Наконец, они подошли к дверце, через которую проходили посетители, желающие осмотреть развалины. Она выходила на узкую дорогу, зажатую меж крепостной стеной и лесом - оттуда виднелись заброшенные карьеры. Господин Фийель нагнулся: в дорожной пыли виднелись следы шин с противобуксующим устройством. Раймонда и Виктор вспомнили, что после выстрела послышался шум мотора.
- А что, если раненому все же удалось присоединиться к своим товарищам? - предположил заместитель прокурора.
- Никак невозможно! - горячо возразил Виктор. - Я был здесь еще до того, как мадемуазель и Альбер потеряли его из виду.
- Однако в конце концов должен же он где-то находиться! Снаружи или внутри, одно из двух!
- Он здесь, - упрямо твердили слуги.
Следователь пожал плечами и понуро вернулся к замку. Да, радоваться нечему. Налицо кража, а ничего не украли, есть и задержанный, однако он сделался невидимым, плохое начало для следствия.
Поиски заняли довольно много времени, и господин де Жевр пригласил обоих блюстителей закона и журналистов отобедать в замке. Трапеза прошла в молчании, а затем господин Фийель снова принялся в гостиной допрашивать прислугу. Вскоре во дворе послышалось цоканье копыт, и появился жандарм, отправленный в Дьеп.
- Ну как, говорили ли вы со шляпником? - не сдержал нетерпения следователь.
- Фуражку продали шоферу.
- Шоферу?!
- Да, шофер остановил машину возле магазина и попросил для одного из седоков желтую кожаную шоферскую фуражку. Ему показали вот эту. Тот заплатил, даже не взглянув на размер, и уехал. Он очень спешил.
- Что у него была за машина?
- Четырехместный автомобиль.
- А когда было дело?
- Когда? Да сегодня утром же.
- Сегодня утром? Что вы такое мелете?
- Фуражку купили сегодня утром.
- Это совершенно невозможно, поскольку ее еще ночью нашли в парке. Она ведь уже была у злоумышленника, значит, ее купили раньше.
- Сегодня утром. Так сказал шляпник.
На мгновение все растерялись. Изумленный следователь тщился разобраться во всем этом. Вдруг он подскочил, словно озаренный внезапной догадкой.
- Приведите шофера, который нас сюда утром привез!
Командир жандармов со своими подчиненными бегом бросились к конюшням, однако спустя несколько минут жандармский начальник появился один.
- А где же шофер?
- Ему накрыли на кухне, он пообедал, а потом…
- Что же потом?
- Сбежал.
- Вместе с машиной?
- Нет. Он заявил, что поедет навестить родственника в Увиле, и одолжил у конюха велосипед. Остались его пальто и шляпа.
- Не уехал же он с непокрытой головой?
- Он уехал в фуражке, которая была у него в кармане пальто.
- В фуражке?
- Да, похоже, в фуражке из желтой кожи.
- Из желтой кожи? Не может быть, вот же она.
- Вы правы, господин следователь, но у него была такая же.
Заместитель прокурора саркастически захихикал…
- Ах, как забавно! Как мило… целых две фуражки… Одна, настоящая, единственная наша улика, уплывает на голове мнимого шофера! А вторая, бутафорская, оказывается у вас в руках. Здорово же он нас провел, этот малый.
- Догнать его! Привезти назад! - крикнул господин Фийель. - Капрал Кевийон, двоих людей за ним, галопом!
- Он уже далеко, - заметил заместитель прокурора.
- Как бы далеко он ни был, придется уж нам его изловить.
- Надеюсь на это, хотя убежден, господин следователь, что нам все же следует сосредоточить основные усилия здесь. Извольте прочитать записочку, что я нашел в кармане пальто.
- Какого пальто?
- Пальто шофера.
И заместитель прокурора подал господину Фийелю сложенную вчетверо бумажку, где грубым почерком было написано карандашом: "Горе барышне, если она убила шефа".
Волнение возникло среди присутствующих.
- Ну вот и хорошо, нас предупредили, - пробормотал заместитель прокурора.
- Господин граф, - начал следователь, - умоляю вас, не беспокойтесь. И вы тоже, барышни. Угроза просто бессмысленная, поскольку здесь присутствуют блюстители порядка. Я лично отвечаю за вашу безопасность. Что касается вас, господа, - обратился он к журналистам, - я надеюсь на ваше молчание. Именно я разрешил вам присутствовать при расследовании, и было бы черной неблагодарностью…
Тут он осекся, пораженный внезапной догадкой, и, оглядев по очереди обоих молодых людей, приблизился к одному из них:
- В какой газете вы работаете?
- В "Журналь де Руан".
- У вас есть удостоверение личности?
- Вот, пожалуйста.
Документ был в порядке, ничего не скажешь. Господин Фийель обернулся ко второму репортеру.
- А вы, месье?
- Я?
- Да, я хотел бы узнать, в редакции какой газеты работаете вы?
- Да, Господи Боже мой, господин следователь, я пишу в разные газеты.
- Попрошу вас показать ваше удостоверение.
- У меня его нет.
- Ах так? Как же это…
- Чтобы получить удостоверение, нужно регулярно сотрудничать в газете.
- Ну и что же?
- А я пишу лишь время от времени, посылая репортажи то в одну, то в другую газету, их печатают… или не печатают, смотря по обстоятельствам.
- В таком случае, как ваше имя? Предъявите свои документы.
- Мое имя ничего не скажет вам. А что касается документов, у меня их тоже нет.
- У вас нет ни одной бумаги, подтверждающей вашу принадлежность к профессии журналиста!
- И профессии у меня еще нет.
- Да что же это такое, месье, - довольно резко вскричал следователь, - не можете же вы в конце концов надеяться сохранить инкогнито после того, как хитростью проникли сюда и были посвящены в секреты следствия!
- Хотел бы напомнить, господин следователь, что, когда я явился, вы меня ни о чем не спросили и, следовательно, мне не на что было отвечать. Кроме того, мне не показалось, что следствие ведется в секрете, поскольку здесь присутствовало много народу, в том числе даже один из преступников.
Он говорил очень тихо и чрезвычайно вежливо. Это был очень молодой человек довольно высокого роста. На нем были слишком короткие брюки и слишком узкий пиджак. Розовое, почти девичье лицо, высокий лоб с чубом взъерошенных волос, светлая неровная бородка - таков портрет незнакомца. Умные глаза его блестели, и, казалось, он ничуть не смущен, напротив, весело улыбался без всякого намека на иронию.
Господин Фийель враждебно, с вызовом глядел на него. Двое жандармов выступили вперед. Но молодой человек воскликнул со смехом:
- Господин следователь, совершенно ясно, что вы подозреваете меня как сообщника. Однако, будь это так, разве я не скрылся бы при удобном случае, как сделал мой дружок шофер?
- Вы, верно, надеялись…
- Любая надежда в этом смысле лишена основания. Подумайте сами, господин следователь, и вы поймете, что, следуя логике событий…
Господин Фийель взглянул ему прямо в глаза и сухо бросил:
- Хватит шутить! Ваше имя?
- Изидор Ботреле.
- Профессия?
- Ученик в классе риторики лицея Янсон-де-Сайи.
Не отводя взгляда, господин Фийель тем же тоном проговорил:
- Что вы тут мелете? Ученик риторики…
- В лицее Янсон, улица де ля Помп, дом…
- Ага! - разозлился господин Фийель. - Вам угодно насмехаться надо мной! Пора прекратить этот цирк!
- Не скрою, господин следователь, мне странно, что вы так удивляетесь. Что вы можете возразить против того, что я учусь в лицее Янсон? Вас смущает моя борода? Не беспокойтесь, она накладная.
Изидор Ботреле сорвал редкие колечки, что обрамляли его подбородок, и лицо его оказалось еще моложе, совсем розовым и правда лицом школьника. В веселой детской улыбке приоткрылись белые зубы.
- Ну, теперь поверили? Или нужны еще какие-нибудь доказательства? Вот, смотрите, это письма моего отца, они адресованы господину Изидору Ботреле, в лицей Янсон-де-Сайи.
Поверил ли, нет ли, господин Фийель явно не одобрял всей этой истории. Он спросил сердито:
- Что вы здесь делаете?
- Но… я учусь.
- Для этого есть лицеи, ваш, например.
- Вы забываете, господин следователь, что сегодня 23 апреля и у нас пасхальные каникулы.
- Ну и что?
- А то, что я могу делать в каникулы, что захочу.
- А как же ваш папа?
- Отец живет далеко, в Савойе, он-то как раз и посоветовал мне совершить небольшое путешествие к берегам Ла-Манша.
- Украсившись накладной бородой?
- О, это нет. Это была моя собственная идея. В лицее мы так много говорим о таинственных приключениях, все время читаем детективы и порой вот так преображаемся. Сами выдумываем страшные и запутанные дела. Вот я и решил развлечься и надел накладную бороду. Кроме того, это и пользу принесло. У меня был более взрослый вид, и вы приняли меня за парижского репортера. А я ведь только вчера, после довольно скучной недели пребывания здесь, познакомился с моим руанским коллегой, а сегодня утром, узнав о происшествии в Амбрюмези, он любезно предложил мне сопровождать его в замок, наняв для этой цели автомобиль на двоих.
Изидор Ботреле рассказывал все это с такой очаровательной, немного наивной простотой и искренностью, что даже господин Фийель, все еще немного сердясь, выслушал его с удовольствием.
Уже смягчившись, он поинтересовался:
- Ну и как, довольны вы своей вылазкой?
- Просто восхищен! Никогда еще не приходилось мне присутствовать при расследовании такого рода, да и дело небезынтересное.
- И сложное, и запутанное, как вы любите.
- Ведь это так увлекательно, господин следователь! Нет выше счастья, нежели сознание того, что загадочные события понемногу проясняются, цепляются одно за другое и выстраиваются в ряд в соответствии с истинным положением вещей.
- Истинное положение вещей, это вы уж хватили через край, молодой человек! Можно подумать, ключ к разгадке уже у вас в руках!
- О нет! - рассмеялся Ботреле. - Вот только… мне кажется, что здесь есть некоторые моменты, о которых я бы мог составить свое мнение, и еще кое-какие вещи, настолько явные, что сам собой напрашивается вывод…
- Ах, даже так! Очень и очень любопытно, наконец-то мы хоть что-нибудь узнаем. Потому что, к своему великому стыду, должен признать, что об этом деле мне неизвестно ничего.
- Просто у вас не было времени подумать, господин следователь. Главное - хорошенько поразмышлять. Очень редко случается, что сам факт не несет в себе разгадки. Не правда ли? Во всяком случае, я обнаружил нечто такое, что не вошло в протоколы.
- Чудесно! Остается только спросить у вас, какие именно вещи украли из гостиной?
- Я отвечу, что они мне известны.
- Браво! Этот господин более сведущ, чем сам хозяин дома! Господин де Жевр считает по-своему, а господин Ботреле - иначе. Видимо, отсутствуют книжный шкаф и статуя в человеческий рост, а мы и не заметили! Позвольте уж заодно и узнать имя убийцы!
- Отвечу также, что и оно не составляет для меня тайны.
Все так и подскочили. Заместитель прокурора и журналист подошли поближе. Господин де Жевр и обе девушки приготовились внимательно слушать под впечатлением спокойной уверенности, сквозившей в тоне Ботреле.
- Вы знаете имя убийцы?
- Да.
- А может быть, и место, где тот скрывается?
- Да.
Господин Фийель потирал руки:
- Вот так удача! Арестовав его, я прославлюсь на весь мир! И вы уже сейчас сможете сделать все эти потрясающие разоблачения?
- Да, могу сейчас. А лучше, если вы не имеете ничего против, через час или два, как только вы закончите свое расследование.
- Нет, только сейчас, молодой человек.
В этот момент Раймонда де Сен-Веран, с самого начала их разговора не спускавшая глаз с Изидора Ботреле, шагнула к господину Фийелю.
- Господин следователь…
- Что вам угодно, мадемуазель?
Она помедлила мгновение, не отводя взгляда от лица Ботреле, затем обратилась к господину Фийелю:
- Хотела бы просить вас выяснить у этого господина, что он делал вчера на дороге, ведущей к дверце в стене замка.
Заявление прозвучало как вызов. Изидор Ботреле казался озадаченным.
- Я, мадемуазель? Я? Вы видели меня вчера?
Раймонда, видимо, размышляла, все еще не спуская глаз с Ботреле, будто желая убедиться, что не ошиблась. В конце концов она не спеша проговорила:
- Вчера, в четыре часа пополудни, проходя по лесу, я увидела на нашей дороге молодого человека одного роста с господином Ботреле и с такой же бородой, как у него. Мне показалось, что он прячется от меня.
- Это был я?
- Не могу утверждать абсолютно точно, я не очень хорошо его запомнила. И все же… мне все же кажется… иначе как объяснить странное сходство…
Господин Фийель, похоже, был в растерянности. Один раз его уже обвели сегодня вокруг пальца, так что же, теперь предстоит попасться на удочку мнимого школьника?
- Что вы можете на это ответить, месье?
- Только то, что мадемуазель ошибается, и это мне очень легко доказать. Вчера в этот час я был в Веле.
- Придется доказать, придется. Во всяком случае, дело принимает иной оборот. Капрал, пусть кто-нибудь из ваших людей побудет с этим господином.
На лице Изидора Ботреле отразилась сильная досада.
- Все это займет много времени?
- Нужно собрать необходимую информацию о вас.
- Господин следователь, умоляю это сделать возможно быстрее и без излишней огласки…
- По какой такой причине?
- Мой отец стар. Мы с ним очень любим друг друга, и я не хотел бы причинять ему огорчения.
Слезы в голосе, просительный тон не понравились господину Фийелю. Это уже стало похоже на мелодраму. Тем не менее он пообещал:
- Сегодня же вечером… или, в крайнем случае, завтра я уже буду в курсе всего.
Время шло. Следователь вернулся к развалинам монастыря и, запретив пускать туда любопытных, терпеливо, методически, пядь за пядью, стал обследовать территорию, лично руководя поисками. К концу дня он не продвинулся в этом деле ни на шаг и, давая интервью целой армии репортеров, буквально наводнившей замок, заявил:
- Господа, все говорит за то, что раненый здесь, в пределах нашей досягаемости, однако на деле мы видим обратное. В итоге, по мнению вашего покорного слуги, он, должно быть, все же сбежал, и ловить его надо за стенами замка.
Тем не менее из соображений предосторожности он оставил, при содействии жандармского командира, охрану в парке и, обойдя в последний раз обе гостиные и другие помещения замка, собрав все необходимые документы, отбыл в Дьеп вместе с заместителем прокурора.
Настала ночь. Поскольку будуар должен был быть заперт, тело Жана Даваля перенесли в другую комнату. Возле него бодрствовали две крестьянки, их сменяли Раймонда и Сюзанна.
Внизу, под бдительным оком сельского полицейского, заботам которого его поручили, молодой Изидор Ботреле дремал на скамье в старинной молельне. А снаружи, у развалин и вдоль замковых стен, стояли на часах жандармы, фермер и дюжина крестьян.
Вплоть до одиннадцати часов вечера все оставалось спокойно, но в одиннадцать десять с противоположной стороны здания прозвучал выстрел.
- Тревога! - крикнул капрал. - Двоим оставаться здесь!.. Фосье и Леканю… Остальным бегом туда!
Жандармы гурьбой бросились вдоль замка с левой стороны. В темноте мелькнула чья-то тень. Внезапно раздался второй выстрел, подальше, у самых границ фермы. И как только они подбежали к ограде фруктового сада, справа от домика фермера показался язык пламени. В мгновение ока целый столб огня вырвался вверх, горела рига, доверху наполненная соломой.
- Ах, мерзавцы! - крикнул капрал. - Это они подожгли. Вперед, ребята, они не могли уйти далеко.
Но подул ветерок, языки пламени потянулись к жилому строению, и прежде всего пришлось гасить пожар. За что они и принялись с большим рвением, поскольку сам господин де Жевр, прибежав на место происшествия, пообещал им вознаграждение. Когда наконец опасность окончательно миновала и пожар был потушен, часы показывали около двух ночи. Бесполезно было даже начинать преследование.
- Ладно, займемся этим днем, - решил капрал, - они, без сомнения, оставили следы… Уж как-нибудь найдем их.
- Нелишне было бы заодно узнать причину поджога, - заметил господин де Жевр. - Какой смысл поджигать связки соломы?
- Пойдемте со мной, господин граф… может быть, удастся узнать причину.
Вместе они подошли к развалинам монастыря. Капрал позвал:
- Леканю! Фосье!
Его подчиненные уже отправились на поиски своих товарищей, оставшихся на посту. Наконец их обнаружили у маленькой дверцы. Оба, связанные, с кляпом во рту и с повязкой на глазах, лежали на земле.
- Господин граф, - тихо сказал капрал, пока их развязывали, - нас провели, как малых детей.
- В чем?
- Эти выстрелы… нападение… пожар - все это отвлекающие маневры, чтобы заставить нас всех бежать туда… А тем временем связали двоих наших людей и - дело сделано.
- Какое дело?
- Да освобождение же раненого!
- Черт побери, вы так думаете?
- Думаю ли я? Это истинная правда. Десять минут назад я как раз об этом и подумал. Ах какой же я дурак, что не догадался раньше! Мы бы их всех схватили.
Кевийон в приступе бешенства даже топнул ногой.
- Да как же это, тысяча чертей! Где они прошли? И откуда его забрали? Где он прятался, этот мерзавец? Ведь в конце концов мы весь день топтались здесь, не может же человек запрятаться в кустик, особенно если он ранен. Просто волшебство какое-то!
Однако капралу Кевийону предстояло удивляться еще и еще. На заре, когда зашли в молельню, служившую местом заключения молодого Ботреле, обнаружилось, что тот исчез. Вместо него, скорчившись на стуле, крепко спал сельский полицейский. Возле него стоял графин и два стакана. На дне одного из них можно было заметить немного белого порошка.
Вскоре было установлено, во-первых, что Ботреле подсыпал наркотик в стакан полицейского, во-вторых, что покинуть комнату он мог лишь через окно, расположенное на высоте двух метров пятидесяти сантиметров от земли, и в-третьих, что совсем уж забавно, - достать до окна можно, лишь взобравшись на спину охранника, что Ботреле и сделал.
II. Изидор Ботреле, ученик в классе риторики
Выдержки из "Гран Журналь":
"Ночное происшествие
Похищение доктора Делятра
Безумно смелая акция
Перед самым набором сегодняшнего номера нам принесли новость, достоверность которой мы не можем взять на себя смелость подтвердить, настолько невероятной кажется вся эта история. Поэтому печатаем статью со всеми возможными оговорками.
Вчера вечером знаменитый хирург доктор Делятр с супругой был в Комеди Франсез на спектакле "Эрнани". В начале третьего акта, то есть около десяти часов, дверь ложи, где он сидел, открылась, и появился господин в сопровождении двух других мужчин. Он склонился к господину Делятру и сказал достаточно громко, так что госпожа Делятр смогла расслышать:
- Доктор, миссия, которая мне поручена, одна из самых неприятных, и я был бы очень вам благодарен, если бы вы смогли мне ее облегчить.
- Кто вы такой, месье?