Решение подсказала другая неприятная необходимость. Для осуществления сложного замысла против Хилла и себя самого требовался помощник. Ваш ум не знает границ, руки, глаза, уши действуют в ограниченном пространстве, но этого недостаточно. Для такого дела нужны еще ноги, а ваши бездействуют. Вы не имели никакой возможности отыскать бигля, отравить, подбросить с запиской к дверям Хилла; купить в грошовой лавке картонные коробки, достать бог знает где миногу, яд, лягушек и прочее. Конечно, серебряный футлярчик могла в вашем доме забыть или обронить Лорел; мышьяк взят из банки с крысиным ядом в подвале; древесные лягушки собраны рядом у подножия холмов; бумажник из зеленого аллигатора подсказала сумочка жены из того же материала и магазина; обесценившиеся акции первого мужа миссис Прайам найдены в какой-нибудь коробке или сундуке; для подсказки с птицами использована книга из собственной библиотеки. Вы при любой возможности пользовались подручными материалами, видимо, для того, чтобы полностью контролировать ход событий. Но даже для этого нужны ноги.
Кто по вашим указаниям их отыскивал и использовал?
Вероятно, Альфред Уоллес. Секретарь, нянька, компаньон, ординарец, подручный… целый день при вас, всю ночь на связи… Вряд ли вы привлекали кого-то другого. Хотя бы потому, что он не мог оставаться в неведении о происходящем. А потом из опасной помехи превратился в ценного помощника.
Теперь только вы можете дать ответ на вопрос, добровольно ли Уоллес стал вашим сообщником ради хороших денег или вынужденно, так как вам о нем кое-что было известно. - Эллери взглянул на громоздившееся под покрывалом тело. - Думаю, это уже фактически не имеет значения. В любом случае вы уговорили Альфреда стать вашими ногами, продолжением рук и глаз. Отдавали приказы, он их исполнял.
В конце концов нужда отпала. И другие преступники часто обнаруживают, что орудия вроде Альфреда обоюдоострые. Одному ему было известно, что вы - бог из машины. Какими бы сведениями против него вы ни располагали - если располагали, - живой Уоллес представлял постоянную угрозу вашей безопасности и душевному покою.
Чем больше вы раздумывали, тем выгоднее представлялась ликвидация Уоллеса. С его смертью исчез единственный свидетель вашего преступления; смерть любовника вашей жены избавила вас от психологических противоречий; мертвец превращается в идеального Чарльза Адама. Будь он жив, они с Уоллесом были бы почти ровесниками; происхождение Уоллеса неизвестно благодаря амнезии; он даже по характеру близок к тому, что мы знаем об Адаме.
Если бы удалось нам внушить, будто Альфред Уоллес и есть Чарльз Адам, вы одним махом убили бы трех зайцев.
И вот вы подстроили убийство Уоллеса.
Роджер Прайам поднял голову. На лицо вернулись краски, низкий голос почти оживился.
- Надо будет почитать ваши книжки. Интересную сочинили историю.
- В благодарность за комплимент, - улыбнулся Эллери, - расскажу еще интересней.
Несколько месяцев назад вы велели Альфреду Уоллесу приобрести револьвер. Дали денег, но оружие приказали купить для себя.
Нынче ночью вызвали его по домофону в спальне, сказали, будто слышите, как кто-то бродит вокруг дома, велели взять револьвер, зарядить, спуститься, тихонько войти в комнату…
- Неправда, - возразил Роджер Прайам.
- Правда.
Он оскалился:
- Снова блеф. Даже если правда, откуда вы знаете?
- Уоллес сообщил.
Цвет лица Прайама над бородой вновь изменился.
- Видите ли, - объяснил Эллери, - догадавшись, в какой он опасности, я посвятил его в суть дела. Предупредил, чего ему от вас надо ждать, посоветовал, если хочет спасти свою шкуру, играть по правилам, которые продиктуем мы с лейтенантом Китсом.
Долго убеждать не пришлось. По-моему, можно назвать его переметной сумой… Иными словами, он хорошо видел, с какой стороны бутерброд маслом намазан, и без всяких возражений перешел на мою сторону. Обещал держать в курсе событий, выполнять в свое время не ваши, а мои указания.
Получив нынче ночью приказ тихо прийти к вам с заряженным револьвером, Уоллес немедленно мне позвонил. Я велел не торопиться спускаться, чтоб мы с лейтенантом успели доехать. Быстро поспели, правда? Которую ночь ждали звонка.
Вы наверняка знали, что кто-то стоит возле дома на страже, хотя, разумеется, не ожидали, что это мы с Китсом собственными персонами, предупрежденные Уоллесом. Отлично разыграли скандал, отказываясь от полицейской охраны, в полном соответствии с общей хитрой линией поведения, но с самого начала догадывались, что в критический момент мы пренебрежем капризами, что вам и требовалось.
Конечно, когда вооруженный револьвером Альфред тайком войдет в комнату, у наблюдающего с террасы охранника возникнет впечатление, будто он собирается вас убить. Если охрана не наблюдает, то услышит выстрел, через секунду будет на месте, увидит в вашей комнате убитого Уоллеса, поймет, что вас только что разбудили, выслушает историю, и на этом все кончится. Зная из предыдущего, что ваша жизнь под угрозой, никто не найдет оснований усомниться в вашей версии произошедшего. Если бы охраны не было, вы немедленно позвонили бы с просьбой о помощи, и, рассчитывая на свою версию и на фактическую принадлежность оружия Уоллесу, вполне могли надеяться на успешное завершение дела. Дерзкий наполеоновский план, Прайам. И он почти удался.
Прайам пошевелился, с этим движением ожил, по телу словно рябь пробежала. Потом с полной самоуверенностью заявил:
- Чертов Уоллес наврал. Я не велел ему покупать оружие и сюда нынче не звал. Ничего не докажете. Сами видели, как он недавно влез ко мне с заряженным револьвером, видели, как я боролся за жизнь, видели, что он проиграл, и теперь мертв. - Бородач слегка подчеркнул последнее слово, намекая, что Уоллес уже не свидетель.
- Боюсь, вы меня не слишком внимательно слушали, - сказал Эллери. - Я говорю, что план почти удался. Неужели я подверг бы Альфреда Уоллеса риску погибнуть или получить серьезное ранение? По моим указаниям он спустился с револьвером, заряженным холостыми патронами. Мы вас разыграли, Прайам. - И окликнул: - Уоллес, вставайте.
Перед выпученными глазами Прайама покрывало ковром фокусника поднялось с полу, а вместе с ним улыбающийся Альфред Уоллес.
Роджер Прайам издал пронзительный вопль.
Глава 16
Никто, в том числе Эллери, не предвидел реакции Роджера Прайама на арест, обвинение, суд. Впрочем, с первого же момента нельзя было представить, чтоб он действовал иначе. Возразить ему мог, пожалуй, один только Уоллес, который по понятным причинам помалкивал.
Прайам все взял на себя. Он с величественным презрением отрицал роль Уоллеса, объявив его простым орудием, без всякого понятия исполняющим отданные приказания. Слушая его, можно было принять Уоллеса за слабоумного идиота. И тот соответственно изображал из себя идиота. Никто не обманывался, но закон оперирует доказательствами и свидетельствами, а свидетелей было лишь двое - обвиняемый и сообщник, - причем оба - по разным мотивам - сводили к минимуму роль Уоллеса и преувеличивали роль Прайама.
Китc даже проворчал:
- Богом клянусь, он хочет быть главным даже на процессе, который грозит ему смертью!
Говорили, что адвокат Прайама, известный на Западном побережье юрист, пошел вечером в день вынесения приговора и старательно напился до умопомрачения, пропустив лучший эпизод спектакля. Потому что ночью Роджеру Прайаму удалось покончить с собой, приняв яд. Против самоубийства были приняты обычные меры, охрана, ответственная за жизнь приговоренного, находилась в ошеломлении и недоумении. Роджер Прайам просто лежал с открытым в ухмылке бородатым ртом, бешено радуясь, словно пират, убитый на собственной палубе. Никто не смеет ему диктовать, объявляла ухмылка, даже суверенный штат Калифорния. Если уж суждено умереть, он сам выберет способ и время.
Он хотел властвовать даже над смертью.
* * *
К всеобщему удивлению, Альфред Уоллес сразу после процесса нашел нового работодателя - писателя с Востока по фамилии Квин. Перебрался с чемоданом в маленький коттедж на горе, а миссис Уильямс с двумя горничными съехали, что, естественно, усугубило эффект.
Эллери не мог пожаловаться на перемену к худшему, ибо Уоллес готовил гораздо лучше, чем когда-либо стряпала миссис Уильямс, хотя хозяин не рассчитывал на такое достоинство нового служащего, нанятого в секретари. Он по-прежнему оставался на юге Калифорнии из-за заброшенного романа и после закрытия дела Хилла-Прайама всерьез за него взялся.
Китc был поражен:
- Не боитесь, что он вам мышьяку в суп подсыплет?
- Зачем? - резонно спросил Эллери. - Я плачу ему за диктовку и перепечатку рукописей. Что касается супа, он варит простой sopa de almendras, a Mallorquina. Изумительно. Не желаете отведать завтра вечером?
Китc поблагодарил от души, однако отказался под предлогом, что не привык к гурманским деликатесам, предпочитает куриную лапшу, жена пригласила друзей посмотреть телевизор, и поспешно бросил трубку.
С прессой мистер Квин держался надменно. Он никогда никого не упрекает за прошлые ошибки. Уоллес нуждался в работе, а он в секретаре, вот и все.
Уоллес только улыбался.
* * *
Делия Прайам продала усадьбу на склоне и исчезла.
Неизбежные догадки сводились к предположениям о "старой подруге, просившей не сообщать ее имя", к слухам, будто Делию Прайам видели в Лас-Вегасе за разнообразными карточными столами с известным подпольным деятелем; в Таосе, штат Нью-Мексико, под вымышленным именем, где она якобы пишет воспоминания для газетно-журнального синдиката; будто она улетела в Рим под густой вуалью; один репортер упорно утверждал, что она находится на далеком индийском рифе в качестве "гостьи" дикого горца-раджи, известного особым пристрастием к западным женщинам.
Всем, само собой, было известно, что ни одно приятно волнующее известие не соответствует истине, но достоверных сведений не было. Отец Делии не мог дать комментариев: собрав небольшой вещевой мешок, он отправился в Канаду на поиски урановой руды, по его заявлению. Ее сын просто отказывался говорить с репортерами.
Эллери он по секрету поведал, что мать ушла в монастырь под Санта-Марией, и, судя по тону, Кроув уже никогда не надеялся ее увидеть.
Юный Макгоуэн улаживал свои дела перед уходом в армию.
- Осталось десять дней, - жаловался он Эллери, - а у меня еще тысяча проблем, включая женитьбу. Я говорю, столько хлопот, черт возьми, перед отправкой в Корею, да ничего не поделаешь, Лорел уперлась!
Лорел, как бы выздоравливая от тяжелой болезни - худая, бледная, но умиротворенная, - властно вцепилась в могучую руку.
- Не хочу потерять тебя, Мак.
- Корейских женщин боишься? - ухмыльнулся Кроув. - Я слышал, им духи заменяет чеснок.
- Запишусь в Женскую службу Сухопутных войск, - объявила она, - если меня отправят за океан. Наверно, не очень патриотично выдвигать условия, но раз мой муж в Азии, и я хочу там быть.
- Вполне можешь вместо Азии очутиться в Западной Германии, - проворчал юный гигант. - Почему бы не остаться дома, сочиняя длинные любовные письма?
Лорел потрепала его по плечу.
- Почему вы не останетесь дома, сидя на своем дереве? - спросил Эллери.
- Мое дерево продано. - Кроув покраснел.
- Найдите другое.
- Слушайте, Квин, - огрызнулся сын Делии, - занимайтесь своими игрушками, а я займусь своими. Я не герой, но идет война… прошу прощения, операция ООН по поддержанию порядка. Вдобавок меня все равно заберут.
- Понятно, - серьезно кивнул Эллери, - но вы сильно изменились в последнее время, Мак. Что стало с парнем, живущим на дереве в атомном веке? Найдя пару, решили не стараться дожить до постатомной эры? Вряд ли это комплимент для Лорел.
- Оставьте меня в покое, - пробормотал Мак. - Лорел, не надо!
- Надо, - возразила она. - В конце концов, ты обязан объяснить Эллери обезьяньи глупости…
- Да, - с надеждой вставил последний, - мне бы очень хотелось раскрыть эту тайну.
- Я в конце концов вытянула у него историю, - начала Лорел. - Мак, не ерзай. Ему захотелось пробиться в кино. Услыхал, что какой-то продюсер задумал сериал про героя джунглей в пику Тарзану, и родил блестящую идею стать таким настоящим героем в самом Голливуде. Треп про атомный век - наживка для газетчиков - тоже сработал. Он до того прославился, что продюсер и правда явился, они действительно по секрету обсуждали контракт, но тут умер папа, я подняла шум, крича об убийстве. Продюсер испугался слухов о преступлении, газетных статей с упоминанием отчима Мака - которые, по-моему, сам Роджер заказывал или Альфред по его поручению - и прервал переговоры. Кроув жутко на меня обозлился, да, милый?
- Не так жутко, как в данный момент. Ради бога, Лор, неужели надо всему свету демонстрировать мое нижнее белье?
- Я сыграл в этом деле ничтожную роль, Мак, - улыбнулся Эллери. - Так вот почему вы старались нанять меня. Думали, если быстро решу проблему, еще успеете сговориться с продюсером.
- И успел, - мрачно признался юный Макгоуэн. - Он пришел ко мне на прошлой неделе, расспрашивал насчет призыва в армию. Я предложил воспользоваться услугами деда, который обожает жизнь в джунглях, а неблагодарный тип послал меня к черту. Теперь собираюсь в дорогу. Скажите по секрету, Квин, в Корее действительно так плохо пахнет, как все утверждают?
* * *
Судья Верховного суда зарегистрировал в Санта-Монике брак Лорел и Кроува, засвидетельствованный Эллери и лейтенантом Китсом, свадебный ужин был съеден и выпит в заезжаловке близ Окснарда, после чего новобрачные покатили в "остине" Лорел в общем направлении на Сан-Луис-Обиспо, Пасо-Роблес, Санта-Крус, Сан-Франциско. Возвращаясь назад к югу по прибрежному хайвею, Эллери с Китсом гадали о конечном пункте назначения.
- Я бы сказал, Монтеррей, - вдохновенно предложил Китc. - Мы с женой там проводили медовый месяц.
- А я, зная Мака, сказал бы, - подхватил Эллери, - Сан-Хуан-Капистрано или Ла-Холья, поскольку они находятся в противоположном направлении.
Сами же новобрачные, глаза у которых туманились от шампанского из штата Нью-Йорк, которым Эллери предательски напоил их, свернули на пустой пляж в Малибу и побрели к серебристому Тихому океану, держась за руки и мелодично распевая "Десять пальчиков рук, десять пальчиков ног".
* * *
Как-то вечером в конце сентября после обеда, когда Альфред Уоллес усаживался у растопленного им в гостиной камина, заскочил Китc. Извинился, что предварительно не позвонил, объяснил, что пять минут назад даже не собирался заскакивать, просто по дороге домой ехал мимо, остановился по внезапному побуждению.
- Ради бога, не извиняйтесь за акт христианского милосердия! - воскликнул Эллери. - Я уже больше недели никого не видел, кроме Уоллеса. Уоллес, лейтенант пьет виски с водой.
- Самую капельку, - предупредил Китc. - Воды, я имею в виду. Можно от вас жене позвонить?
- Остаетесь? Прекрасно. - Эллери внимательно посмотрел на него. У детектива был озабоченный вид.
- Ну, ненадолго. - Он направился к телефону.
По возвращении его ждал стакан на кофейном столике перед камином и Эллери с Уоллесом, вытянувшие ноги в двух других креслах. Китc уселся между ними, сделал добрый глоток. Эллери предложил сигарету, Уоллес поднес спичку. Лейтенант долго хмурился на горевший в камине огонь.
- Случилось что-нибудь? - спросил наконец Эллери.
- Не знаю. - Китc поднял стакан. - Наверно, я старая баба. Давно хочу с вами потолковать, да все удерживался от искушения, чувствуя себя идиотом. А сегодня…
- Что вас беспокоит?
- Дело Прайама… Конечно, все кончено…
- Что именно вы хотите узнать?
Китc скорчил гримасу, со стуком поставил стакан.
- Я, наверно, сто раз прокручивал в памяти то, что слышал от вас в голливудском отделении, ночью в комнате Прайама, и не пойму, не могу понять…
- Как я разгадал загадку?
- Сколько ни думаю, так гладко, как у вас, не выходит… - Китc замолчал, осторожно взглянул на Уоллеса, который ответил вежливым взглядом.
- Не обязательно отсылать Уоллеса, - усмехнулся Эллери. - В ту ночь я серьезно сказал, что доверился ему. Доверился полностью. Он знает все, что знаю я, включая ответы на вопросы, которые, как я понимаю, вас мучат.
Детектив тряхнул головой, допил остатки. Уоллес было поднялся долить стакан, но Китc отказался:
- Хватит. - И тот вновь уселся.
- Ничего не пойму, - возбужденно продолжал лейтенант. - Вы определенно во многом ошиблись… - Он для успокоения закурил, начал снова: - Например, очень многое, что говорили о Прайаме, просто не совпадает.
- С чем? - спокойно уточнил Эллери.
- С Прайамом. Возьмите письмо, напечатанное на сломанной машинке и засунутое в ошейник мертвого бигля, которого подбросили Хиллу…
- И что?
- Все не сходится! Прайам необразованный. Если когда-нибудь выговаривал умное слово, то не в моем присутствии. Грубая речь, примитивная. Разве он мог написать такое письмо? Изобретая окольные способы выражения без буквы "т"… Для этого надо… чувствовать слово, правда? Обладать сочинительским опытом… А пунктуация? Все точки, тире, запятые на месте.
- К какому же вы пришли заключению? - спросил Эллери.
Китc смутился.
- Или не пришли ни к какому?
- Ну… пришел.
- Не верите, что Прайам напечатал записку?
- Напечатал, конечно. Тут вы совершенно правы… Послушайте. - Он швырнул сигарету в камин. - Считайте меня недоумком, но чем больше я думаю, тем сильней сомневаюсь. Прайам печатал под чью-то диктовку. Точка в точку, слово за словом. - Лейтенант вскочил, готовясь дать отпор неизбежной атаке, но Эллери молчал, задумчиво попыхивая трубкой, и он снова сел. - Добросердечный вы человек. Скажите, в чем я не прав.
- Нет, продолжайте. Что еще не дает вам покоя?
- Очень многое. Вы говорили о виртуозной тактике, сообразительности, проницательности, сравнивали Прайама с Наполеоном. Сообразительный? Умный? Тактик? У него сообразительности как у кастрированного быка, ума - как у прыща на носу. Он и меню к обеду не выдумает. Единственное известное ему орудие - дубина.
По-вашему, он придумал ряд осмысленных подсказок, чтоб навести нас на натуралиста? Связанных с эволюцией… со ступенями лестницы… с разной научной белибердой?.. Способен на это тупой болван вроде Прайама, хваставшегося, что не прочитал ни одной книжки с тех пор, как бегал в коротких штанишках? Надо иметь определенный запас знаний, чтобы просто додуматься об использовании эволюционной теории для отвода глаз, не говоря уж о правильном изображении стадий в нужном порядке. Подсказка о птицах с помощью древнегреческой пьесы! Нет, сэр, на это вы меня не купите. Только не Прайам.