаружил звонковый механизм будильника…
- Что?!
- Звонковый механизм будильника, - не без удовольствия повторил Мастерс. - Пружина, молоточек, все, кроме самого звонка. Все детали старые и немного заржавели, но еще вполне пригодны. А в нагрудном кармане пальто Шумана оказался большой кусок выпуклого стекла, наподобие увеличительного. Что скажете?
Сандерс задумался.
- Шуман занимается египтологией, - заметил он. - Так что увеличительное стекло для него вещь вовсе не странная. Но я не понимаю, зачем ему понадобились колесики и пружинки от будильника… А у миссис Синклер тоже что-то нашлось?
- Да, в сумочке, - кивнул Мастерс. - Сумочка лежала у нее на коленях, а внутри я увидел пузырек с негашеной известью и пузырек с фосфором.
Наступило молчание.
- Итак! - Мастерс громко постучал пальцем по столу. - Вы химик. Скажите, зачем миссис Синклер, светской даме до мозга костей - по крайней мере, она производит такое впечатление, - негашеная известь и фосфор?
Сандерс развел руками:
- Не знаю. Фосфор, конечно, яд. Честно говоря, меня часто удивляет, почему отравители им пренебрегают. По фосфору абсолютно невозможно вычислить убийцу, так как его без труда способен раздобыть кто угодно, отломив несколько спичечных головок; чтобы убить человека, достаточно шестнадцати. Что же касается негашеной извести…
Старший инспектор изумленно уставился на молодого человека, который с самым серьезным видом излагал ему оригинальный способ убийства.
- Хр-рм, да, - прокашлялся Мастерс. - Но ведь в нашем случае фосфором, так сказать, и не пахло? Нет. Так зачем ей понадобились негашеная известь и фосфор?
- А зачем ученому-египтологу детали будильника и почему выдающийся хирург, прежде чем покинуть дом, запасается несколькими часами?
Мастерс кивнул, словно бы нехотя соглашаясь с ним. В то же время Сандерса не покидало ощущение того, что старший инспектор что-то скрывает, причем еще и втайне радуется. Его прямо-таки распирало от удовольствия. Сэр Генри Мерривейл немедленно раскусил бы Мастерса; но Сандерсу, который ничего не знал, а только подозревал, стало не по себе.
- Послушайте, инспектор, что там у вас в рукаве?
- У меня? - с самым невинным видом удивился Мастерс. - В рукаве?! Ничего. Просто мне интересно, есть ли у вас еще какие-либо предположения.
- Сейчас нет. Впрочем… может, вы считаете их всех убийцами, а данные предметы уликами, изобличающими их вину?
- Ага! Такое вполне возможно.
- Или невозможно. По вашему лицу не поймешь, что у вас на уме. Фосфор - яд, но часами или стеклянной пластинкой человека не убьешь.
К удивлению Сандерса, Мастерс оглушительно расхохотался:
- Они вроде как колдуны или алхимики, верно? Полно, полно, сэр! Не обижайтесь. Я ничего плохого не имел в виду. Если подтвердятся мои подозрения, ничего смешного тут нет; произошедшее много серьезнее того, с чем обычно приходится иметь дело. Очень бы хотелось повидать того малого, Фергюсона. Кстати, не хотите составить мне компанию? Сейчас я иду беседовать с миссис Синклер.
Миссис Синклер поместили в одноместную палату, а их в Гиффордской больнице совсем немного. Она сидела на кровати, выкрашенной в белый цвет, обложенная подушками; неяркая лампа в изголовье бросала свет на ее волосы. Рядом находился доктор Нильсен; судя по его виду, он успокаивал больную.
Трудно было представить, что женщине только что сделали промывание желудка, давали рвотное и сульфат цинка. Она показалась Сандерсу настолько хрупкой, что невольно подумалось: подобные неприятные процедуры ее бы просто убили.
Щеки миссис Синклер больше не пылали ярким румянцем, мышцы расслабились. Когда Сандерс видел ее в квартире Хея, она показалась ему старше, сейчас же он понял, что ей едва ли больше тридцати двух - тридцати трех лет. Фигура у нее была что надо - стройная, гибкая. Длинные волосы, очень темные и блестящие, были заправлены за уши, отчего казалось, будто миссис Синклер накинула капюшон. На ее очень красивом, чувственном лине выделялись огромные иссиня-черные глаза; у нее был маленький округлый рот и крепкий подбородок. Сразу бросалось в глаза крайне серьезное и одухотворенное выражение лица. Обычная больничная сорочка выглядела на ней как вечернее платье. В общем, миссис Синклер была очень хороша; такого же мнения, очевидно, придерживался и доктор Нильсен.
Мастерс откашлялся, словно не решаясь начать разговор. Как позже заметил Сандерс, лишь ее одну среди прочих свидетелей Мастерс как будто немного стеснялся.
- Помните, у вас всего пять минут, - предупредил доктор Нильсен. - Я останусь здесь и прослежу, чтобы мои распоряжения не нарушались.
- Пожалуйста, поговорите со мной, - попросила миссис Синклер низким голосом. - Доктор Нильсен как раз рассказывал мне, что произошло.
Старший инспектор едва удержался, чтобы не выругаться.
- Терпеть не могу ваши полицейские уловки, - отрубил доктор в ответ на его выразительный взгляд. - Вы делаете свое дело, а я свое. И мое дело заботиться о пациентах.
- Допустим, - примирительно согласился Мастерс; на губах его заиграла обычная вкрадчивая улыбка. - Итак, мэм… Я вынужден задать вам несколько вопросов. Не обращайте внимания на блокнот, это простая формальность.
Миссис Синклер, грустно улыбнувшись, поблагодарила его и грациозно откинулась на подушки. Зрачки ее глаз до сих пор оставались немного расширенными.
- Ваше имя, мэм?
- Бонита Синклер.
- Вы замужем?
- Я вдова.
- Где вы живете?
- В Челси. Чейни-Уок, 341.
Мастерс оторвался от блокнота.
- Каков ваш… род занятий, мэм? У вас есть профессия?
- О да, я работаю, - сообщила миссис Синклер с таким выражением, словно работа являлась очком в ее пользу. - Я консультант в области живописи; иногда и сама торгую картинами. И пишу статьи для "Национального художественного обозрения".
Старший инспектор захлопнул блокнот.
- Итак, мэм… Вам известно, что мистера Феликса Хея сегодня убили?
Миссис Синклер вздрогнула. Глаза ее наполнились слезами, хорошо заметными в свете лампы. Сандерс готов был поклясться, что женщина по-настоящему расстроена.
- Доктор как раз сказал мне… Ужас! Терпеть не могу думать о страшном и неприятном.
- Согласен с вами, мэм, но, боюсь, нам придется посвятить неприятностям немного времени. Итак… прошу вас, расскажите мне все, что произошло сегодня вечером.
Миссис Синклер с трудом переменила позу.
- Но… я ничего не знаю. Честно и откровенно: не знаю! Последнее, что я помню, кто-то за столом рассказывал какую-то историю, анекдот. Он показался мне ужасно смешным; смешнее я ничего в жизни не слышала. Я смеялась и смеялась, а потом мне стало стыдно. Но к тому времени перед глазами у меня все поплыло, и…
- В таком случае начнем сначала. Как вы оказались в квартире мистера Хея?
- Он пригласил меня в гости. Сказал, что придут еще несколько человек, что это не пышный прием, а так, небольшой званый вечер.
Женщина говорила немного манерно; впрочем, если учесть, что на ее лице не было ни грамма косметики, жеманство ей очень шло. Вне всяких сомнений, пострадавшая была еще очень слаба; она выпростала из-под одеяла длинную тонкую руку, и Сандерс увидел бинты.
- В котором часу вы пришли туда, миссис Синклер?
- Кажется, около одиннадцати.
- Не поздновато ли для вечеринки?
- Боюсь, все началось так поздно из-за меня. Видите ли, сегодня мне нужно было сделать три очень важных звонка в определенное время; я сказала мистеру Хею, что вряд ли успею к нему раньше одиннадцати. Он ответил, что не хочет причинять мне неудобство и позовет остальных на тот же час.
Несмотря на то что свидетельница отвечала охотно и подробно, Мастерсу показалось, будто он постепенно погружается в туман.
- А разве вы не могли позвонить из квартиры мистера Хея?
Миссис Синклер улыбнулась:
- Ну что вы! Один разговор был с Нью-Йорком, второй - с Парижем, а третий - с Римом. Разумеется, я звонила по делу. Терпеть не могу деловые звонки и ничего не смыслю в технике; и все же позвонить нужно было непременно.
- Скажите мне вот что, мэм. Мистеру Хею так уж необходимо было звать вас в гости?
- Простите, не поняла…
- Мистер Хей пригласил вас с какой-то определенной целью?
- Честно говоря, не знаю! Он был моим очень близким другом; он пригласил меня, и я пришла.
Мастерс сам не понимал, куда клонит. Он словно брел ощупью в тумане.
- Вы были знакомы с остальными гостями?
- Конечно, я была знакома с мистером Хеем и с сэром Деннисом Блайстоуном. Сэр Деннис заехал за мной… - Несмотря на бледность, миссис Синклер покраснела. - Он заехал ко мне домой и отвез к мистеру Хею. А вот мистера Шумана я увидела впервые. Он мне понравился.
- Когда вы оказались дома у мистера Хея?
- Кажется, около одиннадцати. Мистер Шуман уже был там.
- И вы сразу начали пить?
Миссис Синклер не улыбнулась, но в ее иссиня-черных глазах заплясали веселые огоньки.
- Едва ли про это можно сказать "пить". Я выпила всего один коктейль, да и тот не до конца.
- Всего один… - Мастерс вовремя сдержался и прочистил горло. - Прекрасно, мэм. Кто смешивал коктейли?
- Я.
- Вы признаетесь?
- В чем? - удивилась женщина. На ее лбу, казавшемся таким гладким под шапкой черных волос, появились морщины. - В чем тут признаваться? Конечно, коктейли готовила я. Не знаю, известно ли вам, но в моем присутствии мистер Хей никогда не пил ничего, кроме коктейля "Белая леди". Я… То есть у него была дурацкая шутка насчет меня. И он непременно требовал, чтобы я сбивала коктейли, а потом спрашивал остальных гостей: "Вы уже пробовали мою "Белую леди"?" - Миссис Синклер вспыхнула.
- Все пили одно и то же?
- Нет. Сэр Деннис приготовил себе виски с содовой и льдом, так называемый американский хайбол.
- И больше вы ничего не пили и не ели?
- Да, но почему?..
- Сейчас поймете, почему я задал такой вопрос, мэм. Яд, который вы проглотили, обнаружен в ваших напитках. Не будете ли так любезны сказать…
- Но… это невозможно! - слабым голосом воскликнула миссис Синклер. - Прошу вас, не говорите так; вы не знаете, что говорите! Уверяю вас: в том, что мы пили, не могло оказаться никакого яда! Я не сумасшедшая и не истеричка. Если сомневаетесь, если не верите мне, то спросите других. Мы просто не могли выпить отравленные коктейли; сейчас вы поймете почему.
Послышался щелчок; Нильсен захлопнул крышечку на часах.
- Мастерс, время вышло!
- Да перестаньте! - рассеянно отмахнулся старший инспектор. - Видите ли, мэм…
- Я сказал, время вышло! - повторил Нильсен.
Мастерс обернулся:
- Неужели вы серьезно?
- Еще как серьезно, - с мрачным видом ответил Нильсен. - Я не имею права подвергать риску здоровье моей пациентки. Извините, Мастерс, но здесь приказываю я. Уйдете сами или позвать санитаров?
Старший инспектор предпочел удалиться самостоятельно. Сандерс понимал, что Мастерс еле сдерживается, - он только-только приступил к допросу, даже не успел упомянуть о негашеной извести и фосфоре. Однако Мастерс прекрасно понимал, что такое дисциплина, что, впрочем, не помешало ему в кабине лифта отпустить несколько крепких замечаний.
- Она водит нас за нос! - заявил старший инспектор, когда они с Сандерсом спустились вниз. - Женщине с такой романтической внешностью доверять нельзя! Она ведет ловкую игру, но я выясню, что у нее на уме. Он, видите ли, не имеет права подвергать риску ее драгоценное здоровье! А меня, представьте себе, вытащили из постели среди ночи и приказали расследовать убийство, но оказывается, что расследовать особенно и нечего. Поверьте моему слову…
- Поправьте меня, если я ошибаюсь, - попросил Сандерс, - но сдается мне, у вас появились кое-какие зацепки.
Мастерс не выдержал:
- Ладно, доктор. Она меня достала. Да, не скрою, меня кое-что задело, а именно словечко "невозможно". Я-то надеялся: хоть раз в жизни достанется простое дело без затей! Никаких запертых изнутри комнат, трупов в снегу и прочего вздора. Но первое, что я слышу, - "невозможно"! Неужели так трудно подмешать в напиток яд? И если окажется, что все же…
Они вышли в зал ожидания как раз в тот момент, когда заскрипела вращающаяся дверь в вестибюле. Стараясь не поскользнуться на мраморном полу, навстречу старшему инспектору почти бежал молодой человек, в котором Сандерс опознал сержанта уголовного розыска Полларда. Доктору показалось, что сержант чем-то взбудоражен.
- Сэр, вам лучше вернуться на Грейт-Рассел-стрит, - заявил он. - Наш свидетель, Фергюсон… в общем, он исчез.
Мастерс с силой натянул на голову котелок, как будто затыкая себя пробкой. Видимо, он хотел что-то сказать, но вовремя вспомнил, где находится.
- Что значит исчез? - прошипел инспектор, сдерживаясь из последних сил. - Вот так просто взял и исчез? То есть вы позволили ему уйти прямо через парадную дверь?
- Нет, сэр, - тихо ответил Поллард. - Через парадную он не выходил. И через черный ход тоже.
- Ты, главное, успокойся, Боб! - шепотом попросил Мастерс. - Возьми себя в руки. Куда же он делся?
- Видите ли, сэр, я решил не приставлять к нему человека. А парадную дверь караулил Райт. Когда я в последний раз видел Фергюсона, он сидел в своем кабинете и ждал вашего возвращения. Фергюсон сказал: мол, если он понадобится, мы знаем, где его искать. А после я спустился вниз, открыл дверь, а его-то и нет. Матерчатые нарукавники, такие, знаете, конторские, на столе и очки тоже. А самого Фергюсона нет.
- Я тебя спрашиваю, - зашипел Мастерс, - как он вышел?
- Должно быть, вылез через заднее окно, сэр. Только в том доме окна старомодные, высокие - из таких не спустишься. Если в таком доме случается пожар, всегда бывают жертвы. Должно быть, он спрыгнул.
- Господи ты боже мой! - прошептал Мастерс, вздымая кверху сжатые кулаки. - Старик ночью прыгает из окна с высоты сорок футов, спокойно отряхивается и уходит?
Сандерс безуспешно попытался представить себе эту картинку. Мрачный, подозрительный клерк-ханжа, который то суетится, словно старая дева, то начинает обвинять окружающих во всех смертных грехах… Внезапно Фергюсон вырос в загадочную и зловещую фигуру, вокруг которой оказалось сосредоточено все дело.
- Согласен, прыгать из окна нелегко, - откликнулся Поллард. - Земля влажная, и в месте возможного приземления следов не отыскать. Но дверь черного хода заперта изнутри на задвижку и на цепочку, а парадный вход все время караулил Райт. Поэтому единственное, что он мог сделать, - выпрыгнуть из окна.
- Выпрыгнуть из окна… черт побери! - воскликнул Мастерс. - Поговорим об этом позже, дружок. А пока…
- Это еще не все, - продолжил сержант, как видно собравшись с духом. - Получается, что никакого Фергюсона не существует в природе.
Мастерс снова снял котелок. Казалось, сама суть подобного нелепого разговора, да вдобавок еще шепотом, в больничном вестибюле, отрезвила старшего инспектора.
- Мы начали его искать, - тем временем продолжал Поллард, - и разбудили сторожа, который спал в подвале. Сторож - ирландец по имени Тимоти Риордан. Он подозрительный, как все ирландцы, и к тому же здорово накачался виски. Наверное, оттого-то его и не разбудила кутерьма наверху - он был пьян в стельку. Но…
- Слушай, Боб, не мямли, говори как есть!
- Слушаюсь, сэр. Сторож говорит, что у мистера Шумана нет клерка по фамилии Фергюсон. Здесь, в английском отделении компании (у Шумана есть еще контора в Каире) служат два помощника, причем один из них - египтянин, который работает на Шумана уже десять лет. Никакого Фергюсона он не знает.
Глава 4
ВОКРУГ ОБЕДЕННОГО СТОЛА
Когда Сандерс на следующий день приехал на Грейт-Рассел-стрит, где он договорился встретиться со старшим инспектором, было почти одиннадцать часов утра. Дома он не ночевал. У него на службе был диван, на котором он спал, если случалось работать допоздна; а накануне Мастерс попросил его провести ряд анализов, да побыстрее.
Он привез в контейнере целую коллекцию всевозможных стаканов, бокалов и бутылок из квартиры Феликса Хея и остаток ночи и утро посвятил изучению их содержимого. Результат исследования изумил его.
Однако усталости Сандерс не чувствовал. Было славное апрельское утро; в прохладном воздухе явственно пахло весной, а над крышами старых домов показался краешек солнца. Дом на Грейт-Рассел-стрит зажил обычной жизнью: дипломированные бухгалтеры Мейсон и Уилкинс, а также сыновья Чарлза Деллингса, агенты по недвижимости, равнодушно сновали по двум нижним этажам. Но двери Англо-египетской импортной компании были заперты, и перед ними стоял полицейский.
Наверху молодого человека встретил Мастерс - свежий, гладко выбритый и невозмутимый. Кроме старшего инспектора в квартире находился только сержант Поллард. Сквозь маленькие окна ярко светило солнце, отчего квартира казалась веселее, хотя по-прежнему носила печать таинственности.
- Доброе утро, сэр, - приветствовал Сандерса Мастерс. - Доброе утро, доброе утро, доброе утро! А мы с Бобом уж думали, что вы не придете. Совсем заработались?
- Ну вас к черту! - беззлобно буркнул Сандерс. - Вы, наверное, детективов начитались. В романах, когда инспектор отдает что-то на экспертизу, химик идет в лабораторию, тут же возвращается и заявляет: мол, в кофе был подмешан такой-то и такой-то яд в таком-то количестве. Вы хотя бы имеете представление о том, сколько времени требует подобного рода исследование?
- Да бросьте вы, - примирительно заявил Мастерс.
Они вошли в гостиную, где за узким обеденным столом больше не сидели застывшие фигуры.
- Главное, какие новости вы нам принесли: хорошие или плохие.
- Я бы сказал, плохие.
Мастерс помрачнел:
- Ясно. Так я и думал. Ну что у вас?