* * *
- После вас, Тиллер, - улыбнулся Эллери маленькому человечку. - Полагаю, все остальные могут подождать здесь.
- Меня, сэр? - пробормотал слуга, приподнимая резкие маленькие бровки.
- Ну да.
Эллери и судья вышли из гостиной следом за Тиллером, который шел за хмурым инспектором. Позади них остались каменные лица. По примыкающему коридору они пришли к широкой лестничной клетке. Тиллер кивнул в ее сторону, поклонился инспектору и повел их наверх.
- Ну как? - осторожно поинтересовался судья, когда они начали подниматься по ступеням, медленно передвигая свинцовые ноги.
Оба разом вспомнили, что не спали всю ночь и едва держатся на ногах от усталости. Им пришлось прикладывать мучительные усилия, чтобы преодолеть ступени.
Эллери вытянул губы и прищурил слегка покрасневшие от бессонницы глаза.
- Ситуация из ряда вон выходящая, - проворчал он. - Мне кажется, все чересчур запутанно.
- Если ты имеешь в виду, каким боком это касается Муннов и миссис Констебль...
- Как они тебе?
- Как личности они мне малопонятны. Мунн - опасный тип. Этот вывод я делаю из того, что утром рассказала нам Роза, и из того, что наблюдал сейчас. Он пташка вольная, заносчив, довольно бесстрашен, кроме того, не раз сталкивался с насилием. Словом, темная лошадка. Его жена... - Тут судья вздохнул. - Боюсь, это довольно распространенный тип, но потенциальные возможности даже распространенных типов крайне непредсказуемы. Расчетливая, дешевая шлюшка, которая, несомненно, вышла за Мунна из-за его денег и его физической привлекательности. Такая вполне способна крутить шашни прямо под носом у своего благоверного... Что касается миссис Констебль... для меня она абсолютная загадка. Тут мой нюх мне отказывает...
- Неужели?
- По всему видно, что это немолодая уже женщина из верхних слоев среднего класса. Я не сомневаюсь, что у нее большая семья, все дети уже взрослые и, возможно, женатые, а она - хорошая жена и мать. Должен заметить, ей многим больше сорока, несмотря на показания Розы Годфри. Мы непременно должны потолковать с ней, мой мальчик. Она здесь так же не к месту, как...
- И тем не менее она принадлежит к тому типу американских женщин, - негромко возразил Эллери, - которых можно встретить бросающими плотоядные взгляды на стройных молодых денди в парижских кафе и на бульварах.
- Мне это и в голову не приходило, - проворчал судья. - Боже мой, ты прав. Так ты думаешь, что она и Марко...
- Это очень странный дом, - хмыкнул Эллери, - полный странных гостей. И самая странная вещь - это присутствие в нем Муннов и миссис Констебль.
- Тогда ты тоже это заметил, - тихо прошептал пожилой джентльмен. - Она лгала... они все лгали...
- Еще бы! - Эллери пожал плечами, останавливаясь, чтобы прикурить сигарету. - Очень многое объяснится, - резюмировал он, выпуская струйку дыма, - когда мы узнаем, почему миссис Годфри пригласила троих совершенно незнакомых ей людей погостить в ее летнем доме. - Они добрались до верха лестницы и очутились в просторном, мертвом коридоре. - И почему, - продолжил Эллери странным тоном, упираясь взглядом в безупречно прямую спину Тиллера впереди себя и делая большие шаги по толстому ковру, - все трое незнакомцев приняли ее приглашение без каких-либо вопросов?
Глава 6
НИКТО НЕ ГЕРОЙ
- Можешь отнести это на счет светских амбиций - по крайней мере последнее, - предположил судья.
- Может, ты прав, а может, и нет. - Эллери резко остановился. - Что такое, Тиллер?
Маленький человечек застыл перед инспектором Молеем и хлопнул себя по лбу маленькой ладонью с ухоженными пальцами.
- Что с вами, черт возьми? - прорычал инспектор. Тиллер выглядел смущенным.
- Простите, сэр, я совершенно забыл.
- Забыл? Про что вы забыли? - быстро спросил Эллери, одним шагом догоняя их и оставляя судью позади себя.
- Про записку, сэр. - Тиллер опустил вниз скрытные глазки. - Это просто выскользнуло у меня из головы. Я ужасно извиняюсь, сэр.
- Записка! - рявкнул Молей, гневно хватая Тиллера за плечо. - Что за записка? О какой записке вы говорите, черт вас побери?
- Пожалуйста, сэр, - взмолился Тиллер, скривившись от боли и стараясь вывернуться из-под тяжелой длани инспектора. - Мне больно... Я говорю о записке, которую я обнаружил вчера вечером у себя в комнате, сэр, когда вернулся после прогулки. - Он прислонился к коридорной стене, виновато глядя на троих больших мужчин перед собой.
- Вот это новость, - мягко произнес Эллери. - Тиллер, вы для нас - просто манна небесная. Что за записку вы получили? Несомненно, человек с вашими... э... навыками не мог упустить ни единой мелочи, которая могла бы заинтересовать нас.
- Вы правы, сэр, - пробормотал Тиллер. - Я заметил... э... мелочи, как вы изволили выразиться, сэр, и они меня поразили своей, если так можно сказать, странностью. - Замолчав, он облизнул тонкие губы и исподтишка глянул на судью.
- Говорите, говорите, Тиллер, - нетерпеливо подстегнул его тот. - Эта записка была адресована вам? Полагаю, в ней содержалось нечто важное или имеющее отношение к убийству, если только вы чего-то не напутали.
- Извините, но я затрудняюсь сказать, содержалось ли в ней нечто важное или имеющее отношение к убийству, сэр, - пробормотал слуга. - Записка была адресована не мне. Я упомянул о ней лишь потому, что она предназначалась... мистеру Марко.
- Марко?! - взорвался инспектор. - Тогда какого черта она оказалась в вашей комнате?
- Понятия не имею, сэр. Но я вам все расскажу, и тогда судите сами. Было где-то около половины десятого, когда я вернулся в дом - на первом этаже у меня есть свои комнаты, в крыле для прислуги, - и направился прямо туда. Я обнаружил записку, пришпиленную обыкновенной булавкой к внутреннему нагрудному карману моей белой куртки, где ее нельзя было не заметить. Поскольку, видите ли, сэр, каждый вечер около девяти тридцати я переодеваюсь в белую куртку и жду, пока джентльмены, которые гостят в доме, поднимутся наверх по какой-либо надобности, чтобы предложить им выпивку, если они пожелают. Дворецкий, само собой, исполняет эти обязанности на первом этаже. Так что, как видите...
- Здесь так заведено, Тиллер? - перебил его Эллери.
- Да, сэр. Я исполняю эти обязанности с тех пор, как поступил сюда на службу, согласно инструкции миссис Годфри.
- И всем в доме известен этот порядок?
- О да, сэр. В мои обязанности входит известить об этом всех джентльменов, как только они приезжают в дом.
- И вы никогда не надеваете белую куртку раньше девяти тридцати?
- Нет, сэр. До этого времени я хожу в черном костюме, как вы можете видеть.
- Хмм... Это интересно... ну что ж, продолжайте, Тиллер.
Тиллер поклонился.
- Ну так вот, сэр. Я, разумеется, отколол записку - она была в запечатанном конверте - и посмотрел на надпись на конверте...
- На надпись? Тиллер, да вам цены нет. Откуда вам было известно, что внутри есть записка? Надеюсь, вы не открывали конверт?
- Я ее нащупал, - ответил Тиллер, помрачнев. - Письмо было местное, судя по конверту... На нем было напечатано: "Мистеру Джону Марко. Лично. Важно. Вручить наедине. СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ". Это точные слова, сэр, я их отлично запомнил. Слова "сегодня ночью" были подчеркнуты и напечатаны заглавными буквами.
- Полагаю, вы понятия не имеете, - нахмурился судья, - в какое приблизительно время эта записка была пришпилена к карману вашей куртки, Тиллер?
- Пожалуй, имею, - не без гордости ответил этот поразительный человечек. - Нет, в самом деле, сэр. После того как миссис Годфри и ее гости поужинали - плюс-минус несколько минут, - у меня появилась возможность пойти к себе и зайти в гардеробную. Тогда я нечаянно задел белую куртку, ее полы распахнулись, сэр. Я уверен, сэр, что, если бы записка была там, я бы ее заметил.
- В какое время закончился ужин? - рявкнул Молей.
- Немногим позже семи тридцати, сэр, возможно, без двадцати пяти восемь.
- После этого вы сразу же покинули свою комнату?
- Да, сэр. И не возвращался до девяти тридцати, когда нашел эту записку.
- Тогда записку пришпилили, - медленно проговорил судья, - где-то между без четверти восемь и девятью тридцатью. Плохо, что мы не можем установить, кто в это время выходил из-за стола, за которым играли в бридж, и когда... И что потом, Тиллер? Что вы сделали?
- Я взял записку, сэр, и отправился на поиски мистера Марко. Но когда я увидел его за игрой в гостиной - он только что вернулся с террасы, как вы помните, сэр, - то вспомнил предписание на конверте и решил подождать, пока смогу вручить записку наедине. Я побродил по патио, поджидая; и наконец мистер Марко вышел подышать воздухом. Я сразу же протянул ему конверт, он прочел записку. Я видел, как изменилось его лицо, в глазах появился злорадный блеск. Потом мистер Марко прочел записку еще раз, и мне показалось, будто он выглядел слегка... - Тиллер осторожно подбирал нужное слово, - слегка озадаченным. Потом он пожал плечами, протянул мне чаевые и велел... чтобы я никому не говорил о записке. Затем снова вернулся к игре. А я пошел наверх ждать джентльменов со своим переносным баром.
- Что он сделал с запиской? - задал вопрос инспектор.
- Скомкал и сунул в карман пиджака, сэр.
- Возможно, это и объясняет его нервозность под конец игры, - негромко заметил Эллери. - Превосходно, Тиллер! Не знаю, что бы мы делали без вас.
- Спасибо, сэр. Вы так добры. Я еще нужен?
- Ненадолго, - угрюмо буркнул инспектор. - Проводите-ка нас в комнату Марко. Что-то подсказывает мне, что там есть кое-что любопытное!
* * *
Тип в штатском сидел подобрав ноги под стул, спинкой подпиравший дверь комнаты в дальнем, западном конце коридора.
- Что-нибудь новенькое, Рош? - спросил инспектор. Парень лениво сплюнул через открытое окно в коридоре и покачал головой:
- Тут спокойно, как в могиле, шеф. Все держатся стороной.
- Весьма благоразумно, - сухо заметил Молей. - Отойди в сторону, Рош. Я хочу взглянуть на будуар Марко. - И он, повернув ручку, толчком открыл дверь.
До мелочей продуманная обстановка гостиной внизу должна была подготовить их. И тем не менее они с удивлением уставились на убранство комнаты для гостей на Испанском мысе. Так могли выглядеть королевские покои. Комната, обставленная в лучших испанских традициях, хранила особый дух - дух настоящих старинных предметов, изготовленных из темного дерева и кованого железа. Гигантских размеров кровать с пологом на четырех столбиках окружал королевский балдахин, спадающий тяжелыми складками затканной золотом ткани. Столбики, кровать, секретер, стулья, бюро и столики - все было украшено богатой резьбой; огромная кованая люстра с цепями и искусно выдутыми из стекла свечами служила источником верхнего освещения. На бюро в красивых железных подсвечниках стояли две настоящих свечи, отлитые из воска в виде монстров. Выложенный камнем камин, который, судя по закопченному виду, использовали круглый год, поддерживал каминную полку из цельного куска дерева немыслимых размеров.
- Старина Годфри не ударил лицом в грязь, а? - хмыкнул Эллери, переступая порог комнаты. - И все для кого? Для явно нежеланного гостя, который, оставив свою беспутную жизнь, явился сюда, дабы раздражать хозяина. Со стороны Марко весьма опрометчиво, должен заметить. Эта великолепная обстановка, видимо, демонстрировала его привилегированное положение. Он чем-то смутно напоминает испанца, даже после смерти. Засуньте его в плотные рейтузы и камзол...
- Лучше засуньте его на шесть футов под землю, - буркнул инспектор. - Давайте не будем фантазировать, мистер Квин. Из слов Роша, который уже расспросил горничных, следует, что сегодня в эту комнату никто не заглядывал. Мы прибыли сразу же, так что у них не было такой возможности, к тому же Рош торчит на страже у дверей с шести сорока пяти. Следовательно, в комнате все должно быть так, как вчера вечером, когда Марко вернулся в нее после игры в бридж.
- Если только кто-то не пробрался сюда ночью, - обеспокоенно заметил судья. - Интересно... - Он застыл на месте, вытянув длинную шею в сторону кровати. Покрывало на ней было снято, а края простыни и украшенного монограммой одеяла отогнуты - явно горничной прошлой ночью - в ожидании гостя. Однако большая пухлая подушка так и осталась нетронутой, а на самой кровати не было вмятины от спавшего на ней тела. На одеяле были небрежно разбросаны слегка смятый белый льняной костюм, белая сорочка, серовато-белого цвета галстук-самовяз, пара нижнего белья, скомканный носовой платок и белые шелковые носки. Все это явно надевали. На полу рядом с кроватью стояла пара белых мужских ботинок из телячьей кожи. - В этот костюм был одет вчера вечером Марко, Тиллер? - спросил старый джентльмен.
Маленький слуга, тихо стоящий в дверном проеме, закрыл дверь перед носом слегка удивленного детектива Роша и приблизился к судье Маклину. Оглядев разбросанную одежду и кинув взгляд вниз на ботинки у кровати, он поднял глаза и тихо ответил:
- Да, сэр. В этой.
- Что-нибудь пропало? - спросил Молей.
- Нет, сэр. Разве что... - спокойно продолжил Тиллер, немного помолчав, - содержимое карманов. В них были часы... "Элждип" из белого золота, сэр, со светящимся циферблатом на семнадцати камнях... которых здесь нет. Пропал также бумажник и портсигар мистера Марко.
Молей глянул на него с уважением:
- Боже мой, парень! Если вам вздумается стать детективом, приходите ко мне, Тиллер. Итак, мистер Квин, что вы думаете по этому поводу?
Эллери небрежно подхватил пальцами белые штаны, тряхнул их и бросил снова на кровать.
- А что я должен думать?
- Итак, - начал судья раздраженным тоном, - мы обнаружили голого человека, а теперь его одежду, в которую он был одет в прошлую ночь; что тут можно сказать? Должен признать, тут кроется нечто сверхъестественное и непристойное. Но разрази меня гром, если он вчера не поднялся к себе в комнату, где полностью разоблачился и спустился на террасу в чем мать родила, прикрывшись одним лишь этим дурацким плащом!
- Чушь, - отчетливо обрубил инспектор. - Прощу прощения, судья. Однако за каким чертом, вы думаете, я велел своим парням пропахать носом всю территорию? Черт, если бы я так думал, я первым делом приказал бы осмотреть комнату Марко!
- Джентльмены, джентльмены, - усмехнулся Эллери, не отрывая глаз от разбросанной одежды. - Наверняка ты, дорогой Солон, не подумал о другой возможности, не менее гротескной: убийца Марко мог пришить его здесь, раздеть, потом протащить голое тело через весь битком набитый людьми дом на террасу! Нет, судья, нет! Все было так, как говорит инспектор. Объяснение намного проще, и, может быть, Тиллер, как всегда, поможет нам? А, Тиллер?
- Полагаю, что да, - ответил тот скромно, глядя на Эллери блестящими глазами.
- Ну вот, - медленно произнес Эллери. - Тиллер, всеведущий Тиллер. Я думаю, что Марко разделся, когда вернулся к себе в комнату ночью, и поспешил переодеться в другой костюм, я прав?
Худое лицо старого джентльмена обмякло.
- Я становлюсь ретроградом на старости лет. Я сам виноват. Эта нагота загнала меня в ловушку. Конечно, все так и было.
- Да, сэр, - мрачно подтвердил Тиллер. - Видите ли, сэр, у меня есть уютное местечко - что-то вроде буфетной - в западном конце коридора, где я нахожусь поздно вечером, пока джентльмены не лягут спать. Было где-то без четверти двенадцать, когда звонок - рядом с кроватью вы можете видеть кнопку, инспектор Молей, - вызвал меня в комнату мистера Марко.
- Приблизительно в то время, когда он поднялся наверх после игры, - пробормотал Молей, который, стоя у кровати, проверил карманы белого костюма, но ничего не нашел.
- Совершенно верно, сэр. Когда я вошел, мистер Марко снимал белый костюм. Его лицо горело и выражало нетерпение. Он... э... обругал меня за то, что, как он выразился, "я не мычу и не телюсь", велел налить ему виски с содовой, двойное, и подать другой костюм.
- Обругал? - хмыкнул инспектор. - Продолжайте.
- Я налил ему виски с содовой, сэр, и потом, пока он опорожнял стакан, э... разложил указанную мне одежду.
- Какую одежду? - резко спросил Эллери. - Пожалуйста, Тиллер, поменьше деликатничайте. У нас нет времени, понимаете?
- Слушаюсь, сэр. Это был, - Тиллер надул губы и нахмурил брови, - его оксфордский серый костюм, белая рубашка с пристегнутым воротничком, темно-серый галстук, свежее белье, черные шелковые носки, черные подвязки, темно-серый платочек для нагрудного кармана, черная фетровая шляпа с мягкими полями, тяжелая эбонитовая трость и длинный черный театральный плащ.
- Минуточку, Тиллер. Прежде всего, я хочу спросить про плащ. Есть ли у вас хоть какая-то идея, почему вчера вечером он надел его? Довольно старомодное одеяние, а?
- Вы правы, сэр. Но мистер Марко был немного эксцентричным. Его вкус в одежде, сэр... - Тиллер грустно покачал лоснящейся темной головкой. - Кажется, он проворчал что-то насчет прохладной ночи, что так и было, сэр, когда попросил выложить плащ вместе с другими вещами. И...
- Он собирался выйти из дома?
- Разумеется, сэр, я не могу знать наверняка, но у меня сложилось такое впечатление.
- Он имел привычку переодеваться так поздно?
- О нет, сэр! Для него это было необычно. К тому же, сэр, пока я раскладывал одежду, он пошел в ванную комнату и принял душ. Когда он вернулся, в халате и тапочках, причесанный и свежевыбритый...
- Черт, куда он намыливался среди ночи? - не выдержал инспектор Молей. - Самое время наводить красоту!
- Вы правы, сэр, - негромко поддакнул Тиллер. - Я и сам удивился. Но я почти уверен, что он собирался на свидание с дамой, сэр. Видите ли...
- С дамой?! - воскликнул судья. - С чего вы взяли?
- Догадался по выражению его лица, сэр, и по тому, как он разбушевался из-за морщинки - о, почти незаметной - на воротничке рубашки. Он всегда так вел себя, когда одевался для... э... свидания с особой дамой. На самом деле он обругал меня... э... весьма... - Кажется, на этот раз Тиллер не мог подобрать нужное слово. В его глазах мелькнуло странное выражение, которое почти сразу же исчезло.
Эллери внимательно посмотрел на него:
- Кажется, вам не слишком жаль мистера Марко, верно?
Тиллер неодобрительно улыбнулся, становясь снова отчужденным.
- Мне не следует заходить так далеко, сэр, и говорить подобные вещи, но... с этим джентльменом было нелегко. Очень нелегко. Особенно когда дело касалось его внешности, доложу я вам. Он мог по часу разглядывать свое лицо в зеркале, поворачиваясь то в одну сторону, то в другую, как если бы пытался разглядеть каждую пору или выяснить, как он лучше смотрится - с правой стороны или с левой. Он... э... обнюхивал себя.
- Обнюхивал себя? - воскликнул шокированный судья.
- Потрясающе, Тиллер, просто потрясающе, - заметил Эллери улыбаясь. - Не хотел бы я слышать ваши рассуждения насчет моих странных привычек. С точки зрения слуги... О, превосходно! Так вы говорите, что когда он вышел из ванной...
- Значит, женщина? - буркнул инспектор, чьи мысли, казалось, были заняты чем-то другим.