* * *
Эллери нашел отца у особняка Дейвида Бразерса на Ист-Ривер. С утра шел дождь, и Эллери пришлось шлепать по лужам на подъездной аллее, прежде чем он присоединился к инспектору под навесом у арки, ведущей во двор.
- Неужели эта поездка была необходима? - проворчал Эллери, стряхивая воду со шляпы. - А если так, то почему таксист не мог высадить меня под крышей? - Защищенная от дождя часть аллеи была огорожена канатами.
- Следы шин, - объяснил инспектор Квин. - Я думал, ты захочешь этим заняться, Эллери. Дело скверное - убийство и… ну, не знаю.
Эллери посмотрел на следы колес.
- Кто, как, когда, почему и так далее?
- Миссис Дейзи Бразерс, бывшая стриптизерша из ночного клуба. Зарезана между двумя и тремя часами дня одним из трех ее деверей. Я услышал всю историю от ее адвоката. - Инспектор рассказал Эллери о собрании совета горнопромышленной компании "Четыре брата" на прошлой неделе и о трюке вдовы Большого Дейва с акциями. - Очевидно, они выяснили, что она была права, сказав им, что они только зря потратят время и деньги, пытаясь судиться с ней, - а в результате она лежит мертвая в своей библиотеке с тремя заверенными чеками. Женщина была одна в доме - после смерти мужа она рассчитала всех слуг и жила здесь как отшельница, занимаясь своей работой.
- Как насчет следов шин?
- Три автомобиля подъезжали сюда по очереди, - вздохнул инспектор. - Судя по следам, это были "кадиллак", "роллс-ройс" и "шевроле", и приезжали они именно в такой последовательности. "Кадиллак" выпуска 51-го года принадлежал финансовой компании - я имею в виду Чарлтона Бразерса, подержанный "ролле" Эверетт Бразерс приобрел по дешевке в Лондоне в прошлом году, а на "шевроле" разъезжает Арчибалд Бразерс, когда навещает подружек или не хочет, чтобы его заметил какой-нибудь вульгарный репортеришка. Я допросил всех троих, и они признались, что приезжали сюда сегодня между двумя и тремя часами, порознь, с промежутками в пятнадцать-двадцать минут.
- Их показания совпадают? - спросил Эллери.
- Абсолютно. Конечно это сговор - они подготовились заранее к встрече со мной. Каждый говорит, что застал женщину мертвой, испугался и убежал.
- Им пришлось это сказать, - задумчиво промолвил Эллери, - иначе как бы они объяснили, что не передали ей свои акции? Ну, давай взглянем на леди.
Вдова выглядела ужасно. Кто бы из братьев ни зарезал ее ножом для вскрывания писем со стола покойного Большого Дейва, он вложил в это много страсти, нанеся несколько жестоких ударов.
- Грубая работа, - поморщился инспектор. - Чего только люди не делают ради денег!
- Что это? - Эллери приподнял карандашом мужской плащ. Он был влажным, край правого рукава насквозь промок от дождя, а перед был испачкан красным. Плащ был не новый, среднего размера.
- Мы обнаружили его под кожаным креслом, - сказал инспектор. - Вдова защищалась и забрызгала кровью плащ убийцы. Чтобы его не поймали и даже не увидели в таком плаще, он оставил его здесь.
- Серьезная ошибка, - заметил Эллери.
- Ты так думаешь? На плаще нет никаких отличительных признаков. Карманы очистили даже от пыли, у всех трех братьев были такие плащи, и все они носят одежду среднего размера. Разумеется, каждый из них отрицает, что это его плащ, и говорит, что не может предъявить свой, так как давно его выбросил. Похоже, нам не добраться до убийцы методом исключения.
- Есть и другие пути, - сказал Эллери.
Его отец пожал плечами.
- Мы произведем анализы пота, волос и пыли, но они не всегда дают убедительный результат. Боюсь, сынок, мы вытянем из этого плаща не больше, чем из ножа, на котором не осталось отпечатков.
- Не согласен.
- По-твоему, я что-то упустил? - воскликнул инспектор. - В плаще?
- Да, папа. Что-то, указывающее, кто из братьев убил вдову Большого Дейва. Взгляни на плащ. Он лишь слегка влажный от дождя, но нижняя часть правого рукава промокла насквозь. Как это могло произойти? Братья приезжали сюда поодиночке, в разное время, каждый в своей машине. Дождь шел весь день. Таким образом, владелец этого плаща вел автомобиль под дождем. При таких обстоятельствах, особенно в городе, что ты обычно делаешь, что способно промочить насквозь рукав плаща?
- Подаю рукой сигналы остановок и поворотов… - Инспектор Квин выглядел озадаченным. - Но водитель всегда сигналит левой рукой, Эллери, а у плаща промок правый рукав.
- Вывод: водитель сигналил правой рукой.
- Но чтобы суметь это сделать… - Инспектор оборвал фразу и медленно произнес: - Его автомобиль был с правосторонним управлением!
- "Кадиллак" Чарлтона и "шевроле" Арчибалда - американские машины с левосторонним управлением, - кивнул Эллери. - Но третий автомобиль - "роллс-ройс" - британский, и более того, куплен подержанным в Лондоне, значит, наверняка имеет правостороннее управление. Это указывает на владельца "роллса" - Эверетта Бразерса. Между прочим, папа, как он выглядит?
Отдел патрулирования парка
КУСОК САХАРА
Если бы не тот факт, что конный патрульный Уилкинс проезжал на рассвете по верховой тропе в том месте, где она проходит мимо Парковой таверны, убийство Шейкса Куни никогда бы не было раскрыто. Эллери признавал это весело. Он мог позволить себе такое, поскольку именно ему удалось придать этой неразберихе столь необходимый "лошадиный" смысл.
Официант, у которого накануне вечером выдалась горячая пора, не успел убрать один из столиков на открытой террасе таверны, вследствие чего возник вопрос: кто именно произвел работу ножом над так называемым сердцем Куни около шести часов следующего утра? Логика подсказывала, что почти все законопослушное большинство населения Нью-Йорка не видело никакого толку в продолжении существования Шейкса Куни. Но конный патрульный Уилкинс оказался на месте происшествия в нужный момент и ухватил за воротники трех джентльменов, находившихся вблизи пустой таверны и трупа Куни в столь неджентльменское время.
Воротники были прикреплены к очень важным шеям, и инспектору Ричарду Квину из Главного полицейского управления пришлось заниматься ими, выражаясь фигурально, в лайковых перчатках. Не каждое утро его вызывали допрашивать по делу об убийстве государственного деятеля, финансового титана и крупного политика.
Сенатор Крегг отвечал на вопросы высокомерно, словно репортеру из оппозиционной газеты.
Пирс Миллард отвечал равнодушно, как держателю небольшого числа акций.
Достопочтенный Стивенс отвечал любезно, как одному из избирателей.
Показания всех трех выдающихся подозреваемых - высокомерные, равнодушные или вежливые - совпадали полностью. Они совершали раннюю прогулку верхом и не видели ни души, покуда конный полицейский не задержал их. Жизнь и смерть Шейкса Куни для них ничего не значили. Свое задержание сенатор Крегг охарактеризовал как "тоталитарное", финансист Миллард - как "неразумное", а политик Стивенс - как "ребяческое".
Инспектор Квин деликатно напомнил, что в лесу национальной политики сенатор Крегг (точнее, экс-сенатор) уподоблялся могучему и раскидистому дереву, из которых изготавливаются президенты, финансист Миллард считался архитектором сенатора, уже работающим над проектом своим золотым пером, а достопочтенный Стивенс рассматривался как торговый менеджер проекта. При таких обстоятельствах, кашлянув, заметил инспектор, некоторые непочтительные персоны могут выразить мнение, что Шейкс Куни - букмекер, шулер и вообще темная личность, связанная с преступным миром и обладающая нравственностью расхитителя гробниц, - обнаружил захоронение какого-то тела, эксгумация которого запачкала бы грязью окружение сенатора и свело бы на нет его честолюбивые замыслы. Могут даже предположить, виновато добавил инспектор Квин, что цена Куни за то, чтобы тело оставалось похороненным, была настолько возмутительной, что вынудила кое-кого потерять голову. Не согласятся ли джентльмены это прокомментировать?
Сенатор разразился продолжительным монологом, к счастью, не зафиксированным в протоколе, после чего удалился. Финансист Миллард, собираясь последовать за ним, задумчиво осведомился, сколько лет инспектор служит в нью-йоркском департаменте полиции, причем вопрос прозвучал как coup de grace империи. Достопочтенный Стивенс произнес несколько умиротворяющих слов и также ушел.
Прибыв на место преступления, Эллери застал отца погруженным в раздумья. Проблема, по словам инспектора Квина, заключалась в том, в чью дверь Шейкс Куни пытался забить гвоздь. Шейкс был не из тех, кто умирает в смирении и покорности. Обследование террасы таверны показало, что, когда убийца убежал, Куни встал на четвереньки с ресторанным ножом для мяса в искромсанной груди, пополз, оставляя кровавый след к столику, который официант забыл убрать накануне, потянулся к стоящей на нем чашке и взял из нее кусок сахара, который нашли у него в кулаке. После чего, очевидно удовлетворившись этим, Шейкс испустил дух.
- Должно быть, он принадлежал к твоим читателям, Эллери, - жаловался инспектор. - Если это не предсмертное сообщение, то я дядя сенатора. Но на кого указывал Шейкс?
- Сахар… - задумчиво промолвил Эллери. - В лексиконе Куни это означает…
- Знаю, деньги. Но они имеются не только у Милларда. Экс-сенатор тоже далеко не нищий и недавно удвоил свое состояние, женившись на дочери миллионера, а Стивенс еще не истратил первую тысячу, которую получил в качестве взятки. Так что Шейкс имел в виду не это. Что "сахар" означает в твоем словаре, сынок?
Эллери, которого оторвали от восемьдесят седьмой страницы рукописи его нового романа, задумался.
- Добудь мне историю успехов в верховой езде Крегга, Милларда и Стивенса, - сказал он наконец и вернулся домой к литературному труду.
Во второй половине дня отец позвонил ему с Сентр-стрит.
- Ну? - спросил Эллери, хмурясь на пишущую машинку.
- Насчет верховой езды, - сказал инспектор. - Сенатор давно этим занимался, но лет десять назад упал с лошади и сейчас садится только на электрическое седло в спортзале. Денежный мешок не садился на лошадь с тех пор, как ездил на пони дедушки Милларда в 1888 году. Уверен, что сегодня утром он облачился в отороченные плюшем бриджи для верховой езды только с целью посовещаться с Креггом и Стивенсом вне досягаемости для камер репортеров.
- А Стивенс?
- Это насекомое? - фыркнул инспектор. - Он умеет править только темными лошадками с помощью подтяжек. Этим утром Стивенс впервые в жизни вставил свои замшевые башмаки в стремена.
Эллери казался удивленным.
- Тогда что же имел в виду Шейкс? Сахар… Никто из них не связан каким-то образом с сахарной индустрией? Может, Крегг участвовал в проведении законов по этому поводу? Или Миллард руководит сахарным комбинатом? Или Стивенсу принадлежат сахарные акции? Попробуй покопаться в этом, папа.
- Я не нуждаюсь в тебе для подобных советов, - устало ответил старик. - Это полицейская рутина.
- Вот и займись ею. - И Эллери без энтузиазма вернулся к своему роману, который, подобно Шейксу Куни, полз на четвереньках.
Через два дня инспектор Квин сообщил по телефону:
- Никто из них ни с какой стороны не связан с сахаром - разве только все трое добавляют его в кофе. - Не услышав ответа, он осведомился: - Ты у телефона?
- Кусок сахара… - пробормотал Эллери. - И Шейкс, вероятно, считал это очевидным… - Бормотание перешло в усмешку.
- Да? - оживился инспектор.
- Ну конечно! - воскликнул Эллери. - Папа, проверь медицинские данные всех троих и сообщи мне, кто из них страдает диабетом.
Инспектор щелкнул зубами.
- Браво, сынок! И как только я сразу не догадался?
На следующий день инспектор Квин позвонил снова.
- Чей папа? - переспросил Эллери, рассеянно запустив пальцы в волосы. - А, это ты! Ну что?
- Я насчет дела, Эллери…
- Какого дела? Ах да. Ну, кто же из них диабетик?
- Никто, - задумчиво произнес инспектор.
- Никто. Ты имеешь в виду…
- Именно это.
- Хм-м… - промолвил Эллери.
Некоторое время инспектор Квин не слышал ничего, кроме хмыканья, бормотания и других невнятных звуков, покуда в трубке внезапно не послышался возглас, четкий, как щелчок рубильника электрического стула.
- Ты что-то обнаружил? - с сомнением спросил инспектор.
- Да, папа, - с явным облегчением отозвался Эллери. - Теперь я знаю, кого имел в виду Шейкс Куни!
- И кого же?
- Мы перебрали все возможные интерпретации толкования сахара и остались с тем, с чего начали, - с куском сахара в кулаке Куни в качестве указателя на убийцу. Поскольку замысловатые варианты отпали, нам остается самый простой - кусок сахара в руке человека. Почему человек может держать его в руке?
- Сдаюсь, - быстро сказал инспектор. - Почему же?
- Чтобы накормить им лошадь!
- Накормить им… - Старый джентльмен оборвал фразу. - Так вот почему ты хотел знать об их успехах в верховой езде! Но, Эллери, эта теория тоже отпадает. Никого из троих не назовешь наездником, поэтому едва ли кто-то из них мог иметь при себе кусок сахара.
- Совершенно верно, - подтвердил Эллери. - Значит, Шейкс указывал на четвертого подозреваемого, хотя тогда я этого не понял. Куни был букмекером и шулером. Вероятно, ты выяснишь, что этот парень проигрался в пух и прах, не мог заплатить Куни и выбрал импульсивный выход…
- Погоди! - прервал его отец. - Какой четвертый подозреваемый?
- Четвертый человек, который находился на верховой тропе в то утро, у которого наверняка был кусок сахара для лошади, - конный патрульный Уилкинс!
Отдел открытых досье
СПРЯТАННЫЕ ДЕНЬГИ
Отель "Чанселлор" в центре Нью-Йорка едва ли когда-нибудь забудет два визита мистера Филли Маллена. В первый раз Мадлен зарегистрировался в "Чанселлоре" под именем Уинстор Ф. Паркер, но проницательный гостиничный детектив разоблачил его, и отчаянно сопротивляющегося Филли, по личному указанию инспектора Ричарда Квина, вынесли в наручниках из номера 913, а впоследствии судили и приговорили к десяти годам заключения за грабеж. Во второй раз - десять лет спустя - его вынесли без сопротивления и без наручников, поскольку он был мертв.
Фактически дело началось на дороге, отходящей на восток от шоссе 7 у подножия Беркширских холмов, когда Мадлен ударил своего дружка Майки Официанта по левому уху и выкинул его из угнанной ими машины, таким образом увеличив трети добычи до половин. В итоге Маллен оказался еще лучшим математиком. Через пять миль к северу он проделал такую же процедуру с Питтсбургской Пейшнс, превратив себя в единственного обладателя добычи в размере шестидесяти двух тысяч долларов. Майки и Пейшнс подобрала полиция штата Коннектикут - Официант от гнева потерял дар речи, чего нельзя было сказать о Пейшнс, обладавшей весьма обширным лексиконом. Через три недели Филли Маллена извлекли из номера "Чанселлора", где он прятался. Шестидесяти двух тысяч при нем не оказалось. Маллен не мог их истратить, так как проверка показала, что он отправился в нью-йоркский отель, как только избавился от своих сообщников.
Вопрос: где Маллен прятал добычу?
Все хотели это знать. Правда, любопытству Питтсбургской Пейшнс и Майки Официанта было суждено остаться неудовлетворенным, поскольку их также приговорили к десяти годам тюрьмы. Что касается полиции, то они перепробовали все методы, в том числе подсаживание информатора в камеру Маллена. Но Филли молчал даже во сне.
Впрочем, на шестом году заключения Маллена полиция едва не добилась успеха. В июле, во время гимнастических упражнений, Филли закричал, что его ударили ножом, и рухнул наземь. "Нож" оказался самым грозным оружием из всех известных - тюремный врач назвал его, когда Филли пришел в сознание в лазарете. Это было его сердце.
- Мой насос? - недоверчиво переспросил Маллен. Он выглядел испуганным и добавил дрожащим голосом: - Я хочу видеть начальника тюрьмы.
Начальник пришел сразу же. Он был добрым пастырем и желал добра своему заблудшему стаду, но ждал этого момента более пяти лет.
- Да, Маллен? - спросил начальник.
- Насчет шестидесяти двух штук, - прошептал Филли.
- Ну?
- Видит Бог, я никогда не был бойскаутом…
- Еще как видит, - подтвердил начальник.
- В том-то и дело. Раз уж я не могу забрать бабки с собой, то, может, Он скостит мне несколько грехов в книге, которую ведет на небесах. Лучше я скажу вам, куда спрятал добычу. Док говорит, что я умру…
Но тюремный врач был молодым и честным идеалистом, поэтому тут же вмешался:
- Я сказал, когда-нибудь, а не сейчас, Маллен! Следующий приступ может произойти через несколько лет.
- Вот как? - отозвался Филли сразу окрепшим голосом. - Тогда чего ради мне беспокоиться? - Усмехнувшись начальнику, он повернулся лицом к стене.
Начальник с трудом удержался, чтобы не придушить обоих.
В итоге всем оставалось только ждать освобождения Маллена. Времени было много - и у закона, и у Пейшнс, и у Официанта, и, больше всех, у самого Маллена. Хорошо зарекомендовав себя в качестве гостей штата, Пейшнс и Майки вышли на свободу через семь лет и разошлись в разные стороны. Маллену же из-за своего молчания пришлось отбывать весь срок.
- Маллен, - сказал ему начальник тюрьмы в день выхода на свободу, - тебе не удастся улизнуть с этими деньгами. А если бы удалось, никто не получает ничего хорошего за деньги, которые ему не принадлежат.
- Я считаю, что заработал их, начальник, - криво улыбнулся Филли. - К тому же речь идет о жалких шести тысячах двухстах баксов в год.
- Как насчет твоего сердца?
- Доктор сказал, что это все от недоедания.
Разумеется, за Малленом следили круглые сутки, но в результате упустили его. Из-за этого двух детективов в Главном полицейском управлении понизили в должности. А когда через десять дней его нашли, он был мертв уже около пятнадцати минут.
Тело обнаружили быстро, благодаря хорошей памяти и сообразительности одного из детективов отеля "Чанселлор", Бловелта. Он побывал в двухнедельном отпуске, а когда вышел на работу, персонал отеля болтал о постояльце по фамилии Уорт, который зарегистрировался девять дней назад и с тех пор не покидал свой номер 913. Он принимал пищу у себя, поэтому его видели только горничная и несколько коридорных. По их словам, он держал дверь запертой день и ночь не только на замок, но и на цепочку. Портье вспомнил, что Уорт требовал этот номер, и никакой другой.
- Я вернулся на работу только этим утром, поэтому еще не успел на него взглянуть, - сообщил Бловелт по телефону в полицейское управление, - но, судя по тому, что мне рассказали, он, за исключением цвета волос и пары лишних дюймов роста, которые можно приобрести, подложив что-нибудь в обувь, полностью соответствует описанию. Инспектор, если этот Уорт не Филли Маллен, я готов перевестись в дворники!
- Отличная работа, Бловелт. Мы сейчас прибудем. - Инспектор Квин положил трубку. - Тот же отель и тот же номер! Ловко… - Но он оборвал фразу.
- Вот именно, - сказал Эллери, слушавший разговор по параллельному аппарату и помнивший, как мучился его отец с этим делом. - Слишком ловко. Если только он не спрятал деньги там.