* * *
Загорелый молодой человек подбежал к двери, прислушался, бесшумно приоткрыл ее и, стоя на пороге, осмотрел гостиную. Там были две двери - одна, у которой он находился, и другая, ведущая в коридор. Не оборачиваясь, он спросил скрежещущим голосом:
- Вы в этом абсолютно уверены? А может быть, вы уснули?
- Никто не входил в спальню и не выходил из нее.
Молодой человек в нетерпении сцепил руки.
- Еще один вопрос о японке. Она долго пробыла в спальне?
- Не более десяти секунд.
- Чушь! - Его лицо покраснело от гнева. - Карен зарезали ножом, пока вы сидели в гостиной. Вы говорите, что никто мимо вас не проходил. Тогда как же, спрашивается, туда проник убийца? Допустим даже, что он спрятался в спальне еще до того, как японка принесла бумагу, но как, черт возьми, он оттуда выбрался? Скажите мне, пожалуйста. Ну-ка, скажите мне.
- Я не знаю, - ответила Эва. У нее разболелась голова, и она с трудом соображала. Все это казалось ей несущественным. А незнакомец все больше и больше злился. Почему он так сердится?
- Ладно. Убийца не проходил через гостиную. - Создавалось впечатление, будто загорелый молодой человек спорил с самим собой. - Но он же должен был выйти отсюда - ведь его сейчас здесь нет. Как? Через окна? Но они все зарешечены. Предположим одну безумную вещь. Допустим, что он вообще не входил в спальню и оставался за окном, висел на веревке, привязанной к крыше или еще к чему-нибудь, и бросил в нее нож через прутья решетки. Но почему в таком случае нож до сих пор не торчит у нее в горле? Нет, это ерунда… И в спальне нет двери, ведущей в холл, а только одна дверь из гостиной. Вот проклятие!
- Это не совсем так, - уныло уточнила Эва. - Тут есть вторая дверь.
- Где же? - Молодой человек обернулся и снова осмотрел комнату.
- Но только, прошу вас, не трогайте ее, не надо, прошу вас.
- Где она?
- Карен… Карен никогда и никому не позволяла до нее дотрагиваться. И к ней никто не приближался. Ни слуги, ни кто-либо еще.
Незнакомец вплотную подошел к Эве, и она ощутила его жаркое дыхание.
- Где она? - пробормотал он.
- За японской ширмой, - со всхлипом прошептала Эва.
Мужчина в два прыжка добрался до ширмы, отодвинул ее.
- Куда она ведет? Отвечайте быстро!
- Наверх, в мансарду. Обычно Карен работала там. Она написала в своем убежище не один роман. Но наверху никто не бывал, даже мой отец. О, пожалуйста, не надо…
Это была самая обычная дверь. Возбуждение загорелого молодого человека постепенно начало спадать, он сделался холоднее прежнего и стоял не дотрагиваясь до двери. Затем обернулся к Эве:
- Она заперта на задвижку. И задвижка глубоко вошла в паз. С этой стороны двери. - Незнакомец больше не сердился, а просто наблюдал, как в первые минуты появления в спальне. Его плечи немного ссутулились. - Вы трогали задвижку?
- Я к ней даже не подходила. А почему… Что?
Он опять усмехнулся сухим, невеселым смешком.
- Я… я ничего не понимаю, - прошептала Эва.
- Похоже, красавица, вам теперь каюк, - проговорил незнакомец. - Занавес для вас вот-вот опустится.
* * *
С эркера донесся какой-то глухой, еле слышный шорох, от которого они оба похолодели. Эва ощутила, как у нее от ужаса поднялись дыбом волосы. Это был булькающий звук, слабый и кошмарный булькающий звук, но его издавал… живой человек.
- О господи! - прошептала Эва. - Она… она…
Не успела девушка сдвинуться с места, как загорелый молодой человек опередил ее и опустился на колени у эркера.
Глаза Карен были открыты и так неотступно и внимательно глядели на Эву, что та невольно прикрыла веки. Но снова подняла их, потому что из перерезанного горла по-прежнему слышался булькающий звук, хотя бескровные губы Карен не шевелились.
- Мисс Лейт, кто вас зарезал? - хрипло спросил незнакомец, но не закончил фразу. Свет в глазах Карен померк, а ее пересохший рот покрылся сгустками кровавой пены. Эва поспешно отвернулась, у нее самой чуть не оборвалось дыхание.
Молодой человек поднялся на ноги.
- Я мог бы поклясться, что она уже мертва. Черт побери! Ведь она лежала как… - Он достал сигарету и медленно закурил, положив использованную спичку к себе в карман. Больше он ни разу не посмотрел на Карен. Когда же заговорил вновь, его слова окутал дым от сигареты. - Ну и что вы скажете в свое оправдание?
Эва не сводила с него глаз, но до нее едва ли дошел смысл заданного вопроса.
- Неужели у вас не хватает ума придумать себе алиби? - с горечью произнес он. - И на кой дьявол я сегодня сюда притащился? Рехнуться можно…
- Вы сказали, - начала Эва надтреснутым голосом. - Вы сказали, что я…
- Вы крепко влипли, красавица. Только не знаю, или вы самая глупая девчонка из всех, что мне попадались, или самая ловкая и хитрая. - Его холодные глаза все еще озадаченно разглядывали ее и пытались оценить.
- На что вы намекаете? - возмутилась она. - Я не…
- Она была жива, когда вы сюда вошли. В те несколько минут между уходом японки и телефонными звонками никто не мог ни зайти в спальню, ни выбраться из нее через гостиную. По крайней мере, вы это утверждаете. Никто не мог пролезть через зарешеченные окна. Никто не мог воспользоваться второй дверью и подняться наверх, в мансарду… Ведь она заперта отсюда на задвижку. Так что же получается? Никакого иного пути у убийцы не было. Подумайте сами, какой тут напрашивается вывод?
Эва внезапно вздрогнула и нервно потерла глаза.
- Прошу меня извинить, - негромко откликнулась она. - Кажется, я еще в шоке… в шоке от гибели Карен. И никак не могу очнуться. Но вы же не считаете, что я…
Он притянул ее к себе свободной рукой и принялся поворачивать до тех пор, пока они не очутились друг против друга, и она пристально поглядела ему в глаза - напряженные и озабоченные серые глаза…
- Я считаю, - сурово пояснил незнакомец, - что никто не выходил из спальни, потому что просто-напросто не мог отсюда выйти. Я считаю, что вы единственная в этом проклятом мире, кто имел возможность ее зарезать!
Его лицо куда-то поплыло, смуглый, загорелый овал поблек и исчез из ее поля зрения. "Ричард, Ричард, Ричард, ну, пожалуйста! Прошу тебя, приди ко мне, Дик, Дик!.."
- И не только это, - донесся до нее по-прежнему суровый голос мужчины. - Держу пари, вы и глазом моргнуть не успеете, как в вашу жизнь вмешается нью-йоркская полиция. Карен Лейт назначила свидание с одним сыщиком из Главного управления на пять часов и как раз в этой комнате. А сейчас без двух минут пять.
Затем Эва услышала свой собственный, далекий и неузнаваемый голос. Она вскрикнула:
- Нет! Я не делала этого! О, прошу вас, поверьте мне. Я этого не делала! Это не я!
Но в те же секунды в ее сознании зазвучал иной, внутренний голос, который настойчиво повторял: "Все кончено, это катастрофа. Больше у тебя ничего не будет: ни Дика, ни свадьбы, ни счастья… ни жизни".
Часть вторая
Глава 7
Эва почувствовала, как кто-то похлопал ее по щекам, и пришла в себя от звонких ударов. Вдалеке, как будто отделенный от нее плотной завесой, раздавался сердитый голос незнакомца:
- Послушайте. Прекратите вы это. Ради всего святого. Вот еще вздумали - в обморок падать.
Затем его голос стал громче и басовитее. Эва открыла глаза и увидела, что лежит на полу, а молодой человек стоит перед ней на коленях и похлопывает ее по щекам. Удары были, быть может, и не сильные, но частые и болезненные.
- Перестаньте меня шлепать, - слабым голосом попросила она, отстранила его руку и села. - Я не ребенок.
Он помог ей встать, прижал к своей груди, держа девушку за локти, а потом хорошенько встряхнул.
- Это вы зарезали Карен Лейт или не вы? А ну, отвечайте!.. В обмороки она падает!
Незнакомец окинул ее злобным взглядом, и спальня Карен опять погрузилась во тьму. Нечто подобное в ее жизни уже происходило. Но очень давно, в детстве. В Нантакете был мальчик с таким же загорелым лицом и суровыми серыми глазами, как у этого незнакомца. Однажды она упала с дерева и потеряла сознание, а мальчик хлопал ее по щекам до тех пор, пока она не очнулась. И тогда, не помня себя от обиды, она завизжала и набросилась на него. Ей трудно было пережить, что она упала в обморок на глазах у какого-то мальчишки. Вот и теперь Эва подняла в темноте зудящие ладони и готова была замахнуться на молодого человека, но поборола себя и сдержалась. Мрак тут же рассеялся.
- Нет, - проговорила она. - Я не убивала Карен.
- Если вы это сделали, то можете мне прямо сказать. Я умею держать язык за зубами… когда хочу. Ну говорите же.
"Эва Макклур, - подумала девушка о себе как о ком-то постороннем, - невеста, счастливица, предмет зависти всех подруг, центр маленькой вселенной… попала в ловушку". Она даже ощутила, как за ней лязгнул железный засов и она оказалась отрезанной от мира одним щелчком его челюстей. Крепкие зубы металлического чудовища не пощадили и тени ее близких - Карен уже просто остывший труп, доктор Макклур далеко от дома. Дик Скотт - лакомый кусочек, который ей больше не удастся отведать. Она оказалась совсем одна в замкнутом и отвратительном реальном мире - в страшной комнате с трупом, кровью на полу и загорелым молодым человеком, держащим ее за локти. Хотя нет, - это она вцепилась в него, и ей удобно стоять с ним рядом. Ведь у него сильные, теплые руки и он, кажется, готов ей помочь.
- Повторяю вам, я не убивала Карен. - Эва неловко прижалась к нему.
- Но, кроме вас, здесь никого не было. И не пытайтесь меня одурачить. Меня многие пробовали обмануть - толковые люди, настоящие знатоки, не чета вам. Только ни у одного не получалось.
- Но если вы так уверены, то зачем же меня спрашиваете?
Он снова начал ее трясти, заглядывая ей в глаза. Эва заморгала, закрыла их, но сразу открыла.
- Вы должны мне поверить, - вздохнула она. - Хотя я могу вам дать лишь мое честное слово. Вы должны мне поверить.
Он нахмурился, оттолкнул ее от себя, Эва опять прислонилась к письменному столу. Его рот вытянулся в прямую линию.
- Чертов дурак, - пробормотал незнакомец, и она поняла, что он говорит о себе.
Мужчина огляделся по сторонам. Эву заворожили его быстрые, бесшумные движения. Как у дикого зверя, подумала она.
- Что вы собираетесь делать? - спросила Эва и опять вздохнула.
Он перескочил к двери в мансарду, достал из кармана носовой платок, обмотал им правую руку и буквально набросился на тугую задвижку, вновь напомнив ей зверя, кинувшегося на добычу. Но задвижка упорно не поддавалась. Он передвинулся немного вправо, его пальцы обхватили маленькую кнопку и нажали на нее. Один раз, другой… Однако дверь так и не открылась.
- Черт, заело. - Он продолжал нажимать. - Носовой платок. Возьмите его. Вот этот, ваш, с кровью.
- Что? - недоуменно переспросила Эва.
- На полу! Сожгите его. Быстро.
- Сжечь его? - удивилась она. - Зачем? И где?
- В камине в гостиной. Но сначала закройте дверь в коридор. Ступайте! Живо!
- Но у меня нет…
- Достаньте спички из моего кармана. Черт, бегите скорее!
Эва бросилась к нему. До нее не доходил смысл происходящего - мозг совсем отказывался работать, - она лишь механически выполняла приказы незнакомца.
Она пошарила в его кармане, пока он старался открыть задвижку, и его стройные бедра изгибались и дергались. У него были резко очерченные губы, а сухожилия на шее - вздувшиеся и жесткие. Эва, наконец, нашла холодный на ощупь спичечный коробок.
Потом подняла с пола свой носовой платок с пятнами крови и, держа его за угол с вышитой монограммой "Э. М.", медленно направилась в гостиную. Загорелый молодой человек чертыхался и, склонившись, продолжал колдовать над задвижкой.
И вот она опустилась на колени перед камином.
* * *
Огонь в нем погас лишь недавно, и там еще дотлевала кучка золы. Эва вспомнила, что вчерашний вечер был очень прохладным, а Карен с ее малокровием вечно зябла. Но кровь Карен осталась на носовом платке Эвы. Кровь Карен.
Клочок батиста упал в камин. У Эвы дрожали пальцы, и ей пришлось истратить три спички, прежде чем огонь, наконец, вспыхнул. Несколько комков обгоревшей бумаги попали в золотистое пламя, и вскоре языки этого пламени с шипением добрались до ткани.
"Кровь Карен, - подумала Эва. - Я разогрела кровь Карен". Она поднялась и, спотыкаясь, побрела назад, в спальню. Ей совершенно не хотелось видеть, как будет гореть этот проклятый носовой платок. Эва желала поскорее забыть и о нем, и о мертвой женщине, лежащей на полу с рваной раной на шее. Ведь это уже не Карен…
- Я здесь больше не останусь! - воскликнула она, ворвавшись в спальню. - Я сейчас же убегу отсюда и спрячусь! Уведите меня поскорее - домой, к Дику, куда угодно!
- Прекратите! - Незнакомец даже не обернулся. На плечи ему упала полоса света.
- Если я выберусь отсюда…
- С вами все будет в порядке.
- А полиция?
- Они опоздали. У них сейчас перерыв. Вы сожгли платок? - Его загорелое лицо блестело от пота.
- Но если они меня здесь не найдут…
- Японка вас видела, не так ли? Черт бы побрал эту задвижку! - Мужчина злобно стукнул по ней рукой, обмотанной носовым платком.
- О боже! - простонала Эва. - Я не знаю, что мне делать. Я не знаю…
- Если вы сейчас же не заткнетесь, я вам как следует накостыляю.
Задвижка, наконец, заскрипела и подалась. Мужчина распахнул дверь рукой в платке и исчез во мраке.
Эва поплелась к открывшейся двери, остановилась и оперлась о косяк. За дверью смутно виднелась небольшая площадка, деревянные ступеньки узкой лестницы поднимались наверх, в мансарду. К комнате Карен. Что же там такое в этой таинственной комнате?
А ее собственная комната далеко отсюда, на Шестидесятой улице.
Там ее кровать с роскошным покрывалом: на белом крепдешине вышиты яркие, золотистые цветы, а в третьем ящике туалетного столика лежат ее чулки, свернутые клубочками. Целый шкаф с летними шляпами. Старый чемодан с оторванными наклейками. Новое черное шелковое белье, про которое Сюзи Хотчкисс сказала, будто такое носят лишь содержанки и актрисы. Как же Эва тогда на нее рассердилась! Над кроватью висит гобелен Божеро - он успел ей надоесть, хотя до сих пор смущает чернокожую служанку Венецию и очень нравится доктору Макклуру.
Эва услышала шаги незнакомца прямо над головой, затем до нее донеслись лязг металлического засова на окне и тонкий скрип оконной рамы… А, вот что, она забыла убрать у себя дома лак для ногтей. Теперь Венеция выругает ее со всей страстью своей негритянской души за каплю лака, пролитую на вязаный коврик.
Молодой человек спустился по узкой лестнице, слегка оттолкнув стоящую на пороге Эву, и оставил дверь открытой. Потом опять осмотрел спальню.
- Я не понимаю, - проговорила она. - Что вы сейчас делаете?
- Помогаю вам выбраться из ловушки. - Он даже не взглянул на нее. - Любопытно, что я за это получу? А скажите-ка мне, красотка…
Эва съежилась. Ах вот почему…
- Да, знаю, - горько усмехнулся он. - Знаю, что я получу пинок под зад. И вы научите меня правилам хорошего тона: не лезть не в свое дело. - Он аккуратно отодвинул японскую ширму и прислонил ее к стене.
- Что вы делаете? - повторила свой вопрос Эва.
- Даю возможность ищейкам из полиции пошевелить мозгами. Эта дверь была заперта снаружи. А я ее отпер. Они, конечно, решат, что убийца ею воспользовался - спустился по лестнице, зарезал Карен, затем снова поднялся наверх и был таков. Они решат, что он залез из сада на крышу и пробрался в мансарду. - Незнакомец усмехнулся. - Там два окна, и оба тоже, разумеется, были заперты изнутри. Никто не смог бы в них влезть. Ну, я открыл одно. Мне надо бы служить в Королевском парке.
- Я по-прежнему не понимаю, - прошептала Эва. - Это невозможно. Этого не может быть.
- Они решат, будто он проник через окно мансарды, спустился сюда, сделал свое черное дело и скрылся тем же путем, - терпеливо разъяснил незнакомец. - Попудрите ваш носик.
- Но…
- Попудрите ваш носик. Или мне и это нужно сделать за вас?
Эва побежала в гостиную за сумочкой, лежащей на маленькой кушетке, где она читала книгу, - давно ли это было? В комнате чувствовался слабый запах гари.
Он опять оглядел спальню, словно желая убедиться…
Внизу раздался звонок в дверь, и они оба его услышали.
* * *
Эве все же удалось открыть сумочку, но незнакомец вырвал ее, защелкнул замок и бросил сумочку на кушетку. Потом девушка почувствовала, как его сильные руки подняли ее и усадили рядом с сумочкой.
- У нас нет времени, - прошептал загорелый молодой человек. - Ну-ка, сделайте вид, что вы плачете. До чего вы дотрагивались руками?
- Что?
- Господи! Какая непонятливая! К чему вы прикасались?
- К письменному столу, - прошептала Эва. - К полу под окнами. О!
- Еще к чему? Ну, ради бога, не тяните, говорите скорее.
- Я забыла. К чему-то еще. К птице со сверкающими камнями…
Его глаза налились злобой, и она решила, что сейчас он снова начнет шлепать ее по щекам.
- Птица, камни! Что за чертовщина? - взорвался мужчина. - Послушайте, лучше держите язык за зубами и делайте, что я вам велю. Плачьте, если есть охота. Падайте в обморок. В общем, поступайте, как вам хочется, только не болтайте лишнего.
"Он не понял, - подумала Эва. - Птица. Половинка птицы…"
- Но…
- Не отнекивайтесь. Когда к вам обратятся, расскажите им то же, что и мне.
Он опять вбежал в спальню, предупредив на ходу:
- Только ни слова о том, что дверь наверх, в мансарду, была заперта. Поняли? Вы вошли в спальню и увидели ее открытой. Ясно?
Он ушел, и единственным звуком, который Эва теперь слышала, было учащенное биение ее сердца. Полиция! До нее донеслись голоса - новой служанки, Кинумэ и мужской, хрипловатый, взволнованный. Все они уже поднимались по лестнице. Там, в конце коридора. Кажется, обе служанки возражали, а мужчина прикрикнул на них.
"Он не понял, - снова подумала Эва, вцепившись руками в край кушетки. - Маленькая половинка ножниц, найденная на столе, с яркими, полудрагоценными камнями, ее "птичья" форма, лезвие точно клюв, середина словно тело и отверстие как ноги. А он принял меня за сумасшедшую. Но ведь я прикасалась к этой половинке ножниц!"
Эва вскочила с кушетки и уже собиралась его окликнуть, но в эту минуту в дверь постучали.
Она вновь без сил опустилась на кушетку и попыталась сказать: "Войдите", но с изумлением обнаружила, что ей удалось лишь вздохнуть.
Из спальни послышался голос загорелого незнакомца:
- Живее, живее, сестричка! Соедините меня с Главным полицейским управлением. Где вы там? Поскорее!
Он продолжал громко повторять: "Главное полицейское управление". Кто-то нажал на ручку двери, и она распахнулась. На пороге стоял невысокий, худощавый седой господин в новой фетровой шляпе и старом саржевом синем костюме. Он с тревогой переминался с ноги на ногу и держал правую руку в кармане.
- Что это тут за разговор о Главном полицейском управлении? - осведомился вошедший, не двигаясь с места и озираясь по сторонам.
Белая служанка и Кинумэ испуганно выглядывали из-за его плеча.