Содержание:
-
ГЛАВА ПЕРВАЯ 1
-
ГЛАВА ВТОРАЯ 3
-
ГЛАВА ТРЕТЬЯ 6
-
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ 9
-
ГЛАВА ПЯТАЯ 12
-
ГЛАВА ШЕСТАЯ 16
-
ГЛАВА СЕДЬМАЯ 19
-
ГЛАВА ВОСЬМАЯ 20
-
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ 21
-
Примечания 21
Сименон Жорж
Человек, обокравший Мегрэ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
- Простите, мсье…
- Ничего…
Вот уже, по крайней мере, в третий раз с тех пор, как он вошел в автобус на бульваре Ришар-Ленуар, она теряла равновесие, толкала его своим острым плечом, ударяла его по ноге хозяйственной сумкой.
Она извинялась небрежно, не испытывая при этом ни малейшего смущения, и снова устремляла вперед спокойный и уверенный взгляд.
Мегрэ на нее не сердился. Казалось, его это даже забавляло. Он был в хорошем настроении и все воспринимал с легкостью.
День начался для него удачно: подошел автобус с открытой площадкой. Такие автобусы теперь встречались все реже и реже, их постепенно снимали с линии, и был уже недалек тот день, когда ему придется вытряхивать трубку, перед тем как войти в одну из этих современных машин с закрывающимися дверями, где чувствуешь себя пленником.
Сорок лет назад, когда он приехал в Париж, повсюду курсировали автобусы с открытыми площадками, и ему не надоедало разъезжать по Большим Бульварам на линии Мадлен - площадь Бастилии. Это было одним из его первых открытий. Потом он открыл для себя кафе с террасами. Сидя за стаканом пива на террасе, можно было наблюдать различные уличные сцены.
В первый год его приводило в восхищение, что уже в конце февраля на деревьях появлялись почки, а на улицу можно было выходить без пальто.
Воспоминания то и дело охватывали его, потому что весна оказалась ранней, и сегодня он вышел из дома в костюме.
Настроение было легкое, как струящийся воздух.
Яркие краски лавок, горы овощей и фруктов, женские платья - все выглядело нарядным и праздничным.
Он не думал ни о чем серьезном. В голову приходили только какие-то бессвязные мысли. В десять часов его жена пойдет на третий урок вождения автомобиля.
Все получилось странно и неожиданно. Он не смог бы даже объяснить, как они вдруг на это решились. Когда Мегрэ был еще молодым, не могло быть и речи о покупке машины. В то время подобные расходы казались немыслимыми. Прошли годы, но и теперь он не видел в этом необходимости. Учиться водить - поздно. Слишком многое ему приходилось держать в голове, поэтому он мог не заметить красный свет или принять тормоз за педаль акселератора.
Однако же, как приятно съездить в воскресный день на машине в свой домик в Мэн-сюр-Луар!
Жена, когда они вдруг решились, смеясь, протестовала:
- Подумай хорошенько… Учиться водить машину в моем возрасте?..
- Уверен, ты прекрасно справишься.
И вот она идет уже на третий урок, взволнованная, как девушка, которая готовится сдавать экзамен на степень бакалавра.
- Как там у тебя дела?
- Преподаватель попался терпеливый.
Соседка по автобусу, должно быть, не умела водить машину. Но зачем ездить за покупками на бульвар Вольтера, если живешь в другом квартале? Это из области мелких загадок, которые не дают ему покоя. На ней была шляпа, какие теперь носят редко, особенно по утрам. В хозяйственной сумке наверняка лежали курица, масло, яйца, лук, сельдерей… А то твердое на дне сумки, что ударяло его при каждом толчке по ноге, конечно, картофель.
Зачем садиться в автобус и ехать в такую даль за продуктами, которые можно купить в любом квартале? Может, она жила прежде на бульваре Вольтера и осталась верна своим, привычкам?
Справа от него невысокий молодой человек курил слишком короткую и слишком толстую трубку. Молодые люди всегда выбирают слишком короткие и слишком толстые трубки. Площадка была переполнена. Смотрите-ка! В рыбной лавке на улице Тампль продают мерланов. А он так давно их не ел. Почему для него мерланы всегда ассоциируются с весной?
Все кругом было весеннее, радостное, как и его настроение. И тем хуже, если женщина с курицей упорно смотрела вперед, озабоченная проблемами, не доступными простым смертным.
- Простите…
- Ничего…
Женщина, конечно, могла пройти вперед и сесть. Но у него не хватило духу сказать ей: "Вместо того чтобы мешать здесь всем, прошли бы лучше вперед и сели".
Он прочитал ту же мысль в голубых глазах толстяка, зажатого между ним и кондуктором. Они поняли друг друга. Нечто вроде заговора, забавно.
Лотки, в основном овощные, занимали почти весь тротуар. Зелено-белый автобус прокладывал себе дорогу в толпе домохозяек, машинисток, служащих, спешащих в свои конторы. Жизнь была прекрасна!
Опять удар. Все та же сумка и что-то твердое на дне. Он отодвинулся и тоже кого-то толкнул.
- Простите…
Пробормотав это слово, он попытался повернуться и заметил молодого мужчину. На лице незнакомца он прочел непонятное волнение.
Незнакомцу не было и двадцати пяти. Без шапки, с небритыми щеками, с темными растрепанными волосами, он походил на человека, который не выспался или пережил мучительные мгновенья.
Пробравшись к подножке, парень на ходу выскочил из автобуса. В это время они ехали по улице Рамбюто, невдалеке от Чрева Парижа, откуда доносился резкий запах. Он шел быстро, все время оглядываясь, словно чего-то боялся, и, наконец, скрылся в толпе на углу улицы Блан-Манто.
И тут Мегрэ непроизвольно поднес руку к карману, куда имел обыкновение класть бумажник, и обнаружил, что он исчез.
Мегрэ с трудом удалось сохранить спокойствие. Но толстяк с голубыми глазами почувствовал что-то неладное.
Мегрэ грустно улыбнулся, и совсем не потому, что вдруг стал жертвой карманника. Просто ему было обидно, что он не смог за ним погнаться. А все весна, этот пьянящий воздух, который он начал вдыхать накануне. И еще одна традиция, скорее - устоявшаяся привычка, которая появилась еще в детстве. Каждый год с наступлением теплых дней он покупал себе легкие туфли. Вчера он купил новую пару, а сегодня утром надел в первый раз. Туфли немного жали. Путь по бульвару Ришар-Ленуар оказался для него настоящей пыткой, и он с облегчением вздохнул, когда подошел к остановке автобуса на бульваре Вольтера.
Ну как тут угнаться за вором! Впрочем, тот давно успел затеряться в узких улочках Маре.
- Простите, мсье…
Снова она и ее хозяйственная сумка!
На этот раз он чуть было не бросил ей: "Отвяжитесь, наконец, со своей картошкой!" - но ограничился тем, что кивнул головой и улыбнулся.
В его кабинет проник свет первых весенних дней, а над Сеной стояла легкая дымка.
- Все в порядке, шеф? Ничего нового?
На Жанвье был светлый костюм, которого Мегрэ еще не видел. Он тоже немного поторопился одеться по-весеннему, ведь было еще только пятнадцатое марта.
- Ничего. Впрочем, не совсем так. Меня только что обворовали.
- Часы?
- Бумажник.
- На улице?
- На площадке автобуса.
- Много денег?
- Около пятидесяти франков. Больше у меня в карманах обычно не водится.
- А документы?
- Не только документы, но и медаль.
Эта знаменитая медаль Уголовной полиции, притча но языцех для всех комиссаров. По уставу они всегда должны носить ее при себе, чтобы при необходимости подтвердить свою принадлежность к полиции.
Красивая серебряная медаль, вернее - из посеребренной бронзы.
На одной стороне изображена Марианна во фригийском колпаке, буквы RF и на красной эмали слово "Полиция". На обороте - герб Парижа, номер и выгравированное мелкими буквами имя владельца.
На медали Мегрэ стоял номер 0004. Номер 1 предназначался префекту полиции, 2 - начальнику Уголовной полиции, 3 - почему-то начальнику отдела информации.
Владельцы медалей боялись носить их в кармане, несмотря на обязывающее к этому предписание, которое, впрочем, также гласило, что потеря медали влечет за собой отстранение от должности на один месяц.
- Вы видели вора?
- Очень отчетливо. Молодой, худой, усталый, мешки под глазами.
- Он вам прежде не встречался?
В начале своей деятельности, еще работая квартальным инспектором, Мегрэ знал в лицо всех карманников, и не только парижских, но и гастролеров из Испании и Лондона, приезжавших на ярмарки или большие народные празднества.
Очень замкнутая каста со своей иерархией. Асы соглашались ехать за границу только в том случае, если игра стоила свеч, и не колеблясь пересекали Атлантический океан, когда речь шла, например, о Всемирной выставке или Олимпийских играх.
Мегрэ уже отошел от этого мира, и ему пришлось напрягать память. Он не видел в этом происшествии ничего трагического. Из-за свежести весеннего утра он по-прежнему пребывал в приподнятом настроении и, как ни странно, во всем винил женщину с хозяйственной сумкой.
- Если бы она не толкала меня все время… Следовало бы запретить женщинам с хозяйственными сумками находиться на площадке автобуса…
Он был скорее обижен, чем зол.
- Вы не хотите посмотреть архивы?
- Как раз собирался.
Долго просматривал он фотографии бывших карманников. Среди них попадались те, кого ему случилось арестовать лет двадцать пять назад, а после этого они не раз бывали у него в кабинете.
- Снова ты?
- Жить-то надо. А вы по-прежнему здесь, шеф? Ведь мы уже давно как знакомы, не так ли?
Некоторые из них были хорошо одеты. Иным приходилось одежду покупать у старьевщиков, на рынках Сент-Уана или на распродажах в переходах метро. Ни один из них не похож на молодого человека из автобуса. Впрочем, Мегрэ и заранее знал, что поиски тщетны.
У профессионала не может быть такого усталого, озабоченного вида. Он работает, когда уверен, что у него не будут дрожать руки. Наконец, все они знали Мегрэ в лицо хотя бы из газет.
Он вернулся к себе в кабинет и, увидев Жанвье, только пожал плечами.
- Не нашли?
- Бьюсь об заклад, это любитель. Я даже думаю, что за минуту до этого он не знал, что совершит. Вероятно, увидел торчащий из кармана бумажник, когда автобус качнуло, и я из-за этой проклятой картошки чуть не потерял равновесие, ему и пришло в голову…
Меняя тему разговора, Мегрэ спросил!
- Что произошло сегодня утром?
- В бистро на Пор д'Итали убит сенегалец…
- Ножом?
Конечно. Никто не может описать преступника. Он вошел около часу ночи, когда хозяин уже собирался закрывать свое заведение. Сделав несколько шагов в сторону сенегальца, который собирался пить последнюю рюмку, он нанес удар.
Заурядная история. Кончится тем, что все равно, может - через месяц, а может - через год, убийца отыщется. Мегрэ направился в кабинет начальника на летучку и решил никому не рассказывать о том, что с ним произошло.
День начинался спокойно. Комиссар просматривал бумаги, подписывал какие-то документы. Обычные дела.
Обедать он пошел домой и обратил внимание, что жена ничего не рассказывает об уроке вождения. У нее было такое ощущение, словно она - в ее-то возрасте! - снова вернулась в школу. Она даже будто бы гордилась этим, но в то же время и стеснялась.
- Ты сегодня не угодила на тротуар?
- Зачем ты об этом спрашиваешь? Хочешь развить у меня комплексы?
- Что ты, милая! Из тебя получится прекрасный водитель, и я с нетерпением жду, когда ты свозишь меня на берег Луары.
- Ну, не раньше чем через месяц.
- Так тебе сказал инструктор?
- Требования к новоиспеченным водителям строги, а хочется выдержать экзамен с первого раза. Сегодня мы ездили по внешним бульварам. Никогда не думала, что там столько транспорта и все мчатся с такой бешеной скоростью… О чем ты думаешь?
- О моем воре.
- Ты задержал вора?
- Я его не задержал, а он унес мой бумажник.
- И медаль?
Вот и ей первое, что пришло в голову, - это медаль!
- Ты его видел?
- Как тебя. Молодой человек. По всему - любитель.
Мегрэ невольно думал об этом все больше и больше. Лицо парня не исчезало из памяти, а делалось все отчетливей. Всплывали детали, на которые он сразу не обратил внимания.
- Ты узнал бы его?
Он уже много раз думал об этом сегодня днем, глядя из окна своего кабинета, словно его тревожила какая-то загадка. В этой истории, во всем облике вора и в его поспешном исчезновении, было что-то неестественное, но он не мог понять, что именно.
Всякий раз ему казалось, что сейчас мелькнет новая деталь и все станет ясно, но он снова возвращался к работе.
Он вышел из кабинета без пяти шесть, а в соседней комнате оставалось еще полдюжины инспекторов.
Они пошли с женой в кино. Дома в ящике стола он нашел старый коричневый бумажник и сунул его в карман пиджака.
- Если бы ты всегда носил бумажник в этом кармане, ничего не случилось бы. - В этот вечер было тепло, и даже запах бензина не раздражал. Он ассоциировался с весной, как с летом ассоциируется запах расплавленного асфальта.
Утром опять светило солнце, Мегрэ завтракал у открытого окна.
- Странно, - вдруг заметил он. - Почему это женщины едут на автобусе через весь Париж, чтобы купить обычные продукты?
- Может быть, причина в телерекламе? - Он с недоумением посмотрел на жену.
- Да, да, - настаивала она. - По телевидению часто сообщают, где можно купить различные продукты по сниженным ценам.
Об этом-то он и не подумал, а ведь это так просто. Он потратил время на ничтожную проблему, которую его жена решила в одну минуту.
- Вот спасибо!
- Это может тебе помочь?
- Просто перестану об этом думать. - И с философским видом добавил. - Иногда никак не отделаться от навязчивых мыслей.
На письменном столе его ждала почта, а поверх стопки писем - толстый коричневый конверт, на котором печатными буквами были написаны его имя, должность и адрес Уголовной полиции - набережная Орфевр.
Он все понял до того, как распечатал конверт. Ему вернули бумажник. А еще через несколько мгновений он уже знал: ничто не пропало - ни медаль, ни документы, ни деньги.
Никаких объяснений не было.
Мегрэ был раздосадован.
В начале двенадцатого зазвонил телефон.
- Господин комиссар, какой-то человек настоятельно требует, чтобы ему разрешили поговорить лично с вами, но отказывается назвать свое имя. Утверждает, что вы ждете его звонка и рассердитесь, если я вас не соединю. Что делать?
- Соедините.
Приложив трубку к уху, Мегрэ свободной рукой чиркнул спичкой, чтобы зажечь погасшую трубку.
- Алло! Я слушаю…
Последовало, долгое молчание, и если бы не было слышно, как на другом конце провода кто-то дышит, Мегрэ решил бы, что прервало связь.
- Слушаю… - повторил комиссар и услышал.
- Это я…
Низкий мужской голос, но в интонации было что-то детское. Будто ребенок не решается признаться в своей шалости.
- Мой бумажник послужил причиной вашего звонка?
- Да.
- Вы не знали, кто я?
- Конечно. Иначе…
- Почему вы мне звоните?
- Мне необходимо вас увидеть.
- Приходите ко мне.
- Я не хочу показываться на набережной Орфевр.
- Вас здесь знают?
- Что вы! Я даже близко туда не подходил. - В голосе незнакомца явно чувствовался страх.
- Чего же вы боитесь?
- Я обращаюсь к вам по личному делу.
- Что значит - по личному?
- Мне необходимо вас увидеть. Эта мысль пришла мне в голову, когда я прочел ваше имя на медали.
- Почему вы украли мой бумажник?
- Мне срочно понадобились деньги.
- А теперь?
- Я передумал. Но лучше бы вы пришли как можно скорее, пока у меня не возникла новая мысль.
Что-то неестественное было в этом разговоре, однако Мегрэ отнесся к делу всерьез.
- Где вы находитесь?
- Вы придете?
- Один?
- Как скажете.
- Нам нужно поговорить с глазу на глаз. Согласны? Мне хочется, чтобы вы дали мне хотя бы один шанс. Заметьте, ведь это я вам позвонил. Вы меня не знаете. У вас нет возможности меня найти. Если вы не придете, вы так и не узнаете, кто я. Для вас имеет смысл.
Он не находил подходящего слова.
- Согласиться, - подсказал Мегрэ.
- Верно. А после того, как я с вами поговорю, вы дадите мне пять минут, чтобы исчезнуть, если я вас об это попрошу?
- Как можно брать на себя обязательства, не зная, о чем идет речь? Ведь я - комиссар Уголовной полиции.
- Если вы мне поверите, все будет нормально.
- Где вы находитесь? Я готов с вами встретиться.
- Принимая мои условия?
- Я буду один.
- Большего вы не обещаете?
- Нет.
Комиссар с беспокойством ждал реакции своего собеседника. Тот, видимо, звонил из кабины телефона-автомата или из кафе, поэтому в трубке был слышен шум.
- Так вы согласны? - нетерпеливо произнес Мегрэ.
- В моем положении!.. Мне внушает доверие то, что я читал о вас в газетах. Это невыдуманные истории?
- Какие истории?
- Будто вы способны понимать то, что обычно недоступно полицейским и судьям, и в некоторых случаях вы даже… Наверное, зря я так много говорю. - Мегрэ предпочел промолчать.
- Послушайте! - продолжал незнакомец. - Приезжайте к табачной лавке "Метро" на скрещении бульвара Гренель и авеню де Ла-Мот-Пике. Это займет у вас примерно полчаса. Я буду недалеко и сейчас же к вам подойду.
Мегрэ хотел возразить, но собеседник повесил трубку. Комиссар был раздражен. Впервые какой-то незнакомец так беззастенчиво, если не сказать нагло, распоряжался им.
Пока шла эта странная беседа, Мегрэ чувствовал в голосе молодого человека страх, желание принять правильное решение, стремление встретиться с комиссаром, на которого возлагал надежды.
- Жанвье, отвези меня на бульвар Гренель! Жанвье был удивлен. Вроде бы ни одно дело не расследовалось в этом квартале.
- Свидание с типом, который стащил мой бумажник, - пояснил Мегрэ.
- Вы его нашли?
- Бумажник - да, он пришел с утренней почтой.
- Вас кто-то разыграл?
- Напротив. Мне кажется, все очень серьезно. Мой вор только что звонил мне и сообщил, что ждет меня.
- Я поеду с вами.
- Только до бульвара Гренель. Потом исчезнешь. Он хочет говорить со мной с глазу на глаз.
Они проехали по набережной до моста Бир-Акем, Мегрэ молча смотрел на Сену. Повсюду велись работы, виднелись леса, строительные площадки, как в тот год, когда он впервые приехал в Париж. В сущности, это повторялось каждые десять или пятнадцать лет, всякий раз, когда в Париже становилось слишком тесно.
- Где вас высадить?