- Вы его не найдете. Вы не знаете, где он, - хрипло возразила миссис Констебль.
- Я пойду к вашим детям.
- Вам это не поможет. Никто из них не имеет собственных денег. Их деньги вложены.
- Хорошо, черт вас побери! - Даже сквозь глухую преграду Эллери смог распознать в голосе вымогателя закипающий гнев. - Только не говорите, что я вас не предупреждал. Я вас проучу. Вы думаете, я вас дурачу? Эти фотографии, фильм и письма окажутся у инспектора Молея, не успеете вы и глазом...
- Нет, нет, пожалуйста! - воскликнула миссис Констебль. - Не делайте этого. Говорю вам, я беспомощная женщина, у которой нет денег...
- Тогда достаньте их!
- Но я не могу, говорю вам... - в трубке послышались рыдания, - у меня нет никого, к кому бы я... О, неужели вы не понимаете? Вы не могли бы взять деньги у кого-нибудь другого? Я уже заплатила за свой позор... О, заплатила тысячу раз... заплатила слезами, кровью, всеми деньгами, что у меня были. Как вы можете быть таким бессердечным, таким... таким...
- Возможно, вы пожалеете, - выкрикнул голос, - что не наскребли этих пяти тысяч, когда все это появится на страницах газет! Вы толстая, глупая корова! - И на том конце провода хлопнули трубкой.
Пальцы Эллери лихорадочно задвигались по щитку. Он почти не слышал отчаянные рыдания миссис Констебль, когда набирал номер оператора.
- Оператор! Проследите этот звонок. Немедленно! Это полиция, из дома Годфри!
Он ждал, кусая ногти. "Тупая, толстая корова". Звонил кто-то, кто знал обо всем значительно больше, а не просто случайно заполучил скандальные фотографии и письма. Кто-то, кто был вовлечен в игру. Он чувствовал, что это так. То, что он услышал, лишь усилило его подозрения. Когда придет время, он увидит, так ли это. А пока, если бы он только мог ускорить события...
- Простите, сэр, - пропел в трубку оператор. - Звонок сделан не через коммутатор, я не могу проследить его. Извините. - И в ухо Эллери ударил щелчок.
Эллери снова сел и, нахмурившись, закурил сигарету. Так он просидел в тишине какое-то время. Потом позвонил инспектору Молею в Пойнсетт. Но дежурный ответил, что инспектора Молея нет на месте; и Эллери, попросив передать, чтобы Молей перезвонил ему, когда вернется, повесил трубку и покинул свой пост.
В большом холле ему в голову неожиданно пришла здоровая мысль; сунув сигарету в кованую пепельницу с песком, он поднялся наверх к комнате миссис Констебль и беззастенчиво приложил ухо к дверям. Ему показалось, будто он слышит сдавленное рыдание.
Он постучал. Рыдания смолкли. Затем голос миссис Констебль глухо произнес:
- Кто там?
- Можно к вам на минутку, миссис Констебль? - как можно дружелюбнее спросил Эллери.
Последовала тишина. Затем послышалось:
- Это мистер Квин?
- Да, это я.
- Нет, - все так же глухо ответил голос. - Нет, я не хочу говорить с вами, мистер Квин. Я... я не очень хорошо себя чувствую. Пожалуйста, уходите. Может, как-нибудь в другой раз.
- Но я хотел сказать вам...
- Пожалуйста, мистер Квин. Я в самом деле плохо себя чувствую.
Эллери посмотрел на дверь и пожал плечами.
- Хорошо, извините. - И он прошел дальше в свою комнату.
Там он переоделся в купальные шорты, сунул ноги в парусиновые туфли и, облачившись в махровый халат, спустился вниз к бухте. В конце концов, неплохо бы и поплавать в Атлантическом океане, угрюмо подумал Квин, кивнув стоящему на часах полицейскому на террасе, пока это проклятое дело не будет улажено. Он чувствовал уверенность, что сегодня ему больше незачем караулить у коммутатора. Этот звонок должен стать уроком... остальным. Инспектор Молей скоро с ним свяжется.
Прилив был высоким. Эллери бросил вещи на песок, прыгнул в воду и сильными гребками поплыл в море.
* * *
Он открыл глаза, почувствовав прикосновение к своему плечу. Над ним склонился инспектор Молей. Выражение красной физиономии инспектора показалось ему настолько странным, что Эллери мгновенно проснулся и резко сел на песке. Солнце стояло низко над горизонтом.
- Долго же вы, черт возьми, спите, - пробурчал инспектор.
- Который час? - Квин поежился от прохладного ветра, обдувавшего его голую грудь.
- Больше семи.
- Хм. Я долго плавал, а когда выбрался на берег, то не смог побороть искушения прилечь на этот мягкий белый песок. Что-то случилось, инспектор? Ваше лицо красноречиво свидетельствует об этом. Я просил дежурного передать вам, чтобы вы позвонили мне сразу же, как вернетесь. Но это было давно. Вы что, так и не появлялись у себя в управлении с половины третьего?
Молей плотно сжал губы и осмотрелся по сторонам. Но на террасе никого не было, не считая скучающего полицейского и голых, бледных на фоне неба скал по обеим сторонам. Он опустился на песок рядом с Эллери и сунул руку в оттопыренный карман.
- Взгляните на это. - Инспектор извлек из кармана небольшой плоский пакет.
Эллери почесал нос тыльной стороной ладони и вздохнул.
- Так быстро? - пробормотал он, забирая пакет.
- Что?
- Простите, инспектор. Я просто размышлял вслух.
Все это было завернуто в обыкновенную коричневую бумагу и перевязано простой, довольно крепкой белой бечевкой. Имя инспектора Молея и адрес его управления в Пойнсетте были выведены печатными буквами водянисто-синими чернилами, которые имели подозрительный вид. Сняв бечевку и развернув бумагу, Эллери нашел внутри тощую связку конвертов, маленькую фотографию и тонкую бобину, которая, видимо, и была кинопленкой. Он открыл один из конвертов, быстро глянул на подпись, с неприязнью скользнул взглядом по фотографии, размотал несколько сантиметров пленки и просмотрел целлулоидную полоску на свет... затем вернул все на прежнее место и отдал пакет обратно Молею.
- Ну и?.. - громыхнул инспектор, немного выждав. - Кажется, вы не слишком удивлены. Вам что, даже неинтересно?
- На счет раз - нет. На счет два - очень даже интересно. У вас есть сигарета? Я забыл свои. - Эллери кивнул, когда инспектор подносил ему спичку. - Я собирался рассказать вам об этом, инспектор, когда звонил.
- Так вы знали? - воскликнул Молей.
Как можно спокойнее Эллери передал инспектору все подробности подслушанного им телефонного разговора между миссис Констебль и таинственным абонентом. Молей слушал, задумчиво хмуря брови.
- Хм, - хмыкнул он, когда Эллери закончил свой рассказ. - Значит, эта птичка, кем бы она ни была, выполнила свою угрозу и переслала все эти доказательства мне. Но скажите мне, мистер Квин, - он посмотрел Эллери прямо в глаза, - откуда вы знали, что кто-то будет звонить?
- Я не знал, я всего лишь предполагал. Давайте отложим дискуссию о моем процессе мышления на потом; как-нибудь я расскажу вам обо всем поподробнее. А теперь лучше расскажите мне о последних новостях.
Молей покрутил пакет в огромной ручище.
- Меня не было в управлении; я пытался, так сказать, пойти по горячему следу беглянки Питтс. Меня отвезли в Маартенс. Но с нею у нас вышел полный облом, а когда я вернулся к себе, то дежурный передал мне, что звонили вы. Я как раз собирался перезвонить вам - это было примерно с час назад, - когда явился посыльный.
- Посыльный?
- Угу. Паренек лет девятнадцати. Прикатил на старом "форде", который, по его словам, он купил прошлым летом за двадцать баксов. Совсем еще сопляк. Мы проверили его, с ним все чисто.
- Откуда у него взялся этот пакет?
- Он из Маартенса. Там его хорошо все знают, живет с овдовевшей матерью. Мы сразу же связались с тамошней полицией. Рассказ парня сверили с рассказом его матери. Где-то около трех часов пополудни парнишка и его мать находились у себя дома, когда услышали глухой стук в переднюю дверь. Они вышли на улицу и обнаружили этот пакет. К нему была прикреплена записка, написанная измененным почерком, и десятидолларовая бумажка. В записке прямо говорилось, что пакет нужно немедленно доставить мне в Пойнсетт. Поэтому парнишка сел в свой старенький "форд" и отправился в путь. Им были нужны эти десять баксов.
- Но они не видели, кто подбросил пакет к их двери?
- К тому времени, как они вышли на улицу, этот тип уже исчез.
- Плохо дело. - Эллери задумчиво курил, глядя на пурпурное море.
- Но это еще не самое худшее, - пробормотал Молей, сгребая песок в пригоршню и струйками пропуская его между толстыми пальцами. - Как только я получил этот пакет и мельком взглянул на письма, я сразу же позвонил миссис Констебль...
- Что вы сделали? - Эллери словно очнулся и, вздрогнув, выронил из пальцев сигарету.
- А что еще я мог сделать? Я же не знал, что вы подслушивали и знаете всю историю. Мне была нужна информация. Когда я заговорил с ней, она ответила мне как-то странно. Я сказал ей...
- Только не говорите, - воскликнул Эллери, - что вы сказали ей о том, что получили эти письма и все остальное!
- Ну... - Инспектор выглядел жалким. - Я вроде как намекнул на это. А поскольку был занят, так как должен был держать связь с полицией Маартенса, чтобы проследить того, кто подбросил этот пакет, я попросил ее сесть в машину и приехать ко мне в управление для беседы. Я сказал одному из своих парней по телефону, чтобы он выпустил ее. После этого я все время висел на телефоне, а когда спохватился, то прошло уже больше часа. Но эта толстая мадам так и не приехала. Она давным-давно уже должна была быть у меня в управлении. Я позвонил сюда одному из своих ребят, и он сообщил, что она не покидала поместья. И вот я тут. - В его голосе слышалось отчаяние. - Я собираюсь выяснить, что, черт возьми, заставило ее передумать.
Эллери, щурясь, посмотрел на море, его глаза стали темными; затем он схватил халат, парусиновые туфли и вскочил на ноги.
- Вы все ужасно спутали, инспектор, - резко бросил он, кутаясь в халат и засовывая ноги в туфли. - Идемте скорее!
Инспектор Молей неуклюже поднялся, отряхнул с себя песок и послушно последовал за ним.
Они нашли Джерома, срезающего цветы на клумбе.
- Вы не видели миссис Констебль? - задыхаясь, спросил Эллери. Он тяжело дышал после быстрого подъема с террасы.
- Это толстую такую? - Старик покачал головой. - Не. - И, даже не взглянув на них, продолжил свое занятие.
Они направились прямо в комнату миссис Констебль. На стук Эллери никто не ответил, и он, толкнув дверь, вошел в комнату. В ней царил беспорядок: постель была разобрана и смята, халат грудой валялся на полу у двери, пепельница на ночном столике была заполнена окурками. Они молча переглянулись и вышли из комнаты.
- Куда, черт возьми, она подевалась? - громыхнул Молей, стараясь не смотреть в глаза Эллери.
- Черт возьми, кто? - спросил вкрадчивый баритон, и, обернувшись, они увидели судью Маклина, который стоял посреди коридора напротив лестничной площадки.
- Миссис Констебль! Ты ее не видел? - резко спросил Эллери.
- Разумеется, видел. А что случилось?
- Надеюсь, что ничего. Где?
Пожилой джентльмен посмотрел на них:
- На другой стороне мыса. Всего несколько минут назад. Я был там на поле для гольфа, прогуливался, знаете ли. Я видел, как она сидела на самом краю скалы, со свешенными вниз ногами, пристально глядя на море. С северной стороны. Бедняжка показалась мне ужасно одинокой. Она даже не повернула головы, как если бы не слышала меня. Все смотрела на воду. Так что я оставил ее со своими мыслями и...
Но Эллери уже мчался по коридору к лестнице.
* * *
Они торопливо поднялись вверх по крутым ступеням, высеченным в голой скале. Эллери впереди, инспектор Молей, пыхтя, за ним. Старый судья Маклин, тяжело дыша, замыкал шествие. Северная часть Испанского мыса представляла собой все ту же плоскую поверхность, но деревья и кустарники встречались здесь чаще, чем на южной стороне, а почва имела более мягкий и зеленый покров, выдававший труды человека. Когда они достигли вершины ступеней, судья Маклин показал прямо вперед. Они бросились в указанном направлении, пробираясь сквозь заросли деревьев, выскочили на открытое пространство и остановились... Здесь никого не было.
- Странно, - удивился судья. - Может, она ушла...
- Разделяемся, - быстро приказал Эллери. - Мы должны ее найти.
- Но...
- Делайте, что я говорю!
* * *
В небе появились фиолетовые прожилки; начинало смеркаться.
Они прокладывали путь поодиночке, через середину семерного сегмента мыса, гуще всего поросшего лесом. Время от времени кто-нибудь выскакивал на открытое пространство, оглядывался по сторонам и бросался обратно в лес.
Роза Годфри устало возвращалась с поля для гольфа, направляясь в сторону моря, с ее плеча свисала сумка со спортивными принадлежностями. Она устала, и ее волосы шаловливо трепал ветер.
Неожиданно она остановилась. Ей показалось, будто бы впереди, у самого края скалы, мелькнуло что-то белое. Не раздумывая, девушка повернула обратно и укрылась в соседней рощице. Ей хотелось побыть одной. Было в вечернем небе и подступающих волнах моря нечто такое, что внушало ей отвращение к человеческому обществу.
* * *
Эрли Корт прогуливался за шестой меткой для игры в гольф, блуждая взглядом по окрестностям.
* * *
Миссис Констебль сидела на поросшем травой краю скалы, свесив вниз толстые ноги. Она низко опустила голову, положив подбородок едва ли не на грудь. Ее остекленевшие глаза неотрывно смотрели на море внизу.
Немного погодя она взялась пухлыми руками за самый край и подвинулась в сторону моря, откинувшись назад. Ее зад проехался по поросшим травой камням, и она едва не соскользнула вниз. Затем она подтянула ноги наверх и поднялась во весь рост на самом краю пропасти.
Ее глаза по-прежнему не отрывались от моря.
Она смотрела на рябь морской воды, носки ее туфель на дюйм выступали за край скалы. Ветер колыхал низ ее платья. Она стояла, не двигаясь, словно статуя на фоне темного неба; и только ее платье развевалось на ветру.
* * *
Эллери Квин выскочил из лесу бог знает в который раз. Его глаза устали от напряженного вглядывания. Сердце сжималось от мрачного предчувствия, в животе залегла свинцовая тяжесть. Он ускорил шаг.
* * *
Миссис Констебль только что стояла на краю пропасти, глядя на море. И тут же ее не стало.
Трудно было сказать, что случилось. Она взмахнула руками, и из ее горла вырвался сдавленный, хриплый звук, расколовший вечерний воздух. Она исчезла бесследно, как если бы сама мать-земля поглотила ее.
В полумраке сумерек это выглядело как нечто волшебное. Волшебное и зловещее. Если бы даже солнце стремительно выкатилось снова из-за горизонта и море, мерцая, мгновенно исчезло, это и то не могло бы выглядеть более зловещим. Она исчезла как облачко дыма...
* * *
Эллери выбрался из леса и остановился.
Почти у самого края пропасти, распластавшись ничком, лежала женщина. Ее лицо уткнулось в ладони, плечи вздрагивали.
Мужчина в бриджах стоял в шаге от обрыва, упершись руками в бока. Рядом валялась сумка с клюшками для гольфа.
Позади послышался хруст, и Эллери, обернувшись, увидел вышедшего из леса инспектора Молея.
- Вы слышали это? - хрипло крикнул инспектор. - Крик...
- Слышал, - со странным вздохом ответил Эллери.
- Кто... - Увидев мужчину и женщину, инспектор нахмурился и принял набычившийся вид. - Эй! - крикнул он.
Мужчина не обернулся, а женщина не подняла головы.
- Слишком поздно? - спросил обеспокоенный голос, и судья Маклин дотронулся до плеча Эллери. - Что случилось?
- Несчастная дурочка, - негромко произнес Эллери. И, не ответив на вопрос, направился к краю скалы.
Молей не сводил глаз с лежащей женщины; это была Роза Годфри. Стоявший рядом с нею блондин оказался Эрли Кортом.
- Кто кричал?
Никто из них даже не шевельнулся.
- Где миссис Констебль? - прохрипел инспектор.
Корт неожиданно поежился и обернулся. Его лицо было серым и влажным от испарины. Он опустился на колени рядом с Розой и погладил ее по темным волосам.
- Все хорошо, Роза, - печально проговорил он. - Все хорошо.
Трое мужчин подошли к самому краю обрыва. Что-то белое мягко покачивалось в шести футах под ними. Эллери, почувствовав подступившую тошноту, наклонился вперед и высунул голову за край пропасти.
Миссис Констебль распласталась лицом вверх в пенившейся воде у подножия обрывистой скалы, на одном из острых осколков, торчащих из ее основания. Ее растрепавшиеся длинные волосы, платье и ноги колыхались. Вода вокруг стала красной от крови. Боже правый, она походила на жирную устрицу, которую сбросили с высоты, дабы расщепить о камень.
Глава 12
ВЫМОГАТЕЛЬ СТАЛКИВАЕТСЯ С ТРУДНОСТЯМИ
Привилегия умереть тихо - это все равно что кануть в забвение. Насильственная смерть мгновенно придает peu de chose скандальную значимость, превращая банальное событие в нечто из ряда вон выходящее. Со смертью Лаура Констебль обрела всю ту славу, которую она с таким трудом пыталась избежать при жизни. Ее разбитое тело попало в центр внимания бесцеремонных глаз полиции и прессы. Одним коротким прыжком с поросшей травой скалы на серые камни в чернеющей воде она достигла той значимости, которая в современном мире новостей сходит за бессмертие.
Прибыли мужчины, прибыли женщины. Объективы камер уставились на ее некрасивое тело, окончательно изуродованное после падения на острие скалы. Карандаши царапали неразборчивые слова. Телефоны резко выплевывали односложные высказывания. Костлявый коронер осквернил равнодушными, давно привычными к подобной работе пальцами толстую синеватую плоть покойной. Каким-то таинственным образом исчез клочок ее платья, оторванный кем-то, чья жадность к сенсации переступила нравственные пределы дозволенного.
Среди всего этого сумасшествия инспектор Молей расхаживал молча, глядя в землю, что не давало возможности прочесть его мысли. Он позволил репортерам подойти к телу, осмотреть северную часть мыса и окровавленный камень. Его подчиненные носились как очумелые куры, начисто сбитые с толку поворотом событий. Семейство Годфри, Корт и Мунны сбились в кучу в патио, позируя в ошеломлении перед алчными фотографами и механически отвечая на вопросы. Один из подчиненных Молея отыскал городской адрес миссис Констебль и послал телеграмму ее сыну; Эллери, помня отчаянный голос убитой, посоветовал не пытаться найти ее мужа. Случилось все, и в то же время не случилось ничего. Это был просто кошмар.
Газетчики окружили Молея.
- Что за фокус, инспектор?
Молей хмыкнул.
- Кто это сделал? Может, это был Корт? Это самоубийство или убийство, шеф? Есть ли связь между этой дамочкой и Марко? Говорят, она была его любовница; это правда, инспектор? Ну же, инспектор, пролейте свет. Во всей этой свистопляске вы не сказали нам ни слова.
Когда все закончилось и последний репортер был насильно выдворен, инспектор жестом послал одного из своих подчиненных ко входу в освещенное фонарями патио, устало потер лоб и буднично спросил:
- Ну что, Корт, как все было?