- Однако отчего Эстер написала, что с вашим отъездом исчезла последняя опора Карен, ее последняя надежда?
Доктор пристально и напряженно посмотрел на него ясными, голубыми глазами.
- Я отвечу вам, доктор, - неторопливо произнес Эллери, - эта комната - могила, и я могу говорить не стесняясь. Я готов высказать вам все, что не дает мне покоя, признаться вам в чудовищном и не покидающем меня подозрении. Оно мучает меня весь этот вечер.
- Что вы имеете в виду? - спросил доктор Макклур, судорожно схватившись за ручку кресла.
- Я имею в виду, доктор, что вы убили Карен Лейт.
Глава 24
Доктор Макклур быстро встал с кресла и подошел к окну, заложив руки за спину. Его уверенная поза была хорошо знакома Эллери. Потом он повернулся, и, к удивлению Эллери, выражение его лица сделалось добродушно-любопытным.
- Вы, конечно, шутите, Квин? - усмехнулся доктор.
- Уверяю вас, нет, - жестко ответил Эллери.
- Но знаете ли, милый мой, вы страшно непоследовательны! Сначала вы сказали, что Карен покончила жизнь самоубийством, и, более того, сумели это доказать. А теперь, как гром среди ясного неба, вдруг обвиняете меня в ее убийстве. Конечно, вы понимаете мое недоумение.
Эллери почесал свою щеку.
- Никак не могу решить, то ли вы хотите позабавиться за мой счет, то ли у вас и правда потрясающая выдержка, доктор? Я только что обвинил вас в тягчайшем преступлении. Разве вы не желаете передо мной оправдаться?
- Нет, почему же, - внезапно заявил доктор. - Мне крайне любопытно узнать, как вам удастся это логически доказать. Как мог человек, лежа в кресле на палубе корабля, в открытом океане, убить женщину, которая в то время находилась в своем доме в Нью-Йорке?
Эллери вспыхнул:
- Вы меня оскорбляете. Прежде всего, я вовсе не говорил вам, что могу это логически доказать. И во-вторых, я не утверждал, будто вы своими руками убили Карен Лейт.
- Вы меня еще больше заинтересовали. А как же я это сделал? Своим астральным телом? Ну-ну, давайте, Квин, признайтесь, что вам захотелось надо мной подшутить, и лучше прекратим этот разговор. Не отправиться ли нам в Медицинский клуб? Я угощу вас вином.
- Я с удовольствием выпью с вами, доктор, но думаю, сначала нам следует разрядить атмосферу.
- Так, значит, вы это серьезно? - Доктор задумчиво посмотрел на Эллери, и тот невольно поежился от его проницательного, испытывающего взгляда. - Что же, давайте. Я вас слушаю, Квин.
- Хотите сигарету?
- Нет, благодарю.
Эллери закурил.
- Я должен вернуться к записке Эстер. Почему вы - единственный человек, "который мог бы спасти Карен"? Почему вы были "ее последней надеждой"?
- А я, в свою очередь, тоже должен повториться, хотя не могу утверждать наверняка, что творилось в душе бедной Эстер, когда она писала эти строки. Однако все легко объяснимо. Насколько я понимаю, мое физическое присутствие и привязанность Карен ко мне могли бы удержать ее от самоубийства.
- Однако Эстер не была в этом уверена, - заметил Эллери. - Она не написала, что вы могли спасти жизнь Карен, она лишь предположила, будто вы могли бы это сделать.
- Это игра слов, оттенков и понятий, - возразил доктор Макклур. - Конечно, многое возможно, но, даже останься я здесь, Карен все равно могла бы покончить с собой.
- А с другой стороны, - мягко произнес Эллери, - у меня зародилось подозрение, что если Эстер не была уверена в вас и вашей возможности удержать Карен от самоубийства, то, значит, не считала вас возлюбленным ее сестры.
- Сегодня вечером я что-то плохо соображаю, - улыбнулся доктор. - И никак не могу понять, куда вы клоните.
- Доктор, что вы умеете делать лучше всех на свете? - отрывисто спросил Эллери.
- У меня никогда не было сознания собственного превосходства в какой-либо сфере. Но естественно, я польщен.
- Вы слишком скромны. Вы знамениты. Недавно к вам пришло международное признание. Вы посвятили свою жизнь, свое несравненное мастерство, всю свою судьбу исследованию и лечению раковых заболеваний.
- Ах, вы об этом! - махнул рукой доктор.
- Всем известно, что вы лучший специалист в этой области. Даже Эстер, должно быть, знала об этом. Хотя она и жила в заточении, но, судя по ее книгам, много читала и следила за всем происходящим в мире. Кстати, не странно ли, что Эстер, считавшая вас ведущим специалистом-онкологом, написала эти строки: "Вы единственный, кто мог бы спасти жизнь моей сестры"?
Доктор Макклур вернулся к креслу и развалился в нем, скрестив руки на груди и полузакрыв глаза.
- Это невероятно, - произнес он.
- Не совсем, - врастяжку протянул Эллери. - Потому что мы должны найти причину и все понять. Отчего женщина, которой, казалось бы, жить да жить, внезапно решила покончить с собой? У нас, видите ли, нет мотива. Разве что мы могли бы сказать: "Она почувствовала леденящую руку смерти". То есть что она страдала от неизлечимой болезни и знала - вскоре ей все равно суждено умереть. А иначе ее самоубийство, когда удача и счастье посыпались на нее как из рога изобилия - недавняя высшая литературная премия и награды, благоприятное стечение обстоятельств, наследство, которое ей предстояло получить всего через месяц, - как я уже говорил, совершенно необъяснимо. И причиной его могла стать только болезнь.
Доктор поежился и пожал плечами.
- По-моему, вы предполагаете, что у Карен был рак?
- Я уверен, что именно это имела в виду Эстер, написав, что вы единственный, кто мог бы спасти жизнь ее сестры.
- Но вы не хуже меня знаете, что в отчете о вскрытии ваш доктор Праути ни словом не обмолвился о раке! Неужели вы полагаете, что, будь у Карен рак в серьезной стадии, он бы этого не заметил?
- Вот мы и подошли к самой сути! - Эллери с силой стукнул кулаком по столику. - Карен Лейт покончила с собой, думая, что у нее рак. А на самом деле ничего подобного у нее не было. И ее сестра Эстер тоже не сомневалась, что Карен больна раком.
Лицо доктора стало спокойным и суровым. Он немного передвинулся в кресле.
- Понимаю, - кивнул он. - Вот все и разъяснилось. Вы ведь это хотели мне сказать?
- Да! Вскрытие показало, что никаких раковых опухолей у Карен не было, однако она решилась на самоубийство, твердо уверенная в своей болезни. - Эллери слегка наклонился. - А кто, по вашему мнению, внушил ей это, доктор Макклур?
Доктор промолчал.
- Позвольте мне привести вам еще одну цитату. Вы сами как-то сказали: "Она никогда не обращалась к другому врачу. Она точно следовала моим указаниям. Идеальная пациентка". Да, доктор, вы были ее лечащим врачом и диагностировали простейшие симптомы неврастении и анемии - потерю веса и аппетита, возможно, несварение желудка и некоторый дискомфорт после еды - как признаки рака. И она вам поверила, потому что вы были ее женихом и к тому же лучшим в мире специалистом по раковым заболеваниям. Ей никогда не приходило в голову проконсультироваться у другого врача, а вы отлично знали, что она ни к кому не обратится.
Доктор по-прежнему молчал.
- У меня нет ни малейших сомнений, что вы обстоятельно обследовали ее в вашей клинике. Вы даже могли показать ей чьи-то рентгеновские снимки, выдав их за ее собственные. Судя по всему, вы сказали ей, что она безнадежно больна и у нее, очевидно, рак желудка с метастазами, затронувшими печень и брюшную полость. Вы также убедили ее в том, что операция невозможна, поскольку болезнь зашла слишком далеко. Вы безупречно сыграли свою роль, и в короткое время, ничего не говоря по существу и даже не прося вас подробно ответить, Карен стала вашей психологической жертвой. А учитывая состояние ее нервной системы, нетрудно было догадаться, что она откажется от борьбы и начнет планировать самоубийство.
- Я вижу, - заметил доктор, - что вы уже успели расспросить разных врачей.
- Да. Я позвонил одному доктору, которого хорошо знаю, и задал ему вопрос, легко ли может недобросовестный врач внушить своей неврастеничной пациентке, что она больна раком, а не обычной анемией.
- Но при этом, - с удовольствием отметил доктор, - вы упустили из виду простую возможность ошибки в диагнозе, даже при самых лучших намерениях врача. Мне известны случаи, когда все анализы и симптомы указывали на рак, да, да, в том числе и рентгеновские снимки! А на самом деле никакого рака не было.
- Совершенно невероятно, доктор, чтобы вы ошиблись, учитывая ваши знания и опыт. Но даже если вы неумышленно поставили ложный диагноз, то почему вы ей сказали? Да еще накануне свадьбы? Куда благороднее было бы держать ее в неведении.
- Но ошибающийся врач, искренне полагающий, что у его пациента рак, не может держать его в неведении. Он должен заняться его лечением, независимо от того, в какой стадии находится болезнь.
- Однако вы-то ее не лечили, не так ли, доктор? Вы бросили вашу "пациентку" и уехали в Европу! Нет, доктор, никакими добрыми намерениями вы не руководствовались, скорее наоборот. Вы сознательно сообщили ей, что она страдает неизлечимой болезнью. И любое лечение будет бесполезно, если не вредно. Вы сделали это, желая заставить ее страдать, вы отняли у нее последнюю надежду. И теперь, зная о случившемся, я могу смело заявить: вы подтолкнули ее к самоубийству.
Доктор вздохнул.
- Теперь вы понимаете, - мягко осведомился Эллери, - как человек может убить женщину, находясь от нее вдалеке?
Доктор закрыл лицо руками.
- Теперь вы понимаете, что я имел в виду, сказав раньше: "Несмотря на самоубийство Карен Лейт, по сути, она была убита вами"? Да, это странный способ убийства, доктор, это духовное убийство или чисто психологическое, и тем не менее самое настоящее убийство. Такое же, как если бы вы находились в комнате и своей собственной рукой вонзили в горло Карен Лейт эту половинку ножниц, а не сидели бы в то время в кресле на палубе океанского теплохода.
Доктор Макклур задумался.
- И какой же мотив вы готовы мне приписать в вашей фантастической теории? Вы изобразили меня просто каким-то Макиавелли? - спросил он.
- Нет, вы не Макиавелли, - пробормотал Эллери. - А мотив очень прост, человечен и даже достоин похвалы. Каким-то образом вам удалось узнать - в промежутке времени между приемом у Карен в саду и вашим отъездом в Европу, - что Эстер Лейт Макклур, в которую вы когда-то были влюблены в Японии, все эти годы жила в мансарде, прямо над головой у вашей невесты… Узница, крайне подавленная, обманутая, эксплуатируемая, обворованная, а ее произведения присвоены сестрой. Возможно, вы даже виделись и разговаривали с Эстер, но умолчали об этом ради Эвы. Однако главное, что вы выяснили тайну и ваша любовь к Карен уступила место горькому разочарованию. Теперь вы жаждали ей отомстить. Ведь вы впервые увидели ее истинную суть и поняли, что она - чудовище, не заслуживающее жизни.
- Против этого пункта у меня нет никаких возражений, - заявил доктор Макклур.
- Вам вовсе не обязательно было действовать, - мрачно продолжил Эллери, - когда вас известили на борту корабля, что ваша невеста убита. Вы уехали в Европу в твердой уверенности, что Карен покончит с собой. Но когда обнаружилось, что ее, по всей вероятности, убили, для вас это стало страшным потрясением. Вы и не думали о подобной возможности. Однако отреагировали вполне нормально, беспокоясь только о Эве. Вы даже допускали, что девушке тоже стала известна тайна и она убила Карен. Вы не сомневались в том, что Карен убили, пока я не доказал факт самоубийства. И тогда вы почувствовали на себе клеймо убийцы, поняли, что в конце концов достигли своей цели.
- Можно попросить у вас еще одну сигарету? - обратился к Эллери доктор Макклур.
Эллери молча протянул ему пачку. Они долгое время сидели, не говоря ни слова, и курили, как два добрых друга, которые ощущают духовную близость и не нуждаются в подробных разъяснениях.
Наконец доктор Макклур произнес:
- Я сейчас подумал: интересно, а что сказал бы ваш отец, будь он здесь? - Он улыбнулся и пожал плечами. - Поверил бы он в эту историю? Хотел бы я знать. Ведь не существует никаких доказательств. Ровным счетом никаких.
- А что такое доказательства? - парировал Эллери. - Просто одежда, в которую мы облекаем истину. Доказать можно все, что угодно, если есть желание поверить.
- Однако, - возразил доктор, - и полиция и суд действуют, возможно к несчастью, на более осязаемой правовой основе.
- Да, это верно, - согласился Эллери.
- Что же, будем считать, что мы провели приятный литературный вечер, - заключил доктор. - Забудем обо всей этой чепухе, перестанем болтать понапрасну и пойдем в мой клуб. Я же обещал угостить вас выпивкой. - Он поднялся, продолжая улыбаться.
Эллери вздохнул:
- Я вижу, что мне придется выложить на стол все карты.
- Что вы имеете в виду? - медленно спросил доктор Макклур.
- Извините, пожалуйста. - Эллери поднялся и направился в спальню.
Доктор Макклур слегка нахмурился и раздавил в пепельнице сигарету. Эллери вернулся, и доктор увидел у него в руках небольшой конверт.
* * *
- Полиция ничего не знает об этом письме, - предупредил Эллери и вручил конверт доктору. Тот повертел его крепкими длинными пальцами. Это был изящный конверт с орнаментом из розовато-желтых хризантем. На нем аккуратным почерком Карен Лейт было написано лишь одно слово - "Джону". А на обратной стороне конверта виднелась золотая японская печать, столь хорошо знакомая доктору. Кто-то успел его надорвать, и доктор заметил в нем сложенный лист почтовой бумаги. Сам конверт был грязным, с пятнами росы, словно он долгое время находился под открытым небом.
- Я нашел его сегодня днем в водосточном желобе на крыше дома Карен Лейт, - пояснил Эллери, пристально наблюдая за доктором. - Он лежал рядом с половинкой ножниц. Конверт был запечатан, но я его вскрыл. И никому не говорил о нем до этой минуты.
- Сойка, - рассеянно произнес доктор.
- Несомненно. Должно быть, она дважды прилетала в спальню и протискивалась между прутьями. Первый раз за половинкой ножниц, второй - за этим конвертом. По-моему, ее привлекла золотая печать.
Доктор кивнул и снова повертел в руках конверт.
- Любопытно, - пробормотал он. - Откуда Карен взяла второй лист бумаги? Я полагал, что, когда она послала Кинумэ за бумагой, у нее ничего не было под рукой.
- Ну, возможно, один лист бумаги и конверт у нее все же имелись, - равнодушно отозвался Эллери. - Но ведь ей нужно было написать два письма: одно вам, а другое - Морелу.
- Да, - согласился доктор Макклур. Он положил конверт на столик и повернулся спиной к Эллери.
- К сожалению, - произнес тот, - все часто происходит отнюдь не так, как нам хочется. Без вмешательства этой птицы картина была бы совсем иной. Если вы сейчас вынете письмо из конверта и прочтете его, то поймете, что это тоже предсмертная записка. Но на сей раз не Эстер, а Карен Лейт. Она заявляет, что собирается покончить с собой, и объясняет причину. Пишет, что вы диагностировали у нее рак в неизлечимой форме и самоубийство для нее - единственный выход.
Доктор Макклур пробормотал:
- Ах вот как вы узнали. А я-то думал, что вашему интеллекту пришлось изрядно потрудиться.
Но Эллери ответил ему:
- Теперь вы понимаете, почему я прошу вашего совета, доктор. Конечно, очень досадно, что у меня такой пытливый и вечно неудовлетворенный ум. И мне искренне жаль, поверьте. Ваше преступление заслуживает не только того, чтобы его раскрыли, но и другой, лучшей участи. И я прошу вашего совета, потому что сам не знаю, как мне следует поступить. Что мне теперь делать? Решение целиком зависит от вас.
- Да, - задумчиво проговорил доктор.
- У вас есть три выхода: уйти отсюда и по-прежнему хранить молчание. И тогда этическую проблему решать нужно будет мне. Вы можете пойти и заявить в полицию. Но тогда вы нанесете Эве последний, сокрушительный удар. Или вы можете уйти и…
- Я думаю, - спокойно сообщил доктор и повернулся к Эллери, - что знаю, как мне поступить.
- О! - откликнулся Квин и нервно схватил портсигар.
Доктор взял шляпу.
- Что ж. Прощайте.
- Прощайте, - ответил ему Эллери.
Доктор протянул ему руку. Эллери неторопливо пожал ее. Так жмут руку другу, которого видят в последний раз.
Когда доктор ушел, Эллери сел перед камином, взял конверт и какое-то время с грустью смотрел на него, а потом чиркнул спичкой, поджег его край и положил в камин. Он сидел, скрестив руки на груди, и наблюдал, как догорает конверт. Почему-то ему вспомнились слова, сказанные доктором в конце разговора: "Ах вот как вы узнали. А я-то думал, что вашему интеллекту пришлось изрядно потрудиться".
Эллери размышлял о том, как тщательно он обыскал дом Карен сегодня днем, пытаясь найти почтовую бумагу и никого об этом не спрашивая. Как долго сидел в комнате, где она умерла, и подделывал ее почерк, чтобы написать одно-единственное слово - "Джону". Как вложил чистый лист бумаги в заранее приготовленный конверт, заклеил его и приложил к золотому сургучу личную печать Карен Лейт. А после надорвал конверт и нанес на него капли росы.
Интеллектуальный процесс. Да, решил он, вполне интеллектуальный.
Наблюдая за золотым сургучом, плавящимся в огне, Эллери продолжал думать о том, как доказать, что человек совершил убийство не руками, а лишь мысленно. Как осуществить в таком случае справедливое возмездие? Как поймать ветер, заарканить облако или заставить справедливость вынести смертный приговор?
Эллери печально смотрел на огонь. И видел, как языки пламени облизнули последние куски бумаги. А затем все превратилось в груду пепла, из которой торчал только золотистый шарик.
Он подумал, что блеф - единственная защита от неощутимого, а совесть - единственный советчик и путеводитель в лабиринтах жизни.
И еще он подумал о том, как это легко и страшно, имея под рукой лишь ручку, бумагу и сургуч, помочь одному человеку и погубить другого.
Эллери глянул на догорающие дрова и поежился. Да, тяжело играть роль Господа Бога и творить справедливое возмездие, чтобы, наконец, обрести душевный покой.
Примечания
1
Морская болезнь (фр.). (Здесь и далее примеч. пер.)
2
Дикинсон, Эмили (1830–1886) - американская поэтесса. Вела затворнический образ жизни.
3
Развязка (фр.).
4
Извините, месье, но вы слишком громко разговариваете (фр.).