* * *
Миссис Дженсен подала обед рано.
- В понедельник вечером мистер Крейг любит слушать радио - что происходит с Рокси и так далее. По правде говоря, я бы сама хотела послушать. - В ее комнате стоял старый детекторный приемник, который она постоянно разбирала и собирала снова.
Поэтому в половине восьмого все собрались в гостиной, покорно слушая по радио "Рокси и его банду". В половине девятого Крейг переключил радио на другой канал, где передавали "Эй и Пи Джипсиз".
- Надеюсь, ты не возражаешь, Мариус. Я знаю, что это вполне традиционная музыка, но мне она нравится.
- А что плохого в традиционности, дядя Артур? - осведомилась Эллен. - Они играют произведения знакомые всем, и играют превосходно. Не понимаю, почему нужно извиняться, если тебе нравится то же, что и множеству других людей, даже если кучка снобов смотрит на тебя с усмешкой. - И она метнула презрительный взгляд в сторону Эллери.
- Вы имеете в виду меня, наставник? - отозвался Эллери.
- После этого, - вмешался Мариус, - кому может хватить тщеславия отказаться слушать этот schmaltz?
Вечер был не из лучших. Во всем ощущалось скрытое напряжение. К Мариусу вернулось дурное расположение духа, Джон казался рассеянным, Валентина - недовольной, доктор Дарк - угрюмым, миссис Браун - ворчливой, мистер Гардинер - расстроенным, Крейг - подавленным, Эллен - раздражительной, Расти - беспокойной, а Фримен - бестелесным духом, плавающим в едком эфире на какой-то другой планете.
В одиннадцать кто-то включил новости, посреди которых Фримен поднялся и сказал:
- Везде ничего, кроме неприятностей. Прошу прощения, но я пойду спать. - И он вышел.
Остальные обсуждали новости - "алкогольный" патруль береговой охраны США убил трех контрабандистов и захватил их судно с грузом на миллион долларов; в Индии Махатма Ганди призывал к "гражданскому неповиновению" британской администрации, - когда издатель появился вновь и сообщил:
- Я только что нашел это в моей комнате.
Он продемонстрировал маленький рождественский пакет в красно-зеленой фольге с позолоченной лентой и открыткой с Санта-Клаусом.
Эллери взял его у Фримена.
- Адресовано, разумеется, тебе, Джон. Ты позволишь?
Джон засмеялся. Мистеру Гардинеру почудились в этом смехе злые издевательские нотки, которые он слышал утром из тех же уст. Странный мальчик, подумал он. Слишком многогранный...
Бледный издатель вовсе не смотрел на Джона. Он сел в стороне от остальных, внимательно наблюдая за ними.
Артур Крейг жевал прядь своей бороды, бросая беглые взгляды на своего подопечного, словно видел его первый раз в подлинном свете. Потом он взял себя в руки и выпрямился, глядя, как Эллери вскрывает пакет.
Внутри, на предмете в красной папиросной бумаге, лежала белая карточка с отпечатанным текстом. Эллери вынул ее из коробки и лишенным эмоций голосом прочитал стишок:
На шестой же вечер Святок
Шлет любовь твоя в подарок
Кожаный плетеный кнут.
В него немалый вложен труд.
Маленький кнут из плотной кожи со сравнительно длинной плетью выглядел зловеще. Кнут для лилипутов...
- Это миниатюрная копия настоящего кнута, - сказала Расти, обследуя его, - но не знаю какого. Возможно, бычий кнут, но не типа южноафриканского шамбока. Может быть, он южноамериканского происхождения.
- Бычий или человечий? - громко спросил Дэн З. Фримен.
Расти казалась озадаченной.
- О чем вы, мистер Фримен?
- Я просто подумал, что мой день рождения 3 марта и, судя по вашему зодиакальному подарку, попадает под знак Рыб, - сказал издатель. - Вы наш астролог, миссис Браун, освежите мою память. Какова традиционная интерпретация знака Рыб?
Мать Расти с подозрением уставилась на него.
- Это символ уз.
- Рабства, - с улыбкой кивнул Фримен. - До сегодняшнего утра я не верил во влияние созвездий. - И он посмотрел в упор на Джона Себастьяна. Но Джон грыз большой палец, уставясь в пол.
- Еще один?
Все с облегчением повернулись. В дверях холла стоял сержант Дивоу.
Эллери молча забрал у Расти миниатюрный кнут и вручил его полицейскому вместе с белой карточкой. Сержант поскреб подбородок и вышел. Вскоре они услышали, как Дивоу звонит по телефону. Вернувшись, сержант передал кнут и карточку Эллери.
- Лейтенант сказал, чтобы вы за ними присматривали, мистер Квин.
- Нет, думаю, этот подарок Джон хотел бы хранить у себя. - Эллери сделал паузу. - Что скажешь, Джон?
Джон взял кнут и стал вертеть его в руках.
- Да, - промолвил Дэн З. Фримен, все еще держась на заднем плане. - Это выглядит вполне естественно.
- Естественно? - Молодой поэт впервые посмотрел на издателя. - Что вы имеете в виду, мистер Фримен?
- Только не говори мне, что у тебя очередной приступ амнезии, - сказал Фримен.
- Не знаю, о чем вы. - Глаза Джона сверкнули. - Я иду спать.
- Джон... - начала Расти.
Но он быстро поцеловал ее и вышел. Только теперь Эллери осознал, что еще не обследовал оборотную сторону карточки, и перевернул ее. Но другая сторона была пуста.
Глава 9
СЕДЬМОЙ ВЕЧЕР: ВТОРНИК, 31 ДЕКАБРЯ 1929 ГОДА
В которой два треугольника становятся четырехугольником, мисс Браун и мисс Уоррен возвращаются в пещерную эпоху, а встреча Нового года не слишком празднична
Последний день года выдался ясным, со свежим юго-западным ветром.
- Я бы хотела прокатиться верхом, - объявила Эллен за завтраком. - Кто-нибудь присоединится?
- Охотно, - сказал Эллери.
- Да неужели? - Но Эллен выглядела довольной.
- Я бы тоже проехалась, - сказала Расти. - А ты, Джон?
- Конечно, - отозвался Джон. - Но тогда нам придется ехать вдвоем на одной лошади. У нас их только две.
- Вдвоем было бы забавно, - усмехнулась Расти.
- Только не для меня, - холодно произнесла Эллен. - Что, если нам прокатиться в две смены, Расти? В час дня мы встретимся с тобой и Джоном у конюшни, и вы сможете взять у нас лошадей.
Фелтон приготовил для них мерина и пегую кобылу, и они поехали в лес, сохраняя чопорное молчание. Эллери потребовалось время, чтобы Эллен оттаяла, но он каялся в том, что пренебрегал ею, с целеустремленностью, которую обычно приберегал для своих интеллектуальных усилий. В итоге он заработал улыбку, после чего лесная тропинка, сверкающий золотом снег и спокойная поступь лошадей начали приносить истинную радость.
Они возвращались шагом, чтобы поберечь лошадей для Расти и Джона. Щеки Эллен были розовыми, в глазах плясали искорки, а стройная ножка в бриджах для верховой езды мягко постукивала по ноге Эллери, который внезапно осознал, что за прошедший час ни разу не подумал о мертвом старике, таинственных подарках и загадочных посланиях. Он болтал чепуху, едва осмысливая, что говорит, а Эллен слушала с таким вниманием, что, въехав в конюшню, они едва не сбили с ног Вэл Уоррен и Джона Себастьяна.
- Ради бога, Вэл, - говорил прижатый к стене Джон. - Мы не одни.
- А мне плевать! - со страстью в голосе отозвалась Вэл, даже не удосужившись обернуться. - Никогда не думала, что ты так глуп, чтобы клюнуть на рыжие патлы и ямочки на щеках.
- Привет, сестренка, Эллери, - с трудом вымолвил Джон. - Послушай, Вэл, Расти будет здесь с минуты на минуту...
- Я же сказала, что мне плевать!
Эллери и Эллен неподвижно сидели на лошадях, как два идиота.
- Джон, я ведь человек. Слишком долго я играла роль лучшей подруги, выражая надежду, что вы оба будете счастливы, - черта с два я на это надеюсь! Я должна сказать это, пока еще не слишком поздно. Я люблю тебя, Джон, люблю, люблю, люблю! Или ты не только глуп, но и слеп? Я любила тебя задолго до того, как ты познакомился с Расти. Мы с тобой так хорошо проводили время...
- Знаю, Вэл. Не думай, что я забыл... Хорошо прокатились? Как тропинка в лесу?
- П-превосходно, - отозвалась Эллен. Она выглядела так, словно ей хотелось спешиться и одновременно остаться в седле.
- Джон, не обращай на них внимания...
- Не могли бы мы поговорить об этом в другой раз? - спросил Джон, пытаясь поднырнуть под упертые в стену руки Валентины.
- Когда? После того как ты женишься на этой Кларе Боу для бедных? - Вэл едва сдерживала рыдания. - О, Джонни, Джонни...
- Пусти меня, Вэл! Перед Эллен и Эллери... Должно быть, ты спятила! Вэл... - Возглас Джона сменился сдавленным мычанием.
Эллен и Эллери с интересом наблюдали, как блондинка крепко обняла его и стала целовать в губы.
- О боже! - задыхаясь, произнес Джон, когда ему удалось освободить рот. - Привет, Расти.
Эллен и Эллери виновато повернулись в седлах. Позади них по колени в снегу стояла Расти. Хлопнув по крупу лошадь Эллери, она вошла в конюшню.
- Ну? - осведомилась Расти голосом, который мог бы доноситься из расселины в леднике на Южном полюсе. - Что ты тут делаешь, Вэл? Разыгрываешь сцену схватки из "Тони или плыви"?
- Да-да, - подхватила Эллен. - Вэл иллюстрирует сцену...
- Заткнись, - мрачно прервала ее Валентина. - Ладно, Расти, теперь ты все знаешь.
- Что я знаю, Вэл? - ледяным тоном отозвалась Расти. - Что ты змея в траве, двуногая и двуличная сука, ворующая мужчин?
- Чертово стремя! - яростно произнесла Эллен.
Джон откашлялся:
- Слушай, Расти...
- А тебе лучше помалкивать, Джон Себастьян! - крикнула Расти. - Наверняка ты поощрял ее! Хорошо, что я узнала вовремя!
- Господи! - устало пробормотал Джон. - Хочешь верь, хочешь не верь, но меня просто взяли на абордаж. У меня есть свидетели. Разве меня не атаковали? Сестренка, Эллери, ради бога, говорите!
- Да, Расти, - кивнула Эллен.
- Действительно, - подтвердил Эллери. - Все так и было.
- Значит, тебе еще публика понадобилась? - сказала Расти. - Как же низко ты пала!
- Это я сука? - пробормотала Валентина. - Сука? - повторила она, как будто это слово ее возбуждало. - Хотела бы я знать, кто у кого украл мужчину, ты, рыжая пиратка!
- Хочешь драться? - звенящим голосом произнесла Расти.
И к ужасу Эллери, Эллен и Джона, обе девушки, сжав кулаки, бросились друг на друга. Конюшня сразу же наполнилась шарканьем ног, не подобающим для леди пыхтением, криками сквозь стиснутые зубы и топотом встревоженных лошадей.
- Стоять! - крикнула Эллен, борясь со своей кобылой.
- Новые осложнения! - рявкнул Эллери, сражаясь с мерином.
Им пришлось одновременно успокаивать лошадей и с помощью Джона разнимать рассвирепевших женщин. Расти и Валентина с плачем разбежались в разные стороны, а Джон помчался за Расти, громко отпустив словечко елизаветинского происхождения.
- Как будто их и без того не было достаточно, - закончил Эллери свою мысль, когда они выходили из конюшни.
Эллен тоже заплакала, и руки Эллери - в буквальном смысле слова - оказались слишком заняты, чтобы он мог продолжать думать о Расти и Джоне, Расти и Мариусе, Джоне и Валентине, а тем более о Валентине и Мариусе.
* * *
В качестве хозяйки дома дяди Эллен планировала традиционную новогоднюю вечеринку с маскарадными костюмами, шампанским, воздушными шарами, хлопушками, шутовскими колпаками, гирляндами из гофрированной бумаги и конфетти.
Но теперь она все отменила.
- Мы не можем веселиться как ни в чем не бывало, дядя Артур, - заявила она, - когда эти каникулы обернулись таким кошмаром. Это было бы фарсом.
- Хуже, - сказал Эллери. - Завтра в шесть утра все бы рухнуло с большим грохотом, чем тот, которым приветствует "сосунков" Тексас Гуинан.
- Согласен, - вздохнул Крейг. Эллен настояла на том, чтобы рассказать ему о потасовке в конюшне. Он слушал с покорностью человека, которого больше ничто не может удивить. - Как ты считаешь, дорогая... Господи, что же будет дальше?
- Почему бы этому... этому полисмену не позволить нам разъехаться? - воскликнула Эллен.
В последний день года произошла еще одна неприятность. Лейтенант Луриа без предупреждения явился перед ленчем явно с единственной целью напомнить всем о домашнем аресте. По мрачному виду лейтенанта Эллери догадался об отсутствии прогресса в установлении личности покойника. У Луриа вышли крупный разговор с Пейном, который обнаруживал все большую строптивость, а также истеричная сцена с Вэл Уоррен, для которой каникулы превратились в тяжкое испытание. После ухода лейтенанта все оставалось по-прежнему, если не хуже.
Словно из духа противоречия, Валентина спустилась к обеду в полном боевом облачении - длинном вечернем платье из шифона цвета зеленого яблока с несколькими ярусами оборок и бархатном жакете, который она тут же вручила угрюмому Джону. На ее левой руке была белая глянцевая перчатка с шестнадцатью пуговицами, а другую перчатку она держала в правой руке вместе с французской вечерней сумочкой из зеленого шелка, расшитой кораллами и жемчугом. На ногах у нее были зеленые туфли-лодочки на трехдюймовых каблуках-шпильках, благодаря которым она возвышалась над Расти, как сказочная королева.
Расти была в бешенстве. Она также проигнорировала измененную Эллен повестку дня и спустилась в полных доспехах. На ней был вечерний ансамбль из гладкого крепа с жакетом до колен, отороченным по рукавам белым рысьим мехом. Длинный неровный подол юбки создавал театральный эффект. Единственной бедой было то, что наряд Расти, по какому-то дьявольскому совпадению, также имел цвет зеленого яблока.
За обедом Вэл и Расти сидели напротив друг друга, сердито сверкая глазами. Эллен в простом платье от Пуаре из красно-желтой шерсти с огуречным рисунком выглядела откровенно жалко.
Послеобеденная интерлюдия проходила еще мрачнее. Лейтенант Луриа предоставил сержанту Дивоу свободный вечер для празднования Нового года, а его сменщик, тощий крутой полисмен с выпученными глазами и плоским носом, бесшумно появлялся каждые пятнадцать минут, словно ожидая застигнуть их в момент изготовления бомбы. При виде его миссис Браун каждый раз громко икала.
Старшие мужчины пытались поддержать разговор, обсуждая "Прощай, оружие!" Хемингуэя, роман Джулии Питеркин "Алая сестра Мэри", удостоенный Пулицеровской премии, "Специалиста" Чика Сейла, затруднения Примо де Риверы в Испании, биржевые сводки профессора Бэбсона, музыкальный инструмент "терменвокс" профессора Льва Термена, сенатскую комиссию по расследованию сахарного лобби и слухи о сенсационных открытиях, модернистское направление в искусстве, возглавляемое Пикассо, Модильяни, Архипенко, Утрилло, Сутиным, который брал пейзаж "и бросал его на холст, словно на пыльную тряпку, но эта тряпка внезапно вспыхивала", как процитировал Дэн Фримен, недавно разработанный и разрекламированный этиловый бензин, полеты через море аэропланов компании "Пан-Америкэн" в Вест-Индию, утверждение сэра Джеймса Джинса во "Вселенной вокруг нас", что "Бог - математик, и вселенная не создавалась для человеческих существ", растущее могущество Голландца Шульца, новые калькуляторы IBM, подвиги игрока в гольф Бобби Джоунса и теннисистки Хелен Уиллс, болезнь короля Георга V. Но каждая тема иссякала из-за отсутствия вдохновения, а следующая затрагивалась лишь для того, чтобы нарушить гробовое молчание.
- Интересно, кто найдет сегодняшний подарок, - произнес вдруг Эллери, но никто не отозвался.
В полночь все машинально провозгласили тост за Новый год, обменялись традиционными поцелуями и рукопожатиями - Расти и Валентина коснулись друг друга щеками в знак холодного перемирия - и с глубоким облегчением сели слушать первую программу Дабл-ю-джей-зед "Догоняя время через континент", в которой, как сообщил ведущий, каждые пять минут до и после каждого часа слушателям представят музыкальную встречу Нового года в Нью-Йорке, Чикаго, Денвере и Сан-Франциско соответственно. Но даже эта блистательная перспектива была омрачена. Наполняя бокал, Валентина пролила шампанское на платье.
- Черт! - выругалась она. - Пожалуй, пора прилечь. - И царственно выплыла из комнаты, но через пару минут вернулась, дико озираясь. - Сегодня это на моей кровати!
Валентина села на пол с седьмой рождественской коробкой на коленях и попыталась устроить истерику, но, так как на нее не обратили внимания, быстро умолкла.
На карточке были отпечатаны четыре строчки:
На седьмой же вечер Святок
Шлет любовь твоя в подарок
Воду с рыбкой золотой
(Вместо болтовни пустой).
Красная папиросная бумага в коробке была влажной - часть краски осталась на пальцах Эллери. В бумаге оказался маленький игрушечный аквариум - чуть больше сливы - с совсем крошечной тропической рыбкой, которая плавала в воде, поблескивая золотом. Большая часть воды пролилась, хотя аквариум был укреплен в коробке с помощью бумажных прокладок.
- Не слишком отличается по масштабам от домика, - заметил Эллери. - Если это и работа маньяка, то весьма последовательного.
- Я думал, с этим чертовым домиком уже покончено, - сказал Джон, как будто это имело для него значение. К счастью, на него никто не смотрел.
- На оборотной стороне этой карточки есть значки, - пробормотал Эллери.
Он уставился на карандашные пометки.