- Мне об этом только что сообщил комиссар. Ему срочно потребовались две тысячи франков. В среду он приходил сюда и справлялся о вас.
- Я улетел пятичасовым рейсом.
- Рикен дважды возвращался. Он просил, чтобы я одолжил ему деньги, но у меня не было такой суммы. Тогда он пошел в клуб.
- Для чего ему понадобились две тысячи франков?
- Хозяин квартиры грозился выставить их на улицу. - Карю повернулся к комиссару.
- Это правда?
- Так он мне сказал.
- Вы его арестовали?
- Нет. За что?
- Не знаю. Действительно, я задал глупый вопрос.
- Вы думаете, он был способен убить Софи?
Под столом по-прежнему действовали ноги, но лицо Норы остовалось бесстрастным.
- Не думаю, чтобы он был способен убить кого бы то ни было. Из какого оружия стреляли? В газете об этом не сказано. По радио тоже не упоминалось.
- Из пистолета.
- Мне кажется, что у Фрэнсиса не могло быть огнестрельного оружия.
- Но оно было, - раздался ровный и уверенный голос Норы, - и ты его видел. Как-то он выпил лишнего и изображал сцену ограбления банка. Надел себе на голову чулок Софи и начал угрожать нам пистолетом, приказав всем стать к стене и поднять руки. Все в шутку послушались. Ты один испугался и спросил, заряжен ли пистолет.
- Ты права. Теперь припоминаю. Я тогда тоже прилично выпил.
- В конце концов он спрятал пистолет в комод.
- Кто был у него в ту ночь? - спросил Мегрэ.
- Вся компания. Маки, Драмен, Пошон… Драмен привел девушку, которую я видел впервые и сейчас не узнал бы.
- Жак тоже был.
- Да, с новенькой. Она уже в положении.
- А кому-нибудь известно, что в прошлом году Софи была беременна?
Нора резко повернулась к Карю. Тот с удивлением взглянул на нее.
- Ты знала об этом?
- Нет.
- Она избавилась от нее на третьем или на четвертом месяце.
Маки кашлял в своем углу, словно хотел призвать Мегрэ к порядку. Он давно уже закончил ужин, и ему надоело ждать.
- Мы рассказали вам все, что знали, комиссар. Если я вам понадоблюсь, заходите ко мне в контору.
Мегрэ показалось, что Карю подмигнул, доставая визитную карточку из бумажника и протягивая ее комиссару.
У него сложилось впечатление, что Карю о многом умолчал. По-видимому, его сковывало присутствие Норы.
Устроившись в своем углу, Мегрэ набивал трубку, а Лапуэнт комментировал с легкой улыбкой:
- Он еще колеблется, но скоро решится.
Речь шла о Маки. Поскольку инспектор сидел спиной к залу и был лишен возможности разглядывать публику, он все время пристально изучал поведение скульптора - единственного человека в зале, попавшего в поле его наблюдения.
- Сначала, когда вы сели за стол Карю, он нахмурил брови, потом пожал плечами. Перед ним стоял графин с красным вином. Меньше чем за пять минут он его осушил и знаком велел официанту принести второй. Он следил за каждым вашим жестом, за каждым движением. Можно сказать, пытался прочесть по губам, о чем вы говорите. Иногда он подзывал хозяина и шепотом что-то ему сообщал. И оба смотрели в вашу сторону. Потом он взглянул на часы и привстал. Я подумал, что он уйдет, но он заказал арманьяк, который ему принесли в дегустационном стакане… Он, кажется, идет сюда!
Лапуэнт не ошибся. Маки, видимо уязвленный тем, что Мегрэ не проявляет к нему интереса, решил сам подойти к комиссару. На мгновение его огромная фигура застыла перед полицейским.
- Простите, - прошептал он, поднося руку к виску, изображая подобие приветствия. - Я хотел предупредить вас, что ухожу.
Мегрэ медленными затяжками раскуривал трубку.
- Садитесь, мсье Маки. Это ваше настоящее имя? - Тяжело опускаясь на стул, скульптор пробурчал:
- Разумеется, нет. Меня зовут Лекёр. С этим именем никто не принял бы меня всерьез.
- Вы догадались, что я собираюсь с вами поговорить?
- Конечно, я ведь тоже приятель Фрэнсиса Рикена.
- Откуда вы узнали новость?
- Здесь. Я не читал вечерней газеты, а радио вообще никогда не слушаю.
- Это вас потрясло?
- Мне жаль Фрэнсиса.
- А Софи?
Он не был пьян, но щеки его были красными, жесты чересчур резкими, глаза блестели.
- Софи была шлюхой.
Он поочередно смотрел на обоих полицейских, словно хотел помешать им возразить.
- Что там вам нарассказал мусье Карю?
Он иронически произнес "мусье", как это делают клоуны.
- Разумеется, он ничего не знает. А вы?
- А что я могу знать?
- Когда вы видели Рикена и его жену в последний раз?
- Его - в среду.
- Одного?
- Да.
- В котором часу?
- Около половины одиннадцатого. Он поговорил со мной и подошел к Бобу. Я, закончив ужин, смаковал свой арманьяк.
- Что он вам сказал?
- Он спросил меня, не знаю ли я, где Карю. Нужно заметить, что я тоже изредка работаю на этого господина. Ему понадобился макет для одного паршивого фильма ужасов, ну я и сварганил нечто экзотическое.
- Он вам заплатил?
- Половину условленной суммы. Жду вторую.
- Рикен объяснил, зачем ему понадобился Карю?
- Ему нужно было два с половиной куска - у меня их не было. Я угостил его стаканчиком, и он ушел.
- С тех пор вы его не видели?
- Ни его, ни ее. Что вам сказала Нора?
- Очень мало. Очевидно, Софи отводилось не слишком много места в ее сердце.
- В нем никому не отводится много места. Не удивительно, что у нее такая плоская грудь. Простите, кажется, я не слишком удачно сострил. Терпеть ее не могу. Его тоже, несмотря на улыбки и рукопожатия. На первый взгляд, они не пара, он - приторен, она - ядовита, но на самом деле они друг друга стоят. Когда кто-то может оказаться им полезен, они выжимают из человека все до последней капли, а потом выбрасывают, как кожуру от апельсина.
- Так произошло и с вами?
- Что они вам сказали о Фрэнсисе? Вы мне не ответили.
- Карю довольно высокого о нем мнения.
- А она?
- Она - недолюбливает.
- Они говорили с вами о Софи?
- Они рассказали мне одну альковную историю про ночь, когда все перепились в "Рафаэле".
- Я тоже там был.
- Так ведь между Карю и Софи ничего не произошло?
- Неплохо сказано! Я дважды проходил через спальню в туалет, но они меня даже не заметили.
- Вы были ее любовником?
- Когда я лепил с нее скульптуру, мне пришлось с ней переспать. Из вежливости. Она бы обиделась, если бы я отказался. Правда, нельзя утверждать, что я чувствовал себя при этом порядочным человеком, из-за Фрэнсиса. Он не заслужил в жены такую стерву.
- А с вами она делилась мыслями о самоубийстве?
- О самоубийстве? Она? Начнем с того, что если женщина говорит о самоубийстве, можно быть уверенным, она на это не решится. Она ломала комедию со всеми. Но для каждого у нее была приготовлена особая роль.
- Фрэнсис об этом знал?
Мегрэ тоже стал говорить - Фрэнсис, будто стал близким другом Рикена.
- Если хотите знать мое мнение, он догадывался. Закрывал глаза, но в душе приходил в ярость. Любил ли он ее? Иногда я начинал сомневаться… Он просто был порядочным человеком, и коль уж он начал о ней заботиться, не мог же он ее бросить на произвол судьбы. Она внушила ему, что покончит с собой, если он ее оставит.
- Вы считаете его талантливым?
- Более чем талантливым. Из нас он - единственный, кто чего-то добьется.
- Благодарю вас, мсье Маки.
- Называйте меня просто Маки. Я не привык…
- До свидания, Маки.
- До свидания, комиссар. А тот парень, наверное, один из ваших инспекторов? И с ним попрощайтесь от моего имени.
Он удалился тяжелой походкой, сделав приветственный жест в сторону Боба.
Мегрэ вытер лоб.
"Остается один Драмен, который по уши ушел в свой сценарий, но с меня на сегодня хватит".
Он поискал глазами официанта, попросил счет, но к нему кинулся Боб.
- Позвольте, вы оба были сегодня моими гостями.
- Это невозможно, - вздохнул Мегрэ.
- Но тогда, по крайней мере, не откажитесь выпить по рюмочке старого арманьяка.
Пришлось согласиться.
- Вы получили сведения, на которые рассчитывали?
- Настолько, что начинаю чувствовать себя одним из членов их компании.
- Они не всегда собираются здесь. И атмосфера бывает самой разной. Иногда вечерами очень весело, иногда все словно с цепи срываются. Вы не говорили с Жераром?
Он указал на Драмена, направляющегося к двери со сценарием в руке.
- Эй, Жерар! Познакомься с комиссаром Мегрэ и одним из его инспекторов. Выпьешь с нами?
Драмен был близорук, носил очки с толстыми стеклами и слегка наклонял голову вперед.
- Прошу прощения, мне нужно закончить работу. Кстати, Фрэнсиса арестовали?
- Нет… За что его арестовывать?
- Не знаю… Извините.
Он снял с вешалки шляпу, открыл дверь и вышел на улицу, чтобы исчезнуть в толпе.
- Не обращайте внимания. Он всегда такой. По-моему, это поза, способ показать себя более значительным. Он изображает рассеянного чудака, нелюдима. Может быть, он обижен, что вы к нему не подошли? Готов поклясться, он и строчки за вечер не прочел.
- Ваше здоровье! - пробормотал Мегрэ. - Что касается меня, то мне не терпится оказаться в постели.
Однако он в сопровождении Лапуэнта направился на улицу Сен-Шарль в квартиру Рикенов. Открыл дверь Лурти. Он был без пиджака, со всклокоченными волосами, потому что спал в кресле. В комнате горел только ночник и запах дезинфекции еще не выветрился.
- Никто не приходил?
- Два журналиста… Я им ничего не сказал, только посоветовал обратиться на набережную Орфевр.
- Кто-нибудь звонил?
- Звонили два раза.
- Кто?
- Не знаю. Услышав звонок, я подошел к телефону. Было слышно дыхание, но никто не отвечал. Потом повесили трубку.
- В котором часу это было?
- Первый раз - в восемь, второй - совсем недавно.
Несколько минут спустя Мегрэ уже дремал в маленькой черной машине, которая везла его домой.
- Я страшно устал, - признался он жене, переодеваясь.
- Надеюсь, ты хорошо поужинал?
- Очень. Я должен повести тебя в этот ресторан. Его хозяйка, бывшая опереточная певичка, теперь целиком посвятила себя кулинарному искусству. Она готовит такое жаркое…
- В котором часу завтра тебе вставать?
- В семь.
- Так рано?
Действительно, очень рано. Потому что скоро, почти сразу же, наступило семь часов утра. Мегрэ показалось, что он даже не успел заснуть, как почувствовал запах кофе и жена трясла его за плечо, прежде чем раздвинуть шторы.
Яркое солнце приятно грело. Как чудесно открыть окно спальни и услышать чириканье воробьев!
- Странная история… Странные люди… Я попал в мир кино, и, как в кино, все началось с пустяка - у меня украли бумажник.
- Ты думаешь, он - убийца?
Мадам Мегрэ, которая знала об этом деле только из газет и по радио, тут же пожалела, что задала такой вопрос.
- Прости, пожалуйста.
- Во всяком случае, я вряд ли смог бы тебе ответить.
- Ты идешь без пальто?
- Да. Погода не хуже, чем вчера, а вчера мне не было холодно. Даже когда я возвращался домой, ночью.
Он не стал дожидаться автобуса, остановил такси и отправился на остров Сен-Луи. Напротив гостиницы "Аист" находилось бистро, где вокруг стойки валялись груды досок и мешки с углем. Торранс с помятым от усталости лицом пил кофе, когда вошел комиссар.
- Как прошла ночь?
- Нормально. Ничего не произошло, разве что теперь я в курсе, где и когда гасят свет. На пятом этаже справа, наверное, кто-то болен, потому что свет в окне горел до шести утра. Ваш Рикен не выходил. Постояльцы вернулись. Двое туристов приехали на такси…
Ко мне пристала собака и почти всю ночь ходила за мной. Вот и все.
- Можешь идти спать.
- А рапорт?
- Сдашь завтра.
Мегрэ вошел в гостиницу, хозяина которой знал уже лет тридцать. Это было скромное заведение, в котором останавливались лишь завсегдатаи, почти все из восточной Франции, потому что хозяин был эльзасец.
- Мой клиент проснулся?
- Звонил десять минут назад и просил принести в номер чашку кофе и рогалики. Только что понесли.
- Что он ел вчера на ужин?
- Ничего. Вероятно, сразу же заснул, потому что около семи ему в дверь стучали, но он не ответил.
Лифта не было. Мегрэ пешком поднялся на пятый этаж, остановился на площадке, чтобы отдышаться, а потом уже постучал в сорок третий номер.
- Входите.
Поставив поднос на одеяло, Фрэнсис выпрямился в кровати, голый и худой, небритый, с воспаленными глазами. Он держал в руке рогалик.
- Извините, что я не встал, но у меня нет пижамы.
- Хорошо выспались?
- Меня словно оглушили. Я так крепко спал, что до сих пор голова тяжелая. Который час?
- Четверть девятого.
Из приоткрытого окна маленького, бедно обставленного номера были видны двор и крыши соседних домов. Из школьного двора доносились голоса, крики детей.
- Вы кого-нибудь нашли?
- Я ужинал "У старого виноградаря".
Рикен внимательно и недоверчиво смотрел на Мегрэ, словно защищаясь, и чувствовалось, что всех на свете он считает обманщиками.
- Они там были?
- Был Карю.
- Что он сказал?
- Он клянется, что вы в своем роде гений.
- Полагаю, Нора не преминула ввернуть, что я - ничтожество.
- Примерно так. Наверняка она любит вас меньше, чем он.
- А еще меньше она любила Софи.
- Был Маки.
- Славный малый.
- Он тоже не сомневается, что вы многого добьетесь.
- Это означает, что сейчас я - ничто.
Он так и не доел свой рогалик. Видно, приход Мегрэ перебил ему аппетит.
- Что они думают о случившемся?
- По правде говоря, никто не считает, что вы виноваты. Однако некоторые полагают, что у полиции на этот счет свое мнение, и каждый спрашивает, арестовал ли я вас?
- Что вы отвечаете?
- Правду.
- То есть?
- Что вы свободны.
- А это настоящая правда? Так почему же я здесь? Вы же не станете отрицать, что перед гостиницей всю ночь дежурил ваш человек.
- Вы его видели?
- Нет. Но я знаю, как это делается. А теперь как со мной поступите?
Мегрэ задавал, себе этот вопрос. Ему не хотелось оставлять Рикена одного, позволить ему слоняться по Парижу, но, с другой стороны, у него не было достаточных оснований для ареста.
- Сначала я попрошу вас последовать за мной на набережную Орфевр.
- Опять?
- Возможно, придется задать вам еще несколько вопросов, а к тому времени водолазы из речной бригады найдут ваш пистолет.
- Найдут они его или нет, что это изменит?
- У вас есть бритва, мыло… В конце коридора находится душ… Приведите себя в порядок, а я буду ждать вас внизу.
Начинался новый день, такой же безоблачный и теплый, как вчера, но было еще слишком рано, чтобы предсказать, что он принесет.
Фрэнсис Рикен вызывал любопытство комиссара, а по сведениям, которые он получил о нем накануне, он выглядел человеком весьма незаурядным. Во всяком случае, даже Карю отдавал должное его дарованию.
Но, может быть, Карю воодушевлялся каждый раз, знакомясь с очередной творческой личностью, а через несколько месяцев или несколько недель полностью разочаровывался?
Мегрэ следует зайти к нему в контору. Он понял, что Карю мог бы еще сказать что-то важное для дела, но бывает ли с утра он у себя в конторе на улице Бассано и не помешает ли вновь ему любовница высказать то, что думает?
Пока Мегрэ заглянул лишь в этот узкий мирок, а таких - тысячи, десятки тысяч в Париже. Их составляют приятели, родственники, сослуживцы, любовники и любовницы, завсегдатаи какого-нибудь кафе или ресторана. Эти мирки создаются, распадаются, на их основе возникают новые.
Как зовут фотографа, который был дважды женат, имеет детей от обеих жен и сделал еще одного ребенка новой любовнице?
Он еще путал их имена и профессии. Впрочем, убийство Софи совершил хороший знакомый семьи или ее знакомый. Это ясно.
Мегрэ ходил взад и вперед по улице, как ночью Торранс, с той лишь разницей, что ему светило солнце. Хозяйки, спешащие по своим делам, с удивлением оборачивались и глядели на странного мужчину, топтавшегося на одном месте.
Да, ему еще нужно о многом расспросить Фрэнсиса. Наверное, как и накануне, перед ним будет сидеть испуганное, недоверчивое, нетерпеливое существо, которое то бунтует, то успокаивается, то выкидывает что-то неожиданное.
- Я, в вашем распоряжении.
Мегрэ указал ему на маленькое бистро.
- Хотите выпить?
- Нет, спасибо.
Жаль, потому что сам Мегрэ охотно начал бы свой рабочий день со стаканчика сухого вина.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Нужно было пережить неприятные минуты. Почти во всех расследованиях у Мегрэ наступал более или менее длительный период неопределенности. Он становился похож на мыслителя. На первом этапе, когда он неожиданно попал в новую для себя среду, сталкивался с совершенно незнакомыми людьми, можно было сказать, что он бессознательно впитывал в себя окружающую жизнь и разбухал, как губка.
Так было и накануне "У старого виноградаря". В памяти запечатлелись малейшие детали обстановки, жесты, лица посетителей. Если бы он не чувствовал себя таким усталым, то обязательно заглянул бы потом в клуб "Зеро", где бывал кое-кто из этой маленькой компании.
Теперь он вобрал в себя массу новых впечатлений, фразы и слова, полные тайного смысла, или брошенные мимоходом удивленные взгляды, но еще не знал, как всем этим воспользоваться.
Те, кто давно работал с ним бок о бок, уже усвоили, что сейчас лучше не задавать комиссару вопросов, не смотреть на него выжидательно, потому что он сразу начинал недовольно ворчать.
Как Мегрэ и предполагал, у него на столе уже лежала записка: следователь Камю просит ему позвонить.
- Алло… Говорит Мегрэ.
Ему редко приходилось сталкиваться с Камю, которого нельзя было отнести ни к дотошным исполнителям, ни к представителям правосудия, дающим полиции спокойно заниматься своим делом.
- Я просил вас позвонить, потому что меня вызывал прокурор. Его интересует, в какой стадии расследование.
Комиссар едва не сказал: "В начальной…" И это не было бы преувеличением. Преступление - не математическая задача. В нем участвуют живые люди, о существовании которых ты не знал еще накануне. Они были для тебя просто случайными прохожими, и вдруг каждый их жест, каждое слово обретают особый смысл, а их прежняя жизнь подвергается тщательному изучению.
- Следствие продолжается, - предпочел ответить Мегрэ. - Возможно, через час-другой мы получим оружие, из которого стреляли. На Сене работают водолазы.
- Как вы поступили с мужем?
- Он здесь, в "холодильнике".