Он достал пачку сигарет, предложил приятелю и закурил сам, пытаясь спастись от запахов, источаемых мусорным могильником.
- Значит, совсем стало с людьми туго?.. - из-под бровей глянул на полковника Георгий Павлович, доставая из внутреннего кармана пиджака плоскую фляжку.
- Не то слово, Жорж! Ты же знаешь, сколько нужно времени, чтобы вырастить приличного профессионала. А ведь бандиты в горах тоже не сидят без дела - уровень их подготовки возрос многократно! Это уже не те, кого можно было брать голыми руками в первую компанию. В "Шторме" осталось два капитана: один здесь, другой в Ханкале - третий срок без передыху мается. Ну, парочка надежных прапорщиков-снайперов. Вот и все мои кадры на сегодняшний день. Остальные - сплошь зеленый молодняк, который минимум год за ручку водить надо, а не в горы посылать…
- Да-а… Времена настали!.. А Костя Яровой?
- Что Костя!? Ему перебитые берцовые кости сращивают. Еще не известно, сможет ли нормально ходить…
Отвинтив крошечную пробку, Георгий молча протянул емкость другу. Тот глотнул обжигающего, чистого спирта, по давней традиции "Шторма" сделал несколько затяжек табачным дымом вместо закуски и вернул фляжку. Затем, то ли с сожалением, то ли с порицанием наблюдая, как Извольский до конца осушил плоскую посудину, внезапно остановился посреди асфальтовой дорожки и схватил его за руку…
- Слушай, Жорж!.. Возвращайся к нам! - с какой-то неистовой мольбой и отчаянием в голосе попросил он. - Ты же моложе меня и… как ты можешь спокойно работать здесь - в этом зловонии и по колено в дерьме!? Ты же здоровый, умный мужик, а главное настоящий профессионал, каких в нашей стране раз-два и обчелся. Ну, Георгий!.. Неужели не понимаешь, что тут ты не у дел и совершенно не на своем месте!? Соглашайся, пока не опустился до последней черты!.. Снова оформим тебя заместителем, восстановим звание…
Но тот устало прервал монолог приятеля:
- Набегался я, Дима. Да и чтобы возвратиться в строй, не меньше того же года потребуется - забыл уж я все. И к спирту, как видишь, пристрастился - спасу нет. Сопьюсь, похоже, скоро…
Он виновато кивнул на пустую фляжку, что все еще покоилась в ладони…
- Ерунда! - с жаром возразил Дмитрий Николаевич. - Твой опыт не пропьешь и не забудешь! Ты бы смог спасти еще кучу жизней…
- Нет, Диман, уволь, - уже тверже изрек подполковник в отставке. - И бабы мои опять взвоют - привыкли к еженедельным денежным вливаниям.
Шеф "Шторма" насмешливо покивал и вздохнул, с сожалением сознавая - друга не переубедить. Выбросив окурок, помолчал, потом приличия ради, спросил о домочадцах:
- Как твои-то поживают?
- А чего с ними станется?.. Вот сегодня с получкой домой приеду, так, небось, с утра дожидаются. А в другие дни и ужин сготовить забывают…
Маслов знал о давних семейных неурядицах приятеля, посему не стал бередить больной темы. Поболтав еще минут десять, засобирался и стал прощаться…
- Бывай, Георгий. Рад был тебя повидать.
Тот ответил крепким рукопожатием, отчего-то избегая встречаться с Дмитрием взглядом.
- Не забывай. Звони, а лучше появляйся, - грустно молвил Извольский.
- Заеду как-нибудь. А ты… если вдруг надумаешь вернуться… Одним словом, мы все будем тебе рады. Бывай…
Полковник быстро двинулся к автомобилю, уселся на переднее сиденье рядом с водителем и захлопнул дверцу. А ветеран спецназа еще долго стоял у дороги, провожая печальным взором черную "Волгу", потом поморщился от ставшей привычной ужасной вони, запихнул фляжку в карман, зло сплюнул и, понурив голову, поплелся на территорию нынешней вотчины…
А ближе к вечеру местная братия затеяла праздник. Каждый уважающий себя бомж в обязательном порядке отмечал в году четыре даты: Новый Год, День защитника Отечества, Международный женский день и день собственного рождения. Так вот сегодня одним из пожилых представителей лиц, не имевших приписки, справлялся шестидесятилетний юбилей. Справлялся с грандиозным размахом и царской щедростью - импровизированный стол ломился от дорого спиртного и не менее дорогих и изысканных деликатесов на закуску. Сервировка мало отличалась от того, что предлагается в банкетных залах какого-нибудь "Метрополя" или "Националя", ибо контингент бездомных, обитающих на городских свалках, вовсе не относился к разряду нищих, как наивно полагало большинство граждан страны. По крайней мере, наисвежайшие продукты закупались бродягами в самых респектабельных супермаркетах, а не разыскивались среди гор перепревшего мусора…
- Палыч, занимай почетное место во главе стола, - пробасил дед с клочковатой бородой и в футболке с размашистой надписью на груди "BAD BOY". - Минут через десять начнем.
Жорж прохаживался возле разбитого в центре свалки "бивака", заложив руки за спину и вспоминая сегодняшнюю встречу с Масловым. Угрюмо кивнув старику, спросил:
- Чужаков сегодня не было?
- Нет, не видали… Чай, непременно бы доложили - зачем нам конкуренты?..
"Конечно, доложили бы, - подумал он, всматриваясь в дальний конец свалки. - Им не нужны залетные, вороватые личности, отбирающие хлеб насущный…" Но спросил он об этом потому, что уже несколько минут наблюдал какое-то странное движение, происходящее метрах в пятистах - за огромной кучей мусора, что должна была ни сегодня-завтра исчезнуть под ножами бульдозеров. Ему показалось, будто какие-то тени в сумерках тихой безветренной белой ночи проплыли от бетонного ограждения, и пропали за огромным бугром.
- Я отойду ненадолго, - бросил он чумазым подопечным, бестолково толпящимся у длинного рекламного плаката, что обычно вешают на столбах поперек улицы, а бомжи, как правило, используют на помойках вместо стола и скатерти. - Начинайте без меня…
Пока он пробирался до того места, где издали узрел непонятные фигуры, небо окончательно потемнело и приобрело устойчивый фиолетовый оттенок. Жорж трижды пожалел, что не взял фонаря, потому как трижды проваливался левой ногой в какие-то дыры, а правой постоянно цеплялся за всяческие торчащие из мусорных недр предметы. Приблизившись после продолжительного блуждания меж небольших возвышенностей к последней, огромной горе, за которой расстилалось до самой границы свалки обширное плоское поле, утрамбованное гусеницами тракторов, он осторожно стал обходить ее сбоку, пока не замер - в тридцати метрах творилось нечто странное…
Двое мужчин, кажется, стояли на коленях. Георгий Павлович скорее догадался, нежели разглядел, что руки их были связаны за спинами. Несчастных бедолаг окружало полукольцом четверо парней в темной одежде…
- Так вот, как это происходит!.. - прошептал подполковник, припоминая неоднократные и боязливые доклады подопечных "кладоискателей" о страшных находках в пучине отходов. - Тихо приезжают поздним вечером со стороны леса - там полно дыр в ограждении; жертвы идут до места казни своим ходом. Потом по два выстрела в голову, трупы - в приямок; несколько лопат прелого гнилья сверху и прощай навеки… Какой оперативник отважится разыскивать пропавших людей здесь, где ни один нормальный человек с непривычки и получаса не выдержит? А случайный люд, изредка натыкающийся на останки, никогда не побежит заявлять об этом. Все до безобразия просто…
Тем временем до слуха Извольского донесся приглушенный хлопок - один из стоявших на коленях тут же, как подкошенный рухнул вперед, ткнувшись носом в черную жижу. Другой тихо завыл, мешая протяжный звук с торопливыми мольбами о пощаде. Жуткий, предсмертный монолог этот был прерван вторым хлопком…
Бывший спецназовец брезгливо повел плечами и собирался было ретироваться восвояси так же незаметно, как и прибыл, да не успел сделать и четверти оборота, как в печень уперлось нечто твердое…
- Стоять, дядя, - тихо прогнусавил чей-то моложавый голос. - Дернешься - пристрелю.
"Этого, блин, мне еще не хватало!" - мысленно выругался подполковник.
- А ну, вперед! - так же негромко скомандовал парень.
"Вперед" означало: к "лобному" месту. Хорошего это не сулило - молодчик, посланный остальной братвой понаблюдать за окружающей обстановкой, кажется, решил пустить случайного свидетеля в расход.
Палачи были заняты своим злодейским делом - только что прозвучал первый контрольный выстрел, вот-вот должен был раздаться второй. Георгию надлежало принять решение до того, как всей бандитской группе станет известно о существовании случайного свидетеля.
И он решился…
Оружием начинающего преступника спецназовец завладел легко и, можно сказать: непринужденно. Схватив запястье руки, сжимающей рукоятку пистолета, он в тот же миг без разворота двинул молодого человека локтем в голову. Не успев издать ни единого звука, тот от жуткого по силе удара отлетел назад и распластался на пестреющем в темноте мусоре. Стрелять в него было нельзя - даже хлопок, произведенный оружием с глушителем, толпа беспредельщиков непременно услышит. Потому здоровяк Жорж попросту навалился на сосунка сверху, основательно зажав мощной пятерней и рот, и нос. Через пару минут с ним было покончено…
После второго контрольного выстрела на месте казни слышались торопливые шорохи - палачи заметали следы расправы. Едва Извольский успел отделаться от стоявшего на стрёме братка, как кто-то окликнул:
- Арлекин!.. Где ты там? Подгребай сюда - уходим!..
Похоже, они прикопали трупы, и им оставалось лишь покинуть свалку. Подполковник поднялся и, слегка пригнувшись, быстро пошел прочь от последней горы отходов. Пройдя метров десять, вдруг остановился и швырнул в сторону мертвого бандита его оружие. "Ни к чему оно мне… Одному черту ведомо, сколько загубленных жизней за ним числится. Да и не собираюсь я ни с кем воевать - прошло мое время!.. - думал он, потихоньку приближаясь к гудящему рою основательно подпитых бомжей. - Надо бы только поспеть вовремя, словно никуда и не уходил…"
Но едва в голове промелькнула последняя и очень правильная мысль, как левая нога вновь куда-то провалилась.
- Да что за наказание сегодня бог послал!? - проворчал Георгий Павлович, пытаясь высвободить неудачливую конечность.
И без того видавший виды ботинок зацепился за острый конец толстой проволоки и ни в какую не желал подчиняться воле хозяина. Стоя на четвереньках, чертыхаясь и дергая всем телом, Жорж почуял вдруг резкую перемену в разнузданном и вольном поведении подчиненной "элиты". До рекламного плаката, исполнявшего роль скатерки, он не дошел совсем немного и громкая нетрезвая речь двух десятков мужчин и женщин, перемежавшаяся матом и прочими крепкими оборотами, отчетливо доносилась от "банкетного зала" все то время, пока "директор" отвоевывал у свалки свое имущество. Но внезапно гомон, песни и ругательства разом стихли…
Бывший заместитель командира "Шторма" перестал выкручивать и тянуть ногу и поднял голову… Примолкших босяков медленно обступали те самые бандюганы, около десяти минут назад приведших в исполнение чей-то жестокий приговор. В руке каждого тускло поблескивал в свете двух больших костров пистолет…
- Здорово, сливки общества!.. - весело поприветствовал хранителей свалки главарь. - Ну, кто мне ответит на пару вопросиков?
"Сливки" напряженно переглядывались…
- Тогда так порешим… Кто ответит, тому гарантирую жизнь, остальных просьба не обижаться, - подкорректировал тактику рослый молодой человек в короткой кожаной куртке и, почти не целясь, выстрелил в початую бутылку водки. Та, гулко звякнув, распалась на крупные составляющие, выплеснув содержимое на здоровенную букву рекламного слогана.
- А что вас интересует? - устремил на него преданный взгляд конопатый мужик с рыжей, давно не чесанной шевелюрой.
- Меня интересует: кого в данный момент среди вас нет? - перешел к делу предводитель.
Распластавшийся на отходах Жорж затаил дыхание…
- Так вроде все в сборе… - удивленно пожал плечами рыжий - самый трезвый из алкашей.
- Сёмки лысого нет! - выпалила беззубая дама, обводя толпу собутыльников взглядом человека, обладающего феноменальной памятью.
- Чё лепишь-то, дура!
- Очнулась, пьянь!..
- Вот курица… - зашикали на нее отовсюду.
- Ты пей, Таня, поменьше, - назидательно покачал сальными локонами рыжий. - Помер Сёмка-то… Третьего дня уж схоронили…
- Я жду, - останавливая балаган, повелительно напомнил о себе бандит.
- Так это, значится… - наморщил прокопченный лоб завсегдатай свалки.
Но его снова перебила просиявшая беззубая "красавица":
- Начальник наш отлучился - по нужде отошел. Сейчас, сказал, вернется.
- Ага, - удовлетворенно крякнул преступный элемент. - И давно отлучился?
- Минут этак…
Но с ориентацией во времени у нее тоже было не все в порядке.
Хмурые парни разом повернули головы в разные стороны, всматриваясь в сумерки белой ночи. Подполковник на всякий случай медленно пригнулся, мысленно проклиная и затеянный бездомным юбиляром праздник, и всю эту свалку с ее разборками, казнями, трупами и прочими антисоциальными формами бытия.
- Как зовут вашего шефа? - зловеще поинтересовался старший палач.
- Так это… Георгий Палыч…
- А фамилия?
- Извольский, - тут же подсказал кто-то, не до конца пропивший память.
- Адрес?
Вот с этим уже было сложнее. Жорж никого из здешнего "бомонда" к себе домой не приглашал и ни адреса, ни района проживания в редких разговорах "по душам" не упоминал. Аудитория немытых и нечесаных напряженно молчала…
Нашелся опять-таки рыжий, на ходу придумав спасительный вариант:
- Отдела кадров-то у нас нету, да вроде обмолвился он однажды, будто обитает где-то на Литейном…
- Ладно, - уразумел бесперспективность дальнейшего допроса главарь. Сунув пистолет за пояс и направляясь прочь с вонючего пристанища этого сброда, предупредил: - Не забывайте: кто мало говорит, тот долго живет…
Глава шестая
Ингушетия
В Рязани курсант Умаджиев штудировал учебники тактики и готовился командовать десантными подразделениями численностью вплоть до батальона. Учился неплохо, быстро и легко постигая материал от простейших азов до самых филигранных нюансов.
Вооруженный конфликт в Чечне разгорался с полной силой, однако юный выпускник легендарного училища, оставаясь мусульманином, не собирался воевать с собственным народом. Не планировал он также, едва примерив новенькую лейтенантскую форму, увольняться из Вооруженных сил - молодое тщеславие требовало продолжения службы, дальнейшего карьерного роста. Но… В первом же офицерском отпуске ему случайно, а может быть и нет, повстречался в родном Шатое Шамиль Татаев - дальний родственник по отцу, уже тогда заработавший громкую славу дерзкого и удачливого полевого командира.
- Ты получил прекрасную профессиональную подготовку - умеешь командовать взводом, ротой, батальоном… Не так ли? - вкрадчиво говорил тогда Шамиль, прогуливаясь с родственником по берегу Аргуна.
Это действительно было так, и Арсен настороженно кивал…
- Тогда в чем же дело, мой мальчик? Считай, что ты уже полевой командир - амир. А о дальнейшем карьерном росте не беспокойся - я все улажу, тебе ведь известно, насколько я близок к высшему руководству Ичкерии.
Слухи о высоком положении Татаева, равно как и о его связях давно облетели и весь их род, и Шатой, и немалый район в целом…
- А деньги, Арсен?.. Возможно ли назвать достойным жалование офицеров Российской армии?! - продолжал гнуть свою линию родственник. - Сумму наш амир получает приблизительно такую же, но только в долларах…
Однако самым действенным оказался другой его довод:
- Я отлично знаю, что ты никогда не станешь воевать против собственного народа, но пойми: ты, как грамотный профессионал, как отличный воин, как мусульманин, в конце концов, нужен здесь - в армии Ичкерии…
И прибыв в боевую часть, где Умаджиеву надлежало проходить дальнейшую службу, он без раздумий подал рапорт об увольнении в запас…
Его нынешний отряд скорее походил на отделение, не дотягивая по численности даже до взвода - завлекать в горы свежее пополнение с каждым годом становилось все сложнее и сложнее. Но и с этим малочисленным подразделением Арсену - осторожному и осмотрительному амиру, всякий раз удавалось победно заканчивать лихие, неожиданные и разящие наскоки на федералов…
Порученный ему блокпост на хорошо охраняемой трассе "Кавказ" находился на отшибе - поблизости ни городов, ни сел, ни прочих признаков цивилизации. Сигналом к атаке послужил взрыв основания ближайшей к посту придорожной бетонной опоры. Рухнув прямо на проезжую часть, массивный столб оборвал линию электропередачи, лишив небольшой гарнизон русских и освещения, и связи. Остальное было сделано в считанные мгновения - три пары воинов Аллаха закидали с разных направлений укрепленный периметр гранатами, три снайпера послали по десятку пуль в тех, кто с криками выбегал или выползал наружу, а остальные бойцы Умаджиева спокойно и беспрепятственно подбирались к прямоугольным бетонным блокам для окончательного захвата объекта.
Отряд Арсена понес минимальные потери - одного воина случайно зацепило осколком в нижнюю конечность, видимо, своей же собственной гранаты Ф-1, которую по строгим наставлениям надлежало бросать из укрытия. Но какие могут быть укрытия в стремительном наступлении?! Да и самого амира угораздило попасть под выстрел насмерть перепуганного федерала, палившего куда попало - пуля прошила мягкие ткани плеча и теперь тугая повязка едва сдерживала обильное кровотечение. Но разве могло это омрачить радость от безусловного успеха?!
Когда люди Умаджиева добили последнего русского, взоры воинов обратились на небольшую автомобильную стоянку, устроенную по соседству с укреплениями. Новенькие "Жигули" горели, вот-вот готовые взорваться, а далее стояли два почти не пострадавших автомобиля…
Тридцатилетний полевой командир восседал на переднем сиденье захваченной милицейской "Нивы", а за легковым вездеходом в сторону чечено-ингушской границы двигался бортовой КамАЗ. В кузове тряслись и смеялись довольные бойцы, у ног которых в изрядном количестве тряслись на ухабах трофеи: оружие, боеприпасы, продукты питания… На ворохе армейского полевого обмундирования лежал раненный в ногу боец…
Ингуши, принимавшие участие в акции чеченских бандитов, без лишнего шума разбрелись по родным селам. Чеченцы же, коим предстояло возвратиться в далекие горные базы, покидали поверженную Ингушетию с песнями, бравадой и откровенными насмешками в адрес спецслужб и федеральных войск "могучего" соседа - России. По ходу неспешного, вальяжного отхода они расстреливали пленных, глумились над раненными и изощренно добивали их…
Да, везение сопутствовало им в этой вылазке - спецслужбы и армейские подразделения, дислоцированные в Ингушетии, оказались абсолютно неготовыми к тщательно спланированной и организованной операции Вооруженных сил Ичкерии. Конечно, и местные ингуши здорово помогли, но основная - первая скрипка была, безусловно, их - чеченская…