- Я не утверждаю, а только говорю. У нее сохранился еще сильный акцент.
- Вы прошли через большую комнату на первом этаже? - обратился к ней Мегрэ.
- Нет, я прошла через черный ход.
- Возле дома стояли машины?
- Я заметила только автомобиль мадам.
- А машина хозяина?
- Не обратила внимания.
- У вас не было привычки, вернувшись домой, пойти спросить, не нужно ли чего-нибудь вашим хозяевам?
- Нет. В вечерние часы мне не было дела до того, когда они приходят и уходят…
- Вы не слышали шума?
- Нет. Я бы сказала, если бы слышала.
- Вы сразу легли спать?
- Несколько минут занималась вечерним туалетом.
Мегрэ проворчал, обращаясь к Торрансу:
- Вызовите ее возлюбленного. Проверьте.
Карлотта неприязненным взглядом проводила комиссара до дверей.
В кабинете инспекторов он взял телефонную трубку:
- Будьте любезны, соедините меня с доктором Полем. Он, наверное, еще в институте судебной экспертизы… Если уже ушел, позвоните ему домой…
Пришлось довольно долго ждать:
- Это Мегрэ… Есть какие-нибудь новости?
Он машинально записывал то, что говорил судебный медик, хотя в этом не было необходимости, так как скоро он должен был получить подробный отчет.
Прежде всего убийца нанес рану в грудь, и этого оказалось достаточно, чтобы не больше чем через минуту наступила смерть.
Значит, убийца в бешенстве продолжал наносить удары уже истекающему кровью трупу.
Судебный врач сообщил, что в крови жертвы нашли такое количество алкоголя, которое показало, что жертва в тот момент, когда ей наносили удары, была пьяна.
Она не ужинала. В желудке не оказалось остатков не вполне переваренной пищи. В печени пострадавшей нашли довольно серьезные отклонения от нормы.
Что же касается времени, когда последовала смерть, то доктор Поль полагал, что убийство произошло между десятью часами вечера и часом ночи.
- Вы не можете сказать точнее?
- В данную минуту - нет. Еще одна подробность, которая, может быть, вас заинтересует. За несколько часов до смерти женщина имела половые сношения.
- Возможно ли, что это было за полчаса до смерти?
- Не исключено.
- А за десять минут?
- У меня нет научных данных, позволяющих мне ответить на ваш вопрос.
- Спасибо, доктор.
- А что он говорит?
- Кто он?
- Муж.
- Что он невиновен.
- И вы ему верите?
- Не знаю.
Зазвонил другой телефон. Один из инспекторов снял трубку и знаком показал Мегрэ, что просят его.
- Это вы, комиссар? Говорит Комелио. Допрос закончен?
- Несколько минут тому назад.
- Я хотел бы вас видеть.
- Сейчас иду.
Только он собрался уходить, как в кабинет с возбужденным видом вошел инспектор Бонфис.
- Я сейчас стучал к вам в кабинет, патрон… Я вернулся с улицы Лопер… Два часа провел там с мадам Сиран, кухаркой… Допрашивал ее и еще раз тщательно осмотрел дом… У меня есть новости…
- Какие?
- Жоссе признался?
- Нет.
- Он не говорил вам о кинжале?
- О каком кинжале?
- Мы с мадам Сиран осматривали комнату Жоссе, как вдруг я вижу, она что-то ищет и очень удивлена… Мне с трудом удалось выяснить у нее, в чем дело, потому что она, по-моему, симпатизировала хозяину, а о хозяйке была не очень высокого мнения. Но в конце концов мадам Сиран прошептала: "Немецкий кинжал!" Речь шла о немецком ноже, оружии десантных отрядов, который Жоссе мог хранить на память о войне…
Мегрэ это удивило.
- Разве Жоссе воевал в десантном отряде?
- Нет. Он вообще не воевал. Жоссе освобожден от воинской повинности по состоянию здоровья. Просто один служащий его фирмы, некий мсье Жюль, привез этот нож и подарил ему.
- Что он с ним делал?
- Ничего. Нож лежал на маленьком бюро в его комнате и, видимо, иногда служил для разрезания бумаги… Так вот, он исчез…
- И давно?
- Только сегодня. Мадам Сиран в этом не сомневается. Это она убирает комнаты хозяина, тогда как испанка ведает комнатой и вещами мадам Жоссе.
- Вы поискали как следует?
- Обшарил весь дом, сверху донизу, включая погреб и подвал.
Мегрэ чуть было не кинулся к себе в кабинет, чтобы спросить об этом у Жоссе, но сдержался. Прежде всего его ожидал судебный следователь, человек не очень-то покладистый. Кроме того, нужно было еще подумать.
Он дошел до застекленной двери, отделявшей помещение Сыскной полиции от Дворца правосудия, миновал несколько коридоров и, наконец, постучал в хорошо знакомую дверь.
- Садитесь, Мегрэ!
На столе лежали дневные газеты, пестревшие кричащими заголовками и фотографиями.
- Читали?
- Да.
- И он все же отрицает?
- Да.
- Но не может же он отрицать, что сцена на улице Коленкур происходила вчера, за несколько часов до убийства его жены?
- Он сам рассказал об этом.
- Он, конечно, утверждает, что это совпадение? Как всегда в таких случаях, Комелио вспылил, усы у него зашевелились.
- В восемь часов вечера отец застает его со своей двадцатилетней дочерью, которую Жоссе сделал своей любовницей. Они поспорили, и отец потребовал, чтобы Жоссе женился на ней.
Мегрэ устало вздохнул.
- Жоссе пообещал ему разойтись с женой.
- И жениться на его дочери?
- Да.
- Но для этого ему прежде всего пришлось бы отказаться от своего состояния и положения в обществе.
- Это не совсем так. Вот уже несколько лет, как Жоссе владеет третьей частью предприятия по производству медикаментов.
- Вы думаете, что его жена согласилась бы на развод?
- Я ничего не думаю, господин судебный следователь.
- Где он сейчас?
- У меня в кабинете. Мой инспектор печатает протокол допроса. Как только он закончит, Жоссе его прочтет и подпишет.
- А потом? Что вы собираетесь делать с Жоссе?
Комелио чувствовал, что комиссар чего-то не договаривает, и это выводило его из себя.
- Заранее могу сказать, что вы попросите оставить его на свободе, чтобы ваши инспектора могли установить за ним наблюдение в надежде, что так или иначе он себя выдаст.
- Нет, не собираюсь.
Это сбило судебного чиновника с толку.
- Вы считаете его виновным?
- Не знаю…
- Послушайте, Мегрэ… Ведь здесь все яснее ясного… Мне уже звонили по телефону несколько моих знакомых, которые хорошо знали Жоссе и его жену…
- Они настроены против него?
- Просто они всегда знали ему цену.
- Что они имеют в виду?
- Честолюбец, не слишком разборчивый в средствах, который воспользовался страстью Кристины… Но когда она начала стареть и увядать, он завел себе молодую любовницу и не колеблясь…
- Как только протокол будет отпечатан, я вам тут же его пришлю.
- А что это изменит?
- Я держу Жоссе у себя в кабинете. Вам решать.
- Никто, слышите, никто не поверит в его невиновность. Я, конечно, прочитаю ваш протокол перед тем, как подписать ордер на арест, но считайте, что с этой минуты я принял решение.
Комелио не нравилось, когда у комиссара бывало такое выражение лица. Когда Мегрэ уже выходил, он окликнул его:
- У вас есть какой-нибудь аргумент в пользу Жоссе?
Мегрэ предпочел промолчать. Никаких аргументов у него не было, если не считать уверений фармацевта, что он не убивал свою жену.
Быть может, и в самом деле все это было очень просто и очевидно?
Когда комиссар вошел к себе в кабинет, Жанвье жестом указал ему на Жоссе, заснувшего сидя на стуле.
- Можешь идти. Скажи Лапуэнту, что я у себя.
Мегрэ уселся на свое место и стал перебирать трубки, потом выбрал одну, и, пока он зажигал ее, Жоссе открыл глаза и молча посмотрел на комиссара.
- Вы хотите еще поспать?
- Нет. Простите меня. Вы уже давно вернулись?
- Несколько минут назад.
- Видели судебного следователя?
- Я пришел от него.
- Меня собираются арестовать?
- Думаю, что да.
- Это неизбежно?
- Знаете ли вы какого-нибудь хорошего адвоката?
- Среди наших друзей есть много адвокатов, но мне кажется, я предпочел бы обратиться к человеку совсем незнакомому.
- Скажите мне, Жоссе…
Тот вздрогнул, почувствовав, что сейчас услышит что-то неприятное.
- Что?
- Куда вы спрятали нож?
Жоссе несколько мгновений колебался.
- Виноват… Нужно было об этом рассказать…
- Вы пошли на мост Мирабо, чтобы бросить нож в Сену? Не так ли?
- А его нашли?
- Пока еще нет, но завтра утром этим займутся водолазы и, конечно, найдут.
Жоссе молчал.
- Вы убили Кристину?
- Нет.
- И все же вы не поленились дойти до моста Мирабо, чтобы бросить нож в Сену?
- Мне теперь никто не поверит. Даже вы.
Словами "даже вы" он выразил свое уважение к Мегрэ.
- Скажите мне правду.
- Это случилось, когда я вошел в комнату, чтобы поставить на место чемодан… Мне сразу бросился в глаза нож.
- На нем была кровь?
- Нет. Но в эту минуту я представил себе, что мне придется говорить в полиции. Я прекрасно понимал, что моя история покажется всем неправдоподобной… Хоть я и старался не смотреть на труп, то немногое, что я увидел, заставило меня подумать о ноже… И теперь, заметив лежащий на виду у меня на столе нож, я сразу подумал, что полиция может сопоставить…
- Ну, раз на нем не было крови!
- Если бы я убил и на ноже оставалась кровь, разве я не постарался бы ее вытереть? Я раздумывал об этом не больше, чем когда складывал вещи и решился ехать на аэродром… Нож в нескольких шагах от трупа показался мне страшной уликой, и я его унес. Наверное, о нем вспомнила Карлотта? Она меня ненавидела.
- Нет, мадам Сиран.
- Это меня немного удивляет… Впрочем, в моем положении следует всего ожидать… Теперь я ни на кого не могу рассчитывать…
В кабинет вошел Лапуэнт и положил на стол комиссару отпечатанный на машинке протокол. Мегрэ протянул первый экземпляр Жоссе, а сам стал просматривать копию.
- Договоришься на завтрашнее утро с водолазом… Пусть начнет работу на рассвете, в районе моста Мирабо…
Через час фотографы могли, наконец, запечатлеть Адриена Жоссе, выходившего из кабинета комиссара. Он был в наручниках. На этом настоял Комелио. Судебный следователь предвидел, какой эффект это произведет на репортеров и фотографов.
Глава 5
Упорное молчание доктора Лиорана
Кое-какие подробности этого дела глубже других запечатлелись в памяти Мегрэ, и несколько лет спустя он с такой же остротой, как если бы это было воспоминание детства, ощущал вкус и аромат ливня, под который он попал на улице Коленкур.
Наступал вечер, и когда в половине седьмого начался дождь, ярко-красное солнце, уже садившееся за крыши домов, не спряталось за облака, небо по-прежнему пылало, словно охваченное пожаром, окна пламенели, и только одно жемчужно-серое облако со светящимися краями, слегка лишь потемнее в середине, с легкостью воздушного шара проносилось над кварталом.
Дождя не хватило на весь Париж, и мадам Мегрэ вечером сообщила мужу, что на бульваре Ришар-Ленуар тротуары остались совершенно сухими.
Дождевые капли были прозрачнее, легче, чем обычно, и вначале, разбиваясь на пыльной мостовой, оставляли на ней большие черные круги.
Подняв голову, Мегрэ увидел на подоконнике открытого окна четыре горшка с геранью, и тут в глаз ему попала такая крупная капля дождя, что комиссару даже стало больно.
Окно было открыто, значит, Аннет уже вернулась. Он вошел в дом, миновал привратницкую, напрасно поискал лифт и начал уже было подниматься по лестнице, когда позади отворилась дверь. Кто-то не очень любезно окликнул его:
- Куда вы идете?
Он оказался лицом к лицу с консьержкой, которую по рассказу Жоссе представлял себе совсем иной. Он вообразил, что она уже пожилая, неопрятная. На самом же деле это была привлекательная женщина лет тридцати, с округлыми формами.
Только голос ее, вульгарный и резкий, нарушал приятное впечатление от ее внешности.
- К мадемуазель Дюше, - вежливо ответил он.
- Она еще не вернулась.
В тот момент он подумал, почему это некоторые люди сразу, без видимой причины, начинают вести себя агрессивно. Потом он еще вспомнит об этом.
- Кажется, она возвращается в это время, не так ли?
- Она приходит и уходит, когда ей вздумается.
- Это вы звонили в редакцию?
Консьержка стояла в проеме застекленной двери, не приглашая его войти.
- Ну и что с того? - с вызовом произнесла она.
- Я из полиции.
- Понятно. Я вас узнала. И не испугалась.
- Когда мсье Дюше пришел вчера навестить дочь, он назвал вам свою фамилию?
- Он даже минут пятнадцать беседовал со мной в привратницкой.
- Значит, когда он пришел в первый раз, он не застал дочери дома? Это, наверное, было днем, после двенадцати?
- Около пяти часов.
- Это вы написали ему в Фонтенэ?
- Если бы я это и сделала, я только выполнила бы свой долг, и это никого бы не касалось. Но я тут ни при чем. Написала ему тетка этой девицы.
- Вы знаете ее тетку?
- Мы покупаем продукты в одних и тех же лавках.
- Это вы ей все рассказали?
- Она и сама догадывалась о том, что тут происходит.
- Она сказала вам, что напишет отцу?
- Мы просто с ней болтали.
- Когда приехал отец мадемуазель Дюше, вы рассказали ему о мсье Жоссе?
- Я ответила на его вопросы и посоветовала прийти попозже, после семи часов.
- Вы не предупредили его, когда мадемуазель Дюше вернулась?
- Мне за это деньги не платят.
- Мсье Дюше очень рассердился?
- Бедняга с трудом этому поверил.
- Вы поднялись вскоре вслед за ним, чтобы узнать, что там происходит?
- Мне надо было отнести письмо на шестой этаж.
- Но вы остановились на площадке пятого?
- Может быть, я и передохнула там минутку. Чего "вы от меня допытываетесь?
- Вы говорили, что там был скандал.
- Кому?
- Репортеру.
- Мало ли что печатают в газетах! Смотрите! Вот она, ваша девица!
В дом вошла не одна девушка, а две. Они направились к лестнице, не взглянув на консьержку и на Мегрэ. Первая, блондинка, казалась совсем молоденькой. На ней были ярко-синий костюм и светлая шляпка. Вторая, более сухощавая, угловатая, выглядела лет на тридцать пять. В походке ее было что-то мужеподобное.
- Я думала, вы хотели поговорить с ней.
Мегрэ сдерживал гнев, хотя эта беспричинная злоба глубоко задевала его.
- Не бойтесь, я поговорю с ней. Возможно, мне придется встретиться еще и с вами.
Он злился на самого себя за эту угрозу, в которой было что-то детское. Прежде чем подняться, он подождал, пока там, наверху, не отворилась и вновь не закрылась дверь.
На четвертом этаже он на минуту остановился, чтобы перевести дух, и немного погодя постучал. Послышался шепот, потом шаги. Дверь приотворила не Аннет, а ее подруга.
- Кто там?
- Комиссар Мегрэ из Уголовной полиции.
- Аннет, это полиция!
Аннет, очевидно, была в спальне, должно быть, снимала промокший от дождя костюм.
- Иду.
Мегрэ был разочарован. Горшки с геранью, правда, стояли на своем месте, но только эта подробность и соответствовала тому представлению, которое создалось у комиссара. Квартира была самая обычная, и ничто в ней не говорило о вкусах и характере ее владелицы. Стены знаменитой кухни-столовой, где происходили их пирушки, были тускло-серого цвета, обстановка, как в дешевых меблированных комнатах.
Аннет не переоделась, а только слегка причесалась. Увидев ее, Мегрэ тоже разочаровался. Конечно, она была свеженькая, какой и должна быть двадцатилетняя девушка, но лицо у нее было самое обыкновенное, с большими выпуклыми голубыми глазами. Она напоминала Мегрэ те снимки, которые видишь в витринах у провинциальных фотографов, и он мог поручиться, что в сорок лет она превратится в толстуху с жесткими складками у рта.
- Прошу прощения, мадемуазель… Подруга нехотя направилась к двери.
- Я тебя оставляю…
- Почему? Ты совсем не мешаешь… И, обращаясь к Мегрэ, она объяснила:
- Это Жаннин, она тоже работает на авеню Марсо. Она была так мила, что проводила меня. Садитесь, господин комиссар…
Ему трудно было сказать, чем он, собственно говоря, недоволен. Его немного сердило то, что Жоссе идеализировал эту девчонку, которая совсем не казалась взволнованной, хотя глаза ее слегка покраснели.
- Его арестовали? - спросила она, машинально наводя порядок в комнате.
- Следователь подписал сегодня мандат на арест.
- Как он к этому отнесся?
- Ты бы лучше не мешала говорить комиссару, - посоветовала Жаннин.
Это был неофициальный допрос, и Комелио, конечно, взбесился бы, если бы узнал, что Мегра самовольно пришел сюда.
- В котором часу вас поставили в известность об этом трагическом событии?
- Мы как раз собирались выйти из управления, чтобы позавтракать. У одного нашего кладовщика есть транзистор Он сказал другим о том, что произошло, а Жаннин сообщила мне.
- Вы все-таки пошли завтракать, как обычно?
- А что я могла сделать?
- Ей не хотелось есть, господин комиссар. Мне пришлось подбадривать ее. Она все время принималась плакать.
- Ваш отец все еще в Париже?
- Он уехал сегодня утром в девять часов. Он хотел быть в Фонтенэ сегодня, потому что взял отпуск только на два дня и должен завтра приступить к работе в префектуре.
- Он остановился в гостинице.
- Да. Возле вокзала. Не знаю в какой.
- А вчера вечером он еще долго был здесь?
- Около часа. Он очень устал.
- Жоссе обещал ему развестись со своей супругой и жениться на вас?
Она покраснела, посмотрела на свою подругу, словно спрашивая у нее совета.
- Это Адриен вам сказал?
- Обещал он или нет?
- Они говорили об этом
- И он действительно дал обещание?
- Кажется, да.
- А до этого вы надеялись, что он на вас когда-нибудь женится?
- Я об этом не думала.
- Он говорил с вами о будущем?
- Нет… Не говорил ничего определенного.
- Вы были счастливы?
- Он был очень мил ко мне, очень внимателен.
Мегрэ не решился спросить, любила ли она его, так как боялся еще больше разочароваться.
- Вы думаете, он будет осужден? - спросила Аннет.
- А как вы считаете, это он убил свою жену?
Она покраснела, снова взглянула на подругу, как бы желая посоветоваться с ней.
- Не знаю… Так говорили по радио и в газетах…
- Но ведь вы его хорошо знаете. Считаете ли вы, что он способен убить свою жену?
Вместо того, чтобы ответить прямо, она прошептала:
- Подозревают еще кого-нибудь?
- Ваш отец был с ним резок?
- Папа был грустный, даже подавленный. Он не представлял себе, что со мной это может случиться… Для него я все еще девочка…
- Он угрожал Жоссе?