"У вас все получается лучше, чем вы думаете, так что может случиться серьезный прорыв. Немного романтики вам обеспечено. На этой неделе вам повезет, если вы проведете ее с кем-то остроумным и ярким"
Он хмуро посмотрел на Льюиса, который на данный момент, по крайней мере, не выглядел ни очень остроумным, ни очень ярким.
– Ну, Льюис. Что вы об этом думаете?
– Я еще не совсем закончил, сэр.
– Но у вас наверняка появились некоторые идеи.
– Еще нет.
– Ой, да ладно. Как вы думаете, что с ней случилось?
Льюису думалось с трудом, и, наконец, он высказал убеждение, устойчиво возраставшее по мере того, как он говорил.
– Я думаю, что она сбежала и оказалась в Лондоне. Как все они в конечном итоге.
– То есть вы думаете, что она все еще жива?
Льюис посмотрел на своего шефа с некоторым удивлением.
– А разве нет?
– Давайте пойдем, выпьем, – сказал Морс.
Они вышли из Управления "Темз-Вэлли" к перекрестку Белиш с Главной улицей, которая связывала Оксфорд с Банбери.
– Куда мы идем, сэр?
Морс достал рисованную карту Айнли из кармана.
– Я подумал, что мы должны слегка прогуляться по свежему воздуху, Льюис. Никогда не знаешь...
Лента муниципальных домов располагалась недалеко от Главной улицы, слева по ходу от Оксфорда, и очень скоро они стояли на Хетфилд-вэй.
– Позвоним?
– Ну, надо же с чего-то начинать, – сказал Морс.
Дом был аккуратный, типовой постройки, с круглой клумбой с розами в центре хорошо ухоженной лужайки перед домом. Морс надавил на кнопку, и за дверью раздался звонок. Видимо миссис Тэйлор не было дома. С любопытством Морс заглянул сквозь оконное стекло, но не смог увидеть ничего кроме большого, красного дивана и обоев с уточками, летевшими по диагонали прямо к потолку. Двое мужчин ушли, тщательно прикрыв за собой ворота.
– Если я правильно помню, Льюис, там был паб сразу за углом.
Они заказали сырный суп и каждому по пинте пива, и Морс передал Льюису газету от 24 августа.
– Бросьте быстрый взгляд на это.
Через десять минут бокал Морса опустел, а Льюис к своему едва притронулся – было ясно, что быстрый взгляд довольно надолго затягивается, и Морс наполнил свой снова с некоторым нетерпением.
– Что? Что вас беспокоит?
– Они написали это не совсем верно, может, им было об этом неизвестно?
Морс посмотрел на него.
– Что это должно означать?
– Что ж. Здесь говорится, что ее никогда никто не видел после выхода из дома.
– Ее и не видели.
– А что вы скажете о регулировщике?
– Что?
– Регулировщик. Это было в материалах.
– О, это было?
– Я думаю, вы слегка устали, сэр.
– Устал? Бред какой-то. Вам нужна еще одна пинта.
Он осушил то, что осталось в его собственном стакане, взял бокал Льюиса и подошел к бару.
Элегантно одетая женщина с полноватой фигурой и привлекательными стройными ногами только что купила двойной виски и налила в него капельку воды, тяжелые бриллиантовые кольца на пальцах левой руки сверкали пошло и ярко.
– О, Берт, пачку сигарет, пожалуйста.
Хозяин протянул руку, передал сигареты, скосил глаза на ценник, дал ей сдачу, сказал: "Мерси, дорогуша" и обратил свое внимание на Морса.
– То же самое повторить, сэр?
По мере того как женщина поворачивалась у стойки, у Морса крепла уверенность, что он видел ее где-то раньше. Он редко забывал лица. Тем не менее, если она жила в Кидлингтоне, он мог видеть ее в любом месте. Но он продолжал смотреть на нее; так что Льюис начал подозревать нехорошие намерения у инспектора. Конечно, она была очень приятна – на самом деле. Лет тридцати пяти, возможно, милое лицо. Но мужик должен быть тверд, если...
Два с виду грязных строителя прошли, купив пиво, и сели играть в домино. Пока они шли к столу, один из них обратился к женщине: "Хэлло, Грейс. Как дела?", что оказалось для Морса небольшим сюрпризом. В действительности она выглядела лучше, чем на фотографии в газете.
В 1.20 дня Морс решил, что пора уходить. Они пошли туда, откуда пришли, мимо дома Тэйлоров и вниз к Главной улице, заполненной в это время практически непрерывным потоком машин. Здесь они повернули направо, и подошли к перекрестку Белиш.
– Как вы думаете, это наш регулировщик? – спросил Морс.
Посреди дороги стоял человек, одетый в белый мундир и фуражку с козырьком, орудовавший своим жезлом словно епископ-артритик посохом. Несколько учеников школы "Роджер Бэкон", возглавляемых учителем с флажком, пересекли перед ним шоссе – девочки были одеты в белые блузки, серые юбки и красные гольфы, а мальчики (на взгляд Морса) в мешанину из всякой старой одежды.
Когда регулировщик вернулся из середины потока, Морс заговорил с ним, как ему нравилось думать, интимным и добродушным тоном.
– Давно стоите здесь?
– Чуть более года, – это был маленький, с красным лицом человек с узловатыми руками.
– Знали парня, который стоял здесь раньше?
– Вы имеете в виду старину Джо? Конечно, я его знал. Он делал это – ой, пять или шесть лет.
– Сейчас на пенсии, вероятно?
– Ах. Можно и так сказать. Бедный старый Джо. Его сбили – парень на мотоцикле. Имейте в виду, старый Джо двигался немного медленно. Восемьдесят два ему было, когда его сбили. Бедный старый Джо.
– Он все еще в больнице, я надеюсь? – Морс пламенно молился о том, чтобы бедный старый Джо все еще хромал где-то по земле среди живых.
– Нет, не там. В местечке Коули, в доме престарелых.
– Ну, будьте осторожны, – сказал Морс.
Они с Льюисом перешли улицу с другой группой школьников, а он стоял и смотрел, как ребята, замешкавшись у магазинов и общественных туалетов, нехотя повернули на дорогу, ведущую к школе.
Вернувшись в кабинет, Морс прочитал вслух соответствующую часть показаний мистера Джозефа Годберри, проживающего на Оксфорд-роуд, Кидлингтон:
"Я почти всегда видел Вэлери Тэйлор, иногда перед ужином, и я видел ее 10 июня. Она не пересекала мою Белиш, потому что, когда я ее увидел, она шла по другой стороне дороги. Она шла довольно быстро, как если бы она спешила встретиться с кем-то. Но я помню, она помахала мне. Я совершенно уверен, что это была Вэлери. Она часто останавливалась и говорила со мной. "Джо", так она называла меня, как и большинство из них. Она была очень хорошей девушкой и всегда приветливой. Я не знаю, что она делала после того, как я ее увидел. Я подумал, что она собирается вернуться в школу".
Морс выглядел задумчивым.
– Теперь интересно, – сказал он.
– Интересно, что, сэр?
Морс смотрел вдаль, сквозь окно кабинета, и в его синем затуманенном взоре светилось запредельное волнение.
– Мне было просто интересно, несла ли она какую-нибудь сумку, когда ее увидел старый Джо Годберри.
Льюис выглядел настолько же озадачено, насколько и чувствовал себя, но не получил никаких дальнейших разъяснений.
– Видите ли, – сказал Морс, его глаза постепенно переориентировались на его сержанта, – видите ли, если она была с сумкой, то я начинаю думать, что вы были не правы.
– Не прав, сэр?
– Да, не правы. Вы сказали, что думаете, что Вэлери Тэйлор еще жива, не так ли?
– Ну да. Я думаю, что она объявится.
– А я думаю, думаю, заметьте, что вы не правы, Льюис. Я думаю, что Вэлери Тэйлор почти наверняка мертва.
Глава седьмая
Дональд Филлипсон появился в школе в 8.00 во вторник утром. С начала учебного года прошла уже целая неделя и дела шли хорошо. Кампания против мусора доказала свою успешность, новый сторож оказался вполне ответственным малым, а родительский комитет (к его легкому удивлению) поддержал его предложение ужесточить правила в отношении школьной формы. Из числа преподавателей только четверо сотрудников ушли после летних каникул (одна четверть в общей сложности за предыдущий год), успеваемость и результаты тестов стали заметно лучше, чем раньше, а в нынешнем семестре были приняты тринадцать учеников из начальных школ, в числе которых (если верить их директорам) было несколько реально целеустремленных. Возможно, некоторые из них в будущем попадут в Оксбридж...
Да, сегодня утром во вторник, он чувствовал себя более чем довольным собой и жизнью. Единственное облачко, которое омрачало ближайшую перспективу, было не больше ладони на весьма отдаленном горизонте. Но он был уверен, что сможет выдержать любой шторм, сможет успешно провести этот учебный год, хотя придется обдумывать все более тщательно, чем он делал это до сих пор.
В 8.20 мальчики и девочки придут на его урок, как они это делали каждое утро, и было еще несколько вопросов, которые требовали его оперативного внимания. Он слышал, как миссис Уэбб пришла в 8.15, а Бэйнс в 8.30. С пунктуальностью тоже нужно быть построже. Раньше у него было небольшое количество уроков в шестом классе (он был историком), и он продолжал преподавать по вторникам совершенно бесплатно. Это была его практика, и он с нетерпением ожидал довольно легкого дня.
Утренняя деятельность протекала достаточно хорошо – даже исполнение гимна на общем собрании улучшилось – до 11.15, когда миссис Уэбб ответила на телефонный звонок.
– Директор школы на месте?
– Прошу прощения, скажите, кто звонит?
– Морс. Инспектор Морс.
– О, одну минуту, сэр. Я посмотрю, свободен ли директор школы. – Она набрала добавочный номер. – Инспектор Морс хотел бы поговорить с вами, сэр. Мне соединить его с вами?
– Ой. Э-э. Да, конечно.
Миссис Уэбб переключила на внешний вызов кабинет директора школы, помедлила, а затем снова быстро поднесла трубку к уху.
– ...слышать вас. Я могу помочь вам?
– Я надеюсь, что можете, сэр. Речь идет о вашей ученице Тэйлор. Есть несколько вопросов, которые я хотел бы задать вам.
– Видите ли, инспектор. На самом деле мне не очень удобно говорить с вами в данную минуту – у меня сегодня с утра собеседование с некоторыми из новых учеников. Не кажется ли вам, что будет...
Миссис Уэбб положил трубку быстро и тихо, и когда Филлипсон вышел, она бойко стучала по клавишам машинки.
– Миссис Уэбб, инспектор Морс придет сегодня днем в три часа, так что к этому времени я буду на месте. Вы можете организовать чай с печеньем для нас?
– Конечно, – она сделала пометку в своем блокноте. – Только на двоих?
– Нет. На троих. С ним вместе будет сержант – я забыл его имя.
Сам анонимный сержант провел то же утро в доме престарелых в Коули, и нашел мистера Джозефа Годберри (в малых дозах) интересным на первый взгляд парнем. Он воевал в Монсе в войну 1914-1918 годов, переспал, по его собственным словам, со всеми шлюхами в радиусе десяти миль от Руана и был демобилизован из армии в 1917 году (вероятно, от сексуальной усталости, подумал Льюис). Он вспоминал достаточно долго, и сидя на кровати в палате "D", принимал свое нынешнее положение с определенным достоинством и хорошим настроением. Он объяснил, что теперь едва может ходить и рассказал Льюису в мельчайших подробностях обстоятельства и последствия своего памятного столкновения с мотоциклистом.
На самом деле "несчастный случай", вместе с Монсом и Руаном, стал одним из главных событий в его жизни; и с некоторым трудом Льюис сумел направить мысли Джо к исчезновению Вэлери Тэйлор. О, он помнил ее, конечно. Очень красивая девушка. В Лондоне оставил бы такой свой последний фунт. Очень красивая девушка, Вэлери.
Но мог ли Джо вспомнить день, когда она исчезла? Льюис внимательно слушал, как он двинулся дальше, повторяя с удивительной согласованностью и точностью большинство из того, что уже сказал в своем заявлении в полицию. По мнению Льюиса, он был хорошим свидетелем, но все больше уставал, и Льюис почувствовал, что настал момент задать ему тот вопрос, ради которого он приехал к нему, вопрос, который задал ему самому Морс.
– Вы не помните, несла ли Вэлери что-нибудь, когда вы видели ее в тот день – день, когда она исчезла?
Джо заерзал в кресле и медленно обратил слезящиеся старческие глаза на Льюиса. Что-то, казалось, промелькнуло в них, и Льюис пояснил данный пункт.
– Вы знаете, что я имею в виду, сумку, или рюкзак, или что-нибудь подобное?
– Забавно, что вы спросили об этом, – сказал он, наконец. – Я никогда не думал об этом раньше.
Он выглядел так, будто собирался подтащить какое-то туманное воспоминание к светлому берегу, Льюис затаил дыхание и стал ждать.
– Я считаю, что вы правы, знаете ли. Она что-то держала. Вот и все. Она несла какой-то мешок; держала его э-э... в левой руке, если мне память мне не изменяет.
Предварительные формальности, которыми они обменялись с Филлипсоном, прошли в теплой, дружественной атмосфере. Морс задавал вежливые вопросы о школе – вполне проявив себя с лучшей стороны, подумал Льюис. Но мирное настроение должно было измениться быстро.
Морс сообщил директору школы, что он принял дело Тэйлор от главного инспектора Aйнли, и перемирие должным образом соблюдалось еще в течение нескольких минут, за это время были высказаны взаимные соболезнования. Все началось только тогда, когда он вынул письмо от Вэлери, при этом манеры Морса, как заметил Льюис, стали до странности жесткими.
Филлипсон прочитал письмо быстро.
– Ну, как? – спросил Морс.
Льюис решил, что директор школы был больше удивлен резким тоном инспектора, чем получением письма от своей беспокойной, давно потерянной бывшей ученицы.
– Что, "как"? – Филлипсон явно не был человеком, над которым можно легко издеваться.
– Это она написала?
– Я не могу сказать. А ее родители, что говорят?
Морс проигнорировал вопрос.
– Вы не можете сказать мне.
Заявление было окончательным, с молчаливым подтекстом, что он ожидал чего-то большего.
– Нет.
– Не остались ли у вас какие-нибудь из ее старых тетрадей, на которые мы могли бы взглянуть?
– Я не знаю, инспектор.
– Кто знает? – опять жгучее нетерпение в его голосе.
– Возможно, Бэйнс может знать.
– Спросите его, пожалуйста, – резко бросил Морс.
– Мне очень жаль, инспектор, но Бэйнса сегодня не будет. Во вторник после обеда у нас спортивные игры...
– Я знаю, да. Так что Бэйнс нам не может помочь. Кто может?
Филлипсон встал и открыл дверь кабинета.
– Миссис Уэбб? Зайдите сюда на минуту, пожалуйста.
Льюис ошибся, или она и правда бросила довольно испуганный взгляд в сторону Морса?
– Миссис Уэбб, инспектор интересуется, не сохранились ли где-то в школе какие-либо старые тетради и книги Вэлери Тэйлор. Как вы думаете?
– Они могут находиться в кладовой, я полагаю, сэр.
– Разве не хранятся они обычно у самих учеников? – теперь Морс обращался непосредственно к секретарше.
– Да, это обычная практика. Но в данном случае, я думаю, если она не забрала свои вещи в конце уроков, то ее книги и тетради должны быть...– Она растерялась и беспомощно посмотрела в сторону директора школы.
– Я уверен, что миссис Уэбб права, инспектор. Если книги и тетради остались в школе, они будут находиться в помещении для хранения.
Миссис Уэбб кивнула, сглотнула и получила разрешение выйти.
– Теперь нам бы лучше заглянуть в кладовую. У вас есть какие-либо возражения?
– Конечно, нет. Но в школе, я думаю, сейчас небольшой беспорядок. Вы знаете, как обстоят дела в начале учебного года.
Морс улыбнулся слабо и не подтвердил, и не опроверг свое знание подобных вопросов.
Они прошли по коридору, спустились вниз на несколько шагов, и миновали класс, в котором все стулья были аккуратно подняты на парты. Школа была практически пустынна, но раздававшиеся крики радостного смеха со стороны спортивных площадок, казалось, опровергали мнение о том, что игры были слишком непопулярны среди большинства учеников.
Директор школы отпер дверь в большую полуподвальную непроветриваемую комнату склада, и когда трое мужчин вошли, Льюис оказался лицом к лицу с грудой пыльных учебников, папок, тетрадей и канцелярских товаров.
– Я боюсь, что это может быть долгой работой, – сказал Филлипсон, с некоторым раздражением в голосе. – Если вы хотите, я могу попросить кого-нибудь из сотрудников...
Он неопределенно махнул в сторону большой груды книг, сложенных на деревянных полках вдоль дальней стены.
– Это очень мило с вашей стороны, директор, но мы сами разберемся с этим делом, все в порядке. Нет проблем. Можем ли мы перезвонить в ваш кабинет, когда закончим здесь?
Это был несомненный намек, что присутствие директора школы не обязательно на нынешнем этапе расследования, и Морс подождал, пока Филлипсон не возвратится к себе в кабинет.
– Он немного волновался, не так ли, Льюис?
– Я его не виню, сэр. Вы были довольно резки с ним.
– Поделом ему, – сказал Морс.
– Что он сделал не так?
– Я говорил с ним по телефону сегодня утром, и он сказал, что проводил собеседование с некоторыми новыми учениками.
– Возможно, проводил, – предположил честный Льюис.
– У меня было ощущение, что он не хотел разговаривать со мной именно в тот момент, и я был прав. – Льюис посмотрел на него с недоумением. – Я услышал щелчок на линии, пока мы разговаривали. Вы можете догадаться, кто подслушивал.
– Миссис Уэбб?
– Миссис Уэбб. Я снова перезвонил позже и спросил ее, почему она подслушивала. Она отрицала, конечно; но я сказал ей, что забуду об этом, если она расскажет мне правду о том, кто был в кабинете директора школы. Она была напугана – боялась потерять свою работу, я полагаю. Во всяком случае, она сказала, что никого у Филлипсона в тот момент не было.
Льюис открыл рот, чтобы сказать что-то, но Морс уже прицелился к куче учебников.
– Ах, Китс. Чистая поэзия Китса. Вы должны прочитать его, Льюис... Так-так-так. "Путешествия с ослом".
Он взял книгу и начал читать при свете покрытой паутиной центральной лампочки.
Льюис подошел к дальней стене комнаты, где целые стопки тетрадей, – использованных и неиспользованных, – лиловые, зеленые, синие и оранжевые, громоздились на полках, некоторые аккуратно скомплектованные, но большинство в рыхлом беспорядке. Льюис, как всегда, решал свою задачу с систематической тщательностью, хотя и сомневался, что найдет что-нибудь. К счастью, это была хорошая сделка, легче того, что ему только что предложил шеф, подумал он.
Через полчаса он их нашел. Стопка из восьми книг и тетрадей, каждая с именем Вэлери Тэйлор, вписанным в строчку на верхней обложке. Он сдул пыль с краев и посмаковал краткий миг своего триумфа.
– Я нашел их, сэр.