Инспектор полиции Ричард Квин разгадывает причину неожиданной смерти младенца.
Содержание:
-
Глава 1 - СПЕРВА МЛАДЕНЕЦ 1
-
Глава 2 - УЛИТКОЮ ПОЛЗУЩИЙ 10
-
Глава 3 - А ЗАТЕМ ЛЮБОВНИК 17
-
Глава 4 - ХОТЬ В ПУШЕЧНОМ ЖЕРЛЕ 25
-
Глава 5 - И ЗАТЕМ СУДЬЯ 32
-
ПРИМЕЧАНИЯ 40
Эллери Квин
Пропавшая улика
Глава 1
СПЕРВА МЛАДЕНЕЦ
Сизого цвета "шевроле" стоял в пятидесяти футах от входа в больницу. Машина была не новой и не старой - обычный автомобиль для воскресных семейных поездок с заметными вмятинами на крыльях.
Толстый мужчина, с трудом втиснувшийся за руль, внешне вполне соответствовал автомобилю. На нем были мятый синий костюм с пятнами на лацканах, белая рубашка, успевшая пропотеть на утреннем июньском солнце, и голубой галстук с неуклюжим узлом. Фетровая шляпа с пятнами пота на ленте, купленная в универмаге "Мейсис" прошлым летом, лежала на сиденье рядом с ним.
Толстяк выглядел как миллионы других нью-йоркцев. Как он любил повторять, в его бизнесе примечательная внешность может сослужить плохую службу. Самое главное - не быть замеченным каким-нибудь любопытным зевакой, который мог бы впоследствии указать на тебя в суде. К счастью, ему незачем было заботиться о производимом на клиентов впечатлении. Публика, с которой толстяк имел дело, пользовалась бы его услугами, даже если бы он появлялся перед ними в плавках.
Толстяка звали Финнер - А. Берт Финнер. Многим леди, в поте лица трудившимся в ночных клубах, он был известен как Фин , из-за его милой привычки засовывать им шуршащие пятидолларовые купюры в нейлоновые чулки. У него была маленькая занюханная контора в старом офисном здании на Восточной Сорок девятой улице.
Дипломатично поковыряв в зубах, Финнер несколько раз шумно втянул щеки и откинулся на сиденье, чтобы спокойно переваривать завтрак.
Он прибыл рано, но в таких делах поздняя пташка оказывается перед пустой кормушкой. В пяти случаях из десяти, сокрушался Финнер, клиенты в последнюю секунду меняют решение.
Толстяк наблюдал за входом в больницу. Постепенно его губы приобрели форму буквы "О", немигающие глазки еще глубже утонули в жире, грушевидная физиономия приобрела сосредоточенное выражение, и он машинально начал свистеть, откровенно наслаждаясь собственным искусством. Финнер явно принадлежал к редкому типу счастливых толстяков.
Он насвистывал "О, сладостные тайны жизни" . "Сюжет как раз про меня", - любил повторять он.
Когда из больницы вышла девушка, толстяк уже стоял на ступеньках.
- Доброе утро, - жизнерадостно воскликнул он. - Все о'кей?
- Да. - У девушки был низкий, хрипловатый голос.
- Никаких осложнений?
- Нет.
- Надеюсь, наш малютка здоров и счастлив? - Финнер протянул руку, чтобы приподнять угол голубого одеяльца с личика младенца, но девушка отодвинула его плечом и прижала к себе сверток.
- Не прикасайтесь к нему.
- Ну-ну, - успокаивающе произнес толстяк. - Держу пари, он красавчик. Разве может быть иначе, если мама такая куколка? - Он снова попытался взглянуть на ребенка, но девушка оттолкнула его.
- Ладно, пошли, - кратко сказал Финнер. Взяв у нее клеенчатую сумку с подгузниками и бутылочками детского питания, он вразвалку зашагал к автомобилю. Девушка плелась за ним, прижимая к груди завернутого в одеяло младенца.
Толстяк, открыв для нее переднюю дверцу, положил ей руку на талию. Она стряхнула его руку и села в машину. Финнер пожал плечами.
- Где вас высадить?
- Мне все равно. У моего дома.
Автомобиль медленно тронулся с места. Девушка крепко держала голубой сверток.
На ней были зеленый замшевый костюм и похожая на мужскую фетровая шляпа, кокетливо надвинутая на один глаз. Она выглядела по-театральному эффектно со своими золотистыми волосами, отливающими зеленью у корней, большими карими глазами и широким, подвижным ртом. Этим утром она не воспользовалась косметикой. Лицо было бледным, и губы обветренными.
Девушка приподняла угол одеяла, разглядывая сморщенное маленькое личико.
- Никаких дефектов или родимых пятен? - внезапно спросил толстяк.
- Что?
Он повторил вопрос.
- Нет. - Она начала укачивать ребенка.
- Вы сделали с его одеждой то, что я вам велел?
- Да.
- Вы уверены, что на ней нет никаких меток? - настаивал толстяк.
- Я же говорила вам! - Девушка свирепо повернулась к нему. - Не могли бы вы заткнуться? Он спит.
- Они спят, как пьяные. Все прошло легко?
- Легко? - Девушка горько усмехнулась и снова посмотрела на сверток.
- Просто интересуюсь. - Финнер вытянул шею, стараясь разглядеть личико младенца. - Иногда инструменты...
- Не волнуйтесь - товар первоклассный.
Девушка начала напевать приятным дрожащим контральто, снова качая сверток. Ребенок заплакал.
- В чем дело, дорогой? Не плачь. Мама с тобой...
- Газы, - сказал толстяк. - Его просто пучит.
Бросив на него ненавидящий взгляд, она прижала ребенка к плечу и похлопала его по спинке. Малыш отрыгнул и заснул опять.
А. Берт Финнер вел машину, деликатно помалкивая.
- Нет! - вырвалось наконец у девушки. - Я не могу... не хочу!
- Конечно, не хотите, - тут же отозвался Финнер. - Я ведь не жестокая Ханна . У меня трое своих детей. Но что будет с ним?
Девушка прижимала к себе ребенка. Вид у нее был затравленный.
- В таких делах самое важное забыть о своих эмоциях, - серьезно продолжал толстяк. - Успокойтесь и подумайте серьезно, прежде чем примете окончательное решение, подумайте о малыше. Что с ним случится, если вы сейчас наделаете глупостей?
- Ну и что же? - вскинулась девушка.
- А то, что он будет расти на чемоданах, в табачном дыму и алкогольном перегаре, наполняющих его маленькие легкие вместо благословенного свежего воздуха. Вы хотите, чтобы малыш рос в таких условиях?
- Я не должна была на это соглашаться, - сказала девушка. - Я могла бы подыскать ему хорошую няню...
- Вижу, что вы думали об этом, несмотря на наш договор. - А. Берт Финнер одобрительно кивнул. - О'кей, вы найдете ему няню. И кто из вас станет ему матерью - вы или она? Вы будете вкалывать днем и ночью, чтобы платить ей жалованье и покупать ребенку молоко и все прочее, а он будет любить няню, а не вас. Стоит ли этого ваша самоотверженность?
Девушка закрыла глаза.
- Следовательно, няня отпадает, и мы возвращаемся к чемоданам. Кто будет крестить ребенка - какой-нибудь гостиничный клерк в Канзас-Сити? С кем он будет играть - с безработным трубачом-наркоманом? Что будет тащить в рот - пивные пробки и сигарные окурки? И при этом, - негромко добавил толстяк, - шататься от столика к столику, называя каждого посетителя папой?
- Ублюдок, - сквозь зубы прохрипела девушка.
- Именно это я и имел в виду, - кивнул толстяк.
- Я могла бы выйти замуж!
Они ехали по одной из улиц Вест-Сайда. Финнер подъехал к пустому тротуару.
- Мои поздравления, - усмехнулся он. - У вас есть на примете простофиля, который примет чужое отродье и назовет его сыночком?
- Выпустите меня, жирная свинья!
Толстяк улыбнулся:
- Дверца рядом с вами.
Девушка выскочила из машины, сверкая глазами. Финнер молча ждал.
Когда ее плечи поникли, он понял, что выиграл. Девушка осторожно положила сверток на сиденье рядом с ним и закрыла дверцу.
- Прощай, - шепнула она свертку. Вытерев с лица пот, Финнер вынул из внутреннего кармана объемистый конверт и протянул ей.
- Здесь ваш гонорар, - добродушно сказал он.
Посмотрев на толстяка невидящим взглядом, девушка схватила конверт и швырнула в него. Конверт угодил прямо в лысый череп и порвался, купюры рассыпались на сиденье, скользнули на пол. Девушка повернулась и побежала прочь.
- Рад был познакомиться, - крикнул ей вслед Финнер.
Собрав банкноты, он спрятал их в бумажник, потом окинул взглядом улицу. Она была пуста. Склонившись над ребенком, толстяк развернул одеяло. Обнаружив ярлык универмага на украшенной лентами батистовой распашонке, он оторвал его и сунул в карман. Потом нашел еще один ярлык на нижней рубашечке и тоже удалил его. Еще раз посмотрев на спящего ребенка, он снова завернул его в одеяло и положил рядом с собой.
После этого Финнер обследовал содержимое клеенчатой сумки и удовлетворенно застегнул "молнию".
- Ну, бэби, тебе предстоит долгая и чертовски скучная жизнь, - обратился он к свертку. - С твоей мамашей тебе было бы куда веселее.
А. Берт Финнер посмотрел на часы и поехал дальше. Следуя по Вестсайдскому шоссе с предписанной законом скоростью тридцать миль в час и иногда дружелюбно поглядывая на сверток, он начал насвистывать.
Вскоре свист перешел в пение.
- "О, сладостная тайна жизни и любви-и-и..." - распевал он.
* * *
В пустынном переулке, который ответвлялся от Хатчинсон-Ривер-Паркуэй, между Пелемом и Нью-Рошелью, стоял семиместный "кадиллак". Это был старомодный, безукоризненно чистый автомобиль с коннектикутскими номерами. За рулем восседал краснолицый седовласый шофер. Рядом с ним расположилась полная женщина с пикантным носиком. На вид ей было лет под пятьдесят. Под легким пальто на ней была нейлоновая униформа медсестры.
На задних сиденьях разместились супруги Хамфри.
- По-моему, он опаздывает, Олтон, - сказала Сара Стайлс Хамфри.
Ее муж улыбнулся:
- Он скоро будет, Сара.
- Я дрожу от нетерпения!
Олтон Хамфри, костлявый мужчина в мрачном черном костюме, похлопал жену по большой холеной руке. Миссис Хамфри была крупной женщиной с крупными чертами лица, над которым она неустанно трудилась.
Предки Олтона Хамфри прибыли в Америку на "Мейфлауэре" и со времен Коулс-Хилла и плимутской плантации оставляли свой знаменитый прах среди камней Новой Англии. Семья его жены была почти столь же родовитой.
Олтон К. Хамфри быстро убрал руку. Он спокойно относился к изъянам во внешности жены, но не терпел своего собственного. Олтон родился без кончика мизинца на правой руке и старательно скрывал это, прижимая увечный палец к ладони. Из-за этого подгибался и безымянный палец. Когда он поднимал руку в приветствии, жест получался торжественным и значительным, как у римского патриция. Это ему нравилось.
- А что, если она передумала? - не унималась его жена.
- Чепуха, Сара.
- Как бы я хотела, чтобы это произошло как у всех, самым обычным способом, - вздохнула она.
Олтон Хамфри сжал губы. В критических ситуациях Сара была сущим младенцем.
- Ты знаешь, дорогая, что это невозможно.
- Почему?
- Не забывай, что мы с тобой уже не в том возрасте.
- О, Олтон, ты мог бы как-нибудь это устроить. - Одним из очаровательных качеств Сары Хамфри была твердая уверенность, что ее муж может устроить абсолютно все.
- Этот способ безопаснее, Сара.
- Да. - Сара Хамфри поежилась. Олтон, как всегда, был прав. "Если бы представители нашего класса могли жить как обычные люди!" - с тоской подумала она.
- Он здесь, - предупредил шофер. Супруги быстро обернулись. Сизый "шевроле" затормозил рядом с ними.
Полная медсестра с хорошеньким носиком вышла из "кадиллака".
- Нет, я возьму его, мисс Шервуд! - Олтон Хамфри выскочил из лимузина и поспешил к "шевроле". Медсестра вернулась в машину.
- О боже! - громко произнесла миссис Хамфри.
- Вот он, - сказал сияющий Финнер. Хамфри уставился на голубой сверток, потом молча открыл дверцу "шевроле".
- Минутку, - остановил его Финнер.
- Что такое?
- Осталось одно маленькое дельце. - Толстяк улыбнулся. - Помните, мистер Хамфри? Оплата при доставке.
Миллионер нетерпеливо кивнул и протянул толстый конверт, похожий на тот, который Финнер передал девушке в замшевом костюме. Финнер открыл конверт, достал деньги и пересчитал их.
- Младенец ваш, - кивнул он.
Хамфри быстро извлек из машины сверток. Финнер вручил ему клеенчатую сумку.
- Список детского питания вы найдете вместе с бутылочками и пеленками - это чтобы вам было с чего начать, - сказал толстяк.
Миллионер молча ожидал.
- Что-нибудь не так, мистер Хамфри? Я что-то забыл?
- Свидетельство о рождении и прочие документы, - мрачно ответил миллионер.
- Мои люди не волшебники, - улыбнулся Финнер. - Я пришлю вам бумаги почтой, как только они будут готовы. Это должно быть настоящим произведением искусства, мистер Хамфри.
- Пожалуйста, отправьте конверт заказным письмом.
- Не волнуйтесь, - успокоил его толстяк.
Мистер Хамфри не сдвигался с места, пока "шевроле" не скрылся из вида. Тогда он медленно вернулся к лимузину. Шофер придерживал открытую дверцу, из которой призывно тянулись нетерпеливые руки миссис Хамфри.
- Дай его мне, Олтон!
Муж передал ей ребенка. Дрожащими руками Сара Хамфри приподняла край одеяльца.
- Смотрите, мисс Шервуд! - ахнула она.
- Чудесный малыш, миссис Хамфри. - У медсестры был мягкий, приятный голос. - Можно мне?
Она взяла младенца, положила его на откидное сиденье и распахнула одеяльце.
- Он упадет, сестра!
- Только не в этом возрасте, - улыбнулась медсестра. - Пожалуйста, дайте мне сумку, мистер Хамфри.
- Почему он плачет?
- Если бы вы были мокрой, голодной и имели всего неделю от роду, миссис Хамфри, то дали бы об этом знать точно таким же образом, - ответила сестра Шервуд. - Сейчас, малыш, ты будешь сухим и чистым. Генри, включите отопление и согрейте эту бутылочку. Лучше закройте дверцу, мистер Хамфри, пока я переодену мастера Хамфри.
- Мастера Хамфри! - Сара одновременно смеялась и плакала. Ее муж, казалось, не мог отвести взгляд от маленького извивающегося тельца. - Олтон, у нас сын!
- Ты слишком возбуждена, Сара. - Олтон Хамфри выглядел довольным.
- Сестра, прошу вас, не надо вещей из этой сумки, вы слышите? Мы купили для тебя все новое, малыш! - Миссис Хамфри открыла сафьяновый саквояж. Он был полон порошков, мазей, стерильной ваты и прочих мелочей. Сестра молча достала из него пузырек детского крема и баночку талька. - Прежде всего нужно показать его педиатру в Гринвиче... Олтон!
- Да, дорогая?
- Предположим, доктор обнаружит, что он не... не такой, как нам говорили?
- Ну, Сара, ты же читала все медицинские документы.
- Но мы не знаем, кто его родители...
- Стоит ли к этому возвращаться, дорогая? - терпеливо сказал ее муж. - Я не желаю знать, кто его родители. В таких случаях знание может быть опасным. Мы обошлись без канцелярской волокиты, без огласки и, надеюсь, без неприятных последствий. Нам известно, что ребенок англосаксонского происхождения и что ни у одного из родителей нет наследственных заболеваний, слабоумия и преступных наклонностей. Разве остальное имеет значение?
- Полагаю, что нет. - Сара нервно возилась с перчатками. - Сестра, почему он не перестает плакать?
- Потерпите, - отозвалась мисс Шервуд поверх яростных воплей младенца. - Генри, молоко, я думаю, уже согрелось. - Шофер быстро передал ей бутылочку. Сестра отвинтила алюминиевый колпачок, капнула немного молока на тыльную сторону ладони, кивнула и вставила соску в ротик ребенка. Малыш тут же перестал плакать и начал энергично сосать.
Миссис Хамфри смотрела на него как завороженная.
- Поехали назад на остров, Генри, - почти весело сказал Олтон К. Хамфри.