- С первых же месяцев. Месье встает очень рано и отправляется на свои стройки. Мадам приходилось бы просыпаться вместе с ним, а она любит поваляться в постели чуть не до полудня…
Достаточно было взглянуть на кухарку, когда она говорила о Маоссье, чтобы понять: она его не любит, а вот о хозяйке говорила с неподдельным обожанием.
- Сколько ей было лет, когда она вышла замуж?
- За месяц до того исполнилось двадцать лет.
- Вы знаете, где они познакомились?
- Нет. До замужества она часто выходила в свет, теперь ведь девушки не нуждаются в сопровождающих…
- Она счастлива?
Новое красноречивое молчание.
- Она разочарована своим браком?
- Она не из тех женщин, что любят поплакаться или демонстрируют тоску. Она принимает жизнь такой, какая она есть…
Мегрэ заметил на пианино фотографию четы. У Луи Маоссье на ней были усы, которых сейчас он не носил.
А у молодой женщины вьющиеся белокурые волосы.
Кухарка проследила за взглядом Мегрэ и вдруг спросила:
- Что он сделал?
- Почему вы спрашиваете? Он не обязательно должен был что-то сделать.
- Если бы он не был ни в чем виноват, вы бы сюда не пришли. Когда такой человек, как вы, приходит лично…
- Вы можете проводить меня в его спальню?
- Если он узнает, придет в ярость, но мне все равно.
Я его не боюсь.
Они миновали столовую, потом прошли по коридору.
- Здесь, - сказала кухарка, открывая дверь, - спальня мадам…
Комната была веселой, выдержанной в светло-серых тонах с легкой примесью голубого. Ноги утопали в белом ковре.
В сравнении с ней спальня Маоссье была более строгой, но тоже обставлена со вкусом.
- Кто выбирал обои и мебель?
- Мадам. Она прослушала в Лувре курсы истории искусств, а также ходила в школу декоративного искусства.
- Это она играет на пианино?
- Да. Но только когда остается одна.
Спальня хозяина дома была в бежево-коричневых тонах.
- Скажите, у Маоссье есть пистолет?
- Да. Я видела его пару недель назад.
- Это оружие с барабаном?
- Вы хотите сказать, с таким цилиндром, куда вставляют патроны?
- Да.
- Нет. Плоский револьвер.
- Это называется пистолет.
- Смотрите сами.
Она подошла к ночному столику, открыла верхний ящик, и на ее лице отразилось изумление.
- Его там нет.
- Он не мог взять с собой оружие в Ла-Боль?
- Конечно нет. Я сама собирала их багаж.
- Возможно, он переложил его в другое место?
Кухарка открыла два остальных ящика, где лежали ключи, перочинный ножик, членские билеты различных обществ.
- С тех пор, как я служу в этом доме, пистолет всегда лежал в этом ящике.
- И вы видели его пару недель назад?.. В ящике были патроны?
- Целая коробка. Она тоже пропала.
Кухарка принялась рыться в шкафах, в ящиках комода, заглянула даже в ванную.
Когда она снова посмотрела на Мегрэ, ее лицо было серьезным и немного бледным.
- Я, кажется, начинаю догадываться, почему вы здесь…
- Это вас удивляет?
- Немного. Причина, которую я вам назову, покажется смешной. Он не любит животных. Не хочет держать в доме ни собаку, ни кошку. У мадам был кокер, который скрашивал ей одиночество, так он заставил ее избавиться от собаки…
- Думаю, в ближайшие несколько дней вам лучше не покидать Париж. Возможно, вы мне скоро понадобитесь.
- Я буду здесь. - И через секунду, провожая его в гостиную: - Вы видели в Ла-Боле мадам?
- Да.
- Спорю, она загорала.
- Совершенно верно.
- На море она целыми днями лежит на солнышке.
Она ездила в Ла-Боль еще с родителями, когда была ребенком…
- Они не хотят детей?
- Они со мной не откровенничали. Но я думаю, хотят.
- Благодарю вас, мадемуазель Берта. Вы мне очень помогли…
- Я делала все возможное, чтобы помочь вам…
Мегрэ не стал добавлять: "И чтобы поставить вашего хозяина в неприятное положение".
Он вернулся на набережную Орфевр на такси. Торранс сообщил, что был звонок из Нанта и что на вилле "Зонтичные сосны" не происходит ничего особенного.
Спрашивали, продолжать ли наблюдение.
Позвоните им и скажите, чтобы продолжали.
Ты отправил людей по адресам, которые я указал? - спросил он Жанвье, сидевшего за своим рабочим столом.
Жанвье был единственным, к кому он постоянно обращался на "ты". Часто "тыкал" он и молодому Лапуэнту, недавно пришедшему в бригаду. А к остальным обычно обращался на "вы", переходя на "ты" лишь в минуты рассеянности или в пылу дела.
- Кого ты послал на улицу Тюрбиго? Молодчина!
Очень хорошо замаскировался, потому что я его не заметил, когда проезжал мимо. Правда, как раз напротив здания находится бистро…
- Там Барон… А Неве на Монмартре…
Мегрэ направился в крыло, где находилось следственное управление, и постучал в дверь кабинета Кассюра.
Тот крикнул: "Входите".
- Есть новости?
- В некотором смысле… Думаю, стоит выдать постановление о задержании одного человека.
- Рассказывайте…
И Мегрэ, сев на неудобный стул, начал рассказывать ему о своих действиях за последние два дня.
- Я вовсе не уверен, что Маоссье - убийца Вивьена, но думаю, против него уже достаточно улик, чтобы допросить его серьезно и не на пляже…
- Я тоже так думаю… Как вы собираетесь за это взяться? Пошлете за ним двух ваших людей или обратитесь в местную жандармерию?
- Пошлю своих людей, если найду свободных… У нас вечно нехватка кадров, знали бы это преступники, непременно воспользовались бы…
- Я подписываю вам ордер…
Он заполнил хорошо знакомый Мегрэ бланк.
- Имя?
- Луи.
- Маоссье пишется с двумя "с"?
- Спасибо, господин следователь…
- Вы побывали на авеню Трюден?
- Собираюсь отправиться туда завтра…
Мегрэ вернулся к Жанвье.
- Мне необходимы два человека.
Бедняга Жанвье схватился за голову:
- Надолго?
- Слетать за одним человеком в Ла-Боль.
Он посмотрел Мегрэ в лицо, и они поняли друг друга.
- Понимаю! Берите Верана и Лубе…
Мегрэ увел обоих в свой кабинет, дал им инструкции и вручил постановление.
- Самолет через час… Можете им воспользоваться, но я предпочитаю, чтобы вернулись вы поездом.
- Надеть на него наручники?
- Если он попытается скрыться - да. В противном случае мне это кажется излишним.
Он вызвал Торранса.
- Пошли, водитель…
Верно, в последние дни Торранс только этим и занимался.
- Авеню Трюден… Напротив лицея "Роллен"…
- Арестовываете его?
- Взятие под надзор. А после того, как я допрошу его поосновательнее, чем на пляже, будет видно…
Большой двор был загроможден стремянками, сарай забит огромными флягами с краской. На эмалированной табличке значилось: "Контора", и Мегрэ пошел туда, куда указывала стрелка.
В конторе была всего одна комната, правда довольно большая, где сидел, склонившись над счетами, человек с лицом зануды.
- Комиссар Мегрэ.
- Вы хотите поговорить со мной?
- Как вас зовут?
- Ванье. Жерар Ванье. И я не вижу причин, по которым полиция…
- Речь идет не о вас.
- Об одном из наших рабочих? Они все на объектах. Все люди серьезные, работают на фирме по многу лет…
- Кабинет слева принадлежит вашему хозяину?
- Да. Но он редко там бывает - все время то на одной стройке, то на другой.
- Дело процветает?
- Не жалуемся.
- Вы компаньон?
- Увы, нет! Всего лишь бухгалтер.
- Когда была основана фирма?
- Этого я не знаю. Мне известно, что в сорок седьмом ее владелец обанкротился. Правда, он большую часть времени проводил по разным бистро, швырял деньги налево и направо… Месье Маоссье взял дело в свои руки и сменил весь персонал…
- А вы?
- Сначала бухгалтер работал два дня в неделю. Потом дело расширилось, и в конце сорок восьмого меня наняли на полную ставку.
- Он много работает?
- Вникает во все мелочи. Едва успевает поесть.
- Как он держится с рабочими?
- Очень дружелюбно, но есть грань, через которую переступать не стоит, и они ее знают.
- Сколько на фирме рабочих?
- В данный момент - восемь, считая ученика.
- Вы видели в конторе пистолет?
- Пистолет? Нет. Зачем нам пистолет? Расчеты в основном производятся чеками, мы их сразу же относим в банк, который находится неподалеку.
- Вы позволите?
К огромному возмущению маленького человечка, комиссар направился к кабинету Маоссье и выдвинул один за другим все ящики стола. Оружия нигде не было.
- На каком основании вы здесь?
- По необходимости расследования.
- Когда месье Маоссье узнает…
- Я виделся с ним вчера.
- Вы ездили в Ла-Боль?
- Да, и самое позднее завтра утром он будет в Париже.
- Он собирался вернуться только через три недели, а то и через месяц…
- Я попросил его изменить планы.
- И он не возражал? - Маленький месье Ванье был возмущен и напоминал готового к бою петуха. - Хотел бы я знать, что это за история…
- Скоро узнаете.
- Лазить по ящикам, как у себя дома… Задавать дурацкие вопросы… И утверждать, что вызвали патрона из Ла-Боля…
Не сказав больше ни слова, Мегрэ вышел, оставив бухгалтера продолжать причитания.
Глава 6
Едва Мегрэ вернулся на Набережную, как ему позвонил из Ла-Боля Веран - один из двух инспекторов, которых он послал доставить Маоссье.
- Как все прошло?
- Сначала - плохо. Он начал качать права и отказался последовать за нами в Париж. Ссылался на высокопоставленных друзей, грозился устроить скандал.
- Как себя вела его жена?
- Удивленно слушала. Я дал ему несколько минут, чтобы выговориться, потом вынул из кармана наручники и сказал, что если он не поедет с нами добровольно, то совершит путешествие в этих браслетах. Ему в голову ударила кровь.
"Вы посмеете это сделать?"
"Да".
"Но почему, черт вас побери?"
Думаю, он в первую очередь страдал от унижения.
В конце концов он пошел с нами на вокзал. Его жена хотела поехать тоже, но он ее отговорил, заверив, что вернется через пару дней.
"Им не в чем меня обвинить, понимаешь?.. Неприятности будут у них…" - сказал он.
На следующее утро Мегрэ сел за свой стол, выбрал трубку, медленно набил ее табаком и сделал Торрансу знак сесть у края стола с блокнотом для стенографирования. Обычно он использовал для этой цели Лапуэнта, который вел протоколы допросов, потому что был лучшим стенографом в уголовной полиции, но Торранс тоже неплохо справлялся с данной задачей.
Мегрэ нажал на кнопку звонка, и Веран ввел в кабинет Маоссье, чье лицо было суровым, а взгляд уставлен в одну точку.
- Садитесь.
- Я протестую против моего ничем не обоснованного ареста и оставляю за собой право возбудить против вас дело за превышение власти, будь вы хоть сто раз Мегрэ.
Мегрэ не шелохнулся.
- Можете ли вы мне сказать, месье Маоссье, где находится ваш пистолет?
- Какой пистолет?
- Тот, который еще несколько дней назад лежал в верхнем ящике вашего ночного столика. Тридцать второго калибра, если я не ошибаюсь.
- Я не разбираюсь в оружии и не могу указать калибр пистолета, который мне дали давным-давно.
- Где он сейчас?
- Вероятно, в ящике.
Он говорил раздраженно, а когда смотрел на комиссара, его глаза горели ненавистью. Но не было ли в его глазах также и страха?
- Пистолета в ящике нет. Что вы с ним сделали?
- В квартире я живу не один.
- Вы хотите сказать, что его могла похитить мадемуазель Берта? Не шутите, пожалуйста, это вам не поможет.
- Я не утверждал, что пистолет взяла моя кухарка…
- Может быть, ваша теща? Она была у вас в тот самый вечер, когда вы ужинали в "Фарамоне" и вернулись домой лишь в три часа утра…
- Я вернулся не в три утра.
- Хотите очную ставку со свидетелем, который вас видел и обязательно узнает?
Торранс писал так быстро, как только мог, его лоб покрылся потом.
- У меня есть свидетель, видевший, как около трех часов утра вы входили в тупик Вьо-Фур, и другой, слышавший, как через несколько минут после этого вы вернулись домой.
- И кто же это? Моя жена, может быть? - иронично спросил Маоссье.
- Будь это ваша жена, по закону она не могла бы давать показания против вас.
В отличие от собеседника Мегрэ был абсолютно спокоен.
- Значит, эта старая шлюха Берта. На том основании, что она в некотором роде вырастила мою жену, она ревнует ее ко всем окружающим, а меня просто не выносит.
- Где вы познакомились с Марселем Вивьеном?
- Не понимаю, о ком вы говорите.
- Вы не читаете газет?
- Я не интересуюсь криминальной хроникой.
- Но все же знаете, что его убили? Он спал, когда ему всадили три пули в грудь.
- Это меня касается?
- Возможно. Было бы великолепно, если бы вы нашли свой пистолет.
- Сначала я должен выяснить, кто его взял или переложил.
Этот человек был из тех, кто отрицает даже очевидные вещи. Он прикурил сигарету. Рука дрожала. Можно было подумать, что он в ярости.
- Полагаю, вы никогда не бывали в тупике Вьо-Фур?
- Даже не могу вам сказать, где он находится.
Внезапно Мегрэ сменил тему, выбив собеседника из колеи.
- Что стало с Ниной Лассав?
- Я должен ее знать? Это имя мне ничего не говорит.
- В сорок пятом и сорок шестом вы жили на Монмартре, в гостинице, в двух шагах от бульвара Рошешуар.
- Я действительно жил в этом квартале, но в каком точно году - не помню.
- А у нее была квартира на бульваре Рошешуар.
- Возможно. В такой ситуации находятся тысячи женщин. Я обязан знать их всех?
- Возможно, вы познакомились с ней и Марселем Вивьеном, ее тогдашним любовником. Подумайте, прежде чем ответить. Вы были любовником Нины Лассав?
- Мне не надо думать. Ответ: нет. До брака у меня было немало любовниц, но эта женщина в их число не входила. И Марселя Вивьена я не знал.
- В общем, вы совершенно непричастны к этому делу?
- Абсолютно.
Он держался все более дерзко, но его нервозность возрастала, и он не мог сдержать дрожь пальцев.
- Для того чтобы дать вам время на размышления, я отправлю вас в изолятор временного содержания.
- Не имеете права.
- Вы забыли постановление о взятии под стражу, выданное по всей форме и подписанное следователем.
- Если вы намерены продолжать меня допрашивать, я требую присутствия моего адвоката.
- Я мог бы отказать. Присутствие адвоката обязательно, лишь когда дело переходит к следователю. Но я хочу дать вам использовать все шансы. Как зовут адвоката?
- Мэтр Луазо. Проживает по адресу: бульвар Бомарше, дом тридцать восемь…
- Я сообщу ему, когда придет время.
Мегрэ встал и, тяжело ступая, подошел к открытому окну, за которым было безнадежно голубое небо.
Все, кроме тех, кто нежился на пляжах, мечтали о дожде, который никак не начинался. А температура все повышалась.
Инспектор Веран отвел Маоссье в камеру.
- Он за это еще заплатит, - процедил Маоссье вполголоса, явно имея в виду комиссара Мегрэ.
А Мегрэ в свою очередь сказал Торрансу:
- Упрям. Распечатайте ваши записи, дадим ему подписать протокол в следующий раз.
- Думаете, он действительно знал Нину Лассав?
- Возможно. Я запустил пробный шар. Кажется, он среагировал. Не ожидал, что я заговорю о ней…
Комиссар сменил трубку и взял шляпу.
- Если меня будут спрашивать - я в "Паризьен либере"…
Торранс удивленно посмотрел на него, но ничего не сказал. Мегрэ зашел в пивную "У дофины" выпить стаканчик пива, а потом поймал такси.
- В "Паризьен либере".
Он помнил, что эта газета стала выходить одной из первых после Освобождения. Самого его в сорок шестом в Париже не было. В то время он вызвал неудовольствие директора уголовной полиции, которого самого уволили через несколько месяцев. А Мегрэ перевели в Люсон, где практически никаких дел не было, и он, чтобы как-то убить время, целыми днями играл на бильярде. Он проторчал там почти год. Мадам Мегрэ тоже с трудом привыкала к Вандее.
К счастью, новый директор вызвал его в Париж. Он тогда еще не был старшим комиссаром, просто комиссаром, и не возглавлял криминальную бригаду.
Пребывание в Люсоне стало как бы дырой и в карьере, и в памяти.
- Я бы хотел поговорить с главным редактором.
- Кто спрашивает?
- Комиссар Мегрэ.
Главный редактор, незнакомый ему очень молодой человек, вышел из кабинета встретить его.
- Чему обязан честью видеть вас у нас?
- Работе, - признался Мегрэ.
- И чем же мы можем вам помочь?
- Полагаю, вы храните все номера вашей газеты.
- Разумеется. Они собраны по годам…
- Мне хотелось бы посмотреть номера за сорок пятый и сорок шестой годы…
- Пойдемте со мной…
Они прошли по лабиринту коридоров в темную комнату, где на полках стояли огромные черные папки.
- Хотите кого-нибудь в помощь?
- Не думаю, чтобы это было необходимо. Тем более, что мои поиски могут затянуться на несколько часов.
Мегрэ забыл сделать этот шаг в самом начале расследования. На секунду у него мелькнула такая мысль, но потом выскочила из головы.
- Я могу распорядиться, чтобы вам принесли пива…
В бистро напротив привыкли…
- Спасибо, я только что выпил стакан…
Оставшись один, он снял пиджак, закатал рукава рубашки и взял том с подшивкой за 1945 год.
Через час он покончил с этим годом. Разумеется, он читал только заголовки. Но ни в одном из них не упоминались Марсель Вивьен, Нина Лассав или Луи Маоссье.
Он поставил том на место и уже с тяжелой головой взялся за сорок шестой год. Главный редактор дважды заходил спросить, не нужно ли ему чего-нибудь.
- Жажда не появилась?
- Сейчас я бы с удовольствием выпил пивка.
Воздух посинел от табачного дыма. В комнате пахло старой бумагой и типографской краской.
Некоторые заголовки удивляли его. Громкие дела былых времен сейчас совсем забылись.
Январь… Февраль… Март… Апрель…
Он дошел до августа, и наконец в номере за семнадцатое ему на глаза попался заголовок: "Молодая женщина задушена на бульваре Рошешуар".
Шрифт был не очень крупным, а заметка помещена не на первой странице. Похоже, этому факту криминальной хроники не придавалось особого значения.
"Нина Лассав, 22 лет, обнаружена задушенной в своей квартире на бульваре Рошешуар. Она лежала голой на кровати. Ни в комнате, ни в квартире в целом не обнаружено следов беспорядка. Допрошенная полицией консьержка не смогла дать никаких полезных для следствия сведений.