* * *
Было уже за полдень, когда Эллери, с трудом поднявшись по лестнице, обнаружил дверь квартиры Квинов незапертой. Удивленный, он вошел внутрь, и первым, что увидел в спальне, был рваный нейлоновый чулок на спинке стула. На другом стуле висел белый бюстгальтер.
Эллери склонился над кроватью и слегка встряхнул Селесту.
Она широко открыла глаза.
- С вами все в порядке?
Селеста вздрогнула:
- Никогда больше так не делайте! Я подумала, что это Кот.
- А как Джимми?
- С ним все благополучно.
Эллери присел на край кровати, снова чувствуя назойливую пульсацию в затылке.
- Я часто мечтал о подобной ситуации, - сказал он, потирая его.
- Какой? - Селеста вытянула под одеялом длинные ноги и простонала: - У меня все тело болит!
- Знаю, - промолвил Эллери. - Нечто вроде этого происходило на рисунке Питера Арно.
- Что-что? - сонно переспросила Селеста. - Какой сейчас день?
Ее черные волосы весьма поэтично разметались на подушке.
- Увы, - вздохнул Эллери, - усталость - враг поэзии.
- Вы выглядите так, словно вот-вот развалитесь. С вами-то все в порядке?
- Будет, как только я посплю.
- Простите! - Селеста завернулась в одеяло и быстро села. - Я еще не вполне проснулась. Э-э... я не... Я хотела сказать, что не могла рыться у вас в комоде в поисках пижамы...
- Наглец! - послышался суровый голос. - Что вы пристаете к неодетой девушке?
- Джимми! - радостно воскликнула Селеста. Джимми Маккелл стоял в дверях спальни, прижимая к себе одной рукой большой, таинственно выглядевший бумажный пакет.
- Вижу, Маккелл, вы целы и невредимы, - заметил Эллери.
- Вы как будто тоже.
Они усмехнулись, глядя друг на друга. На Джимми были любимый спортивный пиджак Эллери и его новый галстук.
- Мои пиджак и галстук с меня сорвали, - объяснил Джимми. - Как себя чувствуем, девушка?
- Как Сентябрьское утро на собрании Американского легиона. Не будете ли вы оба любезны выйти в соседнюю комнату?
В гостиной Джимми нахмурился:
- Вы выглядите побежденным. Что там с этой девицей Петрукки?
- О, вы уже об этом знаете?
- Слышал утром по вашему радио. - Джимми поставил пакет.
- Что там у вас?
- Сухари и пеммикан. Ваша кладовая опустошена. Кстати, вы что-нибудь ели?
- Нет.
- Мы тоже. Эй, Селеста! - крикнул Джимми. - Перестаньте возиться с одеждой и сообразите нам что-нибудь на завтрак.
Селеста засмеялась в спальне Эллери.
- Вы двое что-то уж очень веселые, - заметил Эллери, опускаясь в кресло.
- Забавно, как это иногда действует. - Джимми тоже рассмеялся. - Побывав в такой переделке, как это ночное фанданго, ощущаешь свою неопытность. Я-то думал, что в Тихом океане повидал абсолютно все, - оказывается, нет. Конечно, на войне убивают, но организованно. Ты носишь форму, держишь в руках винтовку, получаешь приказы и убиваешь, либо убивают тебя, но по правилам. А прошлой ночью люди дрались когтями и зубами, раздевая друг друга догола. Полный распад: каннибал из твоего же племени - твой враг. Ладно, хорошо, что остались в живых.
- А вот и Селеста, - сказал Эллери.
Вид у девушки был довольно жалкий, и, хотя Селеста почистила одежду и зашпилила дыры булавками, мокрое платье выглядело как застывшая лава. Рваные чулки едва прикрывали исцарапанные ноги.
- Вряд ли у вас дома найдется пара чулок, мистер Квин?
- Откуда? - печально ответил Эллери. - Мы ведь живем вдвоем с отцом.
- Ну, пойду приготовлю вам что-нибудь. - Селеста отправилась с пакетом в кухню.
- Великолепно, а? - Джимми уставился на дверь. - Заметьте, братец Квин, леди даже не извинилась за свой внешний вид.
- Как вам удалось держаться рядом прошлой ночью? - спросил Эллери, закрыв глаза.
- Не приписывайте нам лишних заслуг. - Джимми начал устанавливать откидную крышку стола. - Нам это не удалось.
- Вот как? - Эллери открыл один глаз.
- Нас разбросало в разные стороны, как только я пробрался к ней. Ни Селеста, ни я не помним, как очутились на улице. Мы искали друг друга всю ночь. Около пяти утра я нашел ее, она сидела на ступеньках больницы и рыдала.
Эллери закрыл глаз.
- Как вам приготовить бекон, мистер Квин? - крикнула из кухни Селеста.
Эллери что-то пробормотал.
- Он просит не пережаривать! - ответил за него Джимми. - Что с вами, Эллери?
- Вы остановились на слове "рыдала", - сказал Эллери.
- Все глаза выплакала. Я был тронут. Короче говоря, мы выпили кофе в ночной забегаловке и пошли искать вас, но вы исчезли. Мы подумали, что вы отправились домой, и пошли сюда. В квартире никого не было, поэтому я сказал Селесте: "Он не будет возражать" - и вскарабкался по пожарной лестнице. Для сыщика, Эллери, вы очень беспечны с вашими окнами.
- Продолжайте.
- Не знаю, сумею ли я объяснить, почему мы пришли. Вряд ли мы с Селестой после утренней встречи обменялись хотя бы дюжиной слов. Наверное, мы оба впервые поняли вашу позицию и хотели признаться, что были парой первостатейных идиотов, но не знали, как это сделать. - Джимми вертел в руках ложку. - Это та же война, хотя и в другой форме. Человеческое достоинство тут ничего не значит. Чтобы заниматься этим, приходится ходить по горло в грязи. До прошлой ночи я этого не сознавал, Эллери.
- И я тоже. - Селеста появилась в дверях с куском хлеба в одной руке и ножом в другой.
Должно быть, Пигготт и Джонсон упустили их вчера вечером, подумал Эллери.
- После прошлой ночи мы поняли, что вы были правы.
- В чем, Селеста?
- В том, что подозревали Джимми, меня и кого угодно.
- Очевидно, мы хотели услышать, как вы скажете: "Возвращайтесь - все забыто", - усмехнулся Джимми и снова взялся за ложку.
- Значит, вы поджидали меня здесь?
- Когда мы услышали новости, то поняли, что вас задержало. Я заставил Селесту лечь на вашу кровать - она валилась с ног, - а сам поместился на этом диване. Есть какая-нибудь связь между Стеллой Петрукки и остальными?
- Нет.
- А что насчет этого поэта из фермерской семейки? Как его зовут?
- Уитэкер. - Эллери пожал плечами. - Доктор Казалис вроде бы им заинтересовался, и они собираются тщательно его обследовать.
- Похоже, я никудышный репортер. - Джимми бросил ложку. - Ладно, скажу. Вы хотите использовать нас снова?
- У меня нет для вас поручений, Джимми.
- А для меня? - спросила Селеста.
- И для вас тоже.
- Вы не желаете иметь с нами дело?
- Желаю. Но у меня нет для вас работы. - Эллери встал и полез за сигаретой, но затем махнул рукой. - По правде говоря, я сам не знаю, что делать. Я совершенно выдохся.
Джимми и Селеста обменялись быстрыми взглядами.
- Вы просто-напросто смертельно устали. Все, что вам нужно, - это несколько часов в объятиях Морфея. Кофе, Селеста!
* * *
Разбудили Эллери громкие голоса. Включив ночник, он встал с кровати, надел халат и шлепанцы и поспешил в гостиную.
Голос звучал по радио. Инспектор Квин сидел в кресле. Джимми и Селеста разместились на диване среди кучи газет.
- Вы все еще здесь? - обратился к ним Эллери.
Джимми что-то буркнул, опустив на грудь острый подбородок. Селеста неуверенно поглаживала вытянутую голую ногу.
Инспектор выглядел усталым и измученным.
- Папа...
- Слушай!
"...сообщили к вечеру, - продолжал голос. - Короткое замыкание на станции метро "Канал-стрит" вызвало панику - пострадало сорок шесть человек. Поезда с вокзалов Гранд-Сентрал и Пенсильвания отходят с опозданиями от полутора до двух часов. Выезды из центра города забиты несколькими рядами автомобилей вплоть до Гринвич-Виллидж и Уайт-Плейнс. Транспортные пробки заблокировали все дороги Манхэттена в сторону Голландского туннеля, туннеля Авраама Линкольна и моста Джорджа Вашингтона. Власти округа Нассау сообщают, что основные магистрали Лонг-Айленда вышли из-под контроля. Полиция Нью-Джерси, Коннектикута и северной части Нью-Йорка докладывает, что..."
Эллери выключил радио.
- Что происходит? - ошеломленно спросил он. - Война? - Его взгляд скользнул к окнам, словно ожидая увидеть пламенеющее небо.
- Нью-Йорк превратился в Малайский архипелаг, - с усмешкой ответил Джимми. - Амок. Придется заново переписывать книги по психологии. - Он начал вставать, по Селеста удержала его.
- Драки? Паника?
- Вчерашний скандал в "Метрополь-Холле" был только началом, Эллери. - Инспектор еле сдерживал гнев. - Произошла цепная реакция. К тому же убийство Стеллы Петрукки в самый разгар беспорядков сослужило дурную службу. Паника распространяется по всему городу.
- Все бегут, - добавила Селеста.
- Куда?
- Никто не знает. Просто бегут.
- Прямо эпидемия "черной смерти", - сказал Джимми Маккелл. - Мы вернулись в Средние века. Нью-Йорк - очаг эпидемии в Западном полушарии, Эллери. Через две недели здесь можно будет охотиться на гиен.
- Заткнитесь, Маккелл. - Старик оторвал голову от спинки кресла. - Беспорядков в самом деле много, сынок. Драки, ограбления... Особенно скверные дела на Пятой авеню, Восемьдесят шестой улице возле Лексингтон-авеню, Сто двадцать пятой улице, Верхнем Бродвее и в районе Мейден-Лейн. И сотни дорожно-транспортных происшествий. Никогда не видел ничего подобного в Нью-Йорке.
Эллери подошел к окну. Улица была пуста. Где-то выла пожарная сирена. На северо-западе небо полыхало.
- И они говорят... - начала Селеста.
- Кто "они"? - Джимми снова рассмеялся. - Вот почему я сегодня так горжусь тем, что являюсь одним из капилляров системы кровообращения, формирующей общественное мнение. На сей раз мы его действительно сформировали. - Он отшвырнул газету. - Ответственная журналистика и трижды благословенное радио... Старина Рип хочет слышать новости - ведь он проспал историю. Правда ли, что объявлен общегородской карантин? Что все школы закрывают на неопределенный срок? Что цыплята папаши Кникербокера будут эвакуированы в лагеря за пределами города? Что все авиарейсы из Ла Гуардиа, Ньюарка и Айдлфилда отменены? Что Кот предпочитает зеленый сыр?
Эллери молчал.
- К тому же, - продолжал Джимми, - прошли слухи, что мэр подвергся нападению Кота, что теперь ФБР ведет расследование, а не полицейские управления, что фондовая биржа завтра не будет работать - а это факт, так как завтра суббота. - Он выпрямился на диване. - Эллери, я днем побывал в городе. В магазинах сумасшедший дом. Все только и заняты обсуждением слухов. По пути я заглянул домой посмотреть, удалось ли отцу и матери сохранить спокойствие в этом бедламе, и знаете, что я увидел? Швейцара на Парк-авеню, бьющегося в истерике. Братец, это конец света! - Джимми сердито ударил себя по носу. - Этого достаточно, чтобы отказаться от принадлежности к человеческой расе. Ладно, давайте выпьем.
- А как насчет Кота? - спросил отца Эллери.
- Ничего нового.
- Уитэкер?
- Казалис и психиатры возились с ним весь день и, насколько я знаю, все еще возятся. Но они вроде бы никаких отклонений не обнаружили. А мы ничего не нашли в его берлоге на Западной Четвертой улице.
- Неужели я все должен делать сам? - осведомился Джимми, наливая виски. - Тебе не полагается, Селеста.
- Что же будет теперь, инспектор?
- Не знаю, мисс Филлипс, - ответил старик. - И более того, не думаю, что хочу знать. - Он встал. - Эллери, если позвонят из управления, скажи, что я сплю.
Инспектор вышел, шаркая ногами.
- За Кота! - провозгласил Джимми, подняв стакан. - Пускай у него высохнут все потроха!
- Если ты намерен пьянствовать, Джимми, - сказала Селеста, - то я пойду домой. Я все равно собиралась уходить.
- Правильно. Ко мне.
- К тебе?
- Ты не можешь оставаться одна в своей грязной дыре. Все равно тебе рано или поздно придется познакомиться с моим отцом. Что касается мамы - она будет разливаться соловьем.
- Очень любезно с твоей стороны, Джимми. - Селеста густо покраснела. - Но это невозможно.
- Ты можешь спать в кровати Квина, но не можешь в моей! Почему?
Селеста рассмеялась:
- Это были самые ужасные и самые чудесные двадцать четыре часа в моей жизни. Пожалуйста, Джимми, не порть их.
- Не портить? Да ты просто пролетарский сноб!
- Я не могу позволить твоим родителям считать меня ребенком из трущоб, которого подобрали на улице.
- Ты сноб!
Эллери внимательно посмотрел на Маккелла:
- Вы беспокоитесь из-за Кота, Джимми?
- Да, но на сей раз и из-за кроликов. Они начали кусаться.
- Ну так из-за Кота вы, во всяком случае, можете не волноваться. Селеста в безопасности.
Девушка выглядела озадаченной.
- Это почему? - спросил Джимми.
- По той же причине, что и вы. - И Эллери обратил их внимание на неуклонное снижение возраста жертв. Потом он набил трубку и закурил, наблюдая за слушателями, которые уставились на него так, словно он только что продемонстрировал фокус.
- И никто этого не заметил! - пробормотал Джимми.
- Но что это означает? - воскликнула Селеста.
- Не знаю. Но Стелле Петрукки было двадцать два, а вы оба старше. Следовательно, Кот уже миновал вашу возрастную категорию. - На лицах молодых людей отразилось только облегчение, и Эллери почему-то почувствовал себя разочарованным.
- Могу я это опубликовать, Эллери? - Внезапно лицо Джимми вытянулось. - Совсем забыл. Noblesse oblige.
- По-моему, мистер Квин, - заметила Селеста, - люди должны об этом знать. Особенно теперь, когда они так напуганы.
Эллери посмотрел на нее:
- Подождите минутку.
Он вышел в кабинет и, вернувшись, сообщил:
- Мэр согласен с вами, Селеста. Положение скверное... В десять вечера я буду проводить пресс-конференцию, а в половине одиннадцатого выступлю по радио вместе с мэром в здании муниципалитета. Джимми, не подведите меня.
- Можете не сомневаться. Это насчет снижения возраста?
- Да. Как говорит Селеста, это должно хоть немного снять напряжение.
- Ваш тон не слишком обнадеживает.
- Вопрос в том, что может сильнее встревожить, - отозвался Эллери. - Опасность, грозящая вам самим или вашим детям.
- Понимаю. Я скоро вернусь, Эллери. Пошли, Селеста. - Он схватил девушку за руку.
- Только до такси, Джимми.
- Продолжаешь упрямиться?
- На Сто второй улице я буду в такой же безопасности, как на Парк-авеню.
- Как насчет компромисса? Я имею в виду отель.
- Джимми, ты тратишь время мистера Квина.
- Подождите меня, Эллери. Я поеду с вами.
Они вышли. Джимми продолжал спорить.
Эллери закрыл за ними дверь. Затем он вернулся к приемнику, включил его и сел на край стула, словно собираясь слушать.
Но когда начались новости, он приглушил звук и ушел в спальню.