– Разве забыли? Его позвали к телефону минуты три назад! И это, кстати, напомнило мне, мистер Грэнтам, вот что. Не знаете ли вы человека по имени Спинелли, лейтенанта Карло Спинелли, из графства Уэстчестер неподалеку от Нью-Йорка?
– Я незнаком с ним, но слышал о нем от доктора Фелла.
Капитан Эшкрофт покачал седеющей головой:
– Более чем двадцать лет назад я служил в армии вместе с Карло Спинелли. Послушали бы вы, что он говорит о докторе Фелле! Он невероятно высоко ценит этого блуждающего человека-гору. Да, Спинни его ценит, и теперь, когда я познакомился с доктором, я совершенно согласен с Карло. Давайте же, мисс Брюс! Вы же не против рассказать мне об этом?
– Я действительно совсем не против рассказать вам об этом, капитан Эшкрофт. С вами очень легко говорить, не то что с некоторыми людьми, которых я могла бы назвать по имени…
– Ну, успокойтесь, мэм!
– Но я совсем не думала, что вы окажетесь таким. – Камилла откинула назад прядь волос. – Рип Хиллборо убедил мистера Мэйнарда обратиться в полицию, чего тот не хотел делать. Когда Мэдж сказала, что из Чарлстона приедет детектив…
– Это испугало вас, не так ли?
– Я испугалась до смерти! Даже хотела убежать и спрятаться. В рассказах…
– Я знаю, мэм. Знаю! Если бы мы вели себя так, как это описано в детективных историях, то попадали бы в неприятности каждый раз, когда появлялись. Большинство людей относятся к нам недоброжелательно: полиция всегда не права, любой матерый преступник прав всегда. Это тяжелая и неблагодарная работа, и за нее очень мало платят, но мы в конечном итоге не такие уж плохие ребята, слышите?
– Капитан Эшкрофт, – сказала нежно Камилла, – могу я задать вам вопрос? Вы довольно хорошо знаете мистера Мэйнарда, не так ли?
Капитан Эшкрофт, возможно, и был сильным человеком, но уж никак не молчаливым.
– Я знаю Мэйнардов, – охотно ответил он, – почти столько же, сколько себя помню. Они владели здешней землей почти триста лет; я, строго говоря, не из таких, хотя мой прадедушка и был главным артиллерийским офицером на "Пальметто", когда прадедушка Генри командовал им. – И, сделав в сторону Камиллы извиняющийся жест, он откусил кончик сигары "Кинг Эдвард" и закурил ее. – В последнем поколении их было всего двое, Ричард и Генри. Ричард, старший, умер неженатым пару месяцев назад; он унаследовал собственность, а у них, надо заметить, до сих пор есть что наследовать.
Но Генри, который на восемь или десять лет старше меня, никогда не приходилось беспокоиться об этом. Он был любимчиком матери; вы знаете, что это значит. Его отправили в шикарную подготовительную школу на севере – в Уильяме или Амхерст или куда-то в этом роде, точно не знаю. Его мать оставила ему хорошее состояние, так что он мог делать все, что ему нравится, и жить за границей, что он и делал почти до тех пор, пока Гитлер не вошел во Францию.
Такова моя часть этой истории, и я вполне счастлив ее рассказать. В начале полудня в субботу, восьмого, нам в офис позвонили. Накануне, ночью, на острове Джеймс произошел какой-то скандал. "Джо, – сказал мне шеф (я обычно этого не рассказываю; меня зовут Джозефус, в честь Джозефуса Даниэльса из Северной Каролины), – Джо, – сказал он, – мы не можем сказать, что это было, возможно, вообще ничего не было. Все же ты знаешь народ. Отправляйся в поход и посмотри".
А теперь, маленькая леди, ваша очередь. Бояться вам, такой славной и миленькой девушке, совершенно нечего. Это случилось почти неделю назад, так? И вы уже один раз рассказали об этом сегодня утром? Не хочу вас пугать, поверьте мне! Но я согласен с молодым мистером Билом, что там творится что-то очень и очень странное, и был бы благодарен за любую вашу помощь.
– Хорошо, – согласилась Камилла.
Она все еще сильно нервничала, в ее глазах сквозило напряжение. Алан зажег для нее сигарету, когда прикуривал свою, но она сразу же отодвинула ее. Сжав руки, она посмотрела в окно, словно прислушиваясь к стуку каблуков по тротуару, потом она повернулась.
– Мистер Мэйнард, – начала Камилла, – в тот вечер уехал в Ричмонд. Валери Хьюрет и доктор Шелдон пришли на ужин, а Боб Крэндалл приехал из Голиафа. После ужина мы пили кофе в заднем саду. Мы вернулись в дом около десяти часов, и, мы все можем засвидетельствовать это, к пугалу никто не притрагивался.
Теперь настала очередь Джозефуса Эшкрофта изобразить на лице страдание.
– Извините за выражение, мэм, но вы слышали, что я сказал про это чертово пугало?
– Вы ведь расследуете кражу пугала, не так ли?
– Я не знаю, что именно я расследую, мэм. В этом-то вся беда. Продолжайте.
– Ну, мы вернулись в дом около десяти часов. Валери Хьюрет и доктор Шелдон уехали вместе примерно в это время. Остальные, Мэдж, и Янси, и Рип, и Боб Крэндалл, и я…
– Эй, мэм! Эй! Не нервничайте и говорите помедленнее! Вы же не говорите… вы же не хотите сказать…
– Сказать что?
– У Марка Шелдона есть жена, они женаты меньше года, и она очень славная женщина. Разрази меня бог! Вы ведь не предполагаете, что между миссис Хьюрет и молодым доктором что-то происходит?
Камилла пришла в ужас:
– Сказать это? Предположить это?!
– Мэм?..
– Мне бы и во сне такое не привиделось! Как и никому другому. Они просто знакомые, вот и все. Они уехали вместе потому, что живут рядом, где-то внизу у Восточного залива в Чарлстоне. Она слишком стара для него, в любом случае, даже если она и не выглядит на свои годы. Если Валери кем-то и интересуется, то, как Мэдж думает, она интересуется отцом Мэдж.
– Или мистером Крэндаллом, может быть? Это моя собственная догадка, я могу глубоко ошибаться. К тому же, если говорить о том, кто кому нравится, мисс Мэйнард говорит, что вы…
Его глаза коротко скользнули вокруг стола. Камилла покраснела и выпрямилась:
– Мэдж говорит что?
– Ничего, мэм, аб-со-лютно ничего! Однако! Поскольку вы пользуетесь доверием молодой леди и, возможно, догадываетесь…
– Я не пользуюсь доверием Мэдж! Мэдж на самом деле ни с кем не откровенничает. Она милая девушка, как сказали бы вы. Но у нее бывают настроения. И эти настроения не следует воспринимать всерьез, как и рассматривать Мэдж в качестве знатока по любым вопросам, касающимся меня.
– Не буду, мэм. Все же! Даже если вам кто-то и нравится, то что в этом дурного?
– Ну, знаете, мистер Иегосафат Эшкрофт!..
– Джозефус Эшкрофт! Можно просто Джо.
– Пожалуйста! – попросила Камилла, опять превращаясь в послушную девушку. – Я ничего не знаю про полицейских, особенно про таких полицейских, как вы. Но что мы, в самом деле, делаем? Мы обсуждаем некие довольно пугающие события прошлой пятницы или просто сидим и мирно сплетничаем?
– Вы удивитесь, мэм, сколько весьма грозных реальных доказательств можно похоронить в таких праздных сплетнях. Я не говорю, что странными делами в Мэйнард-Холле занимается кто-то, кто крутит любовь не с той женщиной или вообще с какой бы то ни было женщиной. Но это, может быть, как раз и объясняет все, не так ли, а вовсе не события, случившиеся много лет назад.
– Ну…
– Мы можем позже все пообсуждать, мэм, если вы просто продолжите свой рассказ, а я пока подумаю.
– Простите, капитан Эшкрофт! Где я остановилась? Ох, да! – Камилла положила руки на стол и глубоко вздохнула. – Значит, Мэдж, и Янси, и Рип, и Боб Крэндалл, и я вернулись в дом. Днем было тепло, но стало прохладно, когда наступили сумерки. От воды поднялся туман, что, как говорят, бывает часто. Мы впятером пошли в библиотеку, большую комнату, которая находится налево от парадной двери, четыре ступеньки вниз, с книгами за решетками и ранней викторианской мебелью, обитой желтым атласом. Потом они стали рассказывать истории про привидения.
– Кто именно рассказывал истории про привидения?
– Янси и Рип. Янси начал рассказывать одну такую историю, Рип ответил рассказом об отрубленной руке, которая живет собственной жизнью и ползает по вещам, чтобы душить людей. С самого понедельника, понимаете, Рип и Янси старались переплюнуть друг друга и произвести впечатление на Мэдж. Они продолжают это и теперь…
– Они терпеть друг друга не могут, эти двое, не так ли?
– Нет, совсем не могут! Но оба начали с того, что были неимоверно вежливы друг с другом, даже слишком вежливы, если учитывать агрессивность Рипа.
– Они оба увлечены молодой леди, не так ли?
– О да! Я не выдаю ничьих секретов, когда так говорю. При малейшей возможности любой из них загнал бы вас в угол и стал пространно рассказывать о своих чувствах.
– Кого же предпочитает она?
– Не знаю. Я ближайшая подруга Мэдж. Ее так долго продержали в вате, что, возможно, я ее единственная подруга. Но, как я уже сказала вам, Мэдж не откровенничает о подобных вещах, она сама себе гораздо лучшая советчица, чем… – Камилла замолчала, а затем продолжила: – В общем, истории про привидения все продолжались и продолжались. Боб Крэндалл попытался разрядить атмосферу рассказом о жизни в газете в маленьком городке в те старые времена, когда еще не было телетайпов; репортер диктовал машинистке то, что называлось "шпаргалкой". А еще он цитировал некоторые типографские ошибки, которые были просто прелестны, хотя я не намерена сейчас их повторять. Это не важно! Как бы мы ни переводили темы, о чем бы ни начинали говорить, мы снова и снова возвращались к чему-нибудь злобному и сверхъестественному. Скажите честно! Рассказы о привидениях в век космоса! Это было совершенно нелепо, вам не кажется?
– Ну… вот! – сказал капитан Эшкрофт задумчиво. – Я бы не стал заходить так далеко. На свете существует множество вещей, о которых мы даже не догадываемся. Как вы думаете, мистер Грэнтам? Согласны с леди?
– Нет никакого смысла спрашивать Алана, – мило проговорила Камилла, потому что он будет не согласен хотя бы из принципа. Он всегда игнорирует меня или ехидничает.
Алан вскочил на ноги:
– Бога ради, Камилла, когда это я так делал?
– А когда ты так не делал? Вот сейчас что ты делаешь?
Алан жадно смотрел на ее рот, глаза, фигуру:
– Если бы я сказал тебе, о чем думаю в эту минуту, – он снова сел, – ты почувствовала бы себя еще менее дружелюбно, чем сейчас. Я этого не сделаю, Камилла! Просто рассказывай дальше.
Камилла устремила свое внимание на капитана Эшкрофта.
– Да, это было нелепо, – настаивала она. – Но атмосфера уже накалилась. Начните думать об ужасах, особенно в таком месте, как Мэйнард-Холл, когда время близится к полуночи, и вы получите ужасы, сами того не желая.
Это плохо действовало на Мэдж. Янси заметил и перестал, но ничто не могло остановить Рипа. Ближе к половине первого, когда мы уже собирались расходиться спать, Рип сказал: "Мэдж, что ты знаешь о вещи, которая следует за тобой, не оставляя следов? В Ассоциации библиотек говорят, что этот рассказ есть только в одной книге, которая называется "Призраки морских островов". Мэдж сказала: "Рип, такого призрака не существует". – "Знаю, что не существует, – ответил Рип, – но что, если бы он постучал в одну из наших дверей в середине ночи?"
Янси закричал: "Закрой рот!" – и на секунду я подумала, что будут неприятности. Но все обошлось. Мэдж убежала из комнаты и легла в постель; потом она сказала мне, что выпила две таблетки снотворного. Янси сказал: "Прости меня, Господи, я все это начал". Потом он развернулся и почти выбежал из комнаты. В общем, он ушел.
Остальные не спеша последовали за ним. Я была не в лучшем состоянии, чем Мэдж. В холле наверху по пути в свою комнату я выглянула из окна, выходящего на север, на берег. Туман рассеялся, светила луна. Но все, о чем я могла думать, был бедный коммодор Мэйнард с разбитой головой.
Мы выпили за ужином довольно много вина, а потом еще виски в библиотеке. Я надеялась, что это поможет мне заснуть, но, конечно, не помогло. Я совсем не хотела спать – даже хуже того.
Моя комната расположена в юго-западном углу задней части дома, над кабинетом с оружием и трофеями позади библиотеки на первом этаже. Когда старший брат мистера Мэйнарда частично перестроил и модернизировал Холл в конце сороковых, он добавил к каждой комнате по отдельной ванной и поставил кондиционеры на одно из окон каждой комнаты. Этот кондиционер необходим, иначе ночью москиты сведут вас с ума.
Да, состояние у меня было не из лучших. Я тоже выпила несколько таблеток снотворного, не таких сильных, какие пьет Мэдж, полегче, которые называются "Дорме-ву", их можно купить без рецепта в любой аптеке.
Я заперла дверь, выпила две таблетки и разделась. Я мерила шагами пол, куря сигареты. Чтобы таблетки подействовали, необходимо около получаса, если они вообще помогают. Тем временем каждый скрип и треск дерева вызывали у меня фантазии, о которых я не хотела думать. Я взяла книгу на столике у кровати – она называлась "Призраки морских островов". Я швырнула книгу через комнату и сама испугалась шума, раздавшегося, когда она стукнулась о стену. Около часа ночи я почувствовала некоторую сонливость. У моих часов светящийся циферблат. – Камилла протянула вперед левое запястье и показала золотой браслет. – Я положила их на прикроватную тумбочку. Выключила верхний свет, заползла в постель, погасила ночник и стала надеяться на лучшее.
Ну, таблетки подействовали – в некотором роде. По крайней мере, я отключилась. Мне снились какие-то сны. Потом мои глаза снова широко открылись.
Как выяснилось позже, это было в половине четвертого утра. Я не включала свет и не смотрела на часы. Мои глаза были открыты, да. Но в голове у меня все путалось, я только наполовину проснулась, страхи более или менее улеглись.
Луна зашла. Что потянуло меня к окну, сказать невозможно. В этой комнате два окна, выходящих в задний сад, с кондиционером, перекрывающим нижнюю часть левого окна. Босиком и в пижаме я побрела к правому окну. Выглянула и посмотрела вниз.
В оружейной комнате внизу французское окно с двумя створками, открывающимися в сад. То, что я едва могла разглядеть при таком освещении, заставило меня вспрыгнуть на окно спальни и открыть его, оно отворилось легко и бесшумно. Створки большого французского окна слева подо мной были открыты. Между створками кто-то стоял…
Капитан Эшкрофт поерзал в кресле и стукнул двумя пальцами по краю стола:
– Я ведь раньше спрашивал вас, мэм!..
– Я знаю, что спрашивали, все спрашивали. Но что я могла сказать?
– Описание, мэм!
– Это был мужчина, или по крайней мере я так предполагаю – кто еще это мог быть? Он стоял сбоку, повернувшись лицом влево. Мне кажется, не знаю, так это или нет, что на голове и лице у него было нечто вроде маски из чулка. Он не двигался. Не могу сказать, влезал он в дом или вылезал. Вот и все описание, какое я могу дать.
– Вы подумали, что это призрак или грабитель?
– У меня не было времени думать, я была не в том состоянии. Все страхи мигом вернулись обратно, и я запаниковала. Я схватила халат и тапочки, включила все лампы, которые могла. Потом помчалась вниз по холлу и принялась колотить в дверь Мэдж.
Вероятно, мне следовало бы сначала пойти к кому-то из мужчин. Но я не могла рассуждать, я действовала инстинктивно. Сильное снотворное Мэдж подействовало на нее не лучше, чем мои таблетки на меня. Она говорит, если к ним привыкаешь, то они дают всего лишь несколько часов сна. Она вышла из комнаты тоже в пижаме. Должно быть, мы говорили громко, почти кричали; через короткое время мы пошли будить остальных.
Мы не подняли слуг, которые спят на верхнем этаже в задней части дома. Мужчины все решили, что это грабитель; Янси и Рип пошли вниз, Мэдж прижималась к руке Янси, а я шла за ними вместе с мистером Крэндаллом, который в это время суток весьма сварлив. Вы знаете, что мы обнаружили?
Никакого грабителя в доме не было и ничего не украли! Французское окно в оружейной теперь было закрыто, но не заперто; здесь ни одно окно никогда не запирается. Мне все это стало казаться жутковатым.
– Жутковатым, мэм?
– Именно так! Кто бы там ни был у французского окна, он не мог быть кем-то выходящим из дома – мы все находились внутри. И это не мог быть кто-то входящий в дом снаружи – где он, в таком случае? Мы искали до самого рассвета без всякого результата. В конце концов Янси просто похлопал меня по спине и сказал: "Милая, тебе приснилось". – Камилла сжала кулачки. – Так они все подумали и думают до сих пор, хотя и не говорят в открытую. Добрая старушка Камилла! На нее слишком подействовали истории о привидениях, она выпила снотворное после спиртного и просто-напросто устроила истерику!
Правда, Рип Хиллборо, рыская по саду, когда стало достаточно светло, заметил, что пугала нет. Но это мало чем помогло.
И совсем ничем не помогло возвращение мистера Мэйнарда в субботу утром, когда он прилетел ранним рейсом из Ричмонда, чтобы успеть домой к ленчу. Он уехал в плохом настроении и подавленный (по-моему, я писала об этом Алану), а вернулся радостный, как человек, избежавший несчастья. Даже его привычки слегка изменились. Он по-прежнему сидит на террасе после полудня и в кабинете по вечерам, но, похоже, не занимается больше беспрерывными вычислениями. Предполагалось, что все мы уедем в уик-энд – он упросил нас остаться еще. Он умеет добиться своего. Ему не составило труда убедить остальных, а я осталась потому… ну, в общем, я осталась. Можно еще одну сигарету, пожалуйста?
Алан дал ей прикурить. Поблагодарив его за любезность легким кивком, Камилла с силой выдохнула дым.
– Мистер Мэйнард подумал, что мне все это приснилось. Единственный, кто хотя бы частично отнесся ко мне серьезно, был упрямый Рип. Когда мистер Мэйнард высмеял идею позвонить в полицию, Рип сказал: "Возможно, с бедняжкой и была истерика, сэр. А пугало все-таки забрал прокравшийся вор, как вы считаете? И одно с другим никак не связано. И все же! Предположим, ей не приснилось, просто предположим! В случае если кто-то (или что-то) нанес нам визит, которого мы не желали, почему бы не обезопасить себя и не сообщить полицейским?" Теперь я ясно объясняю, капитан Эшкрофт?
– Не могу пожаловаться на неясности, мэм, ни в малейшей степени! Просто вот…
– Вы мне не верите?
– Этого я тоже не сказал.
– Вы сами, капитан, ни слова не хотите слышать о пугале! Но Рип Хиллборо не дурак. С вашего позволения я хотела бы воспользоваться аргументом, который Рип привел мистеру Мэйнарду. Предполагая, что я являюсь свидетелем, а не просто обманувшимся человеком – и я-то знаю, что так оно и есть, – можете ли вы быть полностью уверены в том, что пугало и взломщик ни в коей мере не связаны между собой? Не слишком ли большое совпадение, что ночь, когда украли пугало, была именно той ночью, когда я видела, как кто-то входил или выходил из дома?
– Ну вот, мэм!
– Да?
– Этот аргумент работает в обе стороны, не так ли? – спросил капитан Эшкрофт, растирая свою сигару в пепельнице. – И вообще, почему так много шума? Если ваш взломщик хотел взять что-то в доме, зачем он прихватил пугало? Если же он просто хотел стащить пугало, зачем шататься возле дома?
– Ну знаете! – ответила Камилла.
Кроме них, в полутемном ресторане никого не было. Гибким движением Камилла поднялась на ноги. Она сделала полдюжины шагов к соседнему столику, зачем резко повернулась и встала, глядя на них напряженными глазами, с полуоткрытым ртом.