Очнулся от холодной воды. Лежу на спине, напротив огромное знакомое туловище сержанта Степанова. Это он поливает меня водой из фляги. С трудом стараюсь приподняться. Боль неимоверная, кажется каждая клеточка тела воет от боли. Наконец отжался на локтях и пытаюсь удержать вертикально тяжелую голову. Рядом лежит Круглова, у нее черное лицо и закрытые глаза, кажется она умерла.
- Наташа… Наташа…
Дернулись губы, слава Богу, еще жива.
- Степанов, уходим. Сейчас они пойдут искать нас. Помоги встать.
По шевелящимся губам сержанта, понимаю, что он что то говорит, но я не слышу. Мощная рука схватила меня за руку и легко вздернула вверх. Я чуть не взвыл от боли. Земля непривычно качается и никак не хочет застыть… А тут еще сержант пихает мне в руки автомат и как нянька, застегивает на животе ремень с подсумками, ножом и гранатами. Я попытался сделать шаг и чуть не упал от головокружения. Степанов ловко подхватил за локоть. Он подтащил меня к ближайшему дереву, опер о него, а сам выдернул нож и вырубил из росшего рядом молодой сосенки, корявую палку и протягивает мне. Потом жестом просит, чтобы я сдвинулся с места. Теперь шаг сделан более удачно, хотя я скрипел зубами, стараясь вытерпеть боль.
- Пошли, сержант, на север.
Степанов вернулся к Кругловой. Легко поднял ее на левое плечо, на правое устроил свое оружие, снайперскую винтовку и рюкзак. Теперь эта глыба идет впереди меня, а я плетусь за ней, охая и постанывая на неровностях дороги. Сколько мы так брели, не знаю, но отдыхали часто и наконец, когда стали наступать сумерки, свалились между корнями ели.
Утром я почувствовал себя полегче. Когда проснулся, то убедился, что могу шевелится. Круглова лежит рядом, шевеля темно синими губами. Степанов дремлет, сидя прислонился к стволу ели, зажав наготове в руках оружие.
- Сержант, уходим.
Он открывает глаза и кивает головой. Опять я не слышу, что он говорит.
- Я ничего не слышу, - говорю ему.
Степанов берет мою палку и царапает землю: "Куда?"
- К ближайшему блок посту, на дороге на Гудермес.
Степанов выдергивает из кармана рюкзака карту, разворачивает ее и сует мне под нос. Его грязный ноготь упирается на черную ниточку на зеленом фоне.
- Да, сюда.
Он прячет карту в карман и начинает собираться. Круглова опять очутилась у него на плече, а с другой стороны разместилось оружие и рюкзак. Весь день мы медленно пробирались по лесистым тропам. Я совсем выдохся и как только солнце стало уходить за верхушки деревьев, упал на землю.
- Сержант, я уже не могу.
Тот кивает головой. Скидывает с плеч ношу и садится рядом.
К блок посту мы приблизились на следующий день. Перед нами поле, за которым живет и пульсирует дорога. Огромные глыбы бетона устроены на перекрестке, за ними видны крыши домов
- Сержант, надо, как то предупредить наших. Поле, наверно заминировано, а солдаты на блок постах, так запуганы, что любого человека из леса пристрелят, даже не спросив, кто он.
Мой помощник кивает головой, потом, найдя сучок пишет мне на земле: " Я пройду к ним ночью, утром вас подберем."
- Добро.
Я прижимаюсь щекой к хвое и жду, когда исчезнет очередной приступ боли в руке.
Сержант уполз в час ночи. Утром я почувствовал, как заколебалась земля, приподнял голову. Вдоль кромки поля в нашем направлении двигалось два БТР. У моей головы застыли два огромных колеса и несколько ног очутились рядом. Улыбающаяся рожа сержанта Степанова глядела на меня с брони.
Наконец-то, кругом цивильная обстановка. Я в палате госпиталя, здесь все стерильно, нормальная пища и молоденькие хихикающие сестры. У меня определили два перелома ребер, почти оторван палец на руке, это от дружественной пули Кругловой, когда она разбивала узел с веревками, трещина в кости все той же руки, кровавые пробки в ушах, многочисленные ушибы и содранная кожа по всему телу. Прежде всего врачи вычистили мне уши и, слава богу, я начал слышать.
Сам подполковник Лавров соизволил прийти ко мне. Он плюхнулся на стул, любезно подставленный санитарками, и как всегда хмыкнул.
- Хорош, нечего сказать. Наделал шуму на всю Чечню и теперь прячется в полевом госпитале. Ладно, шучу. Расскажи-ка мне, сынок, что ты там такое наделал?
- Я бы написал рапорт, но… не могу, через месяц нацарапаю, что-нибудь.
- Рапорт потом. Я сам кое-что напишу.
Подполковник вытащил из папки лист бумаги, из кармана авторучку и приготовился.
- Ну давай, только поподробней.
И я начал.
Только через три часа подполковник освободил меня от многочисленных вопросов. Он откинулся на спинку стула, собрал исписанные бумажки и положил в карман.
- Я был у твой снайперши. Сержант Круглова, кажется.
- Как она?
- Все в порядке. Жить будет, рана, хоть и опасная, но молода очень, заживет.
- Ну и слава Богу.
- Так вот, она мне рассказала об этом походе все, да не так, как представил ты.
- Выходит, что я врал?
- Да нет, почти все правильно, за исключением одного момента. Она утверждает, что ты нарочно упустил Симакова, чтобы попасть в плен к бандитам.
- Что за чушь?
- Не совсем, ведь Сагдалаева можно было вычислить, когда он становится палачом. Так?
- Так.
- Вот она и утверждает, что ты специально попал в плен, чтобы вытащить Сагдалаева на себя. Кроме того, это девушка говорит, что этот план ты с ней обговаривал при сержанте Степанове. Сержант Круглова считает, что приказ для тебя святыня и ты, ради этого, полез в петлю. Теперь ты у нее самый невероятный герой и кумир.
- А вы сами как думаете? Неужели поверите ей?
- Поверю. Знаю твою натуру, поверю. Сержант Степанов тоже подтверждает, что она сказала, сержант уверен, что он и сержант Круглова выполняли часть плана задуманные тобой. Так что, давай не будем врать, я вынужден изменить часть твоих показаний в их пользу.
- О…
Я чуть не завыл. Эта Наташка, что она наделала. Теперь жди расправы от спец служб. Подполковник поднял руку.
- Спокойно, я понимаю, у тебя все болит, ты устал, так что пора уходить. До встречи, капитан.
- Я старший лейтенант.
- Тебе досрочно присвоили звание капитана.
- Служу…
- Вот и служи, - прервал Лавров меня.
Он встал, отдал мне честь и ушел.
В палате стали появляться и другие гости. На следующий день, два бравых офицера представились от ФСБ и долго мучили меня по поводу Симакова. Позже явился командир разведки дивизии и его помощники, эти интересовались всеми деталями операции. А однажды, пришел даже заместитель командира моей части. Этого совсем не волновали наши боевые действия, кроме отчета об оставленном в лесах оружии и имуществе.
Наконец, свои тридцать дней, я отлежал в госпитале и меня выписали в часть. Первым делом, я зашел представиться в штаб и в коридоре неожиданно столкнулся с подполковником Лавровым.
- А…, Комаров, выписали значит. Ну-ка зайдем ко мне.
- Я только что из госпиталя.
- Знаю. Идем, идем. Не беспокойся, попьем чайку, поговорим. Сложных задач тебе не обещаю, отдохни немного. После такого похода у тебя остались кожа да кости. Так что, нарасти немного жирок.
Он обхватил меня за плечи и дружески повел к своему кабинету.
Мы пьем горячий чай с кусочками сахара и подполковник забавляет меня разговором.
- Ты сам то понимаешь, что ты сделал своим рейдом по лесам Чечни?
- Обыкновенный рейд.
- Обыкновенный? Нет дружок, не обыкновенный. Убито два крупных полевых командира, более десятка бандитов. Банда то после этого прекратила существовать. Пока ты болел, с десяток человек вышли из леса и сдались нам.
- Там было больше.
- Знаю. Эффект то какой. Все селения и поселки говорят об этом. И потом, все бандиты еще глубже попрятались в леса, а кое кто даже удрал в Грузию.
- Стреляла то, в основном Круглова. Это ее заслуга.
- Конечно, а придумал то все это ты.
- Чего? Неужели эта история с пленом, выглядит как героический поступок.
- Вот именно, ты ведь не сможешь отрицать, что когда ты бежал за Симаковым, мог бы убить его раньше. Мог, но не убил, добежал до ручья и только тут его прихлопнул. Значит, это был рассчитанный ход. Не всякий солдат или офицер в этой, нашей войне, смог бы это сделать, сдаться в плен, чтобы навести под прицел снайпера главаря банды. Командование части представило тебя к званию Героя.
Я отхлебнул чай и грустно покачал головой.
- А Круглову и Степанова представили к наградам?
- Представили. Особенно отметили снайпера. Чтобы стрелять, ей сержант Степанов вколол дозу обезболивающего, но к сожалению очень рано. Когда началась твоя казнь, прошло много времени и почти все рассосалось. После тринадцатого выстрела, она все же потеряла сознание.
Вот как, значит еще немного и меня бы точно пришили.
- Я пойду в казарму, товарищ подполковник. Разрешите.
- Давай иди. Приготовь парадную одежду, завтра приезжает командующий. Будет смотр.
Офицеры в казарме встретили возгласами приветствия и бутылкой спирта.
- Колька, вернулся? - хлопнул по плечу капитан Козлов. - Нам только что сообщили, что ты в штабе. Ну, мы тут и сообразили.
Со всех сторон здоровались знакомые и незнакомые парни.
- Ну ты, и чертяка, - прорвался ко мне майор Висленев, - выжил. Мне говорили, что ты был, как отбивная. Смотри-ка, на вид здоров и цел. Чтоб ты жил до ста лет и тебе всю жизнь везло. Правильно я говорю, ребята?
- Правильно, - послышалось со всех сторон.
- Стакан ему.
Меня тащат за импровизированный стол, где кой-какая закуска, стаканы и кружки.
- За новоявленного капитана Комарова. Ура, ребята.
Утром ужасно болит голова, немного перепил с друзьями. С трудом поднялся и стал приводить себя в порядок, чистится, бриться. В дверь постучали.
- Разрешите.
В комнатку вошла она… Круглова.
- Здравствуйте, товарищ капитан. Меня прислал прапорщик, предупредить, что в десять, построение на плацу.
- Наташа, как ты…?
Она улыбнулась.
- Залечили.
Я подошел к ней и обнял.
- Здравствуй, Наташа.
И тут девушка схватила мою голову руками и… мы поцеловались.
- Я тебя так ждала…
- Все, вернулся…
На плацу торжественное построение. Прибыл командующий со свитой и после непродолжительной речи, стал вручать ордена и медали отличившимся в Чеченской войне.
- Постановлением правительства, за боевые заслуги, звание Героя России присваивается капитану Комарову. Капитан Комаров, выйти из строя.
Я у трибуны и сам генерал прикрепляет мне орден на грудь.
- Поздравляю. Я просмотрел ваши бумаги и был поражен. Такой самоотдачи воинского долга, со времен Отечественной войны, еще не было.
- Служу России.
- Встаньте в строй.
Мне и Наташе представили отпуск для того, чтобы подправить здоровье.
Она, с уже набитыми чемоданами, ждет в моей комнатенке.
- Так ты куда отправляешься? - спрашиваю ее.
- У меня билет до Чупров. А ты куда?
- Махну к Черному морю, поваляюсь там на горячем песочке.
- Не может быть? Покажи билет и направление.
Я ничего не догадываюсь и протягиваю ей документы И тут она ловко выдернула из моих пальцев бумажки.
- Правильное решение. Чего я раньше не догадалась? Я поеду с тобой.
- А…
- Сейчас переправлю в канцелярии свое направление. Подожди меня здесь.
- Постой куда ты? Верни билет.
Но Наташа уже выскочила из комнаты.
Через пол часа она вернулась. Лицо сияет от счастья.
- Я все переделала, смотри. - Теперь у меня на руках два билета на один поезд. - Ты не доволен, что я еду с тобой?
- Я в шоке.
Она вплотную подошла ко мне и вдруг обняла за шею.
- Так теперь, ты будешь утверждать, что меня снесет от взрыва, как пушинку?
- Нет.
- А будешь убеждать, что женщины непригодны на войне?
- Нет.
- Тогда я тебя прощаю. Теперь поцелуй меня.