- Нет. Ничего. Но бдительность никогда не мешает. Бекки довольна, когда я присматриваю. А я рад прогуляться. Свежий воздух. Ветерок. Полезно для легких. - Словно в подтверждение своих рассуждений, он вдохнул полной грудью. Затем попытался зажечь трубку, но не удалось. Табак занялся, однако забитая трубка мешала проходить дыму в черенок. После двух попыток он отказался от этого, убрал трубку, кисет и спички и спрыгнул со стены. - Бекки, наверное, удивляется, куда я запропастился. До свидания, констебль. - И он ушел.
- Мистер Пауэр!
Мужчина резко обернулся, держась в стороне от света, который Колин направил в его сторону.
Что?
Колин взял фонарик, лежавший на стене.
- Вы забыли вот это.
На лице Пауэра появилось подобие улыбки. Он хохотнул:
- По-видимому, свежий воздух подействовал мне на голову. Спасибо.
Когда он протянул руку за фонарем, Колин не сразу отдал его.
- Вам известно, что это то самое место, где умер мистер Сейдж? Только по другую сторону лестницы?
Кадык Пауэра задвигался.
- Я… - промямлил он.
- Он изо всех сил пытался перелезть через стену, но у него начались конвульсии Вам это известно? Он ударился головой о нижнюю ступеньку.
Взгляд Паэура быстро перескочил с Колина на стену.
- Нет, неизвестно. Только то, что его нашли… что вы нашли его где-то на тропе.
- Вы видели его утром, накануне его смерти, не так ли? Вы и мисс Таунли-Янг.
- Да. Но вы это уже знаете. Так…
- Это вы стояли с Полли на дороге прошлым вечером, не так ли? Возле ее дома?
Пауэр помолчал, глядя на Колина с некоторым любопытством. Потом ответил не без удивления, не понимая, почему ему задан такой вопрос. Ведь он, в конце концов, юрист.
- Я направлялся в Холл. Полли возвращалась домой. Мы шли вместе. В чем проблема?
- А паб?
- Паб?
- Крофтерс. Вы там с ней бывали вечерами. Пили.
- Раз или два, когда вышел прогуляться. Я уже возвращался домой и заглянул в паб. Полли была там Я подсел к ней - Он поиграл фонарем, перебрасывая его из руки в руку. - А в чем, собственно, дело?
- Вы встречались с Полли до вашей свадьбы. Вы встретили ее у викария. Она была с вами приветлива?
- Что вы имеете в виду?
- Не заискивала ли она перед вами? Не просила ли о какой-нибудь услуге?
- Нет. Конечно нет. Что вы имеете в виду?
- У вас ведь есть все ключи от Холла, верно? И от коттеджа смотрителя? Она никогда не просила их у вас? Ничего не предлагала взамен?
- Бред какой-то! Проклятый бред! На что вы намекаете? Что Полли?… - Пауэр поглядел в сторону Коутс-Холла. - В чем, собственно говоря, дело? Я думал, все позади.
- Нет, - ответил Колин. - В деревню приехал Скотленд-Ярд.
Пауэр повернул голову. Взгляд его оставался спокойным.
_ И вы ищете возможность, как бы направить их по ложному следу.
- Я ищу правду.
- Я думал, что вы уже нашли ее. Думал, мы ее слышали на заседании суда присяжных. - Пауэр достал трубку, постучал ею о каблук ботинка, выбивая табак, но не отрывал взгляда от Колина. - У вас земля горит под ногами, не так ли, констебль Шеферд? И позвольте дать вам один совет. Не вздумайте впутать в эту историю Полли Яркин. - Он повернулся и пошел прочь, не сказав больше ни слова. Шагов через двадцать остановился, чтобы набить и зажечь трубку. Спичка вспыхнула, и по дыму было видно, что табак загорелся.
Глава 11
Колин больше не гасил фонарика до самого коттеджа. Темнота не помогла прогнать тревожные мысли. После разговора с Бренданом Пауэром дальнейшие увертки потеряли смысл.
Он подстраховывался, и делал это сознательно, прикидывая вторую цепочку вероятностей и создавая новую отправную точку. Он искал новую версию, которую мог бы предложить и направить лондонской полиции.
Просто на всякий случай, говорил он себе. Потому что многочисленные что, если не давали ему покоя, и он лихорадочно искал выход из создавшейся ситуации. Необходимо предпринять какой-то шаг, в рамках его компетенции, чтобы хоть немного успокоиться.
Он не задумывался над тем, в каком именно направлении двинуться, пока не увидел Брендана Пауэра и не понял, нутром не почувствовал, что могло случиться, что должно было случиться и как Джульет казнила себя за смерть, к которой была причастна лишь косвенно.
С самого начала он твердо верил, что смерть наступила в результате несчастного случая, поэтому не мог рассматривать какие-то другие версии и с чистой совестью каждое утро глядеть на себя в зеркало. Но теперь он понял, как сильно мог ошибаться и как несправедлив бывал к Джульет в те свои темные редкие моменты, когда - как все остальные в деревне - удивлялся, каким образом она могла совершить роковую ошибку. Теперь он понимал, что заставило ее поверить в совершенную ошибку. Понимал, как все это произошло.
Эта мысль, а также нарастающее желание отвести от нее ложное обвинение гнали его вперед по тропе. Довольный, Лео бежал впереди. Они свернули в дубраву, неподалеку от дома, где жили Полли Яркин с матерью. Как просто проскользнуть отсюда в Коутс-Холл, подумал Колин, минуя эту чудовищную дорогу с ее рытвинами.
Тропа вела его под деревьями, через два пешеходных мостка с влажными, медленно гниющими досками, по губчатому ковру из листьев, схваченному сверху морозной коркой, а внутри разбухшему от влаги. Она заканчивалась там, где деревья уступали место саду, разбитому за коттеджем, и когда Колин дошел до этого места, он увидел, что Лео уже обежал кучи компоста и вскопанные грядки и намеревается поскрести лапой в дверь коттеджа. Колин осветил фонариком участок, оценивая детали: парник сразу слева, стоит отдельно от коттеджа, дверь не запирается; за ним сарай - четыре деревянных стены и толевая крыша, где она держит свой садовый инвентарь и инструменты, с которыми ходит в лес за растениями и корнями; сам коттедж с зеленой дверцей подвала - толстый слой краски отваливается от нее полосами, - которая ведет в темную, пахнущую глиной пустоту под коттеджем, где Джульет хранит свои овощи и корни. Он направил на дверцу луч фонаря и держал его, пока шел по огороду. Поглядел на замок на двери. Лео подскочил к хозяину, ткнулся головой в его бедро. Пробежал по наклонной поверхности двери, царапая когтями дерево, петля тихонько скрипнула в ответ.
Колин направил луч на эту петлю. Старая и ржавая, она почти не держалась на деревянном косяке, прикрепленном болтами к угловатой каменной плите, служившей его опорой. Он подергал петлю вверх и вниз, взад и вперед. Протянул руку к нижней петле. Она крепко сидела в дереве. Он посветил на нее, внимательно рассмотрел, размышляя, что означают царапины на ней - то ли они появились при контакте с шурупами, то ли просто следы какого-нибудь абразива, с помощью которого с металла удалялись пятна краски, попавшие туда по вине нерадивого работяги, красившего дверцу.
Надо было проверить все раньше, сказал он себе. Не зацикливаться на версии "смерть от случайного отравления". Тогда он не пропустил бы мимо своего сознания те признаки, которые могли ему сказать, что причина смерти Робина Сейджа кроется в чем-то другом. Если бы он спорил с Джульет, опровергал ее собственные лихорадочные выводы, если бы его разум был ясным, если бы он верил в ее верность, он избавил бы ее от пятна подозрений, сплетен и ее собственной болезненной уверенности в том, что она убила человека.
Он выключил фонарь и направился к задней двери. Постучал. Никто не отозвался. Постучал еще раз и повернул ручку. Дверь распахнулась настежь.
Он приказал Лео ждать. И вошел в коттедж.
На кухне пахло жареными цыплятами, свежим хлебом и чесноком, обжаренным на оливковом масле. Запахи напомнили ему, что он ничего не ел с предыдущего вечера. Он потерял аппетит вместе с уверенностью в себе утром, в тот момент, когда сержант Хокинс позвонил ему с известием о приезде "гостей" из Скотленд-Ярда.
- Джульет? - Он включил свет на кухне. На плите стояла кастрюля, салат на кухонном столе, две тарелки на старом складном обеденном столе, прожженном в нескольких местах. В одном стакане была какая-то жидкость в другом - вода. Видно было, что к еде еще никто не прикасался. Да и к стаканам тоже. Он снова окликнул ее по имени и прошел по коридору в гостиную.
Джульет стояла в темноте у окна, скрестив на груди руки, похожая на тень, и смотрела в ночь. Он снова окликнул ее. Она ответила, не поворачиваясь:
- Она не явилась домой. Я всех обзвонила. Сначала она была у Пам Райе. Потом у Джози. А теперь… - Она горько рассмеялась. - Я знаю, где она. И что задумала. Он был здесь вчера вечером. Ник Уэр. Опять.
- Может, я пойду поищу ее?
- Какой в этом толк? У нее одно на уме. Мы не можем притащить ее и посадить под замок. Это лишь отсрочит неизбежное.
- Что?
- Она хочет забеременеть. - Джульет взяла прядь волос и сильно дернула, словно хотела причинить себе боль. - Она ничего не знает о жизни. Господи, я тоже не знаю. Почему я вообразила, что буду хорошей матерью?
Он прошел через гостиную, встал за ее спиной и осторожно взял ее за запястья, убрав ее руки от волос.
- Ты хорошая мать. Просто сейчас у нее трудный период.
- Который я сама спровоцировала.
- Как?
- С твоей помощью.
Он ощутил какое-то жжение в области желудка, предвестие будущего, которое он не знал, как истолковать.
- Джульет, - произнес он. У него не нашлось слов, способных утешить.
На Джульет были синие джинсы и старая рабочая рубашка. От нее исходил тонкий аромат какой-то травы. Розмарин, подумал он. Все мысли у него улетучились. Он прижался щекой к ее плечу и почувствовал мягкую ткань.
- Почему мамочка может завести себе любовника, а она нет? Я позвала тебя в свою жизнь и теперь расплачиваюсь.
- Она повзрослеет и все поймет. Потерпи.
- А пока пускай регулярно занимается сексом с пятнадцатилетним мальчишкой? - Она вырвалась из его рук. Вместо тепла ее тела он ощутил ледяной холод. - Ей еще рано. Но будь даже она постарше, все осложняется тем, что она хочет обрести отца, если же я не найду его в ближайшее время, она сделает Ника отцом.
- Позволь мне стать ее отцом.
- Не получится. Ей нужен он, настоящий. А не замена. Ты появился при ней, на десять лет моложе меня, да еще пристаешь к ней со своей идиотской дружбой… - Она осеклась. - О Боже. Извини.
- Вполне точное описание. И мы с тобой это знаем, - сказал он, скрывая обиду.
- Нет, это не так. Она не пришла домой. Я обзвонила всех. Я оказалась загнанной в угол и… - Она сжала руки в кулаки и прижала их к подбородку. При скудном свете, падавшем из кухни, она сама казалась ребенком. - Колин, ты не можешь понять, какая она или какая я. И то, что ты меня любишь, ничего не меняет.
- А ты?
- Что - я?
- Ты не любишь меня? Она зажмурилась.
- Люблю ли я тебя? Конечно люблю. Но жизнь сыграла с нами злую шутку. Погляди, куда меня любовь завела. Что творится с Мэгги.
- Мэгги не может распоряжаться твоей жизнью.
- Мэгги и есть моя жизнь. Неужели не понимаешь? И речь сейчас не о нас с тобой, Колин. И не о нашем будущем, потому что у нас его нет. Зато у Мэгги есть, и я не допущу, чтобы она себя погубила.
Он повторил:
- У нас нет будущего.
- Тебе это известно с самого первого дня. Ты только не хочешь себе в этом признаться.
- Почему?
- Потому что любовь сделала нас слепыми. Мы видим все в розовом свете.
- В чем я должен себе признаваться? И почему ты считаешь, что у нас нет будущего?
- Если бы даже у нас не было такой разницы в возрасте и я могла рожать тебе детей, если бы Мэгги могла свыкнуться с мыслью о нашей женитьбе…
- Ты же не знаешь, смогла бы или не смогла бы? А вдруг смогла бы?
- Дай мне договорить. Пожалуйста. Эту мысль. И выслушай. - Она подождала с минуту, пытаясь справиться с волнением, потом протянула к нему руки и сложила их пригоршней, словно в них лежала информация. - Я убила человека, Колин, и не могу оставаться в Уинсло. А тебе не позволю покинуть место, которое ты любишь.
- Приехала полиция, - сообщил он. - Из Лондона.
Она изменилась в лице. Точнее, оно приняло свое обычное выражение, и он ощутил дистанцию, возникшую между ними. Она была неуязвима, недоступна, окружена надежной броней. Голос ее звучал совершенно спокойно, когда она заговорила:
- Из Лондона? Что они хотят?
- Выяснить, кто убил Робина Сейджа.
- Но кто?… Как?…
- Не имеет значения, кто им сообщил. И зачем. Главное, что они здесь. И они хотят докопаться до истины.
Она вскинула подбородок:
- Тогда я все расскажу.
- И не думай.
- Я уже говорила то, что ты мне велел. Больше это не повторится.
- Джульет, твое самопожертвование никому не нужно. Ты не больше виновна, чем я.
- Я… убила… этого… человека.
- Ты накормила его диким пастернаком.
- Тем, что приняла за дикий пастернак. Что выкопала сама.
- Ты не могла знать это наверняка.
- Нет, знала. Выкопала его в тот самый день.
- Много?
- Много?… О чем ты спрашиваешь?
- Джульет, ты доставала коренья из подвала в тот самый вечер? Ты что-то положила в кастрюлю?
Она отступила на шаг, словно испугавшись его слов, и оказалась в глубокой тени.
- Да.
- Ты понимаешь, что это значит?
- Ничего не значит. В подвале остались всего два корня, когда я заглянула туда утром. Поэтому и пошла за новыми. Я…
Она прерывисто вздохнула. Он подошел к ней:
- Теперь ты наконец поняла? Не так ли?
- Колин…
- Ты взяла на себя вину без всяких на то причин.
- Нет. Все не так. Я не брала. Ты не можешь этому верить. Не должен.
Он провел большим пальцем по ее щеке, взял за подбородок. Господи, она была словно эликсир жизни.
- Ты так и не поняла, да? Это все твоя доброта. Ты даже говорить не желаешь об этой версии.
- Какой?
- Никто не собирался убивать Робина Сейджа. Никогда. Ты не можешь быть виновной в смерти викария, потому что едва не умерла.
Ее глаза округлились от страха. Она стала что-то говорить. Он закрыл ей рот поцелуем.
Только они вышли из ресторана и стали пробираться через паб в гостиную для постояльцев, как с ними заговорил немолодой мужчина. Он окинул Дебору строгим взглядом с головы до ног - от волос, всегда пребывающих в художественном беспорядке, до серых замшевых ботинок, покрытых пятнами. Затем переключил свое внимание на Сент-Джеймса и Линли, рассмотрев обоих с такой тщательностью, с какой обычно рассматривают потенциального преступника.
- Скотленд-Ярд? - спросил он тоном, не терпящим возражений. Это был властный голос хозяина, от такого сам Линли избавлялся годами, так что у него неизменно вставала шерсть на загривке всякий раз, когда он его слышал.
Сент-Джеймс спокойно произнес:
- Я выпью бренди. А ты, Дебора? Томми?
- Да. Благодарю. - Линли проводил взглядом Сент-Джеймса и Дебору до бара.
В пабе, по-видимому, находились только местные, и никто не проявлял особого интереса к пожилому мужчине, который стоял перед Линли и ждал ответа. Тем не менее его появление не осталось незамеченным. Старания игнорировать его были слишком показными, на него то и дело бросали взгляды и тут же отводили глаза.
Линли тоже оглядел незнакомца. Высокий, поджарый, с редеющими седыми волосами и румянцем на щеках. Но не таким, какой бывает у охотника или рыбака. Видимо, он много бывал на свежем воздухе, но только ради отдыха и развлечения. Одет в хороший твид; руки ухоженные, вид уверенный. По брезгливому взгляду, брошенному им в сторону Бена Рэгга, который хлопнул по стойке ладонью и от души хохотал над отпущенной им самим шуткой, Сент-Джеймсу стало ясно, что приход в Крофтерс-Инн являлся для него чем-то вроде сошествия с престола.
- Слушайте, - сказал незнакомец. - Я задал вопрос и хочу получить ответ. Немедленно. Это ясно? Кто из вас сотрудник Ярда?
Линли взял бренди у Сент-Джеймса.
- Я, - ответил он. - Инспектор Томас Линли. А вы, если я не ошибаюсь, Таунли-Янг.
При этом Линли презирал себя. Мужчина не мог определить его социальный статус по внешнему виду, потому что он не потрудился одеться к обеду. Так и остался в бордовом пуловере поверх полосатой рубашки и серых шерстяных брюках; на ботинках виднелись следы грязи. Так что пока Линли не заговорил - пока не задействовал свой голос, буквально кричавший о частной привилегированной школе, о голубых кровях, о пышных и бесполезных титулах, - Таунли-Янгу в голову не могло прийти, что перед ним титулованный граф. Никто не прошептал Таунли-Янгу на ухо, что это, мол, восьмой граф Ашертон. Никто не перечислил выпавшие на долю Линли дары фортуны: городской дом в Лондоне, поместье в Корнуолле, место в палате лордов, если бы он пожелал его занять.
Воспользовавшись удивленным молчанием Таунли-Янга, Линли представил Сент-Джеймса. Потом стал потягивать бренди и наблюдать за стариком через край стакана.
Таунли-Янг между тем сбавил спесь, расслабил спину, перестал раздувать ноздри. Было ясно, что ему хотелось задать полдюжины вопросов, невозможных в данной ситуации, и что при этом он пытался выглядеть так, словно с самого начала знал все про Линли.
- Могу я поговорить с вами приватно? - спросил он и поспешно добавил, бросив взгляд в сторону супругов Сент-Джеймс: - Я имею в виду - не в пабе. Смею надеяться, что ваши друзья присоединятся к нам. - Он ухитрился произнести эти слова достаточно вежливо. По-видимому, его немало удивило, что титул инспектора Скотленд-Ярда могут носить представители более чем одного сословия, но не собирался уподобляться Урии Хипу, чтобы смягчить свое первоначальное высокомерие.
Линли кивнул в дальний конец паба, на дверь гостиной для постояльцев. Таунли-Янг пошел впереди. В гостиной было холодней, чем в столовой, и никаких электрических обогревателей.
Дебора включила две лампы, поправила абажуры. Сент-Джеймс убрал с кресла развернутую газету и швырнул на боковую полку, где хранился запас чтива - главным образом старые номера журналов, сильно потрепанные, - и уселся в кресло. Дебора выбрала соседнюю оттоманку.
Линли заметил, что Таунли-Янг взглянул на больную ногу Сент-Джеймса и стал подыскивать себе место. Выбрал софу, над которой висела унылая репродукция "Едоков картофеля".
- Я пришел вам помочь, - заявил Таунли-Янг. - За обедом услышал о вашем появлении в деревне - такие новости разносятся в Уинсло с быстротой молнии - и решил повидать вас лично. Полагаю, вы не отдыхать сюда приехали?
- Не совсем.
- Значит, по делу Сейджа? Принадлежность к одному классу - вовсе не
повод для раскрытия профессиональных секретов. Линли считал именно так. Поэтому ответил вопросом на вопрос:
- Вы можете что-то сообщить о смерти мистера Сейджа?
Таунли-Янг поправил узел своего зеленоватого галстука.
- Ничего особенного.
- Тогда что же?
- Он был в общем-то неплохим парнем, пожалуй что. Мы просто не сошлись в вопросах ритуала.
- Низкая церковь против высокой?
- Типа того.
- Разумеется, это не могло послужить мотивом для его убийства.