- Полагаю, что убили бы. А если вы умрете сегодня вечером или завтра утром при обстоятельствах, которые допускают возможность самоубийства, другие, включая полицию, утвердятся в своих предположениях. Убийца это понимает, а поскольку его попытка представить вашу смерть как самоубийство могла бы удасться, а попытка представить смерть вашего отца как самоубийство уже удалась, он, пожалуй, может снова пойти на риск, чтобы полностью замести следы. Если он знает вас, ему известно, что вы - девушка с характером, что вы доказали, явившись сюда, и вы превратились для него в смертельную опасность до конца вашей жизни. Вы останетесь на ночь здесь. Я буду недоступен до одиннадцати часов утра, но с вами останется мистер Гудвин, ему вы расскажете все, что вы знаете и что может оказаться полезным. Если я решу вам помочь в качестве услуги вашему отцу, мне потребуется вся информация, которой вы располагаете. Не пытайтесь что-либо утаить от мистера Гудвина, он прекрасно разбирается в психологии молодых привлекательных женщин… Спокойной ночи.
Вульф повернулся ко мне:
- Проверь, в порядке ли южная комната. Спокойной ночи.
И он ушел.
Когда до нас донесся скрип лифта, Эльма повернулась ко мне:
- Возьмите деньги, мистер Гудвин. Я не хочу…
Она задрожала, голова у нее повисла, обеими руками она закрыла лицо. Какое счастье, что она не дала волю своим нервам, пока не удалился Великий Человек!
Глава 3
В среду без четверти одиннадцать я печатал, сидя за своим столом.
Когда я постучал в дверь южной комнаты, находящейся на третьем этаже прямо над спальней Вульфа, в семь сорок пять, Эльма уже не спала и была полностью одета. Она сказала, что провела ночь спокойно, но по ее воспаленным глазам этого нельзя было сказать. Я всегда завтракаю на кухне, но Фриц, очевидно, посчитал, что кормить гостью тоже там неприлично, и накрыл нам на стол в столовой: апельсиновый сок, горячие лепешки с медом и взбитыми сливками, пара кусочков бекона, пара яиц всмятку с чесноком и две чашки кофе.
После этого мы прошли в кабинет, почти целый час, от 8.40 до 9.30 я задавал Эльме вопросы, на которые она с готовностью отвечала.
С того времени, как она начала работать в "Мерсерз Боббинз" два года назад, размеры офиса фирмы в административном здании на Восьмой авеню выросли вдвое, штат утроился. Она не знала, что произошло с их фабрикой в Нью-Джерси, но она сильно расширилась. Все понимали, что своими успехами фирма обязана способностям и усилиям одного человека, Денниса Эшби, которого три года назад назначили главой отдела продажи и рекламы. Он рекламировал не одни бобины, фирма теперь выпускала более двадцати наименований изделий, используемых в швейной промышленности.
Из десятка членов штата, которых она назвала и описала, я привожу лишь несколько человек:
Джон Мерсер, президент. В сентябре месяце в офисе состоялось празднование с пуншем и кексами его дня рождения. Мерсеру пошел шестьдесят второй год. Он унаследовал дело от отца. Считалось, что ему принадлежит большая часть акций корпорации. Он почти все время находился на фабрике, в Нью-Йоркской же конторе бывал всего два раза в неделю. Фирма чуть было не прекратила существование, когда Мерсер сделал Эшби вице-президентом и поручил ему реализацию в рекламу. Он обращался к своим сотрудникам по именам, они все его любили, за глаза называли "Большим Эм". У него были дети и внуки, но сколько именно Эльма не знала. Ни один из них в фирме не работал.
Эндрю Буш, секретарь корпорации и управляющий конторой, тридцати с небольшим лет, не женат. Еще год назад он был старшим бухгалтером, но когда умер управляющий конторой в весьма почтенном возрасте, Мерсер выдвинул Буша. У него имелся свой собственный кабинет, но три или четыре раза в день он появлялся в рампусе и обходил столы. (Рампус - это просторное помещение, где работало двадцать восемь девушек. Одна из них окрестила его "рампусом", и название прижилось). Он обязал стенографисток заходить к нему и предупреждать, куда она идет, когда за одной из них посылал Эшби. Поэтому за спиной Буша называли "паладином".
Филип Хоран, ответственный за продажу, сорока лет, женат, имеет двоих или троих детей. Я включил его в список потому, что а) он редко появлялся в своем офисе до четырех часов, но одна из девушек видела его утром в понедельник; б) ожидали, что именно он займет пост, на который Мерсер поставил Эшби, он был этим страшно обижен; в) он просил одну из девушек, давно работающую в фирме, выяснить, что произошло и происходит между Эшби и Эльмой Вассоз.
Фрэнсис Кокс, секретарь в приемной. Эльма сказала, что ей лет тридцать, так что, вероятно, ей было лет двадцать семь - двадцать восемь. Кое-что в отношении женщин мне известно. Я включаю ее потому, что если она видела, как Пит входил в кабинет Эшби, она могла видеть и кого-то другого.
Покойный Деннис Эшби. Год назад он сказал Эльме, что ему тридцать восемь лет. Давно начал работать в "Мерсерз Боббинз" складским клерком. Невзрачный и очень некрасивый. Когда я попросил Эльму сказать, на какое животное он больше всего похож, она назвала обезьяну. Почти половину времени он проводил вне стен офиса по вопросам кредитов. У него не было собственного секретаря. Когда же ему требовалась стенографистка, он вызывал одну из рампуса; вопросами его деловых свиданий ведала Френсис Кокс. У него в кабинете хранилась уйма папок с делами. Девушки вполне обоснованно прозвали его "Грозой". О его связях с девушками Эльма в точности не знала, но разговоров по этому поводу было много.
Джоан Эшби, вдова. Ее я включил потому, что жену убитого нужно всегда учитывать… Когда-то она работала в "Мерсерз Боббинз", ушла оттуда, выйдя замуж за Эшби. Это случилось до того, как Эльма получила место в фирме. Девушка ее ни разу не видела и практически ничего о ней не знает. Сидя в ресторане, Эшби сказал Эльме, что его женитьба оказалась ошибкой и что он старается склонить супругу на развод, но ведь эта фраза стала почти классической у женатых повес.
Эльма Вассоз. Когда я ее спросил, почему она согласилась пойти в ресторан с женатым человеком, она ответила: "Я сказала папе, что мистер Эшби пригласил меня, и он велел мне пойти. Он сказал, что каждая девушка испытывает непреодолимое любопытство в отношении женатых мужчин, ей непременно хочется с одним из них где-нибудь побывать, так почему бы мне не сделать это? Разумеется, он меня знал".
Что касается утра понедельника, Эльма стенографировала письма в комнате Буша от 9.40 до 10.15, а потом находилась в рампусе со всеми остальными девушками. Около половины двенадцатого Джон Мерсер появился вместе с неизвестным человеком и созвал их всех, а незнакомец стал расспрашивать, не входил ли кто-то из них этим утром в комнату Эшби и не заметил ли кого-нибудь, кто туда входил; услышал в ответ единодушное "нет", после чего мистер Мерсер сообщил им о случившемся.
Даже при наличии моего "исключительного понимания психологии молодых привлекательных женщин", мне ни разу не показалось, что Эльма что-то от меня утаивает, разве что какие-то мелочи под самый конец, когда я спросил ее, кто мог, по ее мнению, солгать полицейским про нее и Эшби. Эльма не захотелось никого называть без веских на то оснований. Я сказал, что это смешно, что любой мужчина или женщина, узнав, что его или ее оклеветали, непременно заподозрит кого-нибудь из окружающих, но ее нельзя было переубедить. Если кто-то и желал ей зла, она не знала этого человека. Разве что Эшби. Но он умер.
В одиннадцать часов я печатал за своим столом заключительную часть нашей беседы, когда раздался звонок внутреннего телефона, я повернулся и взял трубку. В оранжерее Ниро Вульф редко отвлекался от своих обожаемых растений, чтобы позвонить мне. Поскольку он завтракает у себя в спальне и после этого прямиком поднимается на крышу, я с ним еще не виделся и на всякий случай поздоровался.
- Доброе утро, Арчи. Что ты делаешь?
- Печатаю мое интервью с мисс Вассоз, только суть. Не дословно. Почти закончил.
- Ну и?
- Ничего из ряда вон выходящего. Некоторые факты, возможно, окажутся полезными; что касается доверия к ее словам, теперь уже пятьдесят к одному.
Он хмыкнул.
- Она поела? Гость, званный или незванный, не должен голодать.
И неожиданно добавил:
- Пятьдесят к одному, ты говоришь? Пожалуй, больше. Скажи, что другое, кроме правды, могло привести ее сюда? Черт побери, где она?
- У себя в комнате. Разумеется, на работу она не пойдет. И не беспокойтесь, она не голодает. Поела. Позвонила в прокуратуру узнать, когда сможет получить тело отца… Молчание.
- Отчет в газете подтверждает ее выводы, что полиция решила, будто ее отец убил Эшби, а затем покончил с собой. Не так прямо, конечно. Ты читал?
- Да. Она тоже.
- Но газеты могут ошибаться, а на этот раз наверняка ошибаются. Возможно, что мистер Кремер хитрит. Если это так, тебе придется это выяснить. Досконально.
- Может знать Лон Коэн.
- Этого недостаточно. Тебе надо повидаться с мистером Кремером. Сейчас же.
- Если он и хитрит, то все равно своих карт не раскроет.
- Нет, конечно. Придется проявить ловкость. Призови на помощь собственную сообразительность в сочетании с опытом.
- Да, да, я уж таков… Хорошо, я отправлюсь, как только закончу печатать. Мне требуется еще минут пять. Вы найдете мой отчет в своем ящике.
Я повесил трубку.
Мне хватило трех минут. Я положил первый экземпляр в стол Вульфа, а копию к себе, пошел на кухню предупредить Фрица, что ухожу, взял пальто на вешалке и вышел из дома. До Южного отдела по расследованию убийств от нашего старичка-особняка довольно далеко, но моя голова любит отдыхать, пока я шагаю по дороге, а мне надо было обдумать "возможные подходы" к Кремеру, так что на Девятой авеню я остановил такси.
Дежурный полицейский, который отнюдь не был моим любимым представителем администрации города, сказал, что Кремер занят, но мне может уделить несколько минут. Я ответил:
- Нет, благодарю вас, - и уселся ждать. Лишь около полудня меня проводили через холл в кабинет Кремера.
Инспектор стоял у края стола. Когда я вошел, он усмехнулся.
- Так что ваш клиент приобрел билет в одну сторону? Хотите видеть его?
Предварительное обдумывание "подхода" редко себя оправдывает. Учитывая теперешнее состояние ума Кремера было бы бессмысленно пытаться его умаслить, поэтому я на ходу перестроился.
- Пустяки, - сказал я с вызовом, - если вы имеете в виду Вассоза, то он не был нашим клиентом, а всего лишь чистильщиком сапог. Вы в долгу перед мистером Вульфом, неплохо было бы начать расплачиваться, Эльма Вассоз, дочь Питера, прошлую ночь находилась в нашем доме.
- Вот это да! В вашей комнате?
- Нет, я сильно храплю. Она явилась и расплакалась, что ее жизни грозит опасность. Человек, покончивший с Эшби и ее отцом, теперь намеревается убить и ее. Кто он такой, она не знает. Затем утренние газеты сообщили совсем другое. Не то, чтобы все было сказано своими словами, но достаточно прозрачно. Вассоз убил Эшби, а когда вы стали наступать ему на пятки, он нашел подходящий обрыв и спрыгнул с него вниз. Получается, что вы знали об этом, когда приходили побеседовать с мистером Вульфом в понедельник, знали про Эшби и Эльму Вассоз. Почему же вы об этом не рассказали? Если бы не играли в молчанку, мы бы вчера не впустили ее к себе в дом. Таким образом вы кое-что задолжали Вульфу. Когда он выставит ее из дома, ему хочется ей высказать пару напутственных слов. Поэтому ему надо знать, кто сообщил вам про нее и Эшби. Неофициально, конечно, ваше имя не будет упомянуто.
Кремер откинул назад голову и рассмеялся. Не раскатисто, всего лишь "ха-ха". Протянув руку, он ткнул мне в грудь указательным пальцем.
- Ночевала в доме Вульфа, ха? Поразительно! Мне бы хотелось слышать его речь. Как он ее назовет, интересно знать? Не потаскухой, конечно, у него на это найдется какое-нибудь витиеватое словечко, вроде блудницы. И у него хватило наглости… уходите, Гудвин!
- Он хочет знать…
- Глупости! Отправляйтесь.
- Но, черт побери!
- Уходите.
И поскольку мне теперь не над чем было ломать голову, назад на Тридцать пятую улицу я пошел пешком.
Вульф сидел за своим столом с книгой Ширфа "Расцвет и закат Третьего Рейха". На подносе рядом стояла пивная бутылка и стакан, а возле них лежал мой отчет о разговоре с Эльмой. Я прошел к своему столу и сел, дожидаясь, когда Вульф дочитает до конца абзаца и поднимет глаза.
- Нам придется выставить ее, - начал я, - это сделаете вы. Я бы предпочел на ней жениться и заняться ее перевоспитанием, но тогда Кремер отберет у меня лицензию… Полный отчет?
Вульф ответил "да", и я доложил. Под конец я сказал:
- Как видите, никакой ловкости не потребовалось. Первое, что я услышал, "Ваш клиент приобрел билет в одну сторону", прозвучало вполне убедительно. Он не хитрит, он не сомневается в своей правоте. И за невежливый смех его винить нельзя, он искренне верит, что вы приютили под своей крышей шлюху. Что касается отказа назвать…
- Заткнись!
Я откинулся на спинку кресла и скрестил ноги. В течение нескольких минут Вульф хмуро смотрел на меня, на минуточку закрыл глаза, пробормотав сквозь зубы "безнадежно".
- Да, сэр, - согласился я, - полагаю, я мог бы переодеться чистильщиков сапог, взять ящик Пита и попытаться…
- Заткнись, Арчи… Я хочу сказать, что это невыносимо. Нельзя разрешать инспектору Кремеру над собой глумиться.
Он отложил в сторону книгу, не заложив страничку, чего никогда не делал.
- Другого выхода нет. Я мог бы сам чистить свои ботинки, именно об этом я думал, прочитав твой отчет, но теперь понимаю, что придется действовать. Вызови мистера Паркера.
Мне не требовалось искать номер телефона адвоката Натаниэля Паркера в справочнике, я сразу же повернулся к аппарату и набрал его. Паркер оказался дома, и Вульф поднял трубку.
- Доброе утро, сэр. Вернее, уже добрый день. Вы мне очень нужны. Я намерен посоветовать одной молодой женщине, которая консультировалась со мной, возбудить судебное дело против группы из пяти-шести человек и потребовать компенсации в размере, скажем, миллиона долларов с каждого за сделанное ими диффаматорное заявление. Не простая клевета, а злословие, поскольку, как мне известно, заявления были устными и в печати пока еще не были опубликованы. Эта особа здесь, в моем доме. Сможете ли вы приехать ко мне в офис? Нет, после ленча подойдет. В три часа? Очень хорошо, жду вас.
Вульф положил трубку и повернулся ко мне:
- Нам придется ее задержать. Поезжай с ней на ее квартиру, чтобы взять там все необходимое. Не сию минуту, попозже. Мистер Кремер ожидает, что я ее выставлю из дома, так, да? Фу! Ее же не будет в живых уже через двадцать четыре часа, а это избавило бы его от всех прошлых недоделок и ошибок… Вели Фрицу отнести ей ленч в комнату, я не могу быть невежлив с гостем за столом, но усилия сдержаться испортили бы мне удовольствие от еды.
Глава 4
Однажды я спросил Паркера, сколько в его кабинете юридических книг. Он ответил: "Около семисот". Тогда я поинтересовался, сколько же их напечатано на английском языке, и он сказал, что около десяти тысяч.
Поэтому, как я считаю, ты не можешь рассчитывать отдавать "заказ" адвокату на судебную тяжбу точно так же, как на костюм портному. Работа у адвокатов особая, но Паркер на ней собаку съел.
Паркер появился ровно в три, и вопрос был едва решен к тому времени, когда Вульф должен был пойти на свое вечернее свидание с орхидеями. Без трех минут четыре он поднялся с кресла и сказал:
- В таком случае завтра как можно раньше. Вы продолжите, как только Арчи позвонит вам, что он объяснил суть дела мисс Вассоз.
Паркер покачал головой:
- Подумать только, как вы действуете… Неужели до сих пор вы ей ни о чем не упоминали?
- Нет, конечно. Было бы бессмысленно заниматься предварительными разговорами до того, как стало ясно, что план может быть осуществим.
Вульф отправился к лифту, Паркер заторопился домой, и я вышел вместе с ним в холл подать пальто и шляпу. Потом я поднялся на два пролета лестницы в "южную" комнату, постучал в дверь, услышал едва различимое "Войдите!" и вошел. Эльма сидела на краю постели, расчесывая волосы.
- Кажется, я заснула, - смущенно пробормотала она, - который час?
Я бы с радостью помог ей причесаться, любому мужчине это доставило бы удовольствие: волосы у нее были потрясающими.
- Фриц сказал, что вы съели всего одну из его знаменитых креольских оладий. Вам, очевидно, не нравятся низкорослые мужчины?
- Извините, это я ему не нравлюсь. И я его ни капельки не виню за это. От меня одно беспокойство.
Она глубоко вздохнула.
- Это неверно. Просто Фриц подозревает каждую женщину, которая входит в этот дом, в желании забрать его в свои руки.
Я придвинул себе стул и уселся.
- Произошли кое-какие события. Я ходил поговорить с полицейским инспектором Кремером. Вы правы, они считают, что ваш отец убил Эшби, а потом себя. Теперь вы клиентка мистера Вульфа. Пачка долларовых бумажек в сейфе по-прежнему ваша собственность, я взял из них всего одну штуку в качестве ретейнера. Вы одобряете?
- Конечно, но возьмите их полностью. Я понимаю, что это мелочь…
- Перестаньте. Для него это не стимул, не приманка. И не вздумайте благодарить его. Он скорее бы пропустил обед, нежели разрешил кому-нибудь поверить, будто он мягкосердечен, может из одного человеколюбия бескорыстно пошевелить пальцем. Даже не намекайте на это. Дело в том, что инспектор Кремер осмелился издеваться над ним, он сам так выразился, и поэтому Вульф приложит все усилия, чтобы посадить Кремера в лужу, и, как это ни потешно, для Вульфа это имеет решающее значение. Он должен доказать, что ваш отец не убивал Эшби, а для этого необходимо обнаружить настоящего убийцу. Вопрос - как это сделать. Он бы послал меня в это здание, чтобы изучать обстановку, посмотреть на людей, кое-кого пригласить сюда, в офис, поскольку он сам никогда не выходит по делам из дома, но он не может ожидать невозможного даже на меня. Они просто выставят меня за дверь и никуда не пойдут. Поэтому он должен…
- Некоторые девушки согласились бы прийти, и мистер Буш тоже.
- Этого мало. В первую очередь нам нужны те, кто не согласился бы прийти. Вульф вынужден бросить бомбу. Вы намерены привлечь к судебной ответственности шестерых людей за злословие, которое нанесло вам моральный ущерб, потребовать с каждого по миллиону долларов компенсации. Вульф планирует подать в суд также и на корпорацию, но адвокат запретил. Сейчас адвокат подготавливает бумаги и примется действовать дальше, как только вы ему позвоните. Его зовут Натаниэл Паркер, превосходный специалист. Не подумайте, что дела дойдут действительно до суда, и что вы получите какую-то компенсацию. Это всего лишь предлог для того, чтобы заставить их зашевелиться. Хотите ли вы с кем-нибудь посоветоваться, прежде чем подадите Паркеру сигнал приступать? Есть ли у вас знакомые адвокаты?
- Нет.
Она стиснула пальцы.