- Ох, сынок, - печально произнес Г. М. - Это было легче всего. Понимаете, я читал и изучал Коран - правда, по-английски. А по какой-то странной причине, - он постучал себя по голове, - все, что попадает в этот котелок, застревает там навсегда.
- Но язык…
- Погодите! Я приобрел отличный маскарадный комплект в магазине костюмов рядом с "Бернштейном и компанией". Он включал великолепный халат, который я не менял, пока не купил еще один у торговца коврами Али.
Взгляд его маленьких глаз стал резким, но полковник Дюрок ничего не сказал.
- Поэтому, когда я странствовал в моем портшезе, просто собирая информацию, то не нуждался в арабском языке, если не считать фразы: "Мир вашему дому". Потом я начинал говорить на не слишком совершенном английском или французском, который они понимали. Я объяснял, что собираюсь проповедовать в странах неверных…
- Но…
- Каждый раз, когда я затрагивал тему греха, которая популярна везде, я называл страницу Корана. Их глаза делались как тарелки. Понимаете, большинство арабов… мне следовало сказать "мавров" - это правильнее… Большинство арабов не умеет читать. Им приходится разыскивать образованного человека, чтобы прочитать газету на собственном языке. Но они много знают об учении старика Мухаммеда, и когда слышали, как я цитирую Коран, то всякие сомнения, если они у них были, исчезали полностью. Когда я видел, как они спешат принести мне еду, кофе или мятный чай, то понимал, что внимание публики мне обеспечено.
- Знаете, - серьезно заметил Билл Бентли, стоя спиной к дверце гардероба, - вы хитрый старый свин.
- Спасибо, сынок, - отозвался польщенный Г. М.
- Ба! - усмехнулся полковник. - Значит, это была чистая случайность, что вы набрели в Казбе на этого "хитрого маленького типа", как вы назвали Али?
- Случайность? - Г. М. покраснел от негодования. - Это была рутинная полицейская работа. Я слонялся вокруг, как обычный коп…
- Слоняются слоны! - фыркнул Дюрок. - Вы не умеете говорить на собственном языке.
- Но с Али вышло немного по-другому, - продолжал Г. М. - Я уже намекал на это сегодня Альваресу и Морин Холмс. Я знал, что он родственная душа…
- Un-quoi?
- Родственная душа. Я всегда их чую. Конечно, он думал, что я, по крайней мере внешне, тот, за кого себя выдаю. Я поливал его цитатами из Корана, как душем. Но мы оба знали, что каждый из нас ловкий мошенник. Когда он пропищал, как летучая мышь: "В Танжере можно купить все", и промурлыкал, как кот: "За хорошую цену", я решил испытать его. Я спросил, может ли он достать мне фальшивый паспорт. Это было так легко, что прохвост только усмехнулся. Тогда я осведомился насчет хорошего револьвера. Он спросил, подойдет ли мне "кольт-бэнкер" специальной модели 38-го калибра с набором патронов "за хорошую цену".
- Но это же пистолет, который использовал Колльер, когда изображал Железного Сундука во время попытки ограбления "Бернштейна и компании"! - воскликнул полковник Дюрок.
- Угу. Вы бы не почувствовали, что Колльер где-то близко?
- Eh bien, alors?
- Eh bien. - Старый маэстро скорчил свирепую гримасу. - Я спросил Али, может ли он достать взрывчатку, вроде динамита или тринитротолуола. Это почти загнало его в угол. Но такого хитреца смутить нелегко. Он отошел посовещаться, так как, по его словам, недавно на это был заказ - как будто речь шла о микстуре от кашля, - а вернувшись, сказал: "Через два-три дня. За хорошую цену". - Внезапно Г. М. сердито уставился поверх очков на Билла: - Что в этом такого странного, сынок?
- Помимо прочего, - отозвался Билл, - не счел ли он ваши запросы необычными для святого человека?
- Ох, сынок, он знал, что я мошенник! Иначе мы бы не могли так подружиться, пить мятный чай или… Погодите! - Г. М. прервал себя, словно надавив на тормоз автомобиля. - У меня подскочило давление! - добавил он трагическим тоном. - Вероятно, я умру после всех усилий, которые предпринял с целью помочь вам двоим. Но кое-что я хотел бы выяснить!
- Ну конечно, дорогой друг! - отозвался полковник Дюрок. - Что вас озадачивает?
- Штука под названием "кайф". Я слышал о ней у Али. Я даже слышал, как эта старая ведьма Щербацкая упоминала о вечеринках с "кайфом". Думаю, вы его курите. Но что это такое?
Полковник Дюрок тяжко вздохнул, а Билл усмехнулся.
- "Кайф", - терпеливо объяснил полковник, - это сорт табака вроде марихуаны, но более мягкий и не приводящий к угрожающим результатам. Арабы…
- Мавры! - поправил Г. М., строго тыча пальцем ему в лицо.
- Да-да, мавры. Вечно я забываю. Они благочестивые мусульмане и не пьют, а вместо этого курят "кайф". Повторяю: его первоначальный эффект очень приятный. Арабы и другие курильщики просто засыпают и видят приятные сны. Он никогда не приводит к безумию или другим дурным последствиям.
Г. М. огляделся вокруг, убеждаясь, что их не подслушивают.
- Слушайте, полковник! Не могли бы вы достать мне немного?
Полковник Дюрок казался слегка шокированным.
- Неужели вы хотите курить "кайф"?
- Почему бы и нет?
- Его продажа не является незаконной. Правда, любой может приобрести "кайф". Я знаю, что многие его курят. Но… это понижает престиж европейца.
- А кто здесь европеец? - прогремел Г. М. - Я англичанин, как этот парень и его жена.
- "Европеец" не в смысле национальности. Этот термин обозначает социальный престиж. То, что в Индии именуют… э-э…
- "Пукка сахиб", - подсказал Билл. - "Кайф" не так плох. Пола и я пробовали его. Мы пробуем все по одному разу и, если нам нравится, повторяем. Но у меня от него жутко болит голова, поэтому я предпочитаю виски.
- Так вы сделаете это или нет? - строго осведомился Г. М.
- Ну, если вы настаиваете, то, полагаю, вам нужен лучший сорт, - вздохнул полковник. - Постараюсь запомнить. "Кайф" для сэра Генри… А теперь перейдем к делу, сэр! - Он щелкнул пальцами перед носом Г. М. - Что еще вы можете рассказать?
Но настроение Г. М. изменилось. Надвинув на голову котелок, он откинулся на спинку кресла.
- Нет, - резко заявил он. - Я рассказал вам все, включая то, что сообщил по телефону. Что-то подсказывает мне, что вы получили другое сообщение, и моя информация насчет торговца коврами была верной. Если так, говорите!
Атмосфера в комнате отеля "Минзех" вновь стала напряженной. Билл Бентли поспешил к окну.
- Уже почти стемнело, сэр, - сказал он.
Пола в ванной не издавала ни звука.
Полковник Дюрок вторично повторил слово в слово сообщение исполняющего обязанности коменданта Переса. Тем временем Г. М. с трудом поднялся и зажег сигару. Снова сев среди ядовитого дыма, он слушал без единого комментария.
- Понятно, - сказал наконец Г. М. - Думаете, будет менее опасно, если… - Он сделал загадочную паузу, а полковник кивнул. Г. М. вновь задумался в облаке зловонного дыма. - Значит, вы возглавите рейд в квартиру 40-бис. Знаете, я сомневаюсь, что атака состоится, даже если грек поможет. - Он опять говорил загадками. - А учитывая болтовню этой ведьмы Щербацкой…
- Тогда что еще я могу сделать?
- Полагаю, ничего, - согласился Г. М. - Потому что вам нельзя упускать такой шанс. А кто возглавит группу в Казбе?
- Вы.
Г. М. со стоном закрыл глаза, но тут же открыл их.
- Слушайте, сынок! Эта Казба даже при дневном свете хуже лабиринта в Хэмптон-Корте в 1900 году. Вечером мне, возможно, удалось бы провести туда несколько человек, но вывел бы их я по другую сторону Феса. Я не могу этого сделать, полковник! Вам нужно…
В дверь снова постучали, и Билл опять выхватил из кобуры пистолет. Но в комнату из коридора вошел Альварес.
Он был слегка бледен, но держался прямо. Стройную фигуру облегал отлично скроенный двубортный темно-серый костюм. У него был перевязан затылок, и доктора Макфейла хватил бы удар при виде туго натянутой поверх бинта шляпы.
Билл поспешил приветствовать его.
Они не стали обмениваться рукопожатиями, но о радости встречи свидетельствовало дружеское похлопывание по плечу.
- Я думал, ты в лечебнице, - пробормотал Билл уголком рта.
- Я сбежал, - так же тихо отозвался Альварес. - Должен был повидать старика. Поддержи меня, что бы я ни сказал.
- Ладно.
Полковник Дюрок, сидя в кресле с записной книжкой на коленях, разглядывал потолок, игнорируя вновь прибывшего.
Альварес подошел к нему.
- Согласно данному мною обещанию, сэр, - он бросил взгляд на Г. М., который яростно курил, - и моему желанию, я хочу принести извинения. Мое поведение вчера вечером, когда я напился, было настолько непростительным, что, если бы не ваше великодушное колебание, меня следовало бы сразу же уволить.
- Хррм! - проворчал полковник, все еще устремив ярко-голубые глаза в угол потолка.
- Что касается моего сегодняшнего поведения, то оно было еще хуже. - Строго говоря, это не являлось правдой, но для Дюрока, понимавшего, что он потерял голову и был не прав, это стало целительным бальзамом. - Я говорил и делал недопустимые вещи, и только… э-э… ваше великодушие позволило мне спасти лицо прошением об отставке. Думаю, сэр, это все.
- Никто не извинялся лучше! - заявил Билл, обращаясь к комнате в целом.
- Ah, zut! - Полковник Дюрок вскочил с кресла, уронив на пол записную книжку. Несколько мгновений он стоял, краснолицый и смущенный, пока его не осенило вдохновение. - Давайте пойдем взять бокалы! - предложил он, стиснув одной рукой протянутую руку Альвареса, а другой указывая на телефон. - Нужно велеть шампанское!
- Не только, старина! Нужно "велеть" ужин, - возразил Г. М. на таком же английском языке. - "Шатобриан" с грибами…
- Ужин меня отвращает! - прервал полковник. - Мы не станем его есть. - Повернувшись к Альваресу, он достал из кармана сложенный лист бумаги, который мог быть только заявлением бывшего коменданта об отставке, порвал его на клочки и бросил их в воздух. - Вот так!
Альварес, поклонившись, попытался вернуть беседу на английском языке в более-менее нормальное русло:
- Прошу прощения, сэр, но я не знаю, следовало ли нам его рвать.
Дюрок сразу напрягся.
- Понимаете, сэр, я надеюсь убедить мисс Морин Холмс стать моей женой. Она может не захотеть оставаться в Танжере. Но если она согласится, на что я надеюсь, тогда пусть заявление останется порванным.
- Значит, вы женитесь на маленькой мадам Бентли? - просиял полковник. - Поздравляю, комендант…
- Эй, погодите! - запротестовал Билл.
- Совсем забыл! - воскликнул полковник. - Это другая леди, но тоже приятная! Я люблю ее! - Внезапно его лицо изменилось. - Комендант Альварес, почему вы здесь?
- Ну, сэр, я позвонил в центральный участок, и они любезно связали меня с Пересом…
Дюрок сверлил его проницательным взглядом.
- Почему вы пришли сюда? Что вам нужно?
- Я хочу командовать этой группой хотя бы только сегодня вечером. Я бы не стал ставить палки в колеса Пересу - он славный парень. Но я хочу руководить вашими друзьями. Я знаю каждый фут в Казбе. Знаю большую побеленную комнату в подвале дома торговца коврами и каждый вход туда. Короче говоря, я хочу принести вам Колльера на блюдечке.
Глаза Дюрока вновь прищурились под кустистыми бровями.
- Вы поймаете Колльера, но прежде хотите измолотить его вашими кулаками, не так ли?
- Да, сэр! - ответил Альварес. - Зная о нем то, что вы знаете теперь, можете ли вы меня за это упрекать?
- Пожалуй, нет. Ну, возможно, это лучше, чем изрешетить его автоматными пулями. Делайте как хотите. Вот вам моя рука и мое разрешение.
- Благодарю вас, сэр.
В этот момент дверь ванной открылась, и оттуда вышла Пола.
Хотя она не была тщеславной, но ожидала (или, по крайней мере, надеялась) произвести некоторое впечатление на мужчин.
Ее волосы были покрыты лаком и кончики подвиты; хорошенькое личико стало более ярким не без помощи небольшой порции косметики. Золотистое вечернее платье без рукавов и с низким вырезом, демонстрирующее бело-розовую кожу, доходило до пола, но при малейшем повороте юбка раздувалась, позволяя лицезреть золотые туфли на высоком каблуке.
Затем Пола увидела лица четверых мужчин, стоявших или сидевших неподвижно. Полковник Дюрок и Альварес вежливо, но неубедительно улыбались. Сэр Генри Мерривейл, бросив сигару в сторону камина, издал громкий стон.
Даже Билл, поколебавшись, уставился в пол. Испуг Полы сменился разочарованием, чреватым слезами.
- Вы… вам не нравится? - пролепетала она.
Билл поднял голову:
- Это великолепно, сокровище мое! Но…
Положив руки ей на плечи, он осторожно повел ее в ванную, где теперь было темно, и попытался закрыть ногой дверь, преуспев лишь отчасти, но это его не заботило. Он обнял Полу, и ее голова опустилась ему на плечо.
- Повторяю, ангел, - нежно заговорил Билл, - ты выглядишь чудесно! Я никогда не видел тебя такой прекрасной! Ты как красавица из пьес Бена Джонсона, как видение Елены Фаусту, как описание Поупом…
Руки Полы обвились вокруг него, и он почувствовал, как она дрожит.
- Но это платье делает меня лучше и в моральном отношении! - Пола не обращала внимания на "уэбли" 45-го калибра, больно царапающий ее.
- Но, сокровище мое, ты не можешь идти в Казбу в туфлях на высоком каблуке и вечернем платье - даже если ты наденешь сверху пальто, тебя заметят с двадцати ярдов. - Билл ухватился за удобную возможность. - Почему ты вообще должна идти с нами?
- Потому что я люблю тебя, - сдавленным голосом ответила Пола.
- Это не аргумент! - Билл, поняв, что применяет неверную тактику, поспешно добавил: - Я имею в виду, это не причина, чтобы подвергать себя риску. Почему бы тебе не остаться здесь?
- Нет!
Билл приподнял ее голову и поцеловал так крепко, что оба едва не свалились в ванну. Сочетая ласки с потоком цитат, эпиграмм и похвал ее красоте, он почувствовал, что Пола обмякла и почти забыла о своем разочаровании по поводу платья.
Трое мужчин в комнате притворялись, что ничего не слышат. Полковник задумчиво смотрел в потолок. Альварес с блестящими глазами, очевидно, запоминал каждую фразу Билла, чтобы впоследствии использовать ее, обращаясь к Морин. Только Г. М., злой как черт, бурчал, что терпеть не может "тисканье", с которым ему приходится постоянно сталкиваться.
- Что значит "тисканье"? - шепнул полковник.
Но Альварес, как ни странно, тоже не был знаком с этим термином.
И тут Г. М., которому очень нравилась Пола, хотя он ни за что бы в этом не признался, произнес явную ложь. Он перевел "тисканье" кратким, хорошо известным словом, которым можно было описать занятие любовью в ultima Thule, но которое никак не соответствовало этому куда более мягкому термину. Глаза Дюрока и Альвареса округлились.
- Cre nom! - не без почтения прошептал полковник.
Вскоре Пола вышла из полуоткрытой ванной, поправляя волосы. К ее чести, она ни на кого не бросила сердитый взгляд, а, напротив, искренне улыбалась и даже напевала, подбирая слаксы, джемпер, сандалии и легкое пальто, после чего вновь скрылась в ванной.
Билл, выйдя следом, выглядел виновным, как персонаж Ньюгейтского календаря.
- Еще полминуты, и она… э-э… оденется как надо, - пробормотал он.
Альварес исподтишка хлопнул его по спине. Но настроение полковника Дюрока вновь изменилось к худшему.
- Еще полминуты, еще полминуты, - огрызнулся он, словно начиная декламировать стихи о Легкой бригаде. Подойдя к окну, он выглянул наружу. - Уже совсем темно, и мы теряем время! Если Колльер уже сбежал…
И тут зазвонил телефон.
Находясь рядом со столиком у изголовья кровати, полковник схватил трубку.
- Алло! Перес?.. Что-что? Нет-нет, он здесь! - Дюрок протянул трубку Альваресу.
- Морин! - воскликнул Альварес. - Я не думал, что это возможно! Она в лечебнице, в отдельной палате, под действием успокоительного, но, слава богу, вне опасности… Спасибо, сэр… Да?
- Это вы, Альварес? - осведомился голос по-английски.
- Да. Кто говорит?
- Марк Хэммонд, - ответил голос. - Я подумал о том, что говорил вам сегодня о Колльере как о боксере, и сам просмотрел его "послужной список". В полицейском участке сказали, что вы, вероятно, в "Минзехе". Вас это по-прежнему интересует?
- Еще как!
Голос Хэммонда, хотя и не громкий, был настолько четким, что все в комнате слышали каждое слово.
- Я говорил вам, что он уже далеко не в лучшей форме, - продолжал Хэммонд. - Но кое-что я забыл. По моей информации, он годами не надевал перчатки. Понимаете?
- Да.
- У него наверняка замедленные реакции - физические и умственные.
Пола, не многим менее ослепительная в желтом свитере, черных слаксах и шерстяном коричневом пальто, наброшенном на плечи, бесшумно вышла из ванной.
- Не бери сумку, - шепнул ей Билл. - Положи все, что тебе нужно, в карманы пальто. Ш-ш! Я хочу послушать!
- А что вы узнали нового? - спросил Альварес.
- Одну-две вещи, - ответил четкий голос. - Колльер держит правую руку слишком низко, и у него слабовато с хуком левой.
Все увидели, как блеснули в улыбке зубы коменданта.
- Вы можете наносить ему сколько угодно ударов безрезультатно, кроме одного - в живот чуть выше пояса. Это стоило ему проигрыша в пяти схватках. У вас против него примерно сорок шесть шансов из ста. Но помните: он высоко держит левую руку, предохраняясь от кросса правой, а его удар может быть смертельным. Удачи и доброй ночи.