2
После ухода мисс Кастон Холмс погрузился в размышления. Наша гостья хотела купить в магазине "Лайтлос" на Грейт-Орм-стрит несколько редких книг - этим она время от времени занималась по приезде в Лондон. Мы договорились встретиться на вокзале Чаринг-Кросс и вместе сесть на шестичасовой кентский поезд.
- Ну, Ватсон, что вы об этом думаете? - наконец спросил Холмс.
- Все кажется чересчур просто. Как и предполагает мисс Кастон, некто позавидовал ее везению, а услышав легенду о биче Кастонов, решил запугать и выкурить хозяйку из дома.
- И кто же этот некто?
- По ее словам, им может быть кто угодно.
- Да, Ватсон, вполне вероятно, но, мне думается, дело куда определеннее. Пахнет местью.
- Мстит кто-то претендовавший на наследство?
- Скорее всего, да.
- Тем не менее жуткого в деле немало. Буквы на снегу - ЭНРУ. На слух что-то французское и средневековое, в стиле сэра Хью. Плюс цифра пять на стене кабинета. И еще лиса.
- Пожалуйста, скрипы и шорохи тоже не забывайте.
Я оставил моего друга наедине с размышлениями и спустился на первый этаж.
Миссис Хадсон была в полном смятении.
- Мистер Холмс уезжает? А как же праздничный ужин?
- Боюсь, мы оба уезжаем. Нам нужно в Кент.
- Но я купила гуся!
Вечер выдался холодный, а из-за вечного лондонского смога еще и сумрачный. Снега пока выпало немного, но тяжелые облака сулили продолжение снегопада.
Мисс Кастон со свертком из книжного магазина мы нашли на платформе.
Во время поездки Холмс не удостаивал нас вниманием - погрузился в размышления, словно сидел в вагоне один. Я с удовольствием беседовал с мисс Кастон, которая, вопреки обстоятельствам, казалась спокойной и не подавленной. Разговор получился интересным, даже забавным, ее высказывания о классической музыке вполне могли заинтересовать Холмса, прислушайся мой друг к ним. Не раз и не два Элеонор тщетно пыталась прервать его молчание, тем не менее чувствовалось, что само присутствие Холмса придает ей уверенности. Мне она очень понравилась.
На станции Чизлхерст нас ждал экипаж. До Крауби добирались долго: здесь снег лежал давно, и покрывший его наст сделал дороги опасными. Как отличался кентский вечер от лондонского! Под светом холодных белых звезд все вокруг казалось ослепительно сверкающим.
Наконец мы въехали в открытые ворота, украшенные древним гербом. От них к дому бежала короткая дорожка, обсаженная лаймами. Я догадался, что со временем поместье потеряло значительную часть земель, хотя сохранило и пышные сады, и небольшое пастбище. Дом окружали вековые дубы в белом убранстве. Само здание тоже почти утратило свой первоначальный облик из-за реконструкции и гирлянд плюща. В высоких окнах горел свет.
Немногочисленные слуги мисс Кастон постарались на славу: зажгли лампы, растопили камин и проводили нас с Холмсом в смежные комнаты, оказавшиеся весьма уютными. Современные обои и газовое освещение в коридорах не избавляли от ощущения старины - щербатые полы и низкие потолки напоминали о пятнадцатом веке.
Чуть позже мы спустились в столовую. Очевидно, именно ее считали сердцем дома. Широкий, с высокими потолками обеденный зал украшали резные дубовые колонны, красно-коричневые стены и тяжелые плюшевые портьеры. Повсюду висели вещи, напоминавшие о других веках, - саксонские топоры и мечи, потускневшие картины в золоченых рамах. В большом камине полыхал огонь.
- Ватсон, хватит любоваться огнем, пойдемте на террасу!
Без особой охоты я двинулся за Холмсом, который распахнул дверь и вышел навстречу зимней ночи.
Мы стояли позади дома. Припорошенные снегом сады тянулись до полей и пастбища с темными островками деревьев.
- Не там, Ватсон. Вниз посмотрите. Видите?
За ступеньками террасы - теми самыми, на которых смерть настигла французскую мадам Кастон, - лежал толстый слой почти нетронутого снега. Свет из окна падал на четыре четкие буквы: Э, Н, Р, У.
Холмс тем временем сошел по ступенькам, опустился на колени и стал внимательно изучать.
- Снег покрылся настом, вот буквы и схватились, - проговорил я, но вдруг увидел другие отметины. - Холмс, тут следы!
- Обувь женская. Это следы мисс Кастон, - отозвался Холмс. - Думаю, она занималась тем же, чем я сейчас.
- Конечно. Какая отважная!
- Да, Ватсон, она женщина решительная и, по-моему, очень проницательная.
Кроме цепочки женских следов, ничего не было видно.
- Эти буквы как с неба свалились.
Холмс поднялся:
- Отвага - это хорошо, но мисс Кастон зря сюда выходила. Возможно, она ненароком стерла улики. - Его взгляд скользнул к садовым деревьям и кустарникам, затем дальше, к границам поместья. - Ватсон, перестаньте дрожать, мне это мешает. Идите в дом!
Уязвленный, я вернулся в столовую, где застал мисс Кастон в бордовом платье.
- Сейчас подадут ужин, - объявила она. - Подождем мистера Холмса или оставим ему горячее?
- Мисс Кастон, пожалуйста, простите моего друга. У него дела всегда на первом месте. Он человек рассудочный.
- Знаю, доктор. Ваши прекрасные истории очень точно его описывают. Мистер Холмс - воплощение логики и рациональности. Но при этом, - мисс Кастон улыбнулась, - он крайне опасен. Не человек, а леопард с интеллектом бога.
Потрясающе! В яркой образной фразе я действительно разглядел Холмса. И таким, как описывал, и таким, как видел - уникумом.
Тут в столовую вошел Холмс, и мисс Кастон, украдкой на него взглянув, отстранилась.
Ужин оказался прекрасным. Блюда подавали две проворные служанки и куда менее проворный лакей Вайн, мрачный парень лет восемнадцати. Мисс Кастон пояснила, что уволила всех слуг, кроме этой троицы, садовника и кухарки.
Чувствовалось, что Холмс приглядывается к слугам. Когда те удалились, он выразил желание по очереди их опросить. Мисс Кастон заверила, что все, кроме уехавшего на Рождество садовника, в его полном распоряжении, и оставила нас в компании сигар.
- Очень милая и привлекательная женщина, - искренне сказал я.
- Ах, Ватсон! - Холмс покачал головой и криво улыбнулся.
- По крайней мере, отдайте ей должное. По рассказам мисс Кастон, ее жизнь легкой не была, тем не менее она прекрасно образована и воспитана. Ее речь выдает и ум, и незаурядность. При этом настоящая красавица. Богатство она заслужила, и новое положение очень ей подходит.
- Возможно. Только наш таинственный недоброжелатель с вами не согласен. - Вдруг Холмс поднял руку, призывая к тишине.
Из соседней комнаты доносился хрустальный голос пианино. Играть в полном одиночестве, но так красиво и эмоционально - это казалось очень в духе хозяйки дома. В меланхоличной музыке я угадал опус Перселла или, возможно, Генделя.
- Да, музицирует она божественно, - восхищенно проговорил я.
- Ватсон, при чем тут пианино? - зашипел Холмс. - Прислушайтесь!
Тут я уловил другой звук, похожий на скрежет острых когтей. Сперва он раздавался в дальнем конце столовой, а потом, к моему ужасу, словно поднялся в воздух. В следующий миг послышался шорох, как от падающего снега, только не с улицы, а из дома. Мы с Холмсом замерли в ожидании. Вокруг царила тишина, даже пианино смолкло.
- Холмс, что это было?
Он подошел к камину и принялся легонько постукивать по каминной полке и полу.
- Может, птица? - предположил я. - В трубу попала?
- А сейчас затихла, да?
Вслед за Холмсом и я подошел к камину. На мраморной перемычке, которую поддерживали две колонны, красовался герб, тот же, что на воротах.
- Смотрите, Холмс, на щите! Это лиса де Кастона!
3
До сих пор Холмс особо не усердствовал, даже ни разу не поднялся на второй этаж, чтобы взглянуть на стену кабинета. Однако сейчас он устроился у камина малой гостиной, куда по одному входили слуги.
Первой была миссис Касл, крупная и очень опрятная женщина с грустным лицом, которое, как мне подумалось, когда-то было веселым.
- Миссис Касл, позвольте поблагодарить вас за прекрасный ужин.
- Ах, мистер Холмс, я так рада, что вам понравилось! А то ведь почти всегда готовлю для одной мисс Кастон, а она ест, как птичка.
- Вероятно, прежняя мисс Кастон отличалась лучшим аппетитом?
- Да, сэр, леди была полная и любила покушать.
- Но не по себе вам совсем по другой причине.
- Я ее видела!
- Ее, то есть…
- Белую лису. На прошлой неделе, до снегопада, я видела, как она сидит под луной, словно призрак. Я выросла в Чизлхерсте, и историю о злом сэре Хью знаю. Ее в наших краях частенько рассказывают. Твердят, что лиса - это байки, но мой брат мальчишкой ее видел.
- Неужели?
- Да, а еще эти буквы на снегу и пятерка, которая появилась на стене кабинета среди ночи, когда мы все спали. За пять дней до Рождества леди в опасности. Ужасно, мистер Холмс, что женщина не может жить в собственном поместье без семьи, не страшась за свою жизнь.
- После смерти прежней хозяйки вы очень серьезно относитесь ко всем знакам.
- До прошлого Рождества первая мисс Кастон ни дня не хворала. В этих числах она всегда уезжала в Лондон. Помню, в сочельник ее экипаж каждый день стоял у крыльца, но бедная старушка не могла спуститься, до того ей было худо: руки и ноги опухли, голова кружилась так, что хозяйка едва не падала, а потом сердце раз - и остановилось. Мисс Кастон всегда этого боялась.
- А белая лиса? - подсказал Холмс.
Кухарка захлопала глазами.
- Да, странно как.
- До прошлогодней трагедии вы об этом не думали?
- Нет, сэр. И никто не думал.
- Но ведь Люси, прежняя служанка нынешней мисс Кастон, видела белую лису в поле незадолго до смерти старой леди?
- Наверное, впрямь видела: для лисы было самое время, - мрачно проговорила кухарка.
- Хорошо, миссис Касл, не смею вас больше задерживать.
- Спасибо, сэр, мне пора на кухню. Из кладовой опять пропали обрезки сырого мяса.
- Обрезки мяса, говорите?
- По-моему, в кладовую кто-то лазает. Кто-то, кому там делать нечего. Я уже дважды находила дверь открытой.
Кухарка ушла, а Холмс без промедления вызвал Вайна. Лакей явно нервничал и казался таким же неловким, как за ужином. Из его бормотания мы поняли, что накануне он видел белую лису, но больше ничего странного не заметил.
- Но еда-то с кухни пропадает.
- Так кухарка говорит.
- Кто крадет - цыгане, бродяги?
- Я никого не видел. Да и наследили бы воры на снегу.
- Блестящая мысль! Наверняка наследили бы.
- Я видел буквы, - выпалил Вайн. - Мисс Кастон склонилась над ними, зажав рот рукой. "Посмотри, - сказала она. - Кто это написал?"
- И кто же?
Вайн уставился на Холмса:
- Сэр, вы знаменитый сыщик, а я простой парень. Вы меня подозреваете?
- А должен?
- Я никогда не делал ничего плохого! - закричал Вайн. - Зря я здесь остался, а не ушел вместе с Люси. Мисс Кастон была слишком строгой.
Я нахмурился, а Холмс вкрадчиво проговорил:
- Ей ведь пришлось уехать к больной матери.
- Новая хозяйка даже траур по умершей тете не носила! - не унимался Вайн. - Она любит только книжки, пианино и свои мысли. Я попросился домой на вторую половину рождественского дня. Мы живем в Крауби, около мили отсюда. К вечеру я бы точно вернулся, а она ни в какую: "Ах нет, Вайн, без тебя я не обойдусь".
- В это время твое место здесь, - заметил я. - Ты единственный мужчина в доме.
Холмс отпустил парня.
Я бы еще высказался, но Холмс не позволил. К нам пришла служанка Рейнольдс, которая подавала ужин. Ничего интересного она не сообщила. Да, шорохи слышала, но списала их на мышей. Она служила здесь при старой мисс Кастон и считала, что ту погубило больное сердце, ослабленное суеверным страхом. Все это Рейнольдс выложила Холмсу без малейших колебаний, а мне представила подробный, хотя и дилетантский, диагноз хозяйки.
- Как доктор, вы, сэр, наверняка меня понимаете.
Последней в гостиную вошла Нетти Принс, преемница Люси, новая личная служанка мисс Кастон. В этом доме она жила всего несколько месяцев.
Нетти разговаривала вежливо, не смущаясь, и, к удивлению Холмса, обращалась с ним как с сообразительным полицейским.
- Ваша хозяйка справедлива по отношению к вам? - сразу спросил мой друг.
- Да, сэр, очень справедлива.
- Жалоб нет?
- Ни единой, сэр. На прежнем месте хозяйка была вспыльчивая, а мисс Кастон никогда из себя не выходит.
- Но вы ее не любите?
Нетти Принс удивленно подняла глаза:
- Сэр, любить хозяйку совершенно не обязательно. Главное - по возможности угождать. Она это по-своему ценит.
- Верите, что одинокие женщины из рода Кастон прокляты?
- Я и пострашнее сказки слыхала.
- Неужели?
- Мисс Кастон проклятия не боится. Думаю, сэр, она справится с любым мужчиной - хоть с убийцей, хоть с вором, хоть с призраком. Ее бы сам сэр Хью де Кастон побоялся.
- Почему вы так думаете?
- О своем прошлом хозяйка не говорит, но чувствуется, что в люди она выбралась только благодаря мозгам. Женоненавистника она не потерпит. Мисс Кастон очень умная.
- Тем не менее она вызвала меня.
- Да, сэр. - Нетти Принс потупилась. - Хозяйка рассказывала о вас, сэр, и я поняла, что вы важный джентльмен и тоже очень умный.
- Однако?
- Не понимаю, зачем она вас вызвала, сэр. Зная хозяйку, я думала, что она раздобудет пистолет или кинжал и даст бой кому угодно!
- Так что, Ватсон? - спросил Холмс, когда мы снова остались в гостиной одни.
- По-моему, последняя девушка, Нетти Принс, абсолютно права. Мисс Кастон - женщина необыкновенная. Храбрая, как львица.
- Но при этом бесчувственная эгоистка. Черствая и нетерпимая к слугам. Что-нибудь еще вас удивило?
- С именами странно получается.
Холмс повернулся ко мне:
- Просветите меня, Ватсон, будьте так любезны.
- На снегу буквы ЭНРУ. А здесь у нас Нетти, Рейнольдс и Вайн.
- А первая Э?
- Вероятно, сама Элеонор Кастон.
- Вы так считаете? А как насчет сходства фамилий Касл и Кастон? Или, например, Кастон и Ватсон? Только первый слог не совпадает. А ваша фамилия и фамилия нашей замечательной хозяйки заканчиваются на "сон".
- Холмс!
- Дорогой мой Ватсон, вы все усложняете. Подумайте еще раз.
Я подумал и покачал головой.
- ЭНР - сокращенная форма имени Элеонор: Э - в начале, Н - посредине, Р - в конце.
- Но еще есть У, Холмс.
- Буква У - условная, потому что на самом деле это римская цифра пять. Предупреждение о пяти опасных днях, или что мисс Кастон станет пятой жертвой проклятия. Та же цифра написана на стене кабинета, который я намерен сейчас осмотреть.
Мисс Кастон еще не легла. Пожалуй, удивляться не следовало, однако она не задала ни единого вопроса, появившись в коридоре второго этажа, тускло освещенном газовыми светильниками.
- Кабинет здесь, - проговорила Элеонор, открывая дверь. - Минуту, сейчас зажгу свет.
Мисс Кастон переступила порог, чиркнула спичкой, и свет лампы выхватил из мрака ее точеную фигуру. Когда Элеонор подняла лампу, ярко вспыхнуло кольцо на указательном пальце правой руки. Драгоценный камень квадратной огранки я сначала принял за бледный сапфир.
- Вот она. Мистер Холмс, доктор Ватсон, вам видно?
На оштукатуренной стене, почти полностью закрытой книжными полками, выше человеческого роста нарисовали крупную красную пятерку.
- Видно. - Холмс подошел к стене и взял стремянку, с помощью которой мисс Кастон, вероятно, доставала книги с верхних полок. Он поднялся по ступенькам и внимательно осмотрел цифру. - Можно лампу поближе? Благодарю. Мисс Кастон, у вас чудесное кольцо.
- Да, в самом деле. Кольцо досталось мне от тети и было велико, но в Лондоне его подогнали под мой размер. Это голубой топаз. Меня, мистер Холмс, завораживает то, что на вид одно, а по сути - совсем другое.
- Ватсон, где вы? - (Я подошел поближе.) - Взгляните.
Пятерку нарисовали довольно крупно. Кое-где образовались потеки, похожие на окровавленные шипы. Холмс не сказал ни слова и спустился на пол.
- Это краска? - спросил я.
- Скорее, чернила.
Мисс Кастон кивнула и жестом указала на письменный стол. Там среди книг и газет стоял пузырек.
- Это мои чернила. Чем писали, тоже ясно, - тем канцелярским ножом.
- Да, на нем пятно. И еще одно на промокательной бумаге, куда нож положили.
Холмс подошел к окну и отодвинул бархатную портьеру. На улице опять шел снег. Мой друг распахнул окно и выглянул в мерцающий мрак.
- Кое-где плющ оторван от стены, - объявил он и высунулся чуть дальше. Снег залетал в кабинет и падал на пол. - А ниже он, как ни странно, цел. - Холмс выпрямился, лампа осветила его суровое лицо и блестящие глаза. - По-моему, незваный гость проник сюда с крыши, а не из сада. Один сук почти касается окна, но он очень тонкий.
- Этот человек - акробат! - воскликнул я.
Холмс отодвинулся от раскрытого окна.
- Или настоящий смельчак, - добавил он.