Итак, в воскресенье вечером Филип Нокс пообедал с Джуди в "Грамерси-Хаус". Когда сумерки начали сгущаться над уже достаточно буйной зеленью парка, они спустились в холл на первом этаже. Гипсовые купидоны и богини кокетливо порхали по потолку. Обитая зеленым плюшем мебель сверкала мрамором и позолотой. В воздухе словно ощущалась пыль веков - казалось, кеб вот-вот с тарахтением остановится у подъезда.
Джуди в подчеркивающем ее фигуру голубом платье снова пребывала в дурном настроении. Кривя розовые губы, она обшаривала глазами уголки холла и повторяла, что ей все кажется нелепым.
- Бога ради, Фил, что все это значит? Что у тебя за секрет?
- Джуди, ты знаешь, какое сегодня число?
- 18 апреля. Ну и что?
- Конечно, будучи проклятой англичанкой, дорогая моя, ты можешь не считать эту дату значительной. - И он продекламировал:
Апрель, восемнадцатое, в семьдесят пятом…
Едва ли хоть кто-то жив из людей,
Помнящих славные год и день.
Тебе это что-нибудь говорит?
- Опять несносный Пол Ривир, который влез на колокольню…
- Пол Ривир, Джуди, не влезал ни на какую колокольню. Не путай его с Бесси… как бишь ее… из "Сегодня не будет вечернего звона". Он просто увидел свет на башне и проскакал семнадцать миль, чтобы предупредить о приближении англичан.
- Боюсь, я плохо знаю вашу нелепую американскую историю. Нас скверно учили в школе.
- Однако вы все же проходили "Скачку Пола Ривира". И не только Лонгфелло - могу свидетельствовать, что вы изучали и "Барбару Фритчи".
- Понятия не имею, о чем ты!
- Спокойно, дорогая! Позволь тебе напомнить рождественскую вечеринку в 43-м году на квартире Бобби Дрейка, где ты вдрызг напилась. Там ты развлекала гостей чтением "Барбары Фритчи" в сопровождении выразительных жестов. Никогда не забуду, как ты вертела головой, прикрыв глаза ладонью и изображая Джексона Каменную Стену, увидевшего флаг.
- Ну и что тут плохого?
- Ничего. Но тогда ты была вполне серьезна и не усматривала ничего нелепого в словах, которые произносила.
- А в них было что-то нелепое?
- Позволь снова тебе напомнить:
Скакали мятежники, злобой горя.
Сам Джонатан Джексон возглавил отряд.
Под шляпой глазами он рыскал вокруг,
Пока старый флаг не увидел он вдруг.
"Стоять!" - и отряд как вкопанный встал.
"Огонь!" - и раздался ружейный залп.
Оконные стекла и рамы пробив.
Град пуль моментально флагшток раздробил.
И знамя попало бы в руки врагов,
Но Барбара Фритчи поймала его.
Где, по-твоему, стояла Барбара, когда она проделала это? Каким образом пули не продырявили ее седую голову? Что касается Джексона Каменной Стены…
- Панч Нокс, временами я готова тебя убить! В тебе нет ни капли романтики! Вечно ты стараешься все разложить по полочкам! А от меня тебе только одно было нужно…
- Допустим. Ну и что тут плохого? Не помню, чтобы ты особенно протестовала.
- Будь у тебя чувство собственного достоинства, ты не стал бы об этом напоминать. Как бы то ни было, те дни ушли навсегда.
- Ну еще бы!
- Что касается той нелепой вечеринки, - продолжала Джуди, - то я… я должна была хоть что-то сделать. Ты начал волочиться за этой ужасной Долорес, стриптизеркой из "Ветряной мельницы", и ей это явно пришлось по вкусу…
- Долорес Дэтчетт, если на то пошло, была не стриптизеркой из "Ветряной мельницы", а инструктором по плаванию из Пензанса.
- Не важно - я помню, что ее профессия была как-то связана с раздеванием. Важно то, что ты с ней флиртовал!
- В то время как ты, дорогая моя, более чем флиртовала с Джо Хэтауэем, моим коллегой по военным программам Би-би-си.
- Скотина! Я ничего подобного не делала, и ты это отлично знаешь!
- Джуди, я знаю только то…
- Лучше бы я никогда не встречала тебя снова! Лучше бы ты не заметил меня в ресторане и не заставил пить С тобой кофе! - Джуди махнула рукой. - Ладно, Фил. Не мог бы ты отвлечься от Джексона Каменной Стены и сообщить, куда мы собираемся пойти?
В холле было душно. На Лексингтон-авеню прогудело такси.
- Прости, я забыл. Мы идем в театр.
- В театр? В воскресенье вечером?
- Да. На генеральную репетицию "Ромео и Джульетты" с участием Бэрри Планкетта и Энн Уинфилд. Лучше я все объясню. Вчера мне позвонила из Уэстчестера Конни Лафарж…
- Твоя старая подружка, верно?
- О, ради бога!..
- Разве я не права?
Нокс сосчитал до десяти.
- До нашей недавней встречи, - пояснил он, - я в последний раз видел Конни Уэстерби, когда мне было семнадцать, а ей чуть больше пятнадцати. Того, что ты подразумеваешь, между нами никогда не было. Но где, черт возьми, ты слышала о Конни?
- Ты как-то упомянул ее, когда был пьян. Твои любовные похождения меня ничуть не интересуют. Просто я не позволю тебе унижать меня, намекая, будто я спала со всеми знакомыми мужчинами!
- Успокойся, моя очаровательная соблазнительница! Давай соблюдать чувство меры. Не сверкай на меня глазами, как Марджери Вейн, когда…
- Когда что? Когда ты делаешь ей пассы?
- Нет, когда ее молодой дружок выбалтывает то, что не следует. Если ты избавишься от заблуждения, будто я являюсь ценным призом, вдохновляющим женщин на лирические чувства, которые они демонстрируют в телерекламе нового шампуня или лака для волос, то я все тебе расскажу.
Так он и поступил.
Начав с курительной "Иллирии", Нокс рассказал о появлении Марджери Вейн, Бесс Харкнесс и Лоренса Портера, о переходе в спортзал, о переменах настроения мисс Вейн, цитируя фрагменты разговора, так как обладал почти столь же блестящей памятью, что и доктор Фелл.
Джуди слушала молча. Сначала она думала, что если Нокс не делал пассы Марджери Вейн, то исключительно из-за отсутствия удобных возможностей. По отношению к Марджери она испытывала чувство странной настороженности, которое не могла толком объяснить. Но рассказ все сильнее увлекал ее.
Нокс словно заново переживал все происшедшее. Холл "Грамерси-Хаус", если не считать присутствия Джуди, как бы растаял в воздухе. Он снова слышал удары волн о борта "Иллирии", скрип переборок, вой ветра. Он видел своих спутников так же четко, как помнил их слова. Пять человек сидят за столом в спортзале по левому борту; Марджери Вейн внезапно отклоняется от темы разговора, произнося загадочные угрозы; неожиданный грохот выстрела; доктор Фелл, спрашивающий Марджери, не померещилось ли ей это…
Джуди выпрямилась на стуле.
- И что случилось потом? - заинтересовалась она.
Глава 4
ТЕАТР "МАСКА"
- Потом, моя дорогая, разверзся ад. Второй помощник капитана случайно оказался на палубе снаружи, заступая на вахту или, наоборот, уходя с дежурства. Он видел стрелявшего, но не смог толком его рассмотреть. Незнакомец повернулся и быстро скрылся в направлении кормы. Помощник зашел в салон проверить, не пострадал ли кто-нибудь, а затем доложил о происшедшем. Вот тогда-то и разверзся ад. Началось расследование…
- Ты имеешь в виду, что этим занялся капитан? - осведомилась Джуди.
- Ну, не у всех на глазах. В море капитан - чересчур богоподобная личность, чтобы лично участвовать в суматохе. Расследованием занялся эконом, и как занялся! Полагаю, он старался быть тактичным, но действовал, как частный сыщик в "крутом" детективном романе.
Конечно, стреляли не обязательно в Марджери Вейн, хотя она была лучшей мишенью, так как встала со стула. Поразмышляв, эконом, да и мы все решили придерживаться версии, что намеченной жертвой была она.
Знала ли мисс Вейн какого-нибудь пассажира, который мог бы хотеть причинить ей вред? Нет, не знала. Мисс Вейн заявила, что видела всех пассажиров первого класса и ранее никогда не встречалась ни с кем из них, кроме, разумеется, двух своих спутников и доктора Фелла.
Тогда эконом перенес внимание на второй класс. Неизвестный побежал в сторону кормы - как раз туда, где было отведено место для этих пассажиров, - ему нужно лишь перелезть через перила. На следующий день мисс Вейн и всех нас отвели в столовую второго класса, где присутствовали все пассажиры этой категории, которые были хорошо видны через большие окна. Мисс Вейн внимательно рассмотрела их, сказала, что они ей абсолютно незнакомы, и…
- И что? - спросила Джуди.
Нокс шагал по комнате, закуривая одну сигарету за другой.
- И я ей поверил. Думаю, она говорила правду, как и о пассажирах первого класса. Фактически я в этом не сомневаюсь.
- О, Фил, как ты можешь быть уверен? Ведь эта женщина - знаменитая актриса, во всяком случае, была таковой.
- Конечно, она актриса! Мисс Вейн может сыграть что угодно, и сыграть отлично, покуда в дело не вмешаются личные чувства. Тогда маска соскальзывает, и она в состоянии контролировать свои эмоции не больше, чем… чем…
- Не больше, чем я, - ты это хотел сказать?
- Я не собирался говорить ничего подобного!
Джуди вскочила со стула.
- Это нелепо! - воскликнула она. - Кто-то ведь произвел этот выстрел! Как насчет второго помощника, стюарда, других членов экипажа? Я слышала о некоторых случаях…
- Я тоже. Наш детектив-эконом также об этом подумал. Вроде бы они "просветили" каждого на борту, хотя сообщили нам об этом только позже. Либо они не верили, что в команде лайнера может находиться подобный тип, либо у них имелись веские доказательства его отсутствия там, которыми они с нами не поделились. Но эконом заверил нас, что экипаж вне подозрений.
Они извлекли пулю и определили, что она 45-го калибра. Для такой пули, дорогая, нужен чертовски большой револьвер. Потом они тщательно обыскали каюты и личные вещи. Ни у кого из членов экипажа не было незарегистрированного капитаном огнестрельного оружия, а у пассажиров его не оказалось вовсе.
- Но если это не был кто-то из экипажа, - не унималась Джуди, - разве не мог какой-нибудь пассажир так замаскироваться, что Марджери Вейн его не узнала?
- Нет. Она ручается, что на близком расстоянии не могла бы ошибиться.
- Тогда это выглядит просто невозможным, верно?
- Пожалуй. Но доктор Фелл и раньше сталкивался с обстоятельствами, которые казались невероятными.
- Ну и что говорит доктор Фелл? Ты не был с ним знаком, когда мы жили вместе и за тобой гонялись все женщины. Но я, конечно, слышала о нем. Так что же он сказал?
- Ничего, что казалось бы важным. "Имеются определенные "ключи", - заметил он, - очевидные даже для такого старого маразматика, как я". Когда я попросил его дать мне хоть какой-нибудь намек, он заявил: "Я уже говорил, сэр, что мисс Вейн окружает атмосфера не то страха, не то ненависти. Это не страх - она даже бровью не пошевелила, когда думала, что стреляли в нее. Значит, это ненависть. Отсюда нам и следует начать".
- А в каком направлении нужно двигаться?
- Об этом я тоже его спросил. Он просто ответил, что пока лучше оставить все как есть.
- Раз уж, Фил, ты соизволил так много мне рассказать, я задам тебе еще один вопрос. Он касается леди Северн и ее дружка, Лэрри Портера.
- Надеюсь, ты не подозреваешь этого парня? Он сидел рядом с нами и не стрелял ни из какого револьвера.
- Нет-нет! Это вопрос личного порядка, хотя ты, возможно, сочтешь его глупым. Леди Северн объявила, что намерена вышвырнуть его из своей постели, - конечно, не в таких выражениях, но смысл был именно такой. Она это сделала?
- Нет. Либо она не так крута, как хочет казаться, либо он каким-то образом обвел ее вокруг пальца. На следующее утро все было в полном порядке. Разумеется, королева вновь помыкала своим рабом, но солнце сияло, птички пели и так далее. Когда мы прибыли в Нью-Йорк, они отправили свой багаж по почте, а сами вместе улетели в Майами. А теперь я лучше расскажу тебе о генеральной репетиции, так как нам скоро пора выезжать.
Выслушав его рассказ, Джуди хлопнула себя ладонью по лбу:
- Конечно, это не важно, Фил, но вдруг Марджери Вейн все-таки появится на репетиции?
- Я как раз пытаюсь тебе втолковать, что не появится. Забыл сказать, что вчера я встретил доктора Фелла и Хермана Гулика - окружного прокурора, у которого он остановился. Мисс Вейн часто звонила доктору Феллу из Майами, спрашивая, не появились ли у него какие-нибудь новые идеи относительно выстрела. Последний раз она звонила вчера и повторила, что ни за что на свете даже близко не подойдет к театру "Маска"!
- А доктор Фелл будет там?
- Не с самого начала - возможно, подойдет позже. Судья Каннингем, который консультирует труппу Марджери Вейн по поводу текстуальных вопросов, костюмов и оружия, очень рассчитывает на присутствие маэстро. Но на это рассчитывают и в клубе юристов, состоящем в основном из молодежи, чьим председателем является мистер Гулик. Они устраивают сегодня обед в отеле "Першинг" в Уайт-Плейнс, и доктор Фелл обещал им бесплатную лекцию на тему "Убийства, с которыми я сталкивался". А потом он и мистер Гулик отправятся в Ричбелл.
В холле сгущались тени. Нокс вздохнул и посмотрел на часы.
- На репетиции будет очень мало зрителей. Я очень рад, Джуди, что ты поедешь со мной. Мы должны выехать поездом без пяти восемь с Гранд-Сентрал, а сейчас уже двадцать пять минут восьмого, так что нам пора идти. Хотя постой! Каким именем ты пользуешься?
- То есть? - Побледнев, она уставилась на него.
- Ты ведь не носишь обручальное кольцо и не желаешь иметь со мной ничего общего. Но я должен тебя представить. Как тебя называют в офисе?
- О! - Лицо Джуди вновь порозовело. - Я - миссис Нокс, Панч. Больше я никем быть не могу. Все дело в паспорте.
- В паспорте?
- По американским законам я не стала твоей соотечественницей, когда мы поженились. Но по нашим законам, как тебе должно быть известно, англичанка, которой хватило глупости выйти замуж за американца, может внести в британский паспорт фамилию, полученную после замужества. По паспорту я все еще "Кристин Дороти Нокс, жена американского гражданина". Я нуждалась в этом, чтобы въехать в США и получить право на постоянное проживание. Так что я все еще твоя жена, хотя, как здесь говорят, только по имени.
- Я хотел бы, чтобы это было не так, Джуди.
- Ты бы хотел, чтобы мы не были женаты даже формально? Ну, знаешь! Если ты так жаждал развода, то почему не сказал мне об этом? Меня ничто не порадовало бы больше, чем…
- Я имел в виду не это, а…
- А что?
- Не важно. Ты готова?
- Да.
Они нашли такси на Лексингтон-авеню. Водитель успел рассказать Ноксу почти всю свою биографию, когда они добрались до вокзала Гранд-Сентрал.
Помня то, о чем предупреждала его по телефону Конни, Нокс отвел Джуди в зал перед верхней платформой, где они купили билеты и прошли через высокие ворота к железным ступенькам, ведущим к стэмфордскому пригородному поезду.
Джуди, хотя и отпускала иногда язвительные замечания, тем не менее казалась пребывающей в несколько лучшем расположении духа, чем то, в котором она находилась начиная со вторника.
- Ты ведь родился и вырос в тех местах, куда мы отправляемся, Фил. Мы проедем через твой родной город?
- Нет. Уайт-Плейнс всего в дюжине миль от Ричбелла, но туда нужно добираться другим поездом.
- Я видела названия станций на стенде. Почему в Нью-Йорке считается забавным жить в таких местах, как Рай или Кос-Коб?
- Не знаю, но это факт. Рай вызывает улыбку, Мамаронек - смех, а при одном упоминании о Нью-Рошель люди впадают в истерику. Разве в Лондоне кажется забавным жить в Чизлхерсте или упоминать о разъезде Клэпем? Подожди минутку!
Они спустились с лестницы. На платформу падал тусклый свет из окон вагона. Снабженный кондиционерами состав был одним из самых современных на нью-хейвенском направлении. Во всяком случае, он был моложе обычного поезда, сформированного в 1903 году, который раскачивался, как лодка в бурном море, рискуя при очередном толчке сломать вам шею.
Нокс оглянулся. Следом за ними спускался высокий худощавый старик в дорогом костюме и мягкой темной шляпе. Судя по белым как снег волосам и коротким усам, ему было уже за семьдесят. Однако румяные щеки и насмешливые голубые глаза словно излучали здоровье и жизнерадостность.
Незнакомец сиял шляпу.
- Прошу прощения, - заговорил он голосом, таким же бодрым, как его походка, - но вы, должно быть, Филип Нокс - сын покойного Хобарта Нокса?
- Совершенно верно, сэр. А вы - судья Каннингем?
- Я знал, что не мог ошибиться. У Констанс Лафарж есть ваша фотография. Я знал вашего отца - он был превосходным адвокатом. Мне говорили, что вы отлично выступили в Женском клубе в Фарли, хотя вам никогда не стать таким блестящим оратором, как ваш отец.
- Ни таким оратором, сэр, ни таким человеком. Могу я представить вам мою жену?
Джуди, выглядевшая невинной, как ангел с пасхальной открытки, скромно протянула руку:
- Здравствуйте, судья Каннингем. Неужели миссис Лафарж все еще хранит его фотографию? Как мило с ее стороны!
- Боюсь, я не совсем правильно выразился. Фотография была в рекламном проспекте лекционного бюро "Бойлстон". Поздравляю, молодой человек! Ваша супруга - само очарование! Очевидно, вы едете на генеральную репетицию?
- Да, - ответила Джуди. - Можно мы сядем рядом с вами, судья Каннингем?
- Буду польщен, миссис Нокс, если вы не возражаете против вагона для курящих.
- Нисколько. Мы даже предпочитаем его. Куда идти?
Судья со всеми церемониями проводил их в мрачноватый задний вагон, в котором было лишь несколько воскресных пассажиров. Нокс поднял пустующее тройное сиденье, чтобы осталось побольше места. Джуди и Каннингем сели по ходу поезда, а Нокс - напротив.
Стайка опаздывающих пассажиров выбежала на перрон и разбрелась по вагонам. Поезд тронулся и вскоре оказался под открытым летним небом, уже превращающимся из серого в черное. Проводник, стоя в проходе, объявлял остановки:
- Сто двадцать пятая улица! Следующая станция Маунт-Вернон!