- Так что? Там устраивают народное гулянье, и двое жандармов для порядка.
- А если в замке обнаружили кражу и телефонировали в жандармерию?
- Едва ли. Пропажу заметят вечером, когда графиня начнет одеваться.
- Но все-таки, Доротея… Ради Бога, не езди туда, - умолял испуганный Кантэн. - Увидишь: мы непременно попадем в ловушку. И потом, этот тип, который прыгнул в яму… Он может меня узнать.
- Глупости. Ты был неузнаваем. Самое большее, что он может придумать, это арестовать огородное чучело в сюртуке и цилиндре.
- А если вдруг начнется обыск и у нас найдут серьги?
- Подбрось их в парк, в кусты. А я погадаю на картах, и дама отыщет пропажу. Мы будем иметь колоссальный успех.
- Но если случайно…
- Да замолчи ты. Если, если… Я хочу видеть замок, который зовется Роборэй, и баста. Едем.
- Но я боюсь и за себя, и за тебя.
- Оставайся.
Кантэн пожал плечами, задумался, потом щелкнул бичом и сказал решительно:
- Ладно. Будь что будет. Едем.
II. ЦИРК ДОРОТЕИ
Замок Роборэй находился в самой живописной части департамента Ори недалеко от Домфрона. С восемнадцатого века он назывался Роборэем, а раньше его звали так же, как и соседнюю деревушку, Шаньи. Деревенская площадь Шаньи была как бы продолжением барского двора. И если ворота замка бывали открыты, эта площадь казалась очень большой и просторной. В круглом внутреннем дворе были устроены солнечные часы и старинный каменный фонтан со скульптурными сиренами и дельфинами.
Цирк Доротеи с музыкой проехал через деревню, то есть Кастор и Поллукс важно шагали перед фургоном и изо всех сил дули в медные трубы, стараясь выдуть из них как можно больше фальшивых нот. Кантэн тащил плакат с объявлением, что представление начнется в три часа, а Доротея стояла на крыше фургона и торжественно правила Кривой Вороной с таким видом, точно это, по крайней мере, королевская колесница.
На площади уже стояло несколько фургонов и карет. Наскоро разбивали балаганы, ставили карусели, качели, игры…
Зато цирк Доротеи не делал никаких приготовлений. Доротея отправилась в мэрию за разрешением, Кантэн распряг лошадь, а мальчуганы занялись стряпней. Капитан все еще спал.
К полудню на площади появилась публика - крестьяне и торговцы из Шаньи и окрестных деревень. Кантэн, Кастор и Поллукс дремали в глубине фургона. Пообедав, Доротея снова исчезла. Она прошлась по краю утеса, подошла к обрыву, по которому карабкался утром Кантэн, погуляла в парке, потолкалась среди народа.
- Ну, что? - спросил Кантэн, когда она вернулась. - Разузнала ты что-нибудь интересное?
- Да, кое-что. Оказывается, этот замок долго был необитаем. Теперешний его хозяин граф Октав де Шаньи. Последний потомок их рода. Сейчас ему лет сорок - сорок пять, и он женат на миллионерше. Раньше они здесь не жили и только после Версальского мира отремонтировали замок и вчера справляли новоселье. Вот почему были гости, а сегодня устраивается народное гулянье.
- Ну а насчет названия Роборэй ты ничего не разнюхала?
- Нет, ни словечка. Я даже не знаю, почему папа вспоминал о нем перед смертью.
- Значит, мы уедем отсюда сейчас же после представления? Да? - приставал Кантэн, только и думавший о том, как бы поскорее выбраться из опасного места.
- Не знаю. Посмотрим. Я все-таки заметила здесь много странного.
- Относящегося к твоему отцу?
- Нет, - ответила она нерешительно. - Нет, совсем другого… Я просто хочу объяснить себе эти странности… Видишь ли, если в деле бывает темное место, так без света никак не угадаешь, что там скрывается… И мне хотелось бы пролить побольше света… Одним словом, осветить его.
Она умолкла, задумалась, потом сказала, взглянув в глаза Кантэну:
- Ты знаешь, какая я осторожная и благоразумная. И ты знаешь, какой у меня нюх и глаза… Я вижу, я чувствую, что мне необходимо здесь остаться.
- Почему, из-за названия Роборэй?
- Из-за названия и по другим причинам. Я боюсь, что мне придется действовать, даже решиться на довольно опасные и неожиданные вещи.
Кантэн смотрел на нее во все глаза.
- Я ничего не понимаю, - сказал он наконец. - Объясни, пожалуйста.
- Ничего особенного. Человек, которого я прихлопнула в яме, гостит в замке.
- Что ты!.. Здесь… Ты его видела? Он привел жандармов?
Доротея улыбнулась.
- Покамест нет. Но все может быть. Куда ты спрятал серьги?
- Я положил их на дно большой корзины, в картонную коробочку с сургучной печатью.
- Хорошо. Как только мы кончим представление, ты отнесешь их туда, в кусты рододендронов, между решеткой сада и каретным сараем.
- Разве хватились серег?
- Нет еще. По-видимому, ты попал в будуар графини. Я перезнакомилась с горничными и долго говорила с ними. Про кражу ничего не слышно. Стой, - прервала себя Доротея. - Посмотри: кажется, к тиру подошли хозяева. Верно, эта красивая блондинка - графиня.
- Да, я ее сразу узнал.
- Прислуга ее очень хвалит. Говорят, что она - добрая и доступная. Зато графу ото всех достается: все считают его несимпатичным человеком.
Кантэн тревожно вглядывался в группу у тира и спросил:
- Там трое мужчин. Который муж графини?
- Важный, полный, в сером костюме. Смотри, смотри, он взял ружье. А те двое, кажется, родственники. Высокий с бородой, в роговых очках живет здесь целый месяц, а молодой в бархатной куртке и гетрах приехал вчера.
- Странно: они смотрят на тебя как на знакомую.
- Потому что я говорила с ними. Старый даже пробовал за мной ухаживать.
Кантэн вспыхнул и собирался что-то выпалить, но Доротея быстро его укротила.
- Тише. Побереги силы. Борьба начинается. Подойдем к ним поближе.
Вокруг тира собиралась толпа. Всем хотелось посмотреть, как стреляет хозяин замка, слывший хорошим стрелком. Он выпустил двенадцать пуль, и все они попали в картонный круг мишени. Раздались аплодисменты. Из ложной скромности граф протестовал:
- Оставьте, опыт неудачен. Ни одна не попала в центр.
- Нет навыка, - сказал кто-то за его спиной.
Доротея успела пробраться к самому стрелку и сказала это с таким видом знатока, что все невольно улыбнулись. Бородатый господин в очках представил ее графу и графине:
- Мадемуазель Доротея, директриса цирка…
Доротея поклонилась. Граф, покровительственно улыбаясь, спросил ее:
- Вы критикуете меня как директриса цирка?
- Нет, как любительница.
- А… Разве вы тоже стреляете?
- Иногда.
- В крупную цель?
- Нет, в мелкую. Например, в брошенную монетку.
- И без промаха?
- Разумеется.
- Но, несомненно, пользуетесь прекрасным оружием?
- Напротив. Хороший стрелок должен справляться с каким угодно. Даже с такой допотопной штукой, как эта.
Она взяла с прилавка какой-то старый, ржавый револьвер, зарядила его и прицелилась в картонный круг, в который стрелял де Шаньи.
Первая пуля попала в центр, вторая - на полсантиметра ниже, третья - в первую.
Граф был поражен.
- Это поразительно! Она даже не прицелилась толком. Что вы на это скажете, Эстрейхер?
Эстрейхер пришел в восхищенье:
- Неслыханно. Сказочно. Мадемуазель, вы можете составить себе состояние.
Доротея, не отвечая, выпустила еще три пули, потом бросила револьвер и громко объявила:
- Господа. Имею честь вам сообщить, что представление в моем цирке начинается. Кроме стрельбы в цель вы увидите танцы, вольтижировку, акробатику, фейерверк, бой быков, гонку автомобилей, крушение поезда, пантомиму и много других номеров. Мы начинаем.
Доротея преобразилась. С этой минуты она стала воплощением подвижности, изящества и веселья. Кантэн огородил перед фургоном круг, вбил в землю несколько колышков с кольцами и продел через них веревку. Для хозяев замка Кантэн расставил стулья, остальные разместились вокруг арены - кто на скамьях, кто на бочках или ящиках, а кто и просто стоя.
Первой вышла Доротея. Между двух невысоких столбов натянули канат. Она прыгала по канату, как мячик, ложилась на него, качаясь, точно в гамаке, снова вскакивала, бегала взад и вперед, кланялась во все стороны. Потом спрыгнула на землю и стала танцевать.
В ее танцах не было ничего затверженного. Казалось, что каждая поза, каждый жест - вдохновенная импровизация. Это не был танец одного настроения или народа. Тут были все нации и все темпераменты. Вот танцует англичанка из лондонских dansing girl. Вот огнеглазая испанка с кастаньетами. Она плавно скользила в русской, вихрем кружилась в камаринской и тут же превращалась в женщину из бара, танцующую тягучее сладострастное танго.
И как просто выходило все это: легкое, чуть уловимое движение, слегка подхваченная шаль или прикосновение к прическе - и вся она преображалась. Через край разливалась кипучая здоровая молодость, страсть становилась стыдливой, восторг сменялся застенчивой нежностью. И во всем и всегда она оставалась прекрасной.
Вместо музыки глухо рокочет барабан под палками Кастора и Поллукса. Молча смотрит зачарованная публика, восхищенная изменчивой пляской. Вот на арене - кокетливая, изнеженная дама, танцующая с веером жеманный менуэт. И кто она, эта волшебница? Ребенок? Женщина? И сколько лет ей: пятнадцать, двадцать или больше? Доротея остановилась. Раздались аплодисменты. А она мигом взобралась на фургон и повелительно крикнула публике:
- Тише! Капитан проснулся!
Позади козел была низкая, узкая корзина, похожая на будку. Доротея подняла крышку и спросила:
- Капитан Монфокон. Неужто вы до сих пор не проснулись? Да отвечайте, капитан! Публика ожидает.
Она сняла крышку, и оказалось, что это не будка, а уютная колыбелька, в которой сладко спал краснощекий бутуз лет шести-семи. Он сладко зевал и тянулся ручонками к Доротее. Доротея наклонилась к нему и нежно его расцеловала. Потом обернулась к Кантэну:
- Барон де Сен Кантэн. Будем продолжать программу. Сейчас выход капитана Монфокона. Приготовьтесь и дайте ему поесть.
Капитан Монфокон был комиком труппы. Он был одет в форму американского солдата, шитую на взрослого человека. Полы его френча волочились по земле, брюки были засучены до колен. Это было очень неудобно, и малыш не мог ступить ни шагу, чтобы не запутаться и не упасть, растянувшись во весь рост на земле. Комизм его выхода и таился в этих беспрерывных падениях и в бесстрастной серьезности, с какой малыш поднимался и снова падал.
Кантэн подал ему хлыст, ломоть хлеба, густо намазанный вареньем, и подвел Кривую Ворону. Капитан набил рот хлебом, измазав всю мордашку вареньем, взял хлыст и важно вывел коня на арену.
- Перемени ногу, - важно командовал он с набитым ртом.
- Танцуй польку. Так… По всему кругу. На дыбы. Теперь падеспань. Хорошо… Прекрасно…
Пегая одноглазая кобыла, возведенная на старости лет в чин цирковой лошади, понуро семенила по арене, совершенно не слушая команды капитана. Впрочем, капитан не смущался непослушанием лошади. Беспрестанно спотыкаясь и падая, снова поднимаясь и жадно уплетая свой завтрак, он все время оставался невозмутимым, и это взаимное равнодушие старой лошади и маленького карапуза было так забавно, что даже Доротея звонко хохотала, заражая зрителей своим непритворным весельем.
- Прекрасно, господин капитан, - подбодряла она ребенка. - Великолепно, а теперь мы исполним драму "Похищение цыганки". Барон де Сен Кантэн исполнит роль гнусного похитителя.
"Гнусный похититель" с диким ревом бросился на Доротею, схватил ее, перекинул через седло, вскочил на коня. Невозмутимая кобыла так же медленно и понуро семенила по арене. Но Кантэн изображал лицом и позой бешено скачущего всадника. Припав к седлу, он исступленно кричал:
- Галопом! Карьером! Погоня!
А капитан все так же невозмутимо вытащил из-за пояса игрушечный пистолетик и выстрелил в "Гнусного похитителя". Кантэн кубарем скатился с седла, а освобожденная цыганка подбежала к своему избавителю и крепко расцеловала его в обе щеки.
Потом Кантэн показывал партерную гимнастику. Были и другие номера, в которых участвовали Кастор и Поллукс. Все было мило, весело, остроумно.
- Капитан Монфокон, возьмите шляпу, произведите в публике сбор. А вы, Кастор и Поллукс, - командовала Доротея, - бейте громче в барабан, чтобы заглушить звон золота, падающего в шляпу.
Капитан с огромной шляпой обошел публику, бросавшую ему медь и смятые кредитки. Потом Доротея вскочила на крышу фургона и произнесла прощальную речь:
- Благодарю вас, господа. С искренним сожалением покидаем мы ваше гостеприимное местечко. Но прежде чем уехать, мы считаем долгом сообщить почтеннейшей публике, что мадемуазель Доротея (она церемонно поклонилась при этом) не только директриса цирка и первоклассная артистка. Она обладает редким даром ясновидения и чтения чужих мыслей. По линиям руки, на картах, по почерку, звездам и кофейной гуще она открывает все сокровенное. Она рассеивает тьму, она разгадывает тайны и загадки. С помощью своей волшебной палочки она в покинутых развалинах, под камнями старинных замков, в заброшенных колодцах и подземельях отыскивает давным-давно запрятанные клады, о существовании которых не знает никто. Кто ищет их - тому она поможет.
Окончив речь, Доротея спустилась на землю. Мальчики уже укладывали вещи. Кантэн подошел к ней и зашептал испуганно:
- За нами следят. Жандармы не спускают с цирка глаз.
- Разве ты не слыхал моей речи!
- А что?
- А то, что к нам придут за советом, к "Доротее Ясновидящей". А вот и клиенты: бородатый и тот, другой, в бархатной куртке.
Бородач был восхищен. Он рассыпался перед Доротеей в любезностях, потом представился ей:
- Максим Эстрейхер. - И представил своего друга: - Рауль Дювернуа.
Затем оба молодых человека пригласили Доротею от имени графини де Шаньи пожаловать в замок на чашку чаю.
- Вы просите меня одну? - лукаво спросила Доротея.
- Конечно, нет, - возразил Рауль Дювернуа с вежливым, почти изысканным поклоном. - Моя кузина будет рада видеть и ваших юных товарищей. Надеюсь, вы нам не откажете.
Доротея пообещала быть, только переоденется и приведет себя в порядок.
- Нет-нет, не переодевайтесь, - просил Эстрейхер. - Приходите так, в этом костюме. Он вам очень к лицу, а главное - ничего не скрывает и подчеркивает грацию и красоту вашей фигуры.
Доротея покраснела и сухо отрезала:
- Я не люблю комплиментов.
- Помилуйте. Разве это комплименты, - возразил Эстрейхер, не скрывая иронии. - Это только должная дань вашей красоте.
Когда молодые люди удалились, Доротея пальцем поманила Кантэна и сказала, смотря им вслед:
- Будь осторожен с бородатым.
- Почему?
- Он хотел подстрелить тебя сегодня утром.
Кантэн чуть не упал в обморок.
- Не может быть. Ты не ошиблась? - лепетал он со страхом.
- Нет. Та же походка и так же волочит левую ногу.
- Неужто он узнал меня?
- Может быть. Увидев твои прыжки на арене, он, верно, вспомнил того дьявола, который утром лазил по канату. А от тебя перешел ко мне и догадался, что это я хватила его камнем по черепу. Я вижу по его глазам, что он все понял. Какая гнусная у него манера лезть с пошлостями и при этом насмешливо улыбаться.
Кантэн вспылил.
- И ты еще хочешь оставаться! Ты смеешь еще оставаться!
- Смею.
- Несмотря на бородатого?
- Ведь он понял, что я разгадала.
- Чего же ты хочешь?
- Хочу погадать им и заинтриговать их.
- Зачем?
- Чтобы заставить проболтаться.
Кантэн был окончательно сбит с толку.
- О чем же?
- О том, что меня интересует.
- А если обнаружится кража? Если нас потащат на допрос?
Терпение Доротеи лопнуло.
- Если ты такой трус, возьми у капитана деревянное ружье и стань на караул у фургона. А когда появятся жандармы - пали в них пробками. Понял?
Доротея быстро привела себя в порядок и пошла в замок. Рядом с нею шагал долговязый Кантэн и рассказывал все подробности своего ночного приключения. Сзади шли Кастор и Поллукс, а за ними - капитан, тащивший игрушечную повозочку, нагруженную его незатейливыми игрушками.
Приняли их в главной гостиной замка. Прислуга сказала правду: графиня была славная, сердечная женщина. Она ласково угощала мальчиков сладостями и была очень мила с Доротеей.
Доротея совсем не казалась смущенной. В гостиной она держала себя скромно, но так же непринужденно, как и в фургоне. Она даже не нарядилась, только поверх своего скромного платья набросила черную шелковую шаль и перехватила ее поясом. Приличные, полные достоинства манеры, умный выразительный взгляд, литературные обороты, в которые только изредка вкрадывались народные словечки, веселая подвижность - все восхищало графиню и ее мужа.
- Не вы одна, я тоже могу предсказывать, - заявил Эстрейхер. - По крайней мере, за ваше будущее я ручаюсь. Я уверен, мадемуазель Доротея, что вас ждут слава и богатство. И если бы вам захотелось попасть в Париж, я бы с радостью согласился руководить вами… У меня есть связи, и я гарантирую вам блестящую карьеру.
Она покачала головой.
- Мерси. Мне ничего не нужно.
- Может быть, я вам неприятен?
- Вы мне ни неприятны, ни приятны. Я просто вас не знаю, вот и все.
- Жаль. Если бы вы знали меня - вы бы мне верили.
- Сомневаюсь.
- Почему?
Она взяла его руку и стала рассматривать линии.
- Распутство. Жажда наживы. Совести нет.
- О!.. Я протестую. У меня? Нет совести?..
- Это показывает ваша рука.
- А что говорит моя рука о моем будущем? Ждет ли меня удача?
- Нет.
- Как… Я никогда не разбогатею?
- Боюсь, что нет.
- Черт побери! А когда я умру?
- Скоро.
- Вот как. И долго буду болеть?
- Нет. Всего несколько секунд.
- Значит, я погибну от несчастного случая?
- Да.
- Каким образом?
Доротея провела пальцем по какой-то линии ладони.
- Посмотрите, - сказала она. - Видите эту линию у основания указательного пальца?
- Вижу. А что это значит?
- Виселица.
Все расхохотались. Эстрейхер представился, будто его очень забавляет хиромантия, а граф Октав захлопал в ладоши.
- Браво, браво. Уж если вы предсказали этому развратнику петлю, значит, вы настоящая ясновидящая, и я больше не стану колебаться. - Он переглянулся с женой и продолжал: - Да-да, не стану колебаться и прямо скажу…
- Причину, из-за которой вы пригласили меня в гости, - подхватила Доротея.
- Что вы, - возразил граф, чуть-чуть смутившись. - Мы пригласили вас потому, что хотели иметь удовольствие побеседовать с вами.
- И испытать мои способности ясновидящей.
- Ну да, - вмешалась графиня. - Ваша прощальная речь нас заинтриговала. Признаюсь, мы не верим во всякие волшебства, но мы хотим задать вам несколько вопросов, так сказать, из пустого, несерьезного любопытства.
- Хорошо. Раз вы не верите в мои способности - не будем говорить об этом. А я все-таки удовлетворю ваше любопытство.
Графиня удивленно подняла ресницы.
- Каким образом?
- Отвечая на ваши вопросы.
- Под гипнозом?