- В таком случае вы сомневаетесь во мнении собственного свидетеля? Вы руководствовались исключительно предположениями?
- В каком-то смысле да.
- В каком-то смысле, - повторил Батлер и сел.
Парад свидетелей казался бесконечным. На следующий день, 10 марта, Батлер начал и завершил защиту. Он вызвал свидетелем Джойс Эллис, которая, несмотря на жесткий перекрестный допрос мистером Лоуднесом, произвела хорошее впечатление. Адвокат, предъявив ключ, который, по его словам, был от задней двери его дома, продемонстрировал, что он подошел бы и к задней двери "Приората". Допрашивая других свидетелей, Батлер доказал, что замок в задней двери был изделием фирмы "Грирсон", а такие замки установлены в девяти из десяти домов в Лондоне, построенных в 50-х и 60-х годах прошлого века. Заключительная речь защитника была поистине блистательной. Мистер Лоуднес мог лишь барахтаться в его кильватере.
Это выглядело триумфом. Джойс начала надеяться на благополучный исход, но…
Весь эффект был безжалостно сведен на нет резюме судьи Стоунмена.
- Да, - признавался впоследствии судья немногим друзьям, - я чувствовал, что девушка невиновна. Но инстинкт, даже при наличии опыта, не является доказательством. Многие фейерверки мистера Батлера… - при этом достопочтенный судья попытался изобразить сардоническую усмешку ртом, полным фальшивых зубов, - имели лишь косвенное отношение к делу. Мой долг был указать на это жюри.
Хладнокровно и безжалостно судья произнес резюме в пользу обвинения.
- Боже! - шептал Чарли Денем за солиситорским столом.
Речь продолжалась час десять минут. Джойс, пытавшейся держать себя в руках, этот час казался вечностью. Лишь немногие из присутствующих в зале могли отвлечься от негромкого голоса судьи, его стариковских глаз, отрывавшихся от записей и вновь опускавшихся к ним, и длинных пауз, во время которых его сморщенное лицо, казалось, парило в вакууме.
Не произнеся ни слова, которое давало бы повод для апелляции, судья Стоунмен дал понять, что Алиса Гриффитс, Уильям Гриффитс и Эмма Перкинс лгали, намеренно или нет.
- Я вновь напоминаю вам, господа присяжные, что судить о фактах должны вы, а не я. С другой стороны, вам будет нелегко поверить, что…
И так далее и тому подобное.
Джойс отметила, что Люсия Реншо весь день отсутствовала в зале. Пристав, подойдя на цыпочках к столу солиситоров, что-то прошептал на ухо Чарлзу Денему. Чарли вздрогнул, огляделся вокруг и, поколебавшись, выбрался из зала. Патрик Батлер сидел неподвижно, опустив голову, стиснув ее ладонями и опершись локтями на стол.
Один раз он попытался встать, но помощник, вцепившись в его мантию, пробормотал несколько слов, из которых Джойс могла разобрать только "неуважение к суду".
- Теперь, господа присяжные, вам следует удалиться, чтобы обдумать вердикт. Мистер старшина, если вам понадобятся какие-либо предметы, представленные на процессе в качестве вещественных доказательств, пожалуйста, дайте мне знать.
Присяжные с тем же чопорным и непроницаемым видом, который они старательно сохраняли во время суда, были выведены из зала. Одна из надзирательниц прикоснулась к руке Джойс.
- Пойдем вниз, голубушка, - произнесла она с сочувствием, разбивающим последнюю надежду.
Итак, без четверти четыре, когда мокрый снег облеплял стеклянный купол, а жюри отсутствовало тридцать пять минут, Патрик Батлер неподвижно сидел в одиночестве в первом ряду адвокатских мест в почти опустевшем зале суда, уставясь на наручные часы, лежащие перед ним на столе.
Тридцать пять минут!
Согласно древнему юридическому правилу, чем дольше отсутствует жюри, тем более вероятен благоприятный для обвиняемого вердикт. Но Батлер не верил этому или не хотел верить. Он рассчитывал на быстрое оправдание, гром аплодисментов и всегда вызываемую ими приятную дрожь удовлетворения.
Было немыслимо, снова уверял себя Батлер, чтобы он проиграл дело. О Джойс он не думал вовсе. Проигрыш глубоко бы ранил его гордость, он мог бы взорваться и наделать глупостей. Ненависть к судье Стоунмену пылала в его душе ярким пламенем.
Вдалеке снова послышался шорох вращающейся двери, ведущей в коридор. Чарлз Денем, цокая каблуками по лакированному полу, направился к адвокатским скамьям.
Чтобы унять дрожь в руках, Патрик Батлер схватил желтый карандаш и стал им поигрывать.
- Где ты был? - осведомился он.
- Отходил к телефону, - странным тоном ответил Денем. - Это может немного сбить с тебя спесь.
Пальцы Батлера стиснули карандаш. Слово "спесь" резануло его, как бритва. Он искренне верил, что в нем нет ни унции спеси.
- О чем ты, Чарли?
- Твой автомобиль здесь? - спросил Денем.
- Да. Припаркован в ярдах тридцати от парадного входа на Олд-Бейли. - Батлер имел в виду улицу, а не здание. - При чем тут автомобиль?
- Скажу тебе позже. - Темные глаза Денема были неподвижны. - Ты проиграл дело.
- Хочешь пари, Чарли?
- Ты сфабриковал защиту, - настаивал Денем, - и старик Стоун это понял.
Пальцы Батлера сломали карандаш надвое.
- Тебя может заинтересовать, - сдержанно отозвался он, - что, за исключением двух пунктов, моя защита была честной, как…
- Не беспокойся, - прервал солиситор. - Учитывая то, что я только что услышал, у нас будут основания для успешной апелляции.
- Я никогда не подаю апелляцию, - заявил Батлер. - Никогда в ней не нуждался.
- Помоги тебе Бог, Пэт.
- Спасибо! - огрызнулся Батлер. - Предпочитаю рассчитывать на себя. Что за таинственные новости?
- Ты видел сегодняшние газеты? Или обратил вчера внимание на Люсию Реншо?
- Кто такая Люсия Реншо?.. О, ты имеешь в виду племянницу миссис Тейлор? Что с ней такое?
- Вчера она сидела на одном из мест корпорации позади тебя. А сегодня утром…
В зале внезапно наметилось оживление. Люди на зрительской галерее поднялись с мест. Секретарь суда прошел по помосту за креслом судьи и постучал в почти невидимую дверь в стенной панели. Дверь, ведущую в личную комнату судьи, открыл его клерк.
- Увидимся позже, - сказал Денем. - Жюри возвращается.
Зрители на галерее лихорадочно облизывали губы. Шаги присяжных приближались так долго, словно им следовало пройти полмили, чтобы собраться и сесть. Судья Стоунмен с отстраненным, как у йога, видом опустился в высокое кресло. Обвиняемая в полуобморочном состоянии застыла на скамье подсудимых лицом к судье.
Когда старшина присяжных поднялся, секретарь суда уже стоял.
- Члены жюри, вынесли ли вы вердикт?
- Да.
- Считаете вы обвиняемую Джойс Лесли Эллис виновной или невиновной в убийстве?
- Невиновной.
Вспышка аплодисментов, быстро стихших, смешалась со шлепками хлопьев мокрого снега по крыше. Патрик Батлер опустил голову, выдохнул со звуком, похожим на рыдание. Джойс Эллис покачнулась и чуть не упала.
- Это ваш единогласный вердикт?
- Да.
Судья Стоунмен сделал легкий жест.
- Пусть ее освободят из-под стражи, - сказал он.
Пристав зачитал список свидетелей, вызываемых завтра по очередному делу - еще одной трагедии. Судья поднялся. Остальные тоже. И тогда это произошло - неожиданно, как взрыв гранаты.
Патрик Батлер, королевский адвокат, не мог больше сдерживаться. Когда судья повернулся к двери своей личной комнаты, он словно преобразился. Его голос, полный торжества и презрения, прогремел на весь зал:
- Как вам это нравится, старая вы свинья?
Глава 5
Через двадцать минут Батлер, подняв воротник пальто, вышел из главного входа Центрального уголовного суда.
Он был усталым, раздраженным, но в то же время и торжествующим. Патрик Батлер высказал в адрес судьи Стоунмена, возможно, самые оскорбительные слова, какие когда-либо звучали в этих стенах, и ему было на это плевать.
В комнате, где его коллеги-адвокаты с помощью клерков вешали свои мантии в шкафы и складывали парики в кожаные коробки, никто не упоминал об этом инциденте. Они поздравляли Батлера с победой, причем некоторые - тоном более подходящим для похорон. Батлер улыбался в ответ. Конечно, его обращение к старому Стоуну не являлось неуважением к суду как к таковому, но все считали, что Стоун способен причинить ему крупные неприятности. Ну, пусть попробует!
Острые иглы оледеневшего снега хлестнули Батлеру в лицо, когда он вышел из здания. Улица под названием Олд-Бейли, спускавшаяся от Ньюгейт-стрит на севере к Флит-стрит на юге, сверкала при свете фонарей чернотой, как венецианский канал. Батлер спешил к своей машине, когда кто-то шагнул из тени дома.
- Мистер Батлер, - послышался голос Джойс Эллис.
Мысленно Батлер издал стон. Дело закончено! Он устал! Он…
- Я хочу поблагодарить вас, - сказала Джойс.
Посмотрев на нее, Батлер невольно был тронут. Поверх мешковатого костюма на ней был только клеенчатый плащ, раздуваемый ледяным ветром.
- Слушайте, вы же без пальто!
Джойс казалась удивленной.
- Без пальто?
- Черт возьми, у вас должно быть пальто! Нельзя ходить без пальто в такую погоду!
- Это не имеет значения, - отмахнулась Джойс, хотя ее глаза потеплели. - Мистер Батлер, вы обещали мне кое-что…
- Обещал, дорогая моя?
- Да. Я бы не стала вам напоминать, если бы это не было так важно для меня. Вы сказали, что если я буду давать показания так, как вы велели, то вы ответите мне после процесса на один вопрос. Пожалуйста, не уходите!
- Ну… тогда идите к моему автомобилю и устраивайтесь поудобнее.
- Нет! - Ее взгляд стал умоляющим. - Там мистер Денем. Он чудесный, но… я не хочу его слушать. Не могли бы мы пойти куда-нибудь и поговорить пять минут?
Батлер выругался - снова мысленно. Но добродушие одержало верх.
- Пошли, - согласился он.
На другой стороне улицы находилось небольшое кафе. До войны его кабинки со столиками, разделенные перегородками из полированного дуба, соперничали в диккенсовском уюте с гравюрами XVIII века, изображавшими старую Ньюгейтскую тюрьму.
Но когда Батлер открыл дверь, он увидел, что кафе стало грязным и неухоженным. Сзади горела единственная электрическая лампочка и кричал старый, полуслепой попугай, который, как говорили, походил на знаменитого судью, обучившего его латинским изречениям, а заодно и сквернословию.
Вдыхая запах сырости и засохших кофейных пятен, Батлер усадил свою спутницу за столик в кабинке и сел напротив. Один из недавних посетителей оставил скомканную газету, прислоненную к пустой, засиженной мухами сахарнице. Внимание Батлера привлек маленький заголовок:
ВОЛНА ОТРАВЛЕНИЙ
ИНТЕРВЬЮ С СУПЕРИНТЕНДЕНТОМ ХЭДЛИ
Попугай завопил снова. На фоне тусклого электрического света появился силуэт хозяина кафе, который вразвалку подошел к клиентам, с отвращением глядя на них.
- Два кофе, пожалуйста.
- Кофе нет, - буркнул хозяин, чьи глаза злорадно блеснули.
- Тогда чай.
Хозяин нехотя признал, что чай, вероятно, имеется, и заковылял прочь. Патрик Батлер посмотрел на Джойс.
- Ну, дорогая? - осведомился он так благодушно, как только мог.
Окинув ее беглым взглядом, Батлер признал про себя, что она хорошо перенесла напряжение судебного процесса. Ему припомнилась другая клиентка, чье лицо после суда стало старушечьим, а руки приобрели зеленовато-серый оттенок.
Джойс, хоть и не могла унять дрожь в руках, не выглядела ни постаревшей, ни безобразной. Большие серые глаза под черными ресницами неотступно следовали за Батлером. Тающие снежинки поблескивали в растрепанных черных волосах. Чувственный рот будоражил воображение адвоката, хотя он благоразумно старался его игнорировать.
- На самом деле вы не верите, что я невиновна? - внезапно спросила Джойс.
Батлер выглядел шокированным.
- Ну-ну! - укоризненно произнес он. - Вы не доверяете британскому правосудию?
- Я…
- Присяжные вас оправдали. Они поверили вам. Вы свободная женщина - свободная как ветер. Что еще вы хотите?
- Хотеть чего-то еще было бы неблагодарностью, не так ли? Я только…
Подали чай, и разговор прервался. На стол поставили две белые кружки с мутным варевом, похожим на помои. Тем временем Батлер потихоньку достал под столом бумажник, вытащил из него пятьдесят или шестьдесят фунтов и стиснул их в кулаке.
- Скажите, дорогая моя, - заговорил он, - каковы ваши планы на будущее?
- Не знаю. Я пока об этом не думала.
- Но вам понадобятся деньги. Конечно, наследство миссис Тейлор…
- Боюсь, я не смогу им воспользоваться. Мне станет мерещиться ее лицо, когда я буду тратить каждое пенни.
- Подобные чувства делают вам честь. Так что, если вы примете это… - его сжатый кулак скользнул через стол, - от друга, который с наилучшими намерениями…
Джойс неожиданно потеряла контроль над своими рефлексами. Ее локоть опрокинул белую кружку, и мутная жидкость потекла со стола на пол. Девушка смотрела на нее с ужасом, как будто совершила преступление.
- Я очень сожалею. Но, пожалуйста, не предлагайте мне деньги.
- Но, дорогая моя, это всего лишь…
- Прекратите! - крикнула Джойс, выйдя из себя.
- Прекратить что?
- Прекратите изображать ирландский акцент. Он присущ вам не больше, чем кокни или ланкаширский. В суде вы не решались его использовать.
- Nolle prosequi. Так-перетак! - крикнул попугай и стал точить клюв о прутья клетки.
Патрик Батлер чувствовал, как кровь приливает к голове. Небрежным искушающим движением он сунул деньги в скомканную газету рядом с рукой девушки.
- Я наблюдала за вами в суде, - продолжала Джойс. - Иногда я думала, что вы мне верите, а потом… Не знаю. Конечно, вы великолепный адвокат, но вы к тому же актер на романтических ролях. Вы постоянно играете.
Теперь у Батлера звенело в ушах.
- Вам это не кажется немного неблагодарным? - спросил он.
- Кажется, - ответила Джойс со слезами на глазах. - Но когда мы впервые встретились в тюрьме, вы сказали, что верите мне.
- Естественно!
- Потом вы говорили… что если мы хотим сохранить главную правду, то часто вынуждены лгать о мелочах. А позже возник вопрос о двери, хлопающей ночью…
- Я ни разу не слышал о двери, - честно признался Батлер, - пока Алиса Гриффитс не сказала об этом в суде.
- Но, мистер Батлер, никакая дверь ночью не хлопала! Это был один из больших ставней наверху. Я поднялась и закрепила его. А после первого дня процесса вы велели мне подтвердить это на свидетельском месте.
Озадаченный взгляд Джойс тщетно изучал лицо собеседника.
- Алиса и Билл Гриффитс - честные люди, - настаивала она. - Почему они лгали?
- Вы должны радоваться, что они это сделали, мисс Эллис. Это спасло вашу хорошенькую шейку.
- Значит, вы не верите в мою невиновность? И никогда не верили?
- Скажу вам то, что говорил Чарли Денему, - с беспощадной откровенностью отозвался Батлер. - Вы виновны, как сам дьявол. Почему бы не быть благоразумной и не признать это?
Казалось, он ударил ее по лицу. Последовала долгая пауза.
- Понятно, - пробормотала Джойс и облизнула пересохшие губы.
Медленно, поскольку у нее дрожали колени, она соскользнула со скамьи, встала снаружи кабинки, не глядя на Батлера, застегнула клеенчатый плащ, отошла на два шага и внезапно повернулась.
- Я преклонялась перед вами и всегда буду преклоняться. Но когда-нибудь - может быть, очень скоро - вы придете ко мне и скажете, что были не правы. - Ее голос стал пронзительным. - И, ради бога, не говорите, что вы никогда не ошибаетесь!
Джойс побежала к выходу.
Стеклянная дверь хлопнула. Попугай закричал снова. Сквозняк сбросил газету на скамью напротив Батлера. Банкноты упали на заляпанный кофе пол. Какое-то время Батлер не притрагивался к ним.
Черт бы побрал всех женщин, устраивающих сцены! Хотя Батлер и ощущал угрызения совести, он не мог понять Джойс. Отхлебнув мерзкий тепловатый чай, Батлер поставил чашку и собрал многострадальные купюры. Подняв голову, он увидел, что рядом с кабинкой стоит Чарлз Денем.
- Только не начинай! - огрызнулся Батлер.
- Не начинать что?
- Откуда я знаю? Ничего.
- Поздравляю с вердиктом. - Денем сел напротив.
- Незачем поздравлять. Я же говорил тебе, что так и будет.
Несмотря на спокойный голос, темные глаза Денема блестели, будто в зале суда, а ноздри раздувались.
- В суде я начал тебе рассказывать, что появились новые доказательства. Прошлой ночью, когда Джойс еще не освободили, кое-что произошло.
- Вот как? Что именно?
- Ты сказал, что не знаешь Люсию Реншо, которая вчера была на суде. А ты знаешь ее мужа, Дика Реншо?
- Никогда о нем не слышал. А я должен его знать?
- Мистер Реншо прошлой ночью был отравлен большой дозой сурьмы и умер в страшных мучениях около трех часов ночи. Вероятно, его отравил тот, кто убил миссис Тейлор.
Старый попугай закричал, суетясь в своей клетке. Патрик Батлер, который успел достать серебряный портсигар и щелкнуть зажигалкой, застыл, уставясь на Денема. Потом он погасил огонь.
- Тот, кто убил… Слушай, Чарли, Реншо тоже твои клиенты?
- Да, как и покойная миссис Тейлор.
- И Реншо тоже отравили! Полиция кого-то подозревает?
- Да. Саму Люсию Реншо. Должен признаться, - Денем отвел глаза, - что улики против нее достаточно веские. Вероятно, Люсию арестуют.
Батлер стукнул кулаком по столу.
- Господи! - воскликнул он в экстазе. - Ты имеешь в виду, что я могу снова пойти в суд и пнуть полицию в зад? В более или менее сходном деле об отравлении?
- Не торопись, Пэт! Неужели ты не понимаешь, в чем тут суть?
Денем улыбнулся. После оправдания Джойс Эллис он совсем не походил на того изможденного и затравленного молодого человека, каким был последние недели, вновь став приятным, спокойным и ненавязчивым. И все же, несмотря на улыбку, в нем ощущалась напряженность - пусть не такая, как прежде.
- Джойс, безусловно, не отравляла Дика Реншо, - мрачно указал он. - И красотка Люсия, по-моему, тоже. Мы угодили в куда худшую неразбериху, чем думали. Посмотри сюда!
Денем подобрал скомканную газету, разгладил ее на столе и ткнул пальцем в маленький заголовок:
ВОЛНА ОТРАВЛЕНИЙ
ИНТЕРВЬЮ С СУПЕРИНТЕНДЕНТОМ ХЭДЛИ
- Не трать время на чтение, - посоветовал Денем. - У меня имеется секретная информация, которая не напечатана здесь. Я получил ее от доктора Фелла.
- От доктора Фелла?
- Полагаю, ты слышал о докторе Гидеоне Фелле? Он присутствовал на процессе. Если бы ты хотя бы раз повернулся и посмотрел назад, то увидел бы его.
Батлер отложил портсигар и зажигалку.
- Не потрудишься объяснить, о чем ты говоришь?