Мистер Пиль энергично зашагал по комнате. Всем показалось, что в затхлый кабинет ворвался порыв ветра. Хотя кабинет полковника Роуэна и мистера Мейна никоим образом нельзя было назвать маленьким, в присутствии такой важной персоны он показался просто крошечным.
Красное лицо, обрамленное лохматыми волосами, повернулось к Чевиоту.
- Так вот, сэр, что касается вас. Вы суперинтендент отдела расследований. Все равно! Мы не можем допустить, чтобы вы рисковали вашими замечательными мозгами, участвуя в уличных драках.
- Но, сэр…
- Я еще не закончил, мистер Чевиот.
Было три часа пополудни; дул сильный октябрьский ветер. Размытое солнце, бросая отблески на последние листья, проникало сквозь красные шторы и высвечивало красный турецкий ковер, засыпанный пеплом.
С прошлой ночи здесь ничего не изменилось. Даже пистолет с серебряной рукояткой по-прежнему стоял на примитивном предохранителе. Он лежал под незажженной красной лампой; очевидно, его не трогали.
Чевиоту, успевшему принять ванну, побриться и переодеться в свежую одежду, его положение казалось уже не таким странным. Его уже не удивляло, что он снимает роскошные меблированные комнаты в "Олбани", а молодой туповатый слуга наливает ему ванну и помогает одеться.
Если бы Чевиот задумался, все эти обстоятельства привели бы его в ужас. Однако он не думал; министр внутренних дел словно гипнотизировал его взглядом.
- Я еще не закончил, мистер Чевиот!
- Извините, сэр!
- Хорошо, хорошо! - Мистер Пиль махнул рукой. - Отныне большая часть ваших обязанностей переходит к старшему инспектору. Вы не будете носить форму, даже с золотой шнуровкой по воротнику, чтобы обозначить ваш ранг. Вы должны оставаться в пестрой одежде, в какой вы сейчас.
"Почему же я сам не догадался? - подумал Чевиот. - Пестрая одежда обозначает просто "гражданское"; мне бы догадаться после слов того кучера".
- Пока у нас нет собственно уголовной полиции, - продолжал мистер Пиль. - Более одного человека в штатском может возбудить подозрения, и люди начнут кричать: "Шпион!" Но у нас есть он. - Пиль кивнул в сторону Чевиота. - Он замещает всю уголовную полицию в одном лице. Вы математик, полковник Роуэн?
- Мистер Пиль, - вежливо отвечал полковник, - у меня лишь начальные…
- А вы математик, мистер Мейн?
Молодой адвокат округлил глаза, что лишь еще более подчеркнуло его круглые щеки и выдающиеся бакенбарды, и собрался уже разразиться длинной речью, но потом криво улыбнулся и просто покачал головой.
Мистер Пиль хмыкнул:
- Ну хорошо. Вам математика действительно ни к чему. Просто ведите счет вознаграждениям, выплачиваемым проклятым сыщикам с Боу-стрит. За задержание взломщика сорок фунтов. За поимку грабителя с большой дороги сорок фунтов. За поимку убийцы сорок фунтов. - Он снова кивнул в сторону Чевиота. - Теперь вы понимаете, сколько денег мы сэкономим с ним?
- О, не сомневаюсь, - без улыбки заметил полковник Роуэн.
- Итак? - спросил мистер Пиль, разворачиваясь к Чевиоту.
- Простите, сэр, что?
- Мне пора в парламент. Я не могу здесь оставаться. Но я не уйду, не узнав самого главного.
Мистер Пиль вернулся к столу и стукнул внушительным кулаком по листкам с рапортом Чевиота.
- Кто убил племянницу Марии Корк, Маргарет Ренфру? И каким образом мерзавец сделал свое черное дело?
На Чевиота устремились четыре пары глаз. В них сквозило любопытство, любопытство почти детское. Даже у мистера Пиля! Министр внутренних дел поджал губы. Ричард Мейн буквально поедал Чевиота взглядом. Алан Хенли в углу, за своей конторкой, встал и оперся на палку черного дерева. Хотя полковник Роуэн лучше других скрывал свои чувства, он все же нервно хлопал и хлопал белыми перчатками по белым панталонам.
- Сэр, - заявил Чевиот, - пока я не могу этого сказать.
- Не можете? - изумленно повторил мистер Пиль.
- Да, сэр. Пока не могу. Сегодня утром я получил весьма ценные сведения от мистера Фредерика Деббита, о чем в рапорте не говорится. Но…
Мистер Пиль повернулся к остальным. На лице его застыло недоверчивое выражение.
- Вот человек, которому достаточно одного взгляда на место происшествия, и он рассказывает нам почти все, что случилось! И он же не в состоянии добавить нам такую незначительную подробность?
У Чевиота упало сердце.
После его трудов в прошлую ночь - заместитель комиссара в прошлой жизни не удостоил бы его ни словом похвалы - эти люди настолько воодушевились, что ожидают от него чуда. Они серьезно считают его волшебником.
И более того. Старый дом, с пристроенным крылом, в котором должен разместиться комиссариат полиции, сегодня шумит и гудит, несмотря на то что стройка еще не окончена. Четыре инспектора с коротким серебряным шнуром по вороту и сержанты с металлическими бляхами, на которых значатся номера от единицы до шестнадцати, все на месте и держатся вежливо. Шестьдесят пять констеблей, сказали ему, ждут его смотра на маленькой парадной площадке с тыла здания.
С ними нелегко будет справиться - они начнут ворчать или злиться, если суперинтендент не сумеет с ними совладать. Едва войдя, Чевиот услышал торопливые шаги, учуял запах бренди, услышал топот: два каких-то шутника что было сил молотили друг друга деревянными дубинками.
Он проходит настоящее испытание.
Чевиоту, который с самого раннего утра вынужден был смирять свой характер, на сей раз удалось не выдать своих чувств.
- Мистер Пиль, - сказал он холодно, - прошу вас принять во внимание все трудности. Например, насколько мне известно, вы прочли мой рапорт…
- Да. От первого до последнего слова.
- И вы также видели мой набросок места происшествия - галереи?
Не говоря ни слова, Ричард Мейн порылся среди бумаг, нашел план и передал его министру.
- Но к чему все это? - поморщился мистер Пиль. - Я и так много раз видел галерею, которую вы описываете.
- Я тоже, - сказал полковник Роуэн, подняв глаза к потолку.
- Простите, - возразил Чевиот, - но мои слова вовсе не бессмысленны. Наконец, я привлекаю ваше внимание к результатам медицинского осмотра и направлению, в котором была выпущена пуля.
Он помолчал и по очереди посмотрел на каждого из слушающих.
- Пуля, - звонким голосом продолжал Чевиот, - которая убила мисс Ренфру, была пущена по прямой линии. Понимаете? В нее стреляли сзади.
Мистер Пиль как будто отступил на шаг и внимательно посмотрел на него большими умными глазами, взвешивая услышанное. Полковник Роуэн и мистер Мейн, комиссары подались вперед.
- Понимаю, что вы имеете в виду, мистер Чевиот, - произнес полковник, забрав у своего коллеги план и постукивая по нему пальцем. - В галерее, которая выходит на лестницу, слева две одинарные двери и справа двойные, ведущие в бальную залу. Следовательно, ни одну из этих дверей не открывали. Иначе пуля попала бы в нее… в бедняжку под углом.
- Вот именно!
- Черт побери, - вмешался Мейн, - ведь дело ясно как божий день!
- Неужели? - удивился Чевиот.
- Стреляли, - пояснил мистер Мейн, - сзади. Откуда-то совсем рядом с тем местом, где стояли вы и Хенли. Согласны?
- Да.
- Следует предположить, - продолжал мистер Мейн, вспоминая о своих важных адвокатских повадках, - что ни вы, ни Хенли не стреляли. Вы видели бы друг друга. Но что же с двойными дверями, которые находились у вас за спиной? А? Что же с двойными дверями будуара леди Корк?
- Простите…
- Вы стояли спиной к тем дверям. Полагаю, их кто-то мог открыть?
- Теоретически да.
- Что значит "теоретически", мистер Чевиот?
- Могли, но не открыли, - ответил Чевиот. - Замок открывается с громким щелчком - громким, как пистолетный выстрел. Как я указал в своем рапорте, замок щелкает и когда дверь открывают, и когда закрывают. Мы непременно это услышали бы, однако мы не слышали ничего. Во-вторых, возможно ли, чтобы кто-то выстрелил поверх моего плеча или плеча Хенли так, чтобы мы не ощутили ни запаха пороха, ни дуновения?
- Вероятно ли, сэр? - переспросил мистер Мейн с преувеличенным удивлением, как будто он находился в зале суда. - Вероятно ли? Мой дорогой сэр, но именно так все и было!
- Простите…
Неожиданно адвокат ткнул в него пальцем.
- Где бы ни находился стрелок, вы признаете, что он стоял неподалеку от вас? Да. И тем не менее вы уверяете, что ничего не услышали, ничего не почувствовали и ничего не увидели?
- Мистер Мейн, вы называете меня лжецом?
- Господа! - озабоченным тоном перебил их полковник Роуэн.
Роберт Пиль, который, очевидно, наслаждался стычкой, переводил взгляд с одного спорщика на другого.
- Что касается… сомнений в вашей честности, мистер Чевиот, - с достоинством заявил адвокат, - то их у меня нет. Я юрист, сэр. Я должен иметь дело с доказательствами.
- А я офицер полиции, сэр. И я тоже имею дело с доказательствами.
- Значит, будьте любезны предоставить их нам. - Мистер Мейн выхватил набросок из рук полковника и поднял его повыше. - На вашем замечательном плане, как я заметил, вы указали все двери.
- Да.
- Отлично! За некоторое время до убийства, скажем, мог ли кто-то выскользнуть из бальной залы незаметно для остальных танцующих?
- Нет, поскольку в галерее сидела леди Дрейтон.
- Ах да! Леди Дрейтон! - задумчиво протянул мистер Мейн. Его круглые черные блестящие глаза вдруг закатились. Чевиота кольнул страх. - Но мы пока про нее забудем. Леди Дрейтон, насколько я понял, не находилась в галерее все время до убийства?
- Нет. Она спускалась вниз, чтобы добыть список драгоценностей леди Корк.
- Вот именно! - согласился мистер Мейн, покачиваясь на каблуках. - Вот именно! Поэтому я повторяю: мог ли убийца - мужчина или женщина - выйти из бальной залы незаметно для других танцующих?
- Да, вполне возможно. Когда я сам заглянул в бальную залу, танцоры были настолько поглощены танцем, что почти не обратили на меня внимания.
- Ага! - Мистер Мейн снова закачался на каблуках. - Вот вам, мистер Чевиот, одно из возможных предположений. Представим, что убийца незаметно выходит из бальной залы. Он или она пересекает галерею по диагонали, направляясь к двери столовой. У нас, - он поднял повыше план, - имеется доказательство того, что из столовой дверь ведет в будуар леди Корк и еще одна дверь в будуар выходит из ее спальни.
Мистер Мейн бросил план на стол и стал качаться на каблуках. Его глаза оживленно блестели.
- Должен заметить, мистер Чевиот, - продолжал он, - что убийца мог прятаться в спальне леди Корк. Как только вы и Хенли вышли из будуара, закрыв за собой двойные двери, убийца тоже поспешил к выходу и открыл створку следом за вами. Из-за шума вы не слышали выстрела, который пришелся над вашим плечом. Затем убийца закрыл дверь и вернулся в спальню. Позвольте спросить, - мистер Мейн поднял палец, - возможно ли такое?
- Нет, - ответил Чевиот.
- Как нет?! Почему же?
- Потому что леди Корк все время находилась в будуаре.
- Я не понимаю…
- Неужели, мистер Мейн? Подумайте! Когда я через какое-то время вошел в будуар, леди Корк дремала у камина. Однако, услышав щелчок замка, она тут же проснулась.
- И что же?
- По-вашему, сэр, убийца мог прокрасться в будуар, открыть скрипучую дверь, выстрелить из пистолета, снова захлопнуть дверь и выйти - и чтобы леди Корк его не заметила? А может, вы подозреваете леди Корк в соучастии?
В комнате воцарилось напряженное молчание.
Мистер Пиль прикрыл ладонью подбородок, чтобы спрятать улыбку. На красивом лице полковника Роуэна застыло рассеянное выражение - очевидно, он думал о чем-то своем. Мейн сохранял спокойствие, хотя в глазах его бушевала ярость.
- Вы предпочитаете невозможное положение, мистер Чевиот?
- Вашему решению, сэр, да.
- Разумеется, - задумчиво заявил адвокат, - существует и другое предположение, оно достаточно простое. Однако я не решаюсь его высказать.
Чевиот пожал плечами, как бы разрешая своему противнику продолжить.
Круглое лицо Ричарда Мейна смягчилось. В глубине души, как он уже доказал в недавнем прошлом и как ему еще предстояло доказать в будущем, он был добрым человеком и хорошо знал свое дело. Однако кипучая энергия в его тридцать три года иногда доставляла ему хлопоты.
Все еще не решаясь начать, адвокат подошел к ближайшему окну и отодвинул красную штору. Он увидел жидкую грязь во дворе, изъезженную колесами экипажей и закиданную палой листвой. Там стояла и строгая, но роскошная карета мистера Пиля - в безлистных кустах, у единственного высокого и изогнутого дерева с несколькими желтыми листьями, которые все еще остались на ветвях.
Ричард Мейн сжал губы. Он вернулся к столу и похлопал по столешнице рапортом Чевиота.
- Мистер Чевиот, - сурово спросил он, - почему вы выгораживаете леди Дрейтон?
Перо выпало из руки мистера Хенли и со стуком покатилось по полу. Старший клерк подобрал его. Сердце у Чевиота ушло в пятки.
- Неужели вы усмотрели в моем рапорте доказательства того, что я покрываю леди Дрейтон? - спросил он.
Мистер Мейн досадливо отмахнулся:
- Дело не в том, что вы там написали. Главное в том, чего вы не написали. Полно! Она ваша самая главная свидетельница, но вы о ней почти не упоминаете. По вашим же собственным словам, леди Дрейтон стояла всего в каких-нибудь десяти - двенадцати футах от жертвы. И вот еще весьма необычное обстоятельство - в доме она носила муфту! Вы изучали историю, мистер Чевиот?
- К счастью для себя, да.
- Значит, вам известно, - сухо продолжал адвокат, - что еще в конце семнадцатого века, во время так называемого "папистского заговора", дамы имели привычку для самозащиты носить в муфтах карманные пистолеты. - Тут мистер Мейн запнулся. - Было бы очень жаль, мистер Чевиот, - вежливо продолжал он, - если бы наше сотрудничество началось со ссоры. Но - простите меня! - мы так мало знаем о вас. Вы считаетесь признанным атлетом. И все же… сумеете ли вы справиться с теми строптивцами, которыми вам предстоит командовать? Вчера ночью вы хвастали, будто любой из нас может взять пистолет - да-да, тот самый, что лежит на столе! - выстрелить в медведя у камина, и вы скажете, кто стрелял. Вы подтвердили свои слова? По-моему, нет. Вместо того… - Вдруг Мейн замолчал и повернулся к окну, потому что с улицы донесся голос.
Водянисто-желтый день за окном сменился уныло-серыми сумерками. Чевиот знал, кому принадлежит голос. Это был голос капитана Хогбена, только на сей раз в нем не было манерничанья и сюсюканья. Грубый, резкий, он был исполнен ненависти и ликования.
- Выходи, Чевиот! - орал капитан. - Выходи, трус, и получи то, что тебе причитается!
Глава 10
Драка в Ярде
Чевиот в три прыжка подбежал к ближайшему окну и, как мистер Мейн, приподнял штору с одной стороны. Их было трое - они стояли футах в тридцати от дома. Неподвижно стояли в грязи под высоким корявым деревом с несколькими желтыми листьями.
Капитан Хогбен и лейтенант Уэнтуорт - оба при полном параде. В сумерках на фоне алых мундиров отчетливо выделялись белые портупеи и белые брюки. На левом бедре у каждого висела длинная сабля в золотых ножнах, такая же прямая, как и высокие кивера на головах. Если бы не короткий белый плюмаж на кивере Хогбена и красный на кивере Уэнтуорта, парадную форму 1-го гвардейского пехотного полка трудно было бы отличить от формы 2-го. Однако между ними имелись и другие различия.
Капитан Хогбен пригнулся под высоким корявым деревом. Лицо его побагровело, рот над ремешком исказился от крика. Левое плечо было поднято, правое - опущено; рука в белой перчатке сжимала рукоять хлыста. Сам хлыст волочился по земле.
Лейтенант Уэнтуорт стоял прямо, по стойке "смирно". Между ними дрожал Фредди Деббит.
Хогбен заметил в окне Чевиота.
- Выходи, трус! - заревел он. - Выходи сейчас же, или…
Самообладание, которое Чевиот демонстрировал весь день, наконец разлетелось на куски. Он круто повернулся на каблуках. На лице его играла такая странная и страшная улыбка, что на секунду четверо присутствующих в кабинете решили, что перед ними совершенно другой человек.
- Извините, господа, я ненадолго, - произнес Чевиот каким-то чужим, незнакомым голосом. И, подбежав к двери, широко распахнул ее.
В коридоре уже слышался топот. Сверху по лестнице бежали высокие шапки из кожи, подбитой мехом, и узкие голубые мундиры с двумя рядами металлических пуговиц. Навстречу Чевиоту по коридору двигался высокий инспектор с коротким серебряным галуном на вороте; он сдерживал любопытных подчиненных, глазеющих из-за его спины. Но, увидев на пороге Чевиота, все они застыли на месте.
Прямо напротив оказался низкорослый, однако очень широкий в плечах человек - судя по металлическим бляхам на вороте с номером "тринадцать", сержант. У него было румяное лицо и веселые глаза. Смотрел он на новоиспеченного суперинтендента оценивающим взглядом, даже когда вытянулся и отдал честь.
- Какие будут приказания, сэр?
Чевиот говорил негромко. Но казалось, его голос слышен даже в самых отдаленных уголках здания.
- Приказаний не будет. Пусть все остаются на своих местах. Я сам с ними разберусь.
Сержант просиял. Из-под длиннополого мундира он извлек болтавшуюся на поясе длинную дубинку из прочного дерева, которое называли бакаутом, или "железным деревом".
- Дубинку возьмете, сэр?
- Скажите на милость, зачем мне оружие? Отойдите!
Чевиот побежал к парадной двери. Это была прочная, большая дверь. Он дернул ручку и открыл дверь, но сама ручка отскочила и ударилась о стену.
Все чувства Чевиота были обострены; оглядевшись по сторонам, он прыгнул прямо в грязь. В нескольких дюжинах шагов слева, дальше от кирпичной стены дома, ожидала карета мистера Пиля с двумя лакеями позади и сонным кучером на козлах. Вдруг одна лошадь взбрыкнула и заржала. Капитан Хогбен издал ликующий возглас. Заведя правую руку за спину, он побежал по двору.
По всем правилам Чевиот должен был стоять на месте и терпеливо сносить порку. Он мог даже стыдливо прикрывать руками лицо, как подобает трусу, отказавшемуся от дуэли. Так всегда происходило в книгах; Хогбен, Уэнтуорт и Фредди Деббит твердо верили, что так будет и в жизни.
Однако Чевиот обманул их ожидания. Слегка приподняв левую руку и опустив правую, он побежал вперед, чтобы встретить Хогбена посреди двора.
Хогбен слишком поздно понял, что они могут столкнуться. Слишком поздно понял, что правильнее было отступить и занести руку для удара. Он не мог унять возбуждения, и у него все еще оставалось время, чтобы воспользоваться хлыстом. Правая рука взметнулась вверх, тонкий черный хлыст взвился в воздухе.
Чевиот замер на месте. Хогбен не остановился. Пока он выбрасывал правую руку вперед для удара, Чевиот левой рукой перехватил его запястье, перенес вес тела на правую ногу, чуть развернулся и что было сил рванул на себя.
Капитан Хьюго Хогбен, около шести футов росту и весящий одиннадцать стоунов десять унций, перелетел через левое плечо Чевиота и плюхнулся в грязь. Его ножны со звоном отлетели прочь. Капитан приземлился ничком; меховой кивер упал под голову, избавив своего хозяина от сотрясения мозга. Тело рухнуло на землю с глухим стуком; Хогбен ахнул и на миг потерял сознание.