- Н-да. Борчард мне рассказывал. - Марс поглядел на длинную, белую колбаску пепла на сигаре. Затем неожиданно наклонился вперед и аккуратно стряхнул пепел в серебряную пепельницу на столе. - Томми, я думаю, ты выиграешь этот бой. Ты станешь новым чемпионом, если будешь держать голову на плечах.
- Спасибо, Тони, спасибо.
Марс отчетливо произнес:
- Я хочу сказать, что ты обязан выиграть этот бой, Томми.
Повисла предгрозовая тишина. Хантер сидел неподвижно, а Марс слегка улыбнулся краем рта.
Затем Блэк поднялся с кресла и гневно нахмурил брови:
- Что, черт возьми, ты имеешь в виду, Тони?
- Спокойно, малыш, спокойно.
Блэк расслабился, а Марс продолжил спокойным голосом:
- Я кое-что слышал. Ты же знаешь, как у нас тут расползаются слухи. А они дурно попахивают. Я говорю с тобой как родной дядя, нет, лучше как отец, потому что ты, малыш, в нем нуждаешься! Твой никудышный менеджер способен скорее надрать тебе задницу, чем дать дельный совет. Малыш, наступил твой великий час. У многих парней наступал их великий час, но они его упускали, так как у них не было головы на плечах. Сечешь? Ты же меня знаешь, Томми. Следуй моим советам, и мы с тобой вместе одержим не одну победу. Но если ты не будешь меня слушаться… - Он замолчал, как если бы дошел до конца предложения. В его словах прозвучала угроза, не приглушенная даже мягкими коврами кабинета. Марс безмятежно попыхтел сигарой.
- Лады, - кивнул Томми Блэк.
- Вот такие-то дела, Томми, - протянул Марс. - Много усилий потрачено на то, чтобы ты одержал победу. Тут все честно, без подвоха. На твоей стороне сила, молодость, прекрасная форма, твои победы - ты будущий чемпион. Видишь, чему ты здесь научился? Но если станешь задирать нос… и не тешь себя надеждой, что чемпион - слабак. Смотри, чтобы комар носа не подточил. Сечешь?
Блэк поднялся.
- Черт, что-то не секу, что тебя гложет, Тони? - обиженно буркнул он. - Тебе не стоит читать мне нотации. Я знаю, с какой стороны мой хлеб намазан маслом, можешь мне поверить! Ну лады, рад был с вами познакомиться, мистер Хантер.
Хантер приподнял брови в знак признательности.
- Пока, Тони! Увидимся через пару недель.
- Ты обещал.
Дверь, слегка скрипнув, закрылась.
- Ты думаешь, - медленно проговорил Хантер, - что все будет в порядке?
- Что я думаю, Хантер, - откровенно признался Марс, - никого, кроме меня, не касается. Но я скажу тебе одно: никто не украдет позолоту с дужки моих очков. - Он уставился на Хантера, и тот пожал плечами. - А теперь, - продолжил Марс совершенно другим тоном, - вернемся к разговору о Хорне, Божьем подарке для пацанов. Говорю тебе, Хантер, ты упустишь отличный шанс…
- Я тоже умею держать рот на замке, Тони, - негромко заявил миллионер, улыбаясь. - Кстати, при чем здесь Дикий Билл?
- Дикий Билл? - Марс попыхтел сигарой. - А какого черта ты ожидал? Он и Бак кореши еще с незапамятных времен.
Хантер усмехнулся.
- Дикий Билл дал ему возможность выступать, и я не собираюсь лишать его легкой наживы.
* * *
Дикий Билл сидел за столом в своем шикарном кабинете, который Тони Марс предоставил в его распоряжение. Именно этот храм был тем самым дельфийским оракулом, приводившим в движение механизм всего огромного комплекса родео. Его стол был завален мусором; обломки сигар и сигаретные окурки, давно остывшие, валялись, словно павшие солдаты, по краям стола, где Грант оставлял их с неосознанной бережливостью, сохранившейся, видимо, с менее благополучных времен. Пепельницы же, которых тут было не меньше полудюжины, пленяли чистотой.
Грант сидел в шарнирном кресле, как на лошади. Его левая ягодица свисала с сиденья, а левая нога была жестко вытянута, так что создавался полный эффект скачущего всадника. Это был приземистый, широкоплечий ветеран с моржовыми усами и выцветшими серыми глазами; кожа на его грубом лице выглядела жесткой, изрытой оспинами и напоминала пористый красноватый кирпич. О его силе свидетельствовали налитые мускулы выступающих бицепсов и полное отсутствие жира на торсе. На нем был нелепый галстук-бабочка и невероятно старая ковбойская шляпа, сдвинутая далеко на затылок. В молодости Дикий Билл Грант был боевым маршалом США на индейской территории. В сверкающем офисе Тони он выглядел так же нелепо, как эскимос в чайной лавке.
Перед ним лежала перемешанная куча бумаг - контракты, счета, приказы. Он шелестел ими, раздраженно пытаясь отыскать обгрызенный окурок.
Вошла девица - бойкая красотка, искусно подкрашенная - стопроцентная нью-йоркская секретарша.
- Мистер Грант, вас желает видеть один джентльмен.
- Кривоногий?
- Прошу прощения?
- Ковбой ищет работу?
- Да, сэр. Говорит, у него письмо от мистера Хорна.
- О! Давай его сюда, сестренка.
Девушка ушла, слегка покачивая стройными бедрами, и через пару секунд отворила дверь для высокого худого мужчины в поношенном ковбойском наряде. Высокие каблуки посетителя зацокали по полу. В руках он держал потрепанное сомбреро. Его дождевик из плотной ткани походил на драную тряпку, а каблуки на ботинках были стоптаны до основания.
- Входи! - сердечно пригласил Грант, окидывая гостя оценивающим взглядом. - О чем пишет старина Бак?
С выбритым до синевы лицом ковбоя что-то явно было не так, с ним случилось что-то ужасное. Вся левая сторона была темно-лилового цвета, сморщенная и стянутая. Лиловое пятно начиналось под челюстью и заканчивалось немного выше левой брови. На правой щеке было совсем маленькое пятнышко, как если бы ее обожгли огнем или кислотой. Зубы у ковбоя были черные, изъеденные кариесом. Слегка передернув плечами, Грант отвел глаза в сторону.
- Да, сэр. - Голос ковбоя звучал хрипло, осипло. - Бак и я старые приятели, мистер Грант. Клеймили лонгхорнов в Техасе еще лет двадцать назад. Бак не из тех, кто забывает старых друзей. - Он полез с карман плаща и извлек из него довольно потрепанный конверт, который протянул Гранту, после чего выжидающе уставился на него.
Грант начал читать:
- "Дорогой Билл! Это Бенджи Миллер, мой старый друг. Он нуждается в работе…" - Остальное Грант пробежал глазами. Затем бросил письмо на стол и пригласил: - Присаживайся, Миллер.
- Вы так любезны, мистер Грант. - Миллер нерешительно присел на краешек кожаного кресла.
- Сигару? - В глазах Гранта мелькнула жалость: его гость представлял собой неприглядное зрелище. И хотя его темно-русые волосы еще не тронула седина, он явно уже давно перешагнул за средний возраст.
Рот Миллера скривился в скупой улыбке.
- Премного вам благодарен, мистер Грант. Пожалуй, я возьму одну.
Грант бросил ему сигару через стол; Миллер поймал ее и сунул в нагрудный карман плаща. Грант нажал на кнопку, и в комнату снова вошла секретарша.
- Позови сюда Дэнла Бана, детка. Хэнка Бана.
Секретарша непонимающе уставилась на босса:
- Кого?
- Бана, Бана. Кривоногого маленького ковбоя, который никогда не просыхает. Он отирается где-нибудь поблизости.
Девица вышла, вильнув бедрами; Грант проводил ее одобряющим взглядом.
Затем пожевал свою потрепанную сигару.
- Ты когда-нибудь выступал на арене родео, Миллер?
Ковбой пожал плечами:
- Нет, сэр. Всю жизнь я провел на ранчо. Никогда ни в чем таком не участвовал.
- Стреляешь из "бульдога"?
- Немного. В молодости я слыл хорошим стрелком, мистер Грант.
Дикий Билл хмыкнул.
- Скачешь верхом?
Мужчина покраснел.
- Послушайте, мистер Грант…
- Я не хотел тебя задеть, - медленно протянул Грант. - У меня все занято, Миллер, здесь не богадельня, и мы не клеймим скот.
- Значит, у вас нет для меня работы? - растягивая слова, спросил Миллер.
- Я этого не говорил, - резко отозвался Грант. - Если ты друг Бака Хорна, я тебя пристрою. Ты мог бы выступить вместе с Баком сегодня вечером? У тебя есть снаряжение? Одежда?
- Нет. Я почти все заложил в Таксоне.
- Хмм. - Грант скосил глаз на изжеванную сигару; дверь открылась, и в кабинет на кривых ногах вкатился коротышка ковбой в лихо сдвинутой набок бандане.
- О, Дэнл? Ты, чокнутый сын косоглазого пройдохи! Входи к нам!
Маленький ковбой оказался в стельку пьян. Покачиваясь, он шагнул к столу:
- Дикий Билл… я тут, по твоему при… приказанию… Какого черта те надо, Билл?
- Ты снова надрался, Дэнл? - Билл смотрел на него с осуждением. - Дэнл, это Бенджи Миллер, друг Бака. Будет работать в нашем хозяйстве. Покажи ему снаряжение, стойло, где он будет спать, арену.
Мутные глаза Бана остановились на убогом посетителе.
- Друг старины Бака? Рад по… познакомиться, Миллер. У нас тут клевое хозяйство… Мы…
И они вышли из кабинета Гранта. Грант хмыкнул и сунул письмо Бака Хорна в карман.
* * *
Когда Бан, пошатываясь из стороны в сторону, повел Миллера по длинному коридору, ведущему к сердцу "Колизея", тот спросил:
- С чего это он кличет тебя Дэнлом? Я слышал, как он назвал тебя девушке Хэнком.
Бан грубо гоготнул.
- Ладная, ладная… кобылка, а? Зн-шь, я те скажу, Миллер. Я… я ро-родился Хэнком, но мой старик говорит: "Ма, можешь звать его Хэнком в честь брата второго муженька твоей мамаши, черт побери! А я буду звать его Дэнлом в честь самого лучшего чертяки Бана, который когда-либо вскидывал ствол на краснокожих индейцев". Вот с той поры я и стал Дэнлом. Вот так-то!
- Похоже, ты родом с Северо-запада?
Маленький ковбой угрюмо кивнул.
- Я? Ну да… мой папаша клеймил коров в Вайоминге. Старый Сэм Хукер любил приговаривать: "Дэнл, никогда не марай имя родного штата, не то я или твой папаша явимся по твою душу". С тех пор меня и пр-реследуют… при… привидения… да, с тех самых пор… Ну вот, Миллер, старый мерин, мы и пришли. Ра… располагайся. Как тебе пастбище, а?
Это был огромный амфитеатр, ярко освещенный тысячами электрических ламп. Все двадцать тысяч мест, расположенных овалом, были незанятыми. Арена - почти в три раза больше в длину, чем в ширину, - была отделена от амфитеатра бетонной стеной, внутри которой шел трек - пятнадцать футов утрамбованной узкой дорожки. Внутри этого овала находилось сердце арены. Именно здесь на скаку набрасывали лассо на кастрированных бычков, бывалые ковбои объезжали диких бронков и происходило многое другое. На каждом конце овала - с востока и с запада - находились огромные двери, которые вели к задворкам арены. У одних из них и стояли сейчас Миллер и Бан. В бетонной стене были и другие выходы, оснащенные специальными опускающимися загородками, которые использовали для выступлений с лошадьми. Высоко вверху - однако не под самой немыслимо высоченной крышей из стальных перекладин - маячили фигурки рабочих. Рабочие ползали по ярусам и украшали стадион для вечернего представления, официально открывавшего Родео Дикого Билла Гранта в Нью-Йорке.
В центре утрамбованной арены, покуривая и болтая, расположилась группа мужчин в ковбойских нарядах.
Бан, пошатываясь, направился к арене, потом обернулся и поглядел печальными глазками на своего спутника.
- Эй, Миллер, выступал на родео?
- Не.
- Не хошь попробовать, а?
- Сейчас трудные времена, ковбой.
- Еще бы! Ну ладно, знакомься со всеми и держи хвост пистолетом. Все здешние парни из Рио.
Бана и его спутника оживленно встретили ковбои в кожаных крагах и сомбреро. Уродливый маленький ковбой, по всей видимости, был их любимцем: над ним подшучивали, похлопывали его по плечу. В общем гомоне о Миллере позабыли, и он стоял молча, выжидая.
- О, черт, совсем забыл! - воскликнул немного погодя Бан. - Парни, познакомьтесь со старым корешем Бака Хорна. Бенджи Миллер, будет его помощником, он теперь тоже в нашем хозяйстве!
Десятки внимательных глаз уставились на новичка, смех и разговоры смолкли. Ковбои рассматривали его поношенную одежду, стоптанные каблуки, изуродованное лицо.
- Жок Рамсей, - представил Бан высокого сурового ковбоя с расщепленной верхней губой.
- Приятно познакомиться.
Мужчины пожали друг другу руки.
- Техасец Джо Хэливелл.
Хэливелл коротко кивнул и принялся скручивать цигарку.
- Техасец Божий подарок для рабочих девчонок. А это Слим Ховес.
Ховес был коренастым ковбоем с жизнерадостным лицом и неулыбчивыми глазами.
- Лайф Браун. Шорти Доунс… - Бан продолжал и продолжал называть имена. Это были сплошь знаменитые имена участников родео - ковбоев в потертой одежде, которые гонялись за большой ареной, перепрыгивали из родео в родео, работали за призовые деньги, оплачивали собственные расходы. Многие из них не имели за душой ни гроша, многие были изувечены своей профессией.
Повисла тишина. Затем Лайф Браун, могучий парень в пестром костюме, улыбнулся и засунул пальцы в карманы.
- Хошь, скрути и себе цигарку? - предложил он, протягивая маленький мешочек с табаком.
- Пожалуй, не откажусь. - Миллер покраснел. Он принял "дар" и медленно принялся сворачивать цигарку.
Все словно по команде заговорили - Миллера признали своим. Кто-то чиркнул спичкой о его штанину и поднес огонь к его цигарке; Миллер закурил, осторожно пуская дым в сторону. Ковбои обступили его, и он слился с ними.
- Держи ухо востро с этим койотом, - хохотнул Шорти Доунс, здоровенный ковбой, тыкая скрюченным пальцем в Бана, - затягивай потуже подпругу, когда он поблизости. Этот Дэнл стянет даже последние штаны. Его старик был конокрадом.
Миллер боязливо улыбался; они старались, чтобы он почувствовал себя как дома.
- А теперь, - серьезно произнес Слим Ховес, - как ты ответишь на вопрос на засыпку: что ты скажешь о мундштуке против уздечки, Миллер? Ты должен знать это перво-наперво, а?
- Всегда использовал мундштук для объездки диких бронков, - усмехнулся Миллер.
- А он кое в чем разбирается! - гоготнул кто-то. Послышался еще чей-то вопрос, потом еще один. Неожиданно Доунс поднял вверх руку.
- Помолчите! - рявкнул он. - С нашим Дэнлом что-то не так. Ты что, в рот воды набрал, Дэнл?
- Я? - вздохнул маленький ковбой. - А че тут удивительного, Шорти? Сегодня утром побили мою миннесотовскую Индианку.
Разговор мгновенно стих; улыбки исчезли; глаза у всех стали по-детски круглыми.
- Чертова пегая кобыла подмяла ее. Это мясники, а не доктора. Скоро быть беде, помяните мое слово!
- Господи! - в унисон выдохнули все; и Доунс с озабоченным взглядом стал шарить у себя под рубашкой. Руки остальных потянулись к карманам джинсов. Каждый из ковбоев по-своему суеверно скрестил пальцы. Это было серьезно - они с тревожным сочувствием смотрели на Бана.
- Н-да, - протянул Хэливелл. - Это плохо. Лучше скажись сегодня больным, Дэнл. Черт, я не сделал бы даже круга по арене с такой удачей в кармане!
Рамсей полез в задний карман и достал фляжку, которую с мрачным сочувствием ласково протянул Бану.
Лиловая щека Бенджи Миллера передернулась. Он устремил глаза поверх арены на деревянную платформу, на которой несколько рабочих в комбинезонах с шумом прилаживали какой-то странный на вид аппарат.
Это явно были кинооператоры. Их треноги, фотоаппараты, туковые колонки, электрооборудование, коробки разных размеров были раскиданы по платформе, которая возвышалась над полом арены на десять футов. Тут же лежало несколько размотанных толстых гладких кабелей в резиновых кожухах, выползавших из больших сложных механизмов на полу. На каждом приборе большими белыми буквами было выведено название известной кинокомпании, снимающей хронику.
Маленький худощавый человечек в темно-сером костюме в центре арены руководил действиями; у него были лоснящиеся черные усы военного, аккуратно расчесанные и нафабренные. Он не обращал внимания на живописную группу ковбоев в отдалении.
- Все установлено для длительной съемки, майор Керби! - крикнул ему мужчина с платформы.
Маленький человечек внизу обратился к парню с наушниками:
- Как ты наладил звук, Джек?
- Так себе, - ответил тот. - Будет настоящий пикник, майор. Слышно это чертово эхо!
- Сделай все, что возможно. Звук улучшится, когда стадион заполнится людьми. Мне нужно как можно больше действий, ребята, и все эти дикие крики с родео.
- Ладно.
Майор Керби обвел ярко-голубыми глазами пустые места, голый пол арены и зажег сигару.