Не чувствуя быстро приближающейся беды, Нокс побрился, принял душ и оделся. После ленча с Эдуардом Стивенсом из компании "Хералд и сыновья" он отправился в Публичную библиотеку, где изучал подобранные для него книги, документы и подшивки газет, касающиеся дела Харри То - Стэнфорда Уайта в 1906 году.
Было еще довольно рано. Но чтобы избежать вечерней сутолоки на Гранд-Сентрал, Нокс провел немного времени в книжном магазине, сел на стэмфордский пригородный поезд в 16.25 и сошел в Ричмонде незадолго до четверти шестого.
Погода была неустойчивой - угроза дождя сменялась ярким солнцем. Нокс спустился с моста в зал ожидания - тусклое помещение с освещенным окошком кассы, деревянными скамьями с высокой спинкой и газетным киоском, который почти всегда был закрыт. Афиша возле кассы сообщала, что 26 апреля труппа Марджери Вейн представит Бэрри Планкетта, Энн Уинфилд и Энтони Феррару в "Ученике дьявола" Джорджа Бернарда Шоу.
Высокий молодой крепыш, явно только что из парикмахерской, где ему укоротили и без того короткие каштановые волосы, быстро вошел в зал. Выглядел он слегка встревоженным.
- Вы мистер Нокс, не так ли, сэр? Помните меня? Я Лэрри Портер.
- Да, я хорошо вас помню. Как поживаете?
- Так себе. Думаю, Шерлок Спинелли и его ребята все еще охотятся за мной, хотя не понимаю почему. - Взгляд мистера Портера устремился на афишу. - Бедная старушка Мардж! - вздохнул он. - Ее отправят назад в Англию и похоронят на семейном кладбище Севернов в Сомерсете, когда медицинские эксперты выдадут тело. Я собираюсь помочь Бесс проследить за этим. Полагаю, я должен это сделать?
- Очевидно.
- Но, как я сказал, полиция все еще не оставляет меня в покое. Шерлок здорово мучил меня ночью и утром после убийства, покуда мой отец не позвонил и не растолковал ему все. Тогда меня отпустили, но сейчас все началось заново. Сегодня утром они получили в нью-йоркском банке копию завещания Мардж, хотя обо мне там нет ни слова. Понимаете, - продолжал Лэрри, - Мардж не знала, каким образом у меня в кармане не переводятся деньги. Я не хотел признаваться, что мой старик все еще меня поддерживает, и говорил, что зарабатываю игрой в бридж и в покер. Все это, конечно, полная чушь. Я весьма скверно играю в бридж, а в покер мне не выиграть и десяти центов. Не понимаю, что не дает покоя копам. Разве только чертовы драгоценности. Но ведь они уже знают, что я их не брал!
- Не возражаете против вопроса насчет этого?
- От вас - не возражаю.
- Насколько я понял, леди Северн заявила, что видела, как вы взяли ожерелье и браслет?
- Мардж солгала. Она так умела врать, что благодаря этому, возможно, попадет на небо.
- В то время как вы, по словам лейтенанта Спинелли, утверждаете, будто видели, как она сама это сделала.
- Между нами говоря, я этого не видел, в чем уже признался Шерлоку. Но я хорошо знал Мардж. Такой трюк был как раз в ее духе. И все же я любил ее куда больше, чем кто-нибудь может себе представить. А теперь я должен идти. Откуда отправляется поезд в Нью-Йорк?
- Пройдете через эту дверь, - показал Нокс, - по коридору и вверх по ближайшей лестнице. Не скажете ли вы…
- Простите, сэр, я очень спешу.
Портер быстро вышел. Стрелки часов над кассой показывали восемнадцать минут шестого. Поезд в Нью-Йорк отправлялся меньше чем через полчаса. Нокс повернулся к выходу и едва не налетел на лейтенанта Спинелли.
- Этот парень, Портер…
- Он едет в Нью-Йорк. Вы намерены его задержать?
- Мог бы, но не стану. Это не так важно. А что вы здесь делаете?
Нокс объяснил. На смуглом лице лейтенанта появилось странное напряженное выражение.
- Вы обедаете с миссис Нокс? Но еще рановато, не так ли?
- Да, но я подумал, что смогу убить время здесь.
- Значит, она собирается интервьюировать женщин? Вы уверены, что она сказала "женщин"?
- Да. А что бы изменилось, если бы она сказала "мужчин"? Да что с вами происходит?
- Мне это не нравится - совсем не нравится. Пошли со мной.
- Куда?
- Скоро узнаете. Мы как раз готовились завершить расследование, а тут появились новые улики…
Они вышли со станции и свернули на Ричбелл-авеню. Припаркованные автомобили выстроились в ряд вдоль тротуаров. Казалось, все ожидало весенних сумерек - луч солнца скользнул по дороге и тут же погас.
Нокс и Спинелли прошли мимо театра "Маска", аптеки, ювелирного магазина, лавки с товарами для декорирования помещений и таверны "Одинокое дерево". На перекрестке Ричбелл-авеню и Элм-стрит висел светофор - красные буквы "Стойте!" на переходе сменились зелеными "Идите!". Лейтенант перевел Нокса на северную сторону Ричбелл-авеню, после чего они зашагали на восток, мимо витрин довольно убогих лавок к большому окну из разноцветных стекол под надписью золотыми готическими буквами "Джон Ричбеллс Плейс".
Нокс припомнил староанглийский интерьер - темное резное дерево, гравюры на охотничью тему, кабинки вдоль стен, запах виски и пива. В четверть третьего ночи они с Джуди выпили там по стаканчику, после чего их усадили в такси полупьяная Конни и ее полностью пьяный супруг.
В данный момент "Джон Ричбеллс Плейс" был пуст, если не считать удрученного бармена и доктора Гидеона Фелла, который сидел за столиком с кружкой пива, покуривая большую трубку. Лейтенант Спинелли подошел к телефону в дальнем конце стойки, набрал номер и быстро заговорил. При этом он использовал репортерский трюк, говоря так близко к микрофону, что на расстоянии ярда не было слышно ни единого слова. Нокс направился к доктору Феллу.
- Сегодня было бы неразумно посещать театр, - сказал доктор. - Они репетируют "Ученика дьявола" и пребывают в нервозном состоянии. Мистер Планкетт, сын пресвитерианского священника, играет Энтони Эндерсона, весьма нетрадиционного пресвитерианского священника в штате Нью-Гэмпшир в 1777 году. Он божился, что хотел играть Джентльмена Джонни Бергойна, но его отговорила мисс Уинфилд. Ему лучше вычеркнуть свои импровизации, которые наверняка сочтут антиклерикальными, пока публика не подожгла театр. Все же у труппы не должно быть особых опасений. Вы видели утренние газеты?
- Видел "Геральд трибюн". Реклама весьма шумная.
- В других газетах тоже. А ведь мы еще не сообщили им…
- Не сообщили что?
Левой рукой доктор Фелл бросил на столик пару красных игральных костей, которые показали две двойки.
- То, - ответил он, - что, по-моему, лейтенант Спинелли собирается сообщить вам.
Лейтенант положил трубку и подошел к столику с мрачным, сосредоточенным видом.
- Леди Северн была весьма деловой женщиной, даже когда совершала неделовые поступки. Ее нью-йоркским банком был филиал Гибралтарского национального банка на углу Парк-авеню и Шестьдесят первой улицы. В феврале, когда леди Северн была во Флориде, она составила завещание при помощи ее лондонских поверенных. После выработки всех условий леди отправила одну подписанную копию поверенным, а другую - в филиал Гибралтарского национального банка. Этим утром я побывал там и прочитал завещание. Вот его условия. - На свет в очередной раз была извлечена записная книжка. - У леди не осталось живых родственников. Мисс Харкнесс завещана небольшая сумма - явно недостаточная, чтобы возбудить алчность, "вместе с моими театральными афишами, которые Бесс всегда хотела иметь". Еще меньше оставлено слугам, проработавшим у нее несколько лет, и на благотворительные нужды. Зато основная часть состояния - чертовски крупная, даже с учетом налогов - завещана…
- Ну? Кому же?
- "Моей любимой труппе актеров, которые решили назвать себя труппой Марджери Вейн и которые трудятся под умелым финансовым руководством мистера Джадсона Лафаржа и вдохновенной режиссурой мистера Бэрри Планкетта. Помимо этого, значительная сумма должна быть передана упомянутым джентльменам с целью основания актерской академии, аналогичной Королевской академии драматического искусства, которая будет именоваться Академией Марджери Вейн, дабы мое имя пережило мою бренную плоть". Ну и как вам это нравится? - осведомился лейтенант. - Как можно отделить в этой женщине - впрочем, и в любой другой - хорошее от плохого, стервозность от щедрости и великодушия?
- Это еще не все, верно? - спросил Нокс. - У вас на уме есть что-то еще?
- Было! Я подумал: все ли в этом завещании на должном уровне? Там были указаны имя и адрес лондонских поверенных. Я ожидал, что это окажется адвокатской фирмой с причудливыми именами вроде "Кэдуоллейдер, Блип, Хогуош и Кэдуоллейдер". Но фирма называется просто "Паркер и Паркер" и помещается по адресу Грейс-Инн-сквер, 4. Я решил, что имею основания для трансатлантического телефонного звонка. В полдень мы с доктором Феллом позвонили в Лондон из Уайт-Плейнс и нарвались на одного из Паркеров - весьма болтливого старикашку.
- Ну?
- Мистер Нокс, с завещанием все в полном порядке. Конечно, оно составлено невесть как. Но поверенный заявил, что завещание утвердят просто потому, что его некому опротестовывать. А теперь, - добавил Спинелли, - пожалуй, лучше сообщить маэстро, что вы здесь делаете. - И он тут же это сообщил.
Доктор Фелл воздержался от комментариев. Он допил свое пиво и продолжил попыхивать трубкой. Однако вид у него был настолько серьезный, что у Нокса сжалось сердце.
- Вы спрашивали меня, - продолжал лейтенант, - выслеживаю ли я Лэрри Портера? Я его не выслеживаю - мне просто нужно было с ним поговорить. Но кое-кого выслеживают очень тщательно, чтобы избежать дальнейших неприятностей.
- Убийцу?
- Да, убийцу, - подтвердил доктор Фелл. - Как вы, вероятно, поняли, полиция почти готова к аресту. Мистер Спинелли и я совместно все проработали.
- "Совместно"! Что вы под этим подразумеваете, маэстро?
- Не скромничайте, - усмехнулся доктор Фелл. - Во время нашей конференции за ленчем, прежде чем я произнес хоть слово объяснений, вы внезапно все поняли.
- Да, понял, когда вспомнил рост этого пария и разобрался во фразе относительно преступления и милосердия. А когда вы начали объяснять, все стало таким чертовски ясным, что я был готов убить себя за собственную медлительность!
- Насчет медлительности я снова попросил бы вас не скромничать, - возразил доктор Фелл, пуская дым. - Убийство произошло в воскресенье, около четверти двенадцатого ночи. Сейчас вторник, и еще нет шести вечера. Если ваши действия кажутся вам медлительными, то у вас странные представления о скорости. Что мы будем делать теперь?
- Только ждать. Если бы у нас было достаточно доказательств…
Луч заходящего солнца скользнул по Ричбелл-авеню, прежде чем скрылся за облаками. Разноцветные стеклышки окоп отбрасывали на лица доктора Фелла и лейтенанта Спинелли золотистые, красные, оранжевые, голубые и зеленые пятна. Снаружи появилась хорошо знакомая фигура, курящая сигарету. Фигура остановилась, прижалась носом к окну и стала вглядываться внутрь сквозь матовые стекла.
Сигарета полетела на тротуар, и в "Джон Ричбеллс Плейс" вошел Бэрри Планкетт, как обычно с непокрытой головой, в свитере и слаксах. Он направился прямиком к лейтенанту Спинелли.
- Что теперь творится в этом городе? - осведомился Бэрри. - Кейт Хэмилтон исчезла!
Глава 18
СНОВА ПАНИКА
- Исчезла? Что вы имеете в виду?
- Что обычно имеют в виду под словом "исчезла"? То, что ее здесь нет.
- Сэр, - вмешался доктор Фелл, - вопрос лейтенанта, несомненно, касается, так сказать, свойств этого исчезновения. Было ли оно в какой-то степени странным, необычным или даже зловещим?
Бэрри Планкетт взмахнул рукой, сунув другую в карман.
- Сейчас все что угодно начинает казаться зловещим! Репетиция началась в десять утра. Кейт играет старую и злобную пуританскую мамашу. Весь первый акт она находится на сцене, а потом больше не появляется. Но Кейт - общительное создание. Даже если ей нечего делать, она любит торчать поблизости и во все вмешиваться.
Ну, первый акт мы отрепетировали спокойно. Дальше работа незамысловатее - там слишком много статистов, и приходится играть особенно тщательно, чтобы не возникало никаких смешков. Мы начали второй акт, а когда я в половине первого отпустил актеров перекусить, велев им вернуться через час, Кейт была на месте и не закрывала рта.
В половине второго она вернулась, продолжая болтать. После перерыва дела пошли хуже. Со сценой в доме священника все было в порядке - я играю этого паршивого пастора, а Энн его жену, - но в сцене суда началась неразбериха. Энн, убедив меня не играть генерала Бергойна, теперь снова стала умолять меня переменить роли и играть Дика Джаджена. Я сказал ей очень ласково: "Милая, заткнись, не то я исполосую тебе всю задницу!" А тут еще репортер приставал ко всем с вопросами об убийстве. Что бы он ни написал, для нас это будет самой скверной рекламой, но прессу ведь не вышвырнешь пинком пониже спины!
- Мы высоко оцениваем ваши трудности и вашу тактичность, - заметил доктор Фелл сквозь клубы сигарного дыма, - но что произошло с мисс Хэмилтон?
- Это я и пытаюсь объяснить. Когда привыкаешь видеть кого-нибудь сидящим на одном месте и подстерегающим, словно паук муху, возможности почесать язык, то поневоле испытываешь шок, когда этот человек вдруг исчезает. Примерно в четверть шестого я спросил: "Где Кейт?" Но никто этого не знал.
Не понимаю, почему я забеспокоился - после первого акта ее присутствия не требовалось. Очевидно, я не такой толстокожий, каким кажусь. Тоби у служебного входа сказал, что в пять она говорила по телефону. Больше ее никто не видел - это походит на трюк с исчезновением. Кейт живет в отеле "Адмирал Колиньи" в Нью-Рошель. Сначала я хотел позвонить туда, но потом раздумал. Какое мне дело, где она, - пусть хоть на свидании с дружком в здании приходского совета епископальной церкви, лишь бы появилась вечером на спектакле. Тем не менее это не давало мне покоя. В половине шестого я сказал: "Ладно, ребята, на сегодня хватит. Сейчас выметайтесь, но чтобы к вечернему представлению "Ромео и Джульетты" все были трезвыми". Актеры разошлись, веселые и довольные, а мне пришло в голову, что я, возможно, был пару раз чересчур резок с Энн. Но я нигде не смог найти моей драгоценной потаскушки и отправился в "Одинокое дерево". Я был в баре, утешая себя виски, когда посмотрел в окно и увидел Энн на другой стороне Ричбелл-авеню, идущую в восточном направлении. Я бросился за ней, перебежал улицу и, проходя мимо этого заведения, увидел вас. Боюсь, я больше не могу задерживаться - мне нужно бежать за Энн, она не могла уйти далеко. Но, - он посмотрел на Нокса, - у меня есть кое-что для вас.
По улице прогромыхал серый автобус. Погруженный в свои мысли Нокс внезапно напрягся.
- Для меня? Что?
- Когда я пришел в "Одинокое дерево", метрдотель спросил у меня: "Вы, случайно, не мистер Филип Нокс?" Я уклонился от этой чести, но сообщил, что знаю вас. "Если вы его увидите, - продолжал метрдотель, - передайте ему, что у меня есть сообщение от его жены". Я спросил, что за сообщение, но он ничего мне не пояснил.
Нокс поднялся со стула:
- При всем моем уважении к Джону Ричбеллу я должен поспешить в "Одинокое дерево".
- Пожалуй, я пойду с вами, - предложил лейтенант Спинелли.
- Эта идея кажется мне неплохой, - промолвил доктор Фелл.
- Что касается меня, - заявил Бэрри Планкетт, - то я, как обычно, бегу за моей феей. Что со мной делает эта маленькая шлюшка!
- Не знаю, что означают ваши ирландские штучки, - проворчал лейтенант, - но на всякий случай постараюсь не упустить их из виду… Что за спешка, мистер Нокс?
- Если я говорю, что должен спешить, значит, так оно и есть.
Нокс выбежал на улицу. Он бы помчался через дорогу, несмотря на оживленное движение транспорта, если бы Спинелли не крикнул ему вслед, убеждая пройти немного на запад и воспользоваться официальным переходом. Миновав перекресток с Элм-стрит, Нокс устремился в центральный коридор таверны. Метрдотель ресторана, крючконосый молодой человек в смокинге, шагнул ему навстречу.
- Моя фамилия Нокс. У вас для меня сообщение от моей жены?
- А у вас есть какое-нибудь удостоверение, сэр?
- К чему эти формальности? Что она передала?
- Вы не можете себе представить, - простонал метрдотель, - как нам достается на этой работе по самым незначительным поводам! Пожалуйста, сэр, покажите удостоверение.
- Вот мои водительские права - они подойдут?
- У вашей жены есть английский акцент?
- Должен быть, раз она англичанка. Так что же она передала?
- Миссис Нокс звонила в половине шестого. Она передала извинения за то, что вынуждена задержаться, и сказала, чтобы вы обедали без нее. Обед в шесть - хотите что-нибудь заказать?
- Откровенно говоря, я не голоден. - Нокс повернулся к подошедшим следом лейтенанту Спинелли и доктору Феллу. - Разве только что-нибудь выпить?
- Эта идея, - заметил доктор Фелл, направляясь к бару на противоположной стороне коридора, - заслуживает всяческой похвалы.
Передний бар был убран и начищен до блеска. Штору на окне, в которое выбросили друга мэра Дженкинса, починили или заменили вовсе. Подойдя к стойке, они увидели свое отражение в висящем за ней зеркале. Толстый бармен лениво двинулся к ним.
- И такой тупица будет нас обслуживать! - вздохнул доктор Фелл. - Что вам заказать, друг мой?
- Как всегда, пиво, - ответил Нокс.
- А вам, лейтенант?
- Вообще-то мне не положено ничего - я на службе. Но пиво подойдет.
- Ну, тогда мне тоже пиво, - решил доктор Фелл.
Бармен, подавая пиво, стал почти любезным.
- Здравствуйте, лейтенант! Похоже, будет дождь, верно?
- Привет, Стив. Трудно сказать. Не возражаешь, если я воспользуюсь твоим телефоном?
- Конечно, лейтенант! Звоните!
Телефон находился в дальнем конце стойки. Лейтенант Спинелли снял трубку, набрал номер, поговорил обычным чревовещательным способом и вернулся к остальным. Не успели они поднять кружки, как дверь распахнулась и ворвался Бэрри Планкетт.
- Теперь пропала Энн! - воскликнул он. - Исчезла прямо с тротуара в шесть вечера! Если только в старом Ричбелле не завелись колдуны, то могло произойти лишь одно…
- А именно, молодой человек?
- Лейтенант, вы видели автобус номер восемь, который проехал по Ричбелл-авеню на восток как раз перед тем, как я вышел из другой пивной? Этот маршрут начинается в Мамаронеке и следует через Ричбелл в Харрисон и Рай, останавливаясь только у парка "Страна чудес". Мне говорили, что парк открывают сегодня. Не представляю себе, за каким чертом Энн могло понадобиться туда идти, но так же не понимаю, зачем ей ехать в Харрисон или Рай. Если только нас всех не околдовали…
- Спокойно, сэр! - прервал его доктор Фелл. - Держите себя в руках. Что будете пить?
- Перед спектаклем? Ничего, о мудрец!
- Совсем ничего?