Лицо Мегрэ пошло красными пятнами, словно роженица была его женой… Мегрэ мысленно покачивался в вагоне поезда, сидя на месте Жерара между двумя жандармами. И он же вместе с Бертой дежурил у постели его жены. Он был в доме в Бур-ла-Рене, и его ноги покоились на обитой ковриком скамеечке старой Жюльетты. И он же находился в квартире этажом ниже, откуда месье Шарль мог слышать все, что происходило над его головой.
Когда машина попадала в затор на перекрестке, Мегрэ напряженно считал секунды, глядя на бледный диск электрических часов и на полицейского в накидке, с белым жезлом; комиссар наклонялся вперед, приподнимаясь с сиденья, словно хотел помочь машине, ускорить ее ход.
Они подъехали к Северному вокзалу минута в минуту, чуть не опоздав. На перроне теснилась кучка любопытных. Полицейский покрикивал на них:
- Проходите!
Два жандарма подталкивали впереди себя худого молодого человека - на его брюках налипла глина, плащ был разорван, он судорожно сопротивлялся, несмотря на наручники, словно лошадь, рвущая удила. Возбужденный, озлобленный Жерар являлся в глазах зевак прямым олицетворением настигнутого наконец преступника.
Когда он увидел комиссара, губы его дрогнули:
- Верно, считаете себя большим хитрецом?
- Вот сюда, в такси, господа, - сказал Мегрэ жандармам, показав им свой жетон.
Жандармы не заставили себя просить. Они совсем запарились. Всю дорогу они боялись, как бы их пленник не выбросился из поезда.
- Держу пари, что никто и не подумал позаботиться о моей жене!
Глаза его наполнились слезами, но он не мог утереть их из-за наручников.
Глава 3
- Из какой вы части?
- Из Феньи, господин комиссар.
- Вы можете вернуться поездом в пять часов семь минут. Вы, наверное, предпочитаете ночевать дома, а не в Париже? Ну-ка, ребята, давайте мне ваши бумаги!
Мегрэ остановил такси на углу улицы Лафайетт. Прохожие, шагавшие по тротуару, наклонившись вперед, с трудом удерживая зонты под сильными порывами ветра, бросали любопытные взгляды на их машину. Комиссар разложил документы на коленях и подписал их. Жандармы вышли из такси и тут же скрылись в ближайшем баре.
Тогда Мегрэ опустил стекло, отделявшее их от шофера, что-то сказал ему вполголоса и потом, когда машина тронулась, вытащил из кармана ключик и освободил Жерара Пардона от наручников.
- Вы доставите мне удовольствие, если будете держаться спокойно, понятно?.. Еще дюжина-другая таких невиновных, как вы, и придется утроить штат криминальной полиции…
Жерар, смотревший на бегущие мимо парижские улицы, словно не видел их несколько лет, вздрогнул и впился своим подозрительным взглядом в комиссара.
- Почему вы говорите о невиновных?
Мегрэ не мог сдержать улыбки:
- Ну вот, теперь вы будете уверять нас, что виновны?
- Если вы считаете меня невиновным, почему вы меня арестовали?
- А если вы действительно невиновны, почему вы удрали? Почему при виде жандармов вы бросились бежать, как хороший жеребец, и почему заперлись в таком месте, где никто добровольно не засиживается?
Спенсер Отс блаженно откинулся на сиденье, и на губах его бродила легкая неопределенная усмешка хорошо пообедавшего человека, который снисходительно наблюдает за всеми перипетиями театральной пьесы.
В такси царил мутный полумрак, словно в фонаре с матовыми стеклами. За окнами мелькали искаженные силуэты прохожих, чьи наползавшие друг на друга зонты принимали самые причудливые очертания… А когда образовывалась пробка, то, подняв взгляд вверх, можно было увидеть пассажиров автобуса, неподвижных, точно восковые фигуры.
- Послушайте, молодой человек… Я знаю, кто убил вашу тетку…
- Неправда…
- Я знаю, кто убил вашу тетку, и докажу вам это очень скоро.
- Это невозможно, - упрямо мотнул головой Жерар. - Никто не может этого знать.
- Кроме вас, не так ли? А между тем я готов поручиться, что вы спали!
На этот раз брат Сесили вздрогнул и с ужасом взглянул на собеседника, словно не верил своим ушам.
- Вот видите!
- Но… куда же мы едем?
За дождевой завесой Пардон узнал площадь Бастилии.
Одностороннее движение заставило машину свернуть на улицу Сент-Антуан, чтобы обогнуть площадь Вогезов.
- Слушайте меня внимательно… Назначена награда в двадцать тысяч франков тому, кто найдет преступника… По некоторым причинам, до которых вам нет дела, криминальная полиция ни в коем случае не возьмет эту премию…
- Но вы же должны знать, что я…
- Помолчите! Полагаю, ваша жена еще дома и Берта при ней. Поскольку вам не хочется помещать жену в бесплатный родильный дом, вот вам чек на те двадцать тысяч, которые вы заработаете сегодня. Быстро поднимитесь к себе! Мы будем ждать вас в машине… В какую клинику вы собирались поместить жену, если бы Сесиль достала деньги?
- В клинику Сент-Жозеф…
- Ну вот, пусть Берта проводит туда вашу жену, а вечером вы ее навестите!
Американец, слегка удивленный, смотрел то на одного, то на другого.
- Ну и без глупостей, понятно?
Машина остановилась, ошеломленный Жерар колебался, все еще не веря до конца.
- Да идите же, дурак вы этакий!
В течение последующих десяти минут Мегрэ курил трубку, не говоря ни слова, а когда взволнованный Пардон, вытирая слезы, снова появился на пороге, он бросил короткий взгляд на Спенсера Отса.
- На набережную Орфевр, шофер… Кстати, Жерар, когда вы ели в последний раз?
- Они дали мне сандвич в вагоне… Я не голоден, уверяю вас. Я только очень хочу пить…
В горле у него стоял комок, и он не мог больше произнести ни слова.
Они остановились у бара, и Мегрэ с удовольствием выпил пива, может чтобы запить давешнего петуха и особенно кофейный торт.
Через десять минут он уже набил доверху углем свою печку и зажег настольную лампу с зеленым абажуром.
- Садитесь… Снимите плащ, он совсем промок. И двигайтесь поближе к огню, подсушите брюки… Как это вы умудрились привести себя в такой вид?
Еще не совсем стемнело. Из окна видна была гирлянда бледных фонарей вдоль Сены. В этот час в криминальной полиции шла напряженная работа. Хлопали двери, раздавались шаги в коридорах, доносились телефонные звонки и монотонный стрекот пишущих машинок.
- Торранс! Я просил составить список всех посетителей криминальной полиции утром седьмого октября. Принеси-ка мне его.
Наконец, усевшись и выбрав самую большую трубку, Мегрэ заговорил:
- Что вы пили в квартире вашей тетки? Погодите, я помогу вам. У вас ведь не было ни гроша, верно? Вы знали, что со дня на день жена должна родить и что ребенку не приготовлены даже пеленки. Вы обычно брали деньги у Сесили… Ладно! Нечего опускать голову…
К несчастью, Сесиль могла передавать вам лишь ничтожные суммы, которые утаивала из тех скудных денег на провизию, что выдавала ей тетка. Обычно вы поджидали сестру на улице. Но в этот вечер вы поднялись в квартиру. Вы спрятались в комнате Сесили, пока она выполняла привычные обязанности и обслуживала тетку… Так ли все было?
- Да, точно так…
- Когда тетка уселась обедать в столовой, Сесиль пошла на кухню. Вы приоткрыли дверь и заявили, что вам необходимы деньги, любой ценой…
- Я сказал ей, что доведен до крайности и что не могу явиться к жене без денег, что я лучше…
- Вот-вот… Вы не только разжалобили Сесиль, вы ее напугали… Вы вроде бы шантажировали ее, играли на ее чувствах…
- Я решил покончить с собой…
- Убив этим жену!.. Вот дурак!
- Клянусь вам, господин комиссар, я бы это сделал… Вот уже три дня, как мы…
- Помолчите… Итак, сестра не могла ответить вам в этот момент, боялась, что старуха услышит. Она выполняла свои обязанности, как обычно. Она пообедала вместе с теткой. Наверняка она попросила у старухи денег, и та отказала. Затем госпожа Буанэ, по всей вероятности, легла в постель, но вам было уже слишком поздно выходить из дома, поскольку подъезд заперли, вам пришлось бы просить консьержку выпустить вас, а она рассказала бы об этом хозяйке. И вот Сесиль принесла вам поесть в свою комнату. Что вы ели?
- Хлеб с сыром…
- А что вы пили?
- Сначала стакан вина…
- И больше ничего?
- Сесиль приготовила себе лечебный чай из трилистника: у нее был больной желудок, и она пила этот отвар каждый вечер. Она посоветовала мне выпить его. Я плакал… Я был очень расстроен, плохо себя чувствовал, и меня тошнило.
- Сесиль уложила вас в свою постель…
- Да. Я еще говорил с ней об Элен. А потом, сам не знаю почему, я вдруг заснул…
Мегрэ обменялся с американцем понимающим взглядом.
- Вы заснули потому, что выпили отвар, предназначенный для вашей сестры. В те вечера, когда ожидался визит месье Шарля, тетка всыпала в чашку Сесили сильную дозу снотворного. И вот эта, казалось бы, случайная, внешне незначительная деталь определила все дальнейшие события. Если бы снадобье выпила Сесиль, как это было задумано, ваша тетка, вероятно, была бы еще жива, а значит, и сестра…
Мегрэ встал, подошел к окну и продолжал говорить как бы сам с собой, повернувшись спиной к собеседнику:
- Сесиль устроилась в кресле, так как кровать уступила вам. Ей не спится, и не без причины… Старая Буанэ ждет часа свидания, натягивает халат, чулки и, уверенная, что никто ее не слышит, тащится к двери, поджидая прихода месье Шарля. И вот, потому только, что вам нездоровилось и чашка с отваром пошла не по назначению… оба сообщника…
- Почему вы говорите о сообщниках? - вскричал Жерар, сильно побледнев.
- А разве это не так?.. Ну-ну… Не перебивайте меня.
Однако здесь стало слишком жарко.
Он встал и приотворил дверь в соседний кабинет.
- Оба сообщника, повторяю, находятся в гостиной и разговаривают при слабом свете ночника. Услышав шум, Сесиль на цыпочках крадется в коридор или в столовую и невидимо присутствует при их беседе… Вполголоса они обсуждают свои не слишком чистые делишки… Заведение в Безье… Еще одно на улице Антен…
Я представляю себе лицо бедной Сесили, которая, вероятно, долго не могла уразуметь, о каких предприятиях идет речь. Месье Шарль передает старой приятельнице пятьдесят тысяч франков… Старуха убирает бумаги в секретер и запирает его, но деньги по-прежнему держит в руке. Она провожает бывшего адвоката… Задвигает засов… Возвращается в спальню со вздохом удовлетворения. Неплохой денек… Ее кубышка пополнилась. Она поднимает крышку скамеечки, обитой ковриком, той самой, что служит ей сейфом. И Сесиль в замочную скважину видит толстые пачки тысячефранковых ассигнаций. А вы по-прежнему спите… Теперь подумайте хорошенько, перед тем как ответить… Что вас разбудило? Какой-либо необычный шум?
- Нет. Сестра…
- Подождите. Тетка раздевается. Она уже стянула один чулок, когда Сесиль, потерявшая голову от ваших угроз покончить с собой…
- Но я же не мог предвидеть, - простонал Жерар.
- Так всегда говорят, когда уже поздно. Так или иначе, но ваша сестра неожиданно явилась перед перепуганной старухой… Вид ассигнаций - целого состояния - придал ей смелости… Она вновь требует денег. Она уже не умоляет. Она почти угрожает. Ни та, ни другая не подозревают, что внизу под ними слышит все происходящее пораженный и испуганный месье Шарль. Тетка, наверно, бранит племянницу, называет ее своей неоплатной должницей, снова попрекает ее благодеяниями, которыми она осыпала и ее, и всю вашу семью… Возможно, она угрожает девушке, что позовет кого-нибудь на помощь.
- Все это произошло несколько иначе, - медленно проговорил молодой человек.
- В таком случае расскажите!
- Не знаю точно, который был час. Я услышал, как несколько раз повторили мое имя. Я с большим трудом очнулся и не мог ничего понять. Я чувствовал себя одуревшим, словно после крепкой выпивки… Сесиль сидела на краю постели. "Жерар! - звала она. - Жерар! Что с тобой? Выслушай меня!" Она была очень спокойна, даже спокойнее обычного. Под глазами у нее были темные круги, лицо мертвенно-бледное, и я решил, что она нездорова… Говорила она тихо и как-то размеренно.
"Жерар… я только что убила тетю". Она застыла и долго сидела не двигаясь, уставившись взглядом в пол. Я вскочил. Я хотел бежать в спальню тетки. "Не ходи туда! Не надо, чтобы…"
- Она подумала об отпечатках пальцев… - сказал Мегрэ.
И он опять вспомнил Сесиль, часами невозмутимо ожидавшую в аквариуме.
- Да, она так и заявила. Она рассказала мне, как все произошло. Тетя сидела на краю постели. Услышав шум, она сунула руку под подушку, куда она на ночь клала револьвер - она была чрезвычайно труслива. "Ах, это ты! - забормотала она, узнав Сесиль. - Вот как, ты не спишь! Признайся, ты шпионишь за мной?" - "Послушайте, тетя, я сегодня просила вас дать хоть немного денег Жерару, вернее, его жене, которая вот-вот родит…" - "Иди спать". - "Вы богаты. Теперь я это знаю. Выслушайте меня, это необходимо. Жерар может наложить на себя руки, если…" - "Как, этот бездельник здесь?" И тетя пыталась встать, не выпуская из рук револьвера… Сесиль ужасно испугалась и, непроизвольно шагнув к ней, схватила ее за руку. "Вы должны дать мне денег!.." Тетка упала навзничь и выпустила револьвер. Она старалась вырваться и схватить оружие, и тогда сестра вцепилась ей в горло…
- И при этом хладнокровно! - произнес Мегрэ с неожиданной интонацией.
Да, он ошибся, вообразив себе бурную сцену. Сесиль не потеряла хладнокровия. Она была смиренной овцой. Долгие годы она прожила в полной покорности, даже не отдавая себе в этом отчета, приниженность стала ее второй натурой. И понадобилось совсем немного - вид этой кучи денег и внезапная уверенность, что тетка всегда обманывала и эксплуатировала ее…
- Продолжайте, дружок…
- Мы долго сидели и не могли произнести ни слова… Потом Сесиль вышла на минуту, желая убедиться, что тетка действительно умерла… А потом она сказала: "Нужно заявить в полицию".
В кабинет Мегрэ вползли серые сумерки; причудливые блики, падавшие от зеленого абажура, выхватывали из темноты лица. Наступило молчание. Только посапывала трубка.
Можно было представить себе сестру и брата, подавленных и растерянных в этом большом доме у самого шоссе. И под ними - насмерть перепуганного месье Шарля, который слышал сверху каждое слово и даже шепот.
"Если я пойду туда сейчас…"
Сесиль взглянула на брата. Полиция никогда не поверит, что он не причастен к преступлению. Оба они чувствовали себя усталыми и разбитыми, словно после долгого бега.
Попросить консьержку отпереть дверь? Она обязательно посмотрит через глазок, кто это в такой час выходит из дома. Часы в квартире стали бить одни за другими. И всякий раз брат и сестра вздрагивали.
"Послушай, Жерар… Утром я пойду к комиссару Мегрэ. Я все ему скажу… А ты улучишь минуту, когда консьержка станет выносить мусор на помойку, выберешься отсюда и отправишься прямо домой".
Странную ночь провели они около покойницы! Оба они были отрезаны от мира, точно эмигранты, сидящие среди своих узлов на вокзале или на палубе парохода.
- Кто из вас, - спросил Мегрэ, разжигая трубку, - решил открыть секретер и осмотреть бумаги?
- Сесиль… Но это было гораздо позже. Она сварила две чашки кофе, потому что я все еще находился в каком-то оцепенении. Мы сидели на кухне… Вдруг она сказала: "Хоть бы этот человек не поднялся сюда". Потом она добавила: "А ведь я говорила комиссару, что кто-то приходит по ночам… Он мне не поверил. А теперь, кто знает, когда мы оба отсюда уйдем…"
Мегрэ не отрывал взгляда от оконной рамы, крепко стиснув зубами мундштук трубки.
Итак, Сесиль спокойно предложила изъять из секретера все бумаги. Ей и в голову не пришло бежать с деньгами или взять какую-то часть для брата, который так в них нуждался.
- Вы прочли эти документы? - спросил комиссар.
- Да.
Комиссар встал и направился к двери, которую он незадолго до того приоткрыл.
- Пожалуй, здесь вам будет удобнее, господин Дандюран. Похоже, теперь речь в основном пойдет о вас.
Ибо месье Шарль сидел в соседней комнате под надзором инспектора. Вид у него был довольно плачевный.
У него отняли воротничок и галстук и даже шнурки от ботинок. Он не брился уже двое суток. Руки, соединенные наручниками, он держал на животе.
- Надеюсь, вы можете стоять? Вы не слишком утомлены?
Решив, что его заманили в ловушку, Жерар сорвался с места:
- Что это значит?
- Успокойтесь, Пардон. Продолжайте свой рассказ. Мне хотелось, чтобы господин Дандюран его послушал.
Итак, вы с сестрой уселись у секретера в гостиной и осмотрели документы. Там находились, вероятно, деловые бумаги, квитанции, арендные договора, счета…
- Мы нашли там также и письма…
Произнося эти слова, Жерар следил взглядом за бывшим адвокатом, словно опасаясь, что тот, несмотря на наручники, бросится на него.
- Любовные письма, верно?
В этот момент раздался голос Дандюрана:
- Минутку! Могу я осведомиться, что сейчас происходит: очная ставка?
- Именно так, господин Дандюран.
- В таком случае я прошу и требую, чтобы, в согласии с законом, здесь присутствовал мой адвокат.
- Кто ваш адвокат?
- Мэтр Планшар.
- Торранс!.. Торранс!.. - позвал Мегрэ. - Будь добр, пригласи сюда мэтра Планшара!.. Хотя погоди. В это время он должен быть во Дворце правосудия.
- Он ведет дело в Одиннадцатой палате, - уточнил месье Шарль.
- Беги в Одиннадцатую палату и приведи его сюда. Если слушание дела его подзащитного еще не началось, попроси его отложить заседание. От моего имени.
Около получаса в кабинете Мегрэ царило безмолвие, и малейшее движение вспугивало тишину, подобно камешку, брошенному в пруд.
- Садитесь, мэтр Планшар… Не скрою от вас, что я намерен просить следователя выдвинуть против вашего клиента обвинение в умышленном и преднамеренном убийстве… Мы вас слушаем, Пардон. Вы говорили о найденных любовных письмах. Если я не ошибаюсь, речь идет о письмах пятнадцатилетней давности.
- Не знаю. На них не было даты…
Адвокат торжествующе улыбнулся и принял значительную позу, словно находился в суде присяжных. Мегрэ повернулся к Спенсеру Отсу:
- Помните наше посещение той уродливой мэрии в Бур-ла-Рене?
Потом обратился к Жерару:
- Так что же говорилось в этих письмах? Постойте. Сначала установим одно существенное обстоятельство. Оценив важность этих документов, ваша сестра решила вручить их мне, перед тем как отдаться в руки правосудия, не так ли? Она положила их в свою сумку вместе с другими деловыми бумагами, находившимися до этого в секретере, так?
- Да.
- Если дело обстоит именно так, - вмешался адвокат Планшар, обращаясь к Мегрэ, - то я прошу предъявить эти документы.
- Немножко терпения, мэтр.
Мегрэ поймал двусмысленную усмешку на лице месье Шарля.
- Не спешите радоваться, Дандюран! Я ведь знаю, что вы сумели овладеть этой чересчур уж компрометирующей вас перепиской и уничтожили ее. Однако не забывайте, что вы воспользовались моей минутной отлучкой для телефонного разговора, чтобы проникнуть в комнату госпожи Буанэ. Ну, теперь мы вас слушаем, Жерар. Скажите нам сначала, дружок, как эти письма начинались.
- Словами "Моя дорогая".