Глава 7
Вечерело, когда Линли ехал на машине по Клите-роской дороге в сторону деревни Уинсло. Мягкие солнечные лучи, меркнувшие по мере того, как день переходил в ночь, пронзал и окутавший землю зимний туман. Узкими полосами он отражался от старинных каменных построек - церкви, школы, домов и лавок, стоявших шеренгами словно на выставке ланкаширской мужественной и суровой архитектуры - и менял обычный, бурый с примесью сажи цвет зданий в охряной. Дорога под шинами "бентли" была сырая, как всегда на севере в это время года; в лучах солнца блестели лужи, которые за ночь покрывались льдом. Сейчас в них отражались небо и скелеты деревьев и кустарников. Он притормозил машину метрах в пятидесяти от церкви. Остановил на обочине и вышел на острый как нож воздух. Пахло дымом от сухих поленьев, горевших где-то неподалеку в печи. Дым спорил с другими запахами-навоза, сырой земли, гниющих листьев, которые исходили от простора полей, начинавшихся сразу за колючей живой изгородью, посаженной вдоль дороги. Он огляделся. Слева живая изгородь вместе с дорогой поворачивала на северо-восток, уступая место церкви, а потом, возможно, в четверти мили дальше, самой деревне. Справа вдалеке отдельно растущие дубы сгущались в старую дубовую рощу, над ней возвышался холм, тронутый морозом и увенчанный колеблющимся кольцом тумана. А прямо перед ним открытое поле медленно спускалось вниз, к извилистой речке, а на другом берегу снова шло кверху и заканчивалось заплаткой каменных стен. Между ними виднелись фермы, и даже на таком расстоянии Линли слышал блеяние овец.
Опершись на капот машины, он взглянул на церковь Св. Иоанна Крестителя. Как и сама деревня, церковь была простая и строгая, с шиферной крышей, украшенная только колокольней с часами и норманнскими бойницами. Окруженная кладбищем и каштанами, подсвеченная туманным небом цвета яичной скорлупы, она совсем не походила на персонаж из пьесы на криминальную тему.
Священники, в конце концов, обычно бывают второстепенными действующими лицами в драме жизни и смерти. Им отводится роль утешителя, советника и генерального посредника между кающимся грешником, истцом и Богом. Они предоставляют услугу, возвышенную в своей важности и действенности в результате ее связи с божественным началом, но по этой же причине всегда соблюдается определенная дистанция между ними и их прихожанами, один из них, по-видимому, нарушил такую дистанцию, что и привело к убийству.
Но все же эта цепочка размышлений грешила софизмом, и Линли это понимал. Об этом говорило все, от дежурного афоризма про волка в овечьей шкуре до закоренелого лицемера преподобного Артура Диммейсдейла. Но если бы даже это было не так, Линли уже достаточно долго работал в полиции, чтобы знать, что самый невинный экстерьер - не говоря уже о самом высоком положении - вполне способны скрывать вину, грех и позор. Таким образом, если убийство нарушило мир в этом сонном уголке, вина лежит не на звездах или непрестанном движении планет, а скорее в чьем-то ожесточившемся сердце.
- Здесь творится что-то странное, - сказал утром по телефону Сент-Джеймс. - Судя по тому, что мне удалось узнать, местный констебль, вероятно, сумел избежать обращения в свой местный уголовно-следственный отдел за чем-то большим, кроме поверхностного дознания. К тому же он, кажется, крутит любовь с женщиной, которая накормила этого священника - Робина Сейджа - цикутой.
- Сент-Джеймс, но ведь там наверняка было следствие.
- Да, было. Та женщина - ее имя Джульет Спенс - призналась в деянии и заявила, что это несчастный случай.
- Ну, если дело не пошло дальше и если коронер и его жюри присяжных вынесли заключение о случайном отравлении, мы должны предположить, что аутопсия и все прочие доказательства - вне зависимости от того, кто их собирал - подтвердили ее утверждения.
- Но если учитывать тот факт, что она специалист по травам…
- Все люди делают ошибки. Вспомни, сколько смертей случается по вине, казалось бы, опытных грибников - сорвали подозрительный гриб в лесу, сварили, съели, и готово - человека нет.
- Это не одно и то же.
- Ты ведь сказал, что она приняла вех пятнистый, то есть цикуту, за дикий пастернак, верно?
- Точно. Именно с этого все и началось. Сент-Джеймс изложил факты.
Это растение не так просто отличить от ряда других представителей семейства зонтичных - Umbelliferae, сходство между родами и видами ограничивается в основном теми частями растения, которые никому не придет в голову есть: листьями, стеблями, цветками и плодом.
- Но ведь именно плод сорвали, сварили и съели? - поинтересовался Линли.
Вовсе нет, ответил Сент-Джеймс. Хотя плод не менее ядовитый, чем остальные части растения, он состоит из двух сухих полуплодиков, которые, в отличие, скажем, от персика или яблока, сухие, без мякоти и непривлекательны в гастрономическом отношении. Человек, принявший цикуту за дикий пастернак, ни за что не станет есть плод. Скорее выкопает растение и употребит в пищу корень.
- И вот мы подходим к сути, - сказал Сент-Джеймс.
…Линли вынужден был признать, что хотя приведенных фактов и немного, их все же оказалось достаточно, чтобы вызвать в нем смутную тревогу.
Он вытащил из чемодана одежду, в которой намеревался провести неделю мягкой зимы на Корфу, упаковал в него другую, пригодную для пронзительно холодного Севера, и поехал по Ml до Мб и далее по землям Ланкашира, с его безотрадными вересковыми пустошами, окутанными туманом утесами и старинными деревнями, из которых более трехсот лет назад пришла самая безобразная в его стране мода на колдовство.
Роули, Блэко и Пендл-Хилл были не очень удалены как на местности, так и в памяти от деревни Уинсло. Недалеко находился и Боулендский Трог, по которому двадцать женщин брели на муки и смерть в Ланкастерский замок. Исторический факт, что гонения поднимали свою зловещую голову чаще всего там, где возрастала социальная напряженность и для разрядки требовался козел отпущения. Линли невольно подумалось, вызвала ли напряжение в деревне смерть викария от рук женщины.
Он отвлекся от созерцания церкви и вернулся в свой "бентли". Включил зажигание и музыку, которую слушал в дороге. "Реквием" Моцарта. Его мрачное сочетание струнных инструментов с деревянными духовыми, сопровождающими торжественную басовую интонацию хора, вполне соответствовало ситуации. Он снова вывел машину на дорогу. Если не ошибка убила Робина Сейджа, тогда что-то еще, и факты часто заставляют предположить, что убийцей было что-то другое. Как и у растения, этот вывод рос из корня.
- Цикута, он же вех пятнистый, отличается от других представителей семейства зонтичных своим корнем, - объяснил Сент-Джеймс. - У дикого пастернака один стержневой корень. У веха пятнистого пышный корневой пучок.
- Но разве нельзя предположить, что именно у этого конкретного растения был только один корень?
- Это возможно, да. Как и дикий пастернак может иметь свою противоположность: два или три боковых отростка, что с точки зрения статистики маловероятно, Томми.
- И все-таки нельзя сбрасывать со счетов.
- Согласен. Но если бы даже это конкретное растение имело подобного рода аномалию, имеются и другие характеристики подземной части корневища, которые непременно насторожили бы знающего травы человека. На продольном разрезе корневища цикуты видны узлы и междоузлия.
- Наука, Саймон, - не мое поле. Выведи меня оттуда.
- Извиняюсь. Думаю, их можно назвать камерами. Они полые, с перегородками из сердцевинной ткани, проходящими поперек полости.
- И у дикого пастернака нет таких камер?
- И он не выделяет желтую маслянистую жидкость при надрезе стебля.
- Но зачем ей надрезать стебель? Тем более делать продольный разрез?
- Согласен, незачем. Эти мои доводы, конечно, сомнительны. Но как она могла удалить корень - пусть даже аномальный, единственный, - не разрезав каким-то образом корневище? Если просто отрезать корень от стебля, выступит это самое желтое масло.
- И ты полагаешь, этого достаточно, чтобы насторожить травницу? Не могла ли она отвлечься и не заметить? Может, была не одна, когда выкапывала этот корень. Может, болтала с подружкой или ругалась с любовником… А может, ее нарочно кто-то отвлек?
- Все это версии. И их стоит рассмотреть, верно?
- Дай-ка я сейчас сделаю несколько телефонных звонков.
Ответы, которые он получил, подогрели его интерес. Поскольку отпуск на Корфу превратился в очередное обещание, которое жизнь не сдержала, он побросал в чемодан твидовую одежду, джинсы и свитера и положил его вместе с резиновыми сапогами, туристическими ботинками и анораком в багажник автомобиля. Ему давно хотелось уехать из Лондона. И хотя он предпочел бы совершить побег вместе с Хелен Клайд и на Корфу, его устраивали Ланкашир и отель Крофтерс-Инн.
Он проехал мимо карабкающихся в гору деревенских домов и на развилке трех дорог увидел отель. Самого Сент-Джеймса и Дебору Линли нашел в пабе.
Паб еще не открылся для вечерних посетителей. Железные бра на стенах с маленькими абажурами, украшенными кисточками, были погашены. Возле бара кто-то выставил черную доску, и на ней было написано мелом вечернее меню - какими-то странными остроконечными, наклонными буквами. Мел был цвета фуксии. Предлагалась лозанния, а также минуэтт-стейк и паровой пуденг тоффи.
Если судить о качестве блюд по грамотности написанного, то ничего хорошего ждать не приходится. Лучше пойти в ресторан.
Сент-Джеймс и Дебора сидели под одним из двух окон, глядевших на улицу. На столе - остатки чая, пивные подставки и пачка бумаг, которые Сент-Джеймс как раз складывал и засовывал во внутренний карман пиджака.
- Послушай меня, Дебора.
- Не буду. Ты нарушаешь наш договор. - Она скрестила руки. Линли знал этот жест. Он замедлил шаги.
В камине рядом с их столиком горели три полена. Дебора повернулась на стуле и поглядела на пламя.
- Смотри на вещи разумно, - сказал Сент-Джеймс.
- Будь честным, - парировала она.
Одно полено упало; на площадку перед камином полетел сноп искр. Сент-Джеймс взял железную щетку. Дебора увидела Линли, когда он вошел в полосу света, падавшего от очага. Она промолвила "Томми" с улыбкой, в которой сквозило облегчение. Он поставил свой чемодан возле лестницы и подошел к ним.
- Ты доехал в рекордное время, - отметил Сент-Джеймс, когда Линли протянул ему руку в знак приветствия, а потом чмокнул Дебору в щеку.
- С попутным ветром.
- И ты без проблем выбрался из Ярда?
- Ты забыл. Я же в отпуске. Я просто забежал к себе в кабинет - хотел очистить свой стол.
- Так мы выдернули тебя из отпуска? - ужаснулась Дебора. - Саймон! Какой кошмар.
Линли улыбнулся:
- Мерси, Деб.
- Но ведь наверняка у вас с Хелен были какие-то планы.
- Были. Только она передумала. Я оказался ни с чем. Мне оставалось либо поехать в Ланкашир, либо слоняться по своему лондонскому дому. Ланкашир показался мне намного привлекательней. Хоть какая-то смена впечатлений.
- Хелен знает, куда ты поехал? - проницательно спросила Дебора.
- Вечером позвоню ей.
- Томми…
- Знаю. Я плохо себя вел. Схватил карты и убежал.
Он рухнул на стул рядом с Деборой и взял оставшееся на тарелке песочное печенье. Налил себе в ее пустую кружку немного чаю и положил сахар, пережевывая печенье. Потом огляделся по сторонам. Дверь в ресторан была закрыта. Огни за стойкой бара выключены. Дверь офиса чуть приоткрыта, и никакого движения за ней не замечалось, в то время как третья дверь - в углу за баром - была открыта достаточно широко, чтобы испускать копье света, пронзавшее этикетки бутылок спирта, висевших вниз донышком; из-за нее не доносилось ни звука.
- Никого нет? - спросил Линли.
- Они куда-то ушли. Там на баре есть колокольчик.
Он кивнул, но не пошевелился.
- Они знают, что ты из Ярда, Томми. Линли поднял бровь:
- Каким образом?
- Звонок был во время ленча. Разговор шел в пабе.
- Вот вам и инкогнито.
- Оно все равно бы тебе не пригодилось.
- Кто знает?
- Что ты из криминального отдела? - Сент-Джеймс откинулся назад и устремил взгляд на потолок, пытаясь вспомнить, кто находился в баре во время звонка. - Ну, хозяева, разумеется. Шесть-семь местных. Группа пеших туристов, которые наверняка уже отправились дальше.
- Местные точно были?
- Бен Рэгг - он владелец - болтал с кем-то из них возле бара, когда его жена вышла из офиса с этим известием. Остальные получили информацию во время ленча. По крайней мере мы с Деборой.
- Полагаю, Рэгги взяли за это дополнительную плату.
Сент-Джеймс улыбнулся:
- Нет, не взяли. Но сообщили нам об этом. Сообщили всем, что сержант Дик Хокинс, из полиции города Клитеро, звонит инспектору Томасу Линли.
- "Я его спросила, откуда этот самый инспектор Томас Линли, любопытно мне стало, - добавила Дебора, подражая ланкаширскому выговору хозяйки отеля. - И вы никогда не догадаетесь, - заметь, Томми, это говорилось с умелой драматической паузой, - он из Нью-Скотленд-Ярда! Остановится тут, в отеле, во как! Он самолично забронировал номер, не далее как три часа назад. Я лично приняла его звонок. Ну, как вы думаете, зачем он сюда пожаловал? Что высматривает?" - Нос Деборы сморщился от улыбки. - Теперь они неделю не успокоятся. Ты превратил Уинсло в Сент-Мэри-Мид.
Линли засмеялся. Сент-Джеймс задумчиво произнес:
- Уинсло относится к тому же полицейскому округу, что и Клитеро, верно? И этот самый Хокинс ничего не сказал о своей принадлежности к какому-нибудь криминальному отделу - ведь если бы он сказал, мы бы услышали об этом вместе со всеми остальными.
- Клитеро просто окружной полицейский центр, - сказал Линли. - Хокинс местный старший констебль. Я разговаривал с ним сегодня утром.
- Но он не из криминального отдела?
- Нет. И ты был прав, Сент-Джеймс. Хокинс подтвердил тот факт, что криминальный отдел Клитеро сделал только снимок трупа, проверил место преступления, собрал вещественные доказательства и дал направление на аутопсию. Шеферд сам выполнял все остальное: расследование и опрос свидетелей. Но он делал это не один.
- Кто был ассистентом?
- Его отец.
- Это чертовски странно.
- Странно, необычно, но не противозаконно. По словам сержанта Хокинса, тогда отец Шеферда был старшим инспектором криминального отдела в региональном полицейском управлении Хаттон-
Престона. Очевидно, он надавил на сержанта Хокинса, чтобы тот сделал все, как нужно.
- Тогда был?
- Вскоре после расследования дела об убийстве Сейджа он ушел на пенсию.
- Значит, Колин Шеферд мог подстроить вместе со своим отцом так, чтобы криминальный отдел Клитеро оказался в стороне? - заметила Дебора.
- Или так решил его отец.
- Но зачем? - удивился Сент-Джеймс.
- Осмелюсь заметить, что именно это нам и предстоит выяснить.
Они вместе шли по Клитероской дороге. Дом Колина Шеферда они нашли возле дома викария, через дорогу от церкви Св. Иоанна Крестителя. Там и разделились. Дебора направилась через дорогу к церкви, заявив, что она еще ее не видела, предоставив Сент-Джеймсу и Линли вдвоем вести разговор с констеблем.
Перед красно-бурым кирпичным домом стояли две машины, грязный, похоже, десятилетний "ленд-ровер" и забрызганный "гольф", на вид сравнительно новый. У соседского дома машины не было, но когда они, обогнув "ровер" и "гольф" шли к двери Колина Шеферда, к одному из окон в доме викария подошла женщина и смотрела на них, не пытаясь скрыться из вида. Одной рукой она освобождала свои кудрявые волосы морковного цвета от завязанного на затылке шарфа. Другой держалась за пуговицу темно-синего пальто. Она не отошла от окна, даже когда стало ясно, что Линли и Сент-Джеймс ее увидели.
На стене дома Колина Шеферда висел узкий, прямоугольный знак. Белый с синим, с единственным словом ПОЛИЦИЯ. Как и в большинстве деревень, дом местного констебля служил одновременно и конторой его полицейского участка. Линли усмехнулся про себя и в шутку подумал, не для допроса ли пригласил к себе констебль эту самую Спенс.
Они позвонили в дверь, и тут же залаяла собака. Судя по звуку, большая и совсем не дружелюбная.
Послышался мужской голос:
- Тише, Лео. Сидеть. - Лай тут же замолк. На крыльце зажегся свет, хотя на улице еще не стемнело, и дверь отворилась.
Колин Шеферд окинул их взглядом. Возле него сидел большой черный ретривер. Лицо констебля оставалось бесстрастным. На нем не отразилось даже любопытство, почему, стало ясно из его слов:
- Вы из Скотленд-Ярда. Сержант Хокинс предупредил меня о вашем возможном приходе.
Линли предъявил свое удостоверение и представил Сент-Джеймса, которому Шеферд сказал, бросив беглый взгляд:
- Вы остановились в отеле, не так ли? Я вас видел вчера вечером.
- Мы с женой приехали к мистеру Сейджу.
- Рыжеволосая женщина. Сегодня утром она ходила в котловину.
- Решила прогуляться по пустоши.
- В тех местах быстро надвигается туман Лучше туда не ходить, если вы незнакомы с местностью.
- Я ей передам.
Шеферд отошел от двери. Пес тут же вскочил и зарычал.
- Спокойно. Возвращайся к камину, - сказал Шеферд, и пес послушно затрусил в другую комнату.
- Используете его для работы? - поинтересовался Линли.
- Нет. Только для охоты.
Шеферд кивнул на вешалку в конце прихожей. Под ней стояли три пары резиновых сапог. На двух виднелась свежая грязь. Рядом с обувью притулилась металлическая корзинка для молочных бутылок; на одном из ее прутьев болтался на ниточке кокон какого-то давно улетевшего насекомого. Шеферд подождал, когда Линли и Сент-Джеймс разденутся. Затем повел их по коридору в ту сторону, куда убежал ретривер.
Они вошли в гостиную, где горел огонь и немолодой мужчина подкладывал небольшое полено в пламя. Судя по сходству, это был отец Колина Шеферда. Оба высокие, с развитой грудной клеткой, узкими бедрами. Только волосы разные. У отца редеющие, с песочным оттенком, как это бывает у седеющих блондинов. И еще пальцы: длинные, чуткие и уверенные у сына, они с возрастом расширились у отца в суставах и расплющились на ногтях
Мужчина отряхнул ладони и протянул руку.
- Кеннет Шеферд, - сказал он. - Старший инспектор, в отставке. Криминальный отдел Хаттон-Престона. Впрочем, вам это уже известно, не так ли?
- Сержант Хокинс сообщил мне эту информацию.
- Разумеется, это его обязанность. Рад познакомиться. - Он бросил взгляд на сына. - Ты можешь что-нибудь предложить этим джентльменам, Кол?
Несмотря на дружелюбный тон отца, лицо констебля оставалось бесстрастным. Глаза за черепаховой оправой смотрели настороженно.
- Пиво, - сказал он. - Виски. Бренди. У меня уже шесть лет пылится в подвале бутылка хереса.
- Твоя Энни любила херес, верно? - вздохнул старший инспектор. - Упокой Господь ее светлую душу. Я бы выпил немножко. А вы? - обратился он к вошедшим.
- Нет, - ответил Линли.
- Я тоже не хочу, - сказал Сент-Джеймс.
На приставном столике Шеферд налил отцу вино, а себе что-то из квадратного графина. Линли окинул взглядом комнату.