Инспектор, конечно, будет в ярости. Он забыть не может, как этот молодой дьявол послал его за двадцать миль по ложному следу, а потом в оправдание заявил, что послал его туда, чтобы он не мог помешать довести дело до конца.
Беспокойное выражение на лице полковника сменилось улыбкой. Он все еще представлял лицо инспектора; тот ни за что на свете не простит ему такой инцидент. Поделом инспектору! Много о себе воображает, осел! И если ему не по нраву, что Эмберли примет участие в расследовании, то пусть лопнет от злости. У полковника было сильное подозрение, что скучающий молодой человек ради забавы кое-что уже разнюхивает. Что ж, если он хочет развлечься, расследуя дело, то пусть лучше займется этим от имени полиции.
Он поднял глаза и с раздражением заметил, что мистер Эмберли, все еще стоя у стеклянной двери, наблюдает за ним с иронической улыбкой, которую полковник так недолюбливал. Чертов парень! Когда-нибудь он получит хороший нагоняй.
– Послушайте, Эмберли, – сказал полковник резко, – Мне бы хотелось, чтобы вы помогли мне в этом деле.
– Я это знаю, – ответил Эмберли, все еще улыбаясь.
– Фрэнк, веди себя прилично! – сказал дядя.
– О, я знаю его маленькие слабости, Мэтьюс, – сказал полковник. – Мы работали когда-то вместе. А теперь, Эмберли, признайтесь откровенно, вы хотите приложить руку к этому делу?
– Хорошо, – сказал Фрэнк, – но я уже приложил.
– Я так и думал. Вы ведь в курсе, что мы не можем посвящать посторонних, мой дорогой. Нет нужды говорить вам об этом.
– Не стоит. Я не собираюсь вмешиваться.
– Нет, нет, вы не поняли меня! Я не это имел в виду.
– Я знаю точно, что вы имели в виду, полковник. Вы хотите, чтобы я поработал на полицию. Против всех правил, не так ли?
– Возможно, возможно! Но вы работали с нами раньше, в конце концов. Это дело должно интересовать вас. Оно из самых непонятных среди тех, с которыми я когда-либо сталкивался.
– А! – сказал мистер Эмберли. Он протянул руку к открытой пачке сигарет на столе и взял одну, затем начал разминать ее пальцами. – Не думаю, что мне хочется работать с полицией.
Сэр Хамфри подал голос из другого конца комнаты.
– Тогда молю, Фрэнк, не надо. Я очень не люблю, когда подобные сомнительные дела сваливаются на чей-то дом. Я достаточно нагляделся, будучи причастным официально, чтобы еще…
– Довольно, дядя, – сказал мистер Эмберли рассеянно. Зажав сигарету губами, он рылся в кармане в поисках спичек.
– Вы хотите сказать, что дело вас не интересует? – спросил полковник Уотсон растерянно.
Эмберли наконец нашел в кармане коробок спичек, зажег одну и наблюдал, как пламя медленно продвигается по ней. В последний момент он прикурил сигарету и бросил спичку в камин.
– Дело меня очень занимает, – сказал он, -и я не хочу терять время, указывая на очевидные факты инспектору Фрейзеру.
–Дорогой сэр, я могу вас уверить…
– С другой стороны, – продолжал Эмберли задумчиво, – если я что-нибудь не предприму, то он наверняка наделает глупостей.
Полковник навострил уши.
– Звучит так, словно вы напали на какой-то след, – сказал он.
– Вот как?
– Продолжайте, продолжайте, Эмберли, можете быть со мной откровенным.
– Когда я добуду что-либо существенное для вас, то расскажу, – сказал Эмберли. – В данный момент у меня ничего нет. Между тем, я полагаю, мне лучше стоит узнать, какой версии придерживается полиция.
– Трудно сказать, какой версии придерживаться, – сказал полковник, озабоченно насупившись. – Сами знаете, нет почти никаких фактов. Ничего, чтобы сдвинуться с места.
Эмберли удивленно поднял брови, но промолчал.
– Все, что у нас есть – это человек, убитый на пустынной дороге. Никаких следов борьбы, никакого очевидного мотива, если не считать ограбления. Однако месторасположение вроде бы исключает подозрение о нападении бандитов, орудующих на дорогах, но отбрасывать его, конечно же, не стоит.
– А вы пытались? – спросил Эмберли невесело. – Я не возражаю, чтобы Фрейзер занимался поисками грабителя, это, должно быть, занимает у него достаточно времени. Но я устал слушать об этой глупой теории. Даусон не был убит дорожными грабителями.
– Я сам в это не верю, – не сдавался полковник. – Одно месторасположение…
– Да, я вполне усвоил это, полковник. А вот вы, видимо, никак не можете усвоить, что в вашем распоряжении находится значительное число фактов.
– Я думал, что имею все факты, – сказал полковник подавленно.
– Знаю, что имеете, – сказал мистер Эмберли. – Я сообщил их вам в своих показаниях. Они представляют большую важность.
– Например?
Мистер Эмберли сел на край стола, стоящего у окна.
– Я кратко повторю их, полковник. Кстати, это было предумышленное убийство, вы знаете.
Полковник вздрогнул:
– Ничего подобного не знаю, уверяю вас. Я признаю, что это возможно, но мне необходимы точные доказательства, прежде чем я приду к такому заключению.
– Совершенно справедливо, – сказал мистер Эмберли. – С вашей стороны, это мудро. Итак, я дам вам доказательства. Есть тело мертвого человека, найденного в машине на пустынной дороге. Первый важный факт.
– Пустынной дороге? Как я понял, вы не считали это важным фактом.
– Напротив, очень важным. Вы, полковник, воспринимаете его как негативное звено в цепи. Второй важный факт заключается в положении машины.
Полковник довольно тупо повторил:
– Машины? Ну и?..
– Конечно, машины. Она стояла у обочины дороги с выключенным мотором. Горели лишь задние огни. Почему?
Полковник сделал неопределенный жест:
– Могут быть различные причины. Если его остановили…
– Но убитый не остановил машину у обочины дороги. Машина была явно специально припаркована у обочины.
– Что ж, тогда, верно, у него были неполадки с мотором.
– Которые он думал устранить с Божьей помощью, вероятно.
– Я не понимаю вас.
– Он даже не сделал попытки выйти из машины. Вечер был сырой, дорога грязная. А ботинки убитого были совершенно сухими.
– Вы правы, – кивнул полковник и потрогал усы. – Тогда нам остается, отбросив другие версии, считать, что он приехал на встречу с кем-то. Но судите сами, странное место и странное время он выбрал.
– Это зависит от того, как на это посмотреть, – сказал Эмберли. – Если у него были причины сохранить эту встречу в тайне, то ни место, ни время не покажутся странными.
– Да, да. В этом что-то есть, – согласился полковник. – Но мы не должны упускать из виду тот факт, что убитый ни в коей мере не был подозрительным человеком. Он служил в поместье много лет, был хорошо известен в округе; преданный, скромный слуга, ни в чем предосудительном незамеченный, на его счету не было даже флиртов. А это тайное свидание, как вы понимаете, без сомнения указывает на причастность к делу женщины.
– Я бы не сказал – "без сомнения", – сказал мистер Эмберли.
– Возможно, а может быть, и нет. Но продолжайте, мой друг. Ваш третий факт?
– Третий факт, тоже очень важный, заключается в том, что Даусон ничего не подозревал и был застрелен до того, как он почувствовал опасность.
– Да, могу понять ваш ход мыслей. Вы представили себя на его месте во время убийства. Вы предполагаете, что некто, с кем он договорился встретиться, спрятался поблизости, ожидая его?
– В сущности, это не так. Если человек, с которым он собирался встретиться, имел причины желать его смерти, то сомнительно, что Даусон не знал об этом. В этом случае он был бы начеку. Но он не был. Принимая во внимание время, место и характер убийства, я предполагаю, что некто имел веские основания не желать, чтобы свидание состоялось, а узнав, что оно все таки состоится, последовал за Даусоном на место встречи и застрелил его.
– Каким образом? – спросил полковник. – Вы забываете, что убитый находился в машине. Он должен был услышать приближение другой машины.
– Я могу представить, что он не только слышал, но и видел ее, – сказал Эмберли. – Хотя я склоняюсь к мысли, что убийца был на мотоцикле.
– Да! Вы так думаете. А почему?
– Может, просто потому, что если вы правы, предполагая, что убийца поджидал Даусона, то он мог спрятать мотоцикл в кустах или оставить его на поле за кустами. Там в кустах есть калитка. Но если хотите, пусть это будет машина. Главное то, что убийца застрелил Даусона либо из укрытия, а это означает, что он точно знал место встречи, либо из какого-то транспортного средства, направлявшегося к машине Даусона.
Полковник какое-то время размышлял, потом сказал:
– Да. Вполне возможно, Эмберли, но бездоказательно. Понимаете, абсолютно бездоказательно. Скажем, я допускаю это в качестве предмета для дискуссии. С кем же было свидание?
– Полагаю, полковник, обнаружить это вы поручили моему другу Фрейзеру. Он, конечно, не сделает ничего, но на какое-то время это займет его.
– Право же, Эмберли, – возразил полковник умоляющим тоном, – если у вас нет теории, подкрепляющей ваши факты, тогда скажите мне: каков, по-вашему, был мотив у убийцы, чтобы любой ценой не допустить это свидание? Или вы пока не можете сделать вывод?
– О, я могу, – ответил Эмберли. – Мотив прост – ограбление, конечно.
– Ограбление? Дорогой друг, о чем вы говорите? Минуту назад вы отказывались даже слушать об этой версии.
– О, нет, я не отказывался, – сказал спокойно Эмберли. – Я только умолял вас выкинуть из головы мысль о дорожных грабителях. Вижу, это вам не удалось. Но думаю, вам надо попытаться. А то мне начинает надоедать.
Полковнику очень хотелось в ответ сказать крепкое словцо, но он удержался.
– Может быть, вы примете во внимание одну небольшую деталь: если убийство, как вы предполагаете, было запланированным, то мне кажется, мы можем допустить, что убийца знал Даусона и был осведомлен фактически о его состоянии и доходах? Очень хорошо. Не будете ли вы любезны сообщить мне, что, по предположению неизвестного убийцы, мог иметь при себе Даусон такого ценного, что толкнуло неизвестного на совершение убийства?
Эмберли посмотрел на него с некоторым удивлением.
– Вы переоцениваете мои знания! – заметил он. – Когда вы найдете ответ на эту загадку, то наверняка обнаружите убийцу. Я же советую вам хорошенько обдумать следующее. Первое: тот факт, что карманы убитого были обысканы, что в них не оказалось ни записной книжки, ни бумажника, но в одном из карманов брюк осталось серебра шиллингов пятнадцать и золотые часы с цепочкой в кармане жилета. Второе: последние пару лет Даусон получал откуда-то деньги, помимо зарплаты у Фонтейна. Кстати, я хотел бы поподробнее узнать о его счетах в различных банках.
– Инспектор выяснит это. И говорить нечего, мы ускорим ход расследования. Как я понял, вы считаете, что не деньги интересовали убийцу.
– Да, это были не деньги, полковник.
Полковник неохотно встал со своего места.
– Что ж, все это очень интересно, но недостаточно для дальнейшего расследования, – посетовал он. – Мне кажется, мы топчемся на месте. У вас есть реальные предложения?
– В настоящее время нет, – сказал Эмберли. -Я хочу получить сведения об одном… Но думаю, что добуду их сам. О результате дам вам знать.
– Надеюсь услышать о них как можно скорее, – сказал полковник. – Между тем вы должны иметь в виду, что мы будем продолжать вести расследование, как считаем нужным.
– Конечно, – сказал мистер Эмберли радушно. – Продолжайте в том же духе – это делу не повредит.
Полковник пожал руку сэру Хамфри и с некоторым высокомерием бросил через плечо Эмберли:
– Надеюсь, мы сделаем все возможное. .
– Что ж, может быть, – сказал мистер Эмберли и протянул руку полковнику. – До свидания. Не буду вам надоедать, полковник. В действительности, дело довольно простое, сами знаете.
Проводя гостя, сэр Хамфри вернулся в гостиную.
– Фрэнк, любому, кто тебя знает, понятно, что ты владеешь фактами, которые посчитал преждевременным сообщить нашему другу Уотсону, – сказал он сурово.
– Массой фактов, – согласился Фрэнк.
– Ты ведь знаешь, – сказал сэр Хамфри, – что обязанностью каждого честного гражданина…
Эмберли остановил его жестом руки:
– Знаю, сэр. Но меня попросили решить эту небольшую проблему.
– Я не думаю, – сказал его дядя, – что передача полиции в полное распоряжение всех фактов и, могу добавить, всех твоих догадок несовместима с решением этого загадочного дела.
– Не думаете? – спросил Фрэнк. – Вот что значит, что вы не работали с господами Уотсоном, Фрейзером и компанией. Думаю, лучше будет, если вы предоставите это мне, дядя.
– Это я и намереваюсь сделать, – ответил сэр Хамфри с достоинством. – У меня нет ни малейшего желания вмешиваться в подобные неприятные дела.
ГЛАВА VI
Весь следующий день гамак оставался в полном распоряжении Филисити. Эмберли настолько удачно развеял свое ленивое настроение, которое она осуждала, что уехал в Лондон на "бентли" сразу после ухода главного констебля. Леди Мэтьюс была расстроена этим, просила его задержаться до ленча, но даже гастрономический соблазн не заставил ее племянника отложить поездку во имя ленча. Ленчу в Грейторне обычно отводилось продолжительное время, а поездка в город, даже на большой скорости, занимала больше часа.
Он приехал в Лондон около двух часов пополудни и сразу направился на свою квартиру в Темпле. Его слуга Паттерсон присматривал за квартирой и не выказал никакого удивления, увидев его. Эмберли пробыл в квартире не больше получаса и среди прочих дел даже нашел время съесть наскоро приготовленный ленч. Затем он поехал в редакцию "Таймс", где провел томительный, но безусловно плодотворный час, просматривая старые подшивки газет. В своих поисках он углубился на несколько лет в прошлое, злясь и проклиная женскую неточность в отношении важных дат. Но все-таки он нашел ту информацию, которую искал, и, покинув редакцию "Таймса", отправился на главный почтамт. Здесь он написал длинную кодированную телеграмму и отослал ее. Последним объектом его визита была частная сыскная фирма, где он задержался ненадолго, и в половине пятого "бентли" уже держал курс на юг, миновав развилку у Кингстона.
Эмберли двигался короткой дорогой, которую ему подсказала Филисити, на этот раз успешно, и подъехал к дому дяди в половине шестого.
Свою кузину и Энтони Коркрэна он нашел в библиотеке за чашкой чая и узнал, что Коркрэн приехал после ленча поиграть с ним в гольф. Не найдя его, он уговорил Филисити поиграть с ним. Они только что вернулись с поля.
Филисити позвонила, чтобы принесли третью чашку и чайник, и налила чай для Эмберли. Оказалось, что у Джоан разболелась голова и она легла в постель сразу после ленча, оставив своего жениха в тоске.
Эмберли вежливо ему посочувствовал. Коркрэн на это отозвался мрачно:
– Заметь, я не виню ее. Надо было видеть сегодня братца Бэзила. Он провел веселенькое утро, придираясь ко всему, что было сделано за последние полгода. О, он в прекрасном настроении, уверяю тебя.
– Почему? – спросил Эмберли.
Коркрэн попросил налить ему еще чая.
– Кто-то принес ему кучу плохих новостей. До этого все шло прекрасно. Он был в хорошем и веселом настроении. Даже съел пару вареных яиц за завтраком, которые мне лично показались тошнотворными после шампанского, выпитого в четыре утра.
– Кто принес ему плохие новости?
– Человек с одним глазом и деревянной ногой, – сказал Коркрэн быстро. – По виду похож на моряка, и – подожди минуту – а, да, в нем было что-то неуловимо зловещее. Мы… мы услышали стук его деревянной ноги, когда он проходил через холл.
Брошенная в Коркрэна книга чуть не попала в цель. Он ловко ее поймал.
– Мазила! – прокомментировал он и бросил книгу на диван.
– Перестаньте, порвете книгу! – сказала Филисити! – Она библиотечная. Продолжай, Тони. Так кто же принес новости?
– Я понял, что вы догадались, – сказал Коркрэн. – Все, что я рассказал о моряке – неправда. На самом деле письмо принес человек, который дважды постучал в дверь и протянул его в полном молчании. Он не стал ждать ответа, а вышел так же молча, как пришел…
– Поздновато вы получаете первую почту, – заметил Эмберли. – Ненавижу прерывать столь увлекательный рассказ, но ты случайно не знаешь, что это были за новости?
– О, слушайте, слушайте все! – сказал Коркрэн. – Великий детектив почуял ключ к разгадке! Не пропустите завтрашний специальный выпуск! Нет, мистер Холмс, я не знаю. Но по возвращении в этот родовой замок я хитростью выманю оттуда братца Бэзила и взломаю сейф. Если он, конечно, у него есть. Если нет, то я просмотрю всю его переписку, что он держит на письменном столе, и надеюсь, мне повезет. Самым желанным среди гостей на приемах этого сезона является мистер Энтони Коркрэн, чья тактичность и воспитанность делают его всеобщим любимцем.
– Не валяйте дурака, – сказала Филисити, – Боюсь, сообщение, видимо, расстроило и Джоан. Возможно, Бэзил лишился кучи денег на бирже.
– Нет, ничего подобного. Уж это-то я знаю.
Эмберли взглянул на него:
– Что еще ты знаешь, Корк? Не желаешь поделиться?
Энтони, видимо, колебался, потом сказал:
– Ну, может быть, это не совсем то, что надо. Я не очень подхожу к этой роли. Я имею в виду – быть гостем в доме. Приверженность традициям закрытой школы, игра в одни ворота и прочая подобная болтовня. Между прочим, именно так говорит братец Бэзил. В самом деле, говорит.
– Откуда ты узнал, что новости плохие? – спросила Филисити.
– Видишь ли, когда наш приятель вскрыл письмо и прочитал, то лицо его позеленело, потом он долго сидел, уставившись на роковой документ, словно в параличе, проницательный наблюдатель сразу же догадался бы о причине. Кроме того, я спросил его.
– И он сказал, что получил неприятное известие?
Энтони на минуту задумался.
– И да, и нет. Когда он позеленел, то я сказал, что надеюсь, он получил неплохие новости. Не стоит и говорить, что он выглядел прибитым. Ну, потом он словно очнулся, свернул письмо и, с трудом выговаривая слова, сказал, что новости не совсем плохие, но довольно неприятные. Письмо его явно расстроило. Но самое смешое… – Энтони замолчал, и его обычно беззаботное лицо стало хмурым. Он посмотрел на Эмберли в раздумье и продолжил: – Слушай, я все расскажу. На самом деле меня не очень-то заботит такая чепуха, как "корпоративный дух". Пусть он хозяин в этом доме, а я всего лишь гость, но мне противно до тошноты, как он обращается с Джоан. Письмо, которое так его потрясло, пришло из известного сыскного агентства. Я случайно узнал это, потому что он сидел, держа его в руках и уставившись в него, а я заглянул и увидел, что это фирменный бланк агентства.
– Понятно, – сказал Эмберли медленно. – И это письмо его расстроило. Хм!
– Не скажешь ли нам, что ты об этом думаешь? – опросила Филисити с едкой иронией в голосе.
– Нет, моя прелесть, не скажу.
– Что ж, считай, что новость поможет тебе приблизиться к решению загадки, – сказал Энтони. – Но насколько я понимаю, она почти ничего не добавляет. Дело становится еще туманнее. Если ты пытаешься подозревать Бэзила, то признаю, что мысль неплохая, но только врядли это сработает. Я просто буду вынужден признаться, что в момент совершения преступления он был в компании со мной.