Еще один важнейший вопрос, приоткрытый дневником, - это участие в деле доктора Дженни. Вы можете не знать этого, но доктор Дженни был очень близким миссис Дорн человеком. У нее не было от него тайн. При всем этом доктор Дженни присутствовал при рождении Хильды, поэтому знал историю с самого начала. Похоже, Дженни занимал такую позицию, что мужчине простительно плодить отпрысков на стороне, потому что он не поменял своего отношения к Даннингу после того, как узнал о его отцовстве. Сару же он упрекал в нагнетании проблем, в том, что она испортит жизнь Хильде только из одной материнской ревности. Странно, не правда ли? Может быть, он просто ценил по достоинству профессиональные качества своего коллеги. Потом, он был человек достаточно широких взглядов.
Дженни был другом миссис Дорн в любом смысле этого слова. Он всегда защищал ее на словах, между ними не бывало недопонимания, даже намека на раздражение или недовольство действиями одного или другой.
Простите мне повторную настойчивую просьбу молчать обо всем, что вам открылось. Я прошу не для себя - только ради блага Хильды. Она мне дороже всего сущего.
Искренне, Филип Морхаус.
P. S. Буду вам благодарен, если вы сразу по прочтении уничтожите это письмо, дубликатов которого не существует".
Еще одним событием этой относительно спокойной пятницы, которую, кстати, инспектор потом неоднократно вспоминал, был телефонный звонок вечером, в половине седьмого, адресованный Эллери Квину.
Отношение Эллери к делу резко изменилось. Он теперь не курил беспрестанно, не мерил комнаты шагами, а провел пятницу дома, сидя у окна, читая или печатая на своей старенькой машинке. Инспектор Квин, который забежал домой пообедать и отдать некоторые приказания своим в управлении около полудня, заглянул через плечо сына и увидел, что сын увлеченно продолжает сочинять детективный роман - тот самый, который был им заброшен несколько недель тому назад.
Старик вздохнул - но с улыбкой, скрытой под седыми усами. Это был хороший знак. Он много месяцев не видел сына в столь умиротворенном состоянии духа. Телефонный звонок поступил после тяжелого дня, когда инспектор с усталым, изборожденным морщинами лицом вошел в свой дом. Он услышал ответы Эллери по телефону - и черты его разгладились.
Голос Эллери был до того жизнерадостным, что инспектор понял: произошло что-то знаменательное. Инспектор встал, едва дыша и прислушиваясь к разговору.
- Пит! Ты где? Великолепно! Замечательно, Пит! Коннектикут, говоришь? М-да, достаточно умно... Не важно... Молодчина! Грандиозная работа. Достал бумагу?! Береги как зеницу ока! Нет. Сделай копию и пришли мне, как только вернешься, - хоть в три часа ночи. Я жду. Все. Хорошо, поспеши.
Инспектор услышал, как Эллери со стуком положил трубку на рычаг и прокричал:
- Джуна! Все кончено! Дело раскрыто!
- Что - кончено? - спросил старик, увидев Эллери.
- Отец! - Эллери схватил отца за руку и потряс ее. - Мое расследование закончено. Пит Харпер...
- Пит Харпер, говоришь? - Инспектор вновь стал угрюм. - Если тебе нужно было достать информацию, почему ты не попросил моих ребят?
- Послушай, отец, - и Эллери насильно усадил его в кресло, - были причины - у меня не было достаточных доказательств. И мне не хотелось привлекать к этому официальные инстанции. Если бы мы не добыли этой информации, пришлось бы слишком многое объяснять... Немного терпения, отец. Все разъяснится, когда ночью приедет Питер и привезет весьма интересный документ...
- Хорошо, сын. - Инспектор очень устал. Он прилег и смежил веки. - Мне нужно отдохнуть. - Но вдруг он раскрыл свои яркие живые глаза. - Но в последние сутки ты что-то не был так радостен.
- Но я не был и успешен! - И Эллери в шуточной мольбе сложил ладони. - А сегодня - благодарение Богу! - я герой! Как говорил Дизраэли: "Успех - дитя дерзости"... я был столь дерзновенен в своем предположении, отец, что даже ты не поверил бы в успех... Но теперь я стану следовать галльскому девизу "Дерзай всегда!".
Глава 28
ОБЪЯСНЕНИЕ
Близясь к завершению описания дела, могу сказать, что напряжение всех душевных сил чрезвычайно отразилось на атмосфере дома Квинов. Воздух был напоен сложным сочетанием возбужденности, которую они не контролировали и не скрывали, и молчаливой раздражительности инспектора, подкреплявшейся торжествующей решимостью Эллери.
Эллери собрал всех старых друзей отца на тайное совещание. Его планы были покрыты мраком. И хотя он в течение ночи пятницы посвятил отца в некоторые свои предположения, оба их до поры до времени скрывали.
Ни один из них конечно же ни словом не обмолвился о появлении в половине третьего ночи на субботу у их дверей Питера Харпера. Инспектор, впрочем, дремал в своей кровати, когда Эллери, в шлепанцах и пижаме, самолично впустил Харпера, налил ему виски и положил перед ним сигареты. Затем взял у него из рук небольшой документ на хрустящей бумаге и проводил репортера до дверей - утомленного, с воспаленными глазами, но торжествующего.
В субботу днем, около двух часов, инспектор Квин и Эллери принимали двух гостей - окружного прокурора Сэмпсона и сержанта Вели. Джуна, взвинченный, с полураскрытым ртом, не мог найти себе места и бродил вокруг.
- Я чувствую, что вы что-то готовите, - сказал Сэмпсон Эллери.
- Пейте кофе, ваша честь. Мы скоро отправляемся в воображаемое путешествие - к конечному пункту нашего расследования.
- Вы имеете в виду - расследование закончено? - недоверчиво спросил Сэмпсон.
- Более или менее. - Эллери обратился к сержанту Вели: - Вы получили отчет о контактах Кнайселя в течение прошедшего дня?
- Конечно. - Гигант встал и протянул через стол лист бумаги.
Эллери пробежал его глазами.
- Прямо скажем, теперь это не имеет никакого значения.
Он опустился в кресло и мечтательно посмотрел в потолок.
- Это была чарующая погоня за мыслью преступника, - пробормотал он. - Несколько замечательных в своем роде штучек, совершенно замечательных по изобретательности. И не припомню момента, когда я был бы более доволен собою. Я имею в виду нынешнюю, финальную фазу расследования. - И он усмехнулся.
Я пока не могу дать вам окончательного ответа... Некоторые мои доводы очень сложны, я хотел бы знать, что ты, отец, или Сэмпсон, или Вели об этом думаете. Давайте вспомним первое убийство. В случае с Абигейл Дорн было два ярких эпизода, ведущие к раскрытию. С одной стороны - пара белых парусиновых туфель, с другой - пара белых хлопковых брюк.
- Ну и что из этого? - проворчал Сэмпсон. - Да, конечно, обе улики интересны, но базировать на них следствие...
- Так говорите, почти нечего извлечь из подобных улик? - Эллери совсем закрыл глаза. - Ну что ж, скажите мне сначала, что вы можете из них извлечь, а я затем наведу вас на несколько забавных выводов.
Мы нашли пару хирургических туфель. Были зафиксированы три замечательные детали, связанные с ними, - порванный шнурок, клейкая лента, которой он был соединен, язычки, которые были разглажены и заложены вовнутрь туфель.
Вроде бы объяснение лежит на поверхности. Порванный шнурок - это происшествие, починка клейкой лентой - это выход из ситуации, а заложенные вовнутрь язычки - это... что?
Сэмпсон сурово свел брови. Гигант Вели был потрясен логической связью. Инспектор о чем-то напряженно размышлял. Но никто из троих не проронил пи слова.
- Что, ответа нет? Вы не видите логической цепочки? - Эллери вздохнул. - Ну что ж... именно эти три детали впервые навели меня на мысль, что имитатор хотел приспособить пару туфель под себя. Это важнейшее для расследования открытие, а всего-то пара туфель.
- Так, значит, - хрипло спросил Вели, - вы, мистер Квин, уже тогда знали, кто убийца?
- Вели, старина, - улыбнулся Эллери, - я не знал этого ни сном, ни духом. Но могу сказать, что из отпечатков туфель и из факта подшива брюк я сделал выводы, которые позволили мне сузить круг подозреваемых до минимума. И довести отточенность мысли до такой степени, что я смог бы рассказать о преступнике очень многое. Что касается брюк, то очень информативно, что эти нитки, с помощью которых наспех подгоняли брюки по фигуре... и присутствие брюк как таковых...
- Кроме того, что первоначальный обладатель брюк, кто бы он ни был, - устало продолжил инспектор, - выше ростом, чем имитатор и их похититель, поэтому возникла необходимость подшивать брюки, - и я не вижу здесь ничего, что помогло бы следствию.
Сэмпсон яростно потушил сигарету.
- Может быть, я просто идиот, - сказал он, - но я не вижу продолжения теории.
- К несчастью, - заметил Эллери. - Но давайте продолжим. Второе убийство, когда наш потерянный теперь и обретенный так поздно друг был трагически исключен из числа живых... И здесь позвольте мне проявить некоторую категоричность. Я заметил и отметил... именно положение, в котором был найден убитый Дженни.
- Положение? - озадаченно переспросил Сэмпсон.
- Да. А еще одна улика - посмертное выражение лица Дженни. Если вы вспомните, он был убит во время работы над книгой "Врожденная аллергия". Выражение его лица было столь безмятежно, как если бы он умер во сне. Ни удивления, ни ужаса на лице. Не было предчувствия смерти. Кроме того, рана на голове и специфическое положение тела убитого - и вот перед вами вполне загадочная ситуация. И эта ситуация стала еще более интригующей, когда мы использовали вторую найденную подсказку.
- Для меня это вовсе не интригующая ситуация, - возразил Сэмпсон. Он был, похоже, в раздражении.
- Ну хорошо, сэр. - Эллери улыбнулся. - Второй ключ... Ах, второй ключ! Это когда Минхен приказал вынести из кабинета убитого бюро с папками историй болезни. А как близко я подошел бы к разгадке, если бы не чрезмерно развитое чувство собственности у Минхена... Если бы не было совершено второе преступление, убийство миссис Дорн могло бы остаться нераскрытым... Я признаю - если бы Дженни не отправили на тот свет, я был бы сегодня беспомощным. И только при обдумывании вопроса о наследовании Дженни по завещанию покойной я мысленно проследил поразительную цепочку событий, приведшую к убийству миссис Дорн.
Инспектор погрузил пальцы в свою табакерку.
- Боюсь, я в данном случае так же туп, как и друг мой Генри, - сказал он. - Каждый раз, когда ты объясняешь решение вопроса, совершенно не проясняя деталей, а говоря загадками, я ощущаю себя в положении того парня, который услышал анекдот, не понял его сути - и смеется только для того, чтобы не выглядеть идиотом... Так кстати, а в чем значение бюро с историями болезней? Ты говоришь, это так же важно, как и пара туфель, а я не вижу смысла ни в том ни в другом. Так как же бюро состыкуется с расследованием?
- Так вот, господа, здесь мы и приходим к открытию, которое я вам обещал, - хмыкнул Эллери. - Время подошло. - Он встал и оперся о стол. - Пульс мой начинает биться учащенно. Я могу пообещать вам удивительный сюрприз. Давайте-ка одевайтесь, а я позвоню в госпиталь.
Собравшиеся изумленно покачали головой, а Эллери пошел звонить. Они слышали, как он набирает номер.
- Доктор Минхен? Джон? Это Эллери Квин. Я хочу провести небольшой лабораторный эксперимент, и ты мне нужен. Да, работенка для тебя... Прекрасно! Поставь-ка на место бюро доктора Дженни. Обязательно на то самое место, все как было. Тебе ясно? Да, прямо сейчас. Я навещу сейчас тебя с небольшой, но достойной компанией. До встречи!
Глава 29
ЗАВЕРШЕНИЕ
Доктор Джон Минхен был бледен, но сгорал от любопытства. Он ожидал у дверей кабинета Дженни вместе с полицейским, молчаливой горой возвышавшимся у его плеча. В это время Эллери, инспектор Квин, окружной прокурор, сержант Вели и - сколь бы ни было невероятно - дрожащий Джуна с горящими глазами быстро вошли в Голландский мемориальный госпиталь.
Несмотря на холодноватую учтивость, с которой держался Эллери, он был самым возбужденным членом группы, не считая Джуны, на смуглой коже щек которого горели два ярких пятна, и чьи глаза поблескивали живым огнем.
Он пропустил всех вперед себя в кабинет, довольно бесцеремонно отодвинув плечом полицейского, пробормотав несколько куцых пояснений в его адрес.
Минхен, тихий, печальный, задумчиво смотрел на своего друга.
Эллери схватил его за руку:
- Джон! Мне нужна стенографистка. Кто может?.. А! Вспомнил. Сестра, ассистентка доктора Дженни... Люсиль Прайс. Пошли мне ее немедленно.
Он вошел в кабинет, а Джон Минхен поспешил выполнять просьбу.
Инспектор сидел в центре кабинета, сложив за спиной руки.
- Ну так что, господин великий режиссер? - мягко, с иронией спросил он. Однако глубоко во взгляде его гнездилась досада. - Не вижу здесь никаких изменений.
Эллери кинул взгляд за стол покойного хирурга. Теперь прямо за спинкой стула Дженни, в правом углу, стоял шкафчик-бюро из стали, с крашеными панелями.
- Вели, - неожиданно сказал Эллери, - вы единственный из нас, кто бывал в кабинете до убийства доктора Дженни. Во время предварительного допроса по поводу убийства миссис Дорн... Вы приходили обыскивать кабинет в поисках записной книжки, когда мы шли по следу Свенсона.
- Все верно, мистер Квин.
- Вы вспоминаете обстановку в кабинете?
- Разумеется, - с упреком прогремел голос гиганта. - Это моя профессия, мистер Квин. Я даже пытался открыть дверцы шкафа, чтобы найти записную книжку. Однако они были заперты. Я тогда не упомянул это - поскольку шкаф с медкартами, это видно. Они и сейчас здесь, в таком же порядке. Вот только этой книги, пожалуй, не было.
- Это естественно. - Эллери закурил. - А бюро находится в том же месте?
- Да.
- И углы стола так же близко к стене, как и сейчас?
- Это надо обдумать, мистер Квин. Я помню, стол был поставлен так близко к стене по этой стороне, что я едва смог пролезть позади него вот здесь, ближе к окну. Даже тогда там было очень тесно.
- Превосходно! Ваша наблюдательность делает вам честь, Вели. Однако тогда, не упомянув о положении, в котором находилось бюро, вы сами упустили свою славу. Однако кто знал?.. А, входи, Джон. Входите, мисс Прайс.
Доктор Минхен отступил, чтобы пропустить вперед тщательно и аккуратно одетую мисс Прайс. Как только оба они переступили порог, Эллери быстро прошел к двери и закрыл ее на защелку.
- Итак, мы начинаем, - жизнерадостно провозгласил он. Вернувшись в центр кабинета, он потер руки. - Мисс Прайс, я хотел бы, чтобы вы сели на свое законное рабочее место и сделали стенограмму нашей беседы. Прекрасно.
Медсестра уселась за маленький столик и, выдвинув ящик, извлекла оттуда блокнот и карандаш. Она приготовилась писать и выглядела совершенно безмятежной.
Эллери сделал знак отцу.
- Отец, я был бы тебе обязан, если бы ты пересел в кресло доктора Дженни. - С недоуменной улыбкой инспектор подчинился. Эллери хлопнул Вели по спине, сделав ему знак, чтобы он занял пост у дверей. - А вы, Сэмпсон, сядьте вот здесь. - Эллери подвинул стул к западной стене, и окружной прокурор пересел. - Джуна, сынок. - Юноша замер в восторженно-возбужденном ожидании. - Ты можешь остаться. Только стань около сержанта Вели, под его мощной защитой. - Джуна пружинящим движением в мгновение ока оказался точно на обозначенном месте. Он очень старался ничем не расстроить таинственный план Эллери. - Джон, сядь возле Сэмпсона. - Врач подчинился. - Ну вот мы и готовы. Сцена - перед вами. Паук ждет, фигурально выражаясь, с распростертыми объятиями свою жертву - и я не сомневаюсь, она попадет в его сети быстрее быстрого.
Эллери придвинул большой стул к восточной стене - для себя, занял командную позицию, с раздражающей тщательностью посадил на нос пенсне, затем откинулся на стуле и со вздохом протянул длинные ноги.
- Готовы, мисс Прайс?
- Да, сэр.
- Очень хорошо. Мы подготовим меморандум для комиссара полиции города Нью-Йорка. Начните его с обращения "Уважаемый господин комиссар!". Успеваете?
- Да, сэр.
- Теперь подзаголовок. От инспектора Ричарда Квина касательно - подчеркните это "касательно", мисс Прайс, - дел об убийстве миссис Абигейл Дорн и доктора Фрэнсиса Дженни. Дальше - текст. Пользуясь предоставленными мне полномочиями, имею честь доложить...
В этот момент, когда в кабинете были слышны лишь ровный голос Эллери, постукивание карандаша о бумагу и напряженное дыхание аудитории, послышался резкий стук в дверь.
Эллери быстрым кивком скомандовал Вели:
- Посмотрите, кто там.
Сержант раскрыл дверь на несколько дюймов и прорычал:
- Что там?
- Доктор Минхен у вас? - спросил нерешительно мужской голос. - Доктор Даннинг просит его пройти к нему в кабинет.
Вели перевел вопросительный взгляд на Эллери. Эллери обернулся к доктору Минхену и насмешливо спросил:
- Ты хотел бы уйти, Джон? Даннингу ты, верно, позарез понадобился.
Врач приподнялся со стула; было заметно, что он колеблется.
- Как ты сам полагаешь? Я обязан остаться или уйти?
- Поступай, как считаешь нужным. Я полагаю, здесь разворачивается самое захватывающее зрелище, и лишать себя этого...
- Скажите ему, что я занят, - пробормотал Минхен. Он вновь опустился на стул.
Вели захлопнул дверь.
- Кто это был, Вели? - спросил Эллери.
- Этот парень Кобб, привратник.
- А! - Эллери вновь откинулся на спинку стула. - Ну, продолжим, мисс Прайс, с места, где нас так бесцеремонно прервали. Что я там надиктовал?
- Меморандум для комиссара полиции города Нью-Йорка. От инспектора Ричарда Квина касательно дел об убийстве миссис Абигейл Дорн и доктора Фрэнсиса Дженни. Уважаемый господин комиссар, пользуясь предоставленными мне полномочиями, имею честь доложить... - чистым, ясным голосом скороговоркой прочитала девушка.
- ...что оба дела на настоящий момент успешно раскрыты. Миссис Дорн и доктор Фрэнсис Дженни были убиты одним и тем же лицом. По причинам, которые я изложу позже, в своем регулярном подробном отчете...
Снова послышался стук в дверь. Эллери вскочил на ноги, лицо его вспыхнуло.
- Господи боже мой, кто там еще?! - воскликнул он. - Вели, позаботьтесь о том, чтобы дверь была закрыта. Мне не нужны бесконечные визиты посторонних!
Вели приоткрыл дверь, высунул наружу свою огромную ручищу, сделав красноречивый жест, убрал ее и захлопнул дверь.
- Это был доктор Голд, - сказал он. - И черт с ним.
- Истинно так. - Эллери направил указующий перст на медсестру Прайс. - Продолжим... По причинам, которые я изложу позже, в своем регулярном подробном отчете, я не вхожу сейчас в детали и методы расследования. С красной строки, мисс Прайс. Убийца миссис Дорн и доктора Дженни...
Эллери сделал паузу, во время которой в кабинете не слышалось ни звука.
- Один момент. Я забыл. Здесь нужна вставка, небольшая информация о случае Фуллер - Даннинга из профессиональной практики Дженни... Мисс Прайс, найдите и передайте мне, пожалуйста, указанную историю болезни, а потом мы продолжим.
- Пожалуйста, мистер Квин.
Медсестра поднялась со своего места и, положив блокнот и карандаш, подошла к столу доктора Дженни. Пространство за креслом, на котором сидел инспектор, было узко, и она пробормотала:
- Простите, я побеспокою...