- Ладно, - сказка он. - Соблюдая профессиональную вежливость, не будем заставлять ждать мистера Шастера. Проглядим только быстренько эти неотложные бумаги и посмотрим, не надо ли срочно ответить телеграфом.
Он развернул бандероль и нахмурился:
- Это еще что такое?
- Это из Нью-Йоркского бюро путешествий. Имеется одиночная каюта "люкс", остановки в Гонолулу, Иокогаме, Кобе, Шанхае, Гонконге и Маниле.
- Кто делал этот запрос?
- Я.
Мейсон отделил бумагу от остальной почты, уставился на нее и повторил:
- Пароходная компания, имеется одиночная каюта "люкс" на судне "Президент Кулидж" - Гонолулу, Иокогама, Кобе, Шанхай, Гонконг и Манила.
Делла Стрит продолжала задумчиво смотреть в блокнот.
Перри Мейсон рассмеялся и отпихнул бумаги.
- Ладно, пусть они подождут, - сказал он, - пока мы не разделаемся с Натэниэлом Шастером. Сиди здесь и, если я подтолкну коленом, начинай записывать. Шастер - скользкая личность. Хотел бы я, чтобы он починил свои зубы.
Она вопросительно подняла брови.
- У него вставная челюсть, - пояснил он, - и она протекает.
- Протекает? - не поняла она.
- Да. Если перевоплощения действительно существуют, то он, наверное, в прошлой жизни был китайцем-прачкой. Когда он хихикает, он обрызгивает собеседников, как китаец-прачка прыскает на белье, когда гладит. Обожает здороваться за руку. Я его терпеть не могу, но нельзя же оскорблять напрямую. Пусть только попробует выкинуть какой-нибудь фокус - я забуду об этикете и вышвырну его вон.
- Кот должен быть польщен, - сказала Делла. - Ведь столько занятых людей тратят время, чтобы решить, можно ли ему оставлять на постели следы грязных лапок.
Перри Мейсон расхохотался.
- Валяй, - сказал он, - растравляй рану! Ладно, я готов. Шастер постарается подзадорить своих клиентов на драку. Если я от нее уклонюсь - он внушит им, что вынудил меня пойти на попятную, и сдерет с них хороший куш. Если я не отступлю, он скажет, что пострадает все наследство, и выкачает из них хороший процент. Вот что я получаю за тот блеф о конфискации наследства.
- Мог бы и мистер Джексон с ними поговорить, - предложила Делла.
Перри Мейсон добродушно усмехнулся:
- Нет уж, Джексон не привык, чтобы ему брызгали в лицо. Я-то с Шастером встречался. Пусть они войдут.
Он снял телефонную трубку и сказал секретарше в приемной:
- Попросите ко мне мистера Шастера.
Делла Стрит воззвала в последний раз:
- Пожалуйста, шеф, пусть дело возьмет Джексон. Ты ввяжешься в неприятности. Стоит ли тратить время на борьбу вокруг кота?
- Кошки и трупы, - сказал Мейсон. - Не одно, так другое. Я так давно занимаюсь трупами, что живая кошка может оказаться восхитительным разнообразием по сравнению…
Дверь открылась. Блондинка с большими голубыми глазами невыразительным голосом объявила:
- Мистер Шастер, мистер Лекстер, мистер Оуфли.
В комнату стремительно вошли трое мужчин. Во главе был Шастер - подвижный и миниатюрный, он суетился, точно воробей, выглядывающий сквозь осенние листья.
- Доброе утро, господин адвокат. Тепло сегодня, верно?
Он суетливо прошелся по комнате, протягивая руку для пожатия. Нижняя губа его отвисла, открывая рот, полный зубов; между зубами виднелись щели. Мейсон, возвышаясь над низеньким человечком, точно башня, подал ему руку и спросил:
- Давайте уточним. Который мистер Лекстер, а который мистер Оуфли?
- Да-да, конечно, конечно. Вот Сэм Лекстер - он душеприказчик… э-э, внук Питера Лекстера.
Высокий смуглый человек, черноглазый, с тщательно завитыми волосами, улыбнулся с той степенью любезности, которая говорила скорее об уравновешенности, чем об искренности. В руке он держал большую шляпу кремового цвета.
- А вот Фрэнк Оуфли. Фрэнк Оуфли - второй внук.
Оуфли был желтоволосым и толстогубым. Казалось, его лицо не способно изменять выражение. Его водянисто-голубые глаза напоминали сырых устриц. Шляпы у него не было. Он ничего не сказал.
- Моя секретарша, мисс Стрит, - представил Деллу Перри Мейсон. - Если не возражаете, она будет присутствовать и запишет то, что я найду нужным.
Шастер хохотнул, брызнув слюной:
- А если будут возражения, я полагаю, она все равно останется? Ха-ха-ха. Знаю вас, Мейсон. Помните, вы имеете дело с человеком, который вас знает. Вы - забияка. С вами приходится считаться. Для моих клиентов это дело принципиальное. Не могут они уступить слуге. Но придется повоевать. Я их предупреждал, что вы забияка. Они не могут сказать, что я не предупреждал!
- Садитесь, - сказал Мейсон.
Шастер кивнул своим клиентам, указывая на стулья. Сам он опустился в большое потертое кожаное кресло и почти утонул в нем. Он скрестил ноги, ослабил галстук, поправил манжеты и повторил:
- Для нас это дело принципа. Мы будем бороться до последнего. Дело ведь серьезное.
- Что - серьезное дело? - спросил Мейсон.
- Ваше заявление, будто это условие завещания.
- А что же - дело принципа? - поинтересовался Мейсон.
- Кот, конечно, - удивился Шастер. - Не нужен он нам. Более того - нам совершенно не нужно, чтобы какой-то привратник нами распоряжался. Не в свои дела он суется. Вы же понимаете, что, если прислуга не выполняет своих прямых обязанностей, недолго ее и уволить.
- А не приходило ли вам в голову, - Мейсон перевел взгляд с Шастера на внуков, - что вы делаете из мухи слона? Почему вы не позволяете бедняге Эштону держать кота? Кот не вечен, да и Эштон тоже. Ни к чему тратить кучу денег на адвокатов ради такого пустяка.
- Не спешите, Мейсон, не спешите, - перебил Шастер, скользя по гладкой коже сиденья, пока не оказался на краешке кресла. - Драка будет серьезная, драка будет тяжкая. Я своих клиентов предупредил. Вы человек предусмотрительный. Вы человек хитрый. Я бы даже сказал - изворотливый. Надеюсь, вы ничего не имеете против такого выражения, многие из нас приняли бы его как комплимент, я сам принял бы. Мои клиенты много раз говорили: "Ну и изворотлив этот Шастер!" Разве я обижаюсь? Нет. Я принимаю это как комплимент.
Делла Стрит удивленно посмотрела на Мейсона - его лицо внезапно стало твердым как гранит. Шастер поспешно продолжил:
- Я предупреждал клиентов, что Уинифред попытается оспорить завещание. Я знал, что она воспользуется любыми средствами, но не могла же она объявить деда сумасшедшим, и вопрос о незаконном вмешательстве стоять не мог. Должна же она была сделать хоть что-то, что в ее силах, вот она и подсунула Эштона с его котом.
- Слушайте, мистер Шастер, - в голосе Мейсона звучал гнев, - прекратите нести вздор! Все, что я хочу - это чтобы привратнику оставили его кота. Ни к чему вашим клиентам тратить деньги на тяжбы. Если мы начнем процесс, он может обойтись дороже, чем испачканные котом комплекты постельного белья за десять лет.
Шастер энергично тряхнул головой:
- Вот о том-то я им и говорил, господин адвокат. Худой мир лучше доброй ссоры. Хотите мириться - пожалуйста.
- На каких условиях? - спросил Мейсон.
Шастер ответил с быстротой, выдающей предварительную подготовку:
- Уинифред подписывает согласие не оспаривать завещание. Эштон подписывает бумагу о том, что признает подлинность завещания, что оно было составлено человеком в здравом уме и твердой памяти. Тогда пусть Эштон держит кошку.
- Насчет Уинифред мне ничего не известно, - с раздражением сказал Мейсон. - Я ее не встречал и не говорил с ней. Я не могу просить ее подписать что бы то ни было.
Шастер с торжеством посмотрел на своих клиентов:
- Говорил я вам, что он умник! Говорил, что будет драка!
- Уинифред тут ни при чем, - сказал Мейсон. - Давайте спустимся на землю. Я заинтересован только в этом чертовом коте.
Минутное молчание было прервано хихиканьем Шастера. Сэм Лекстер, наблюдая за растущей яростью Мейсона, вступил в разговор:
- Вы, конечно, не станете отрицать, что угрожали мне лишением наследства. Я понимаю, это исходит не от Эштона. Мы ждем, что Уинифред опротестует завещание.
- Я только хочу, - сказал Мейсон, - чтобы кота оставили в покое!
- И вы заставите Уинифред подписать отказ от наследства? - спросил Шастер.
- Черт побери, не будьте дураком! - Мейсон посмотрел в лицо Шастеру. - Я не представляю интересы Уинифред. Я не знаю ее.
Шастер ликующе потер руки:
- Других условий у нас не может быть. Для нас это дело принципа. Лично я не думаю, что такое условие есть в завещании, но его можно рассмотреть и как спорное.
Мейсон вскочил, точно разъяренный бык против тявкающего терьера.
- Слушайте, вы, - сказал он Шастеру, - я не люблю бесплатно выходить из себя, но вы зашли достаточно далеко.
- Умно! - хихикнул Шастер. - Умно! Ну и хитрец!
Мейсон шагнул к нему:
- Черт вас возьми, вы отлично знаете, что я вовсе не представляю интересы Уинифред. Знаете, что мое письмо значило в точности то, что в нем написано. Но вы не могли раскошелить своих клиентов на дело о кошке, потому и придумали дело об оспаривании завещания. Еще и клиентов своих притащили! Раз я не знаком с Уинифред и не представляю ее интересов, как я могу заставить ее что-то подписать? Вы так запугали своих клиентов, что они теперь не успокоятся, пока не получат подпись Уинифред. А вам это сулит хороший, жирный гонорар.
- Клевета! - взвизгнул Шастер, выдираясь из кресла.
- Слушайте, - обратился Мейсон к внукам. - Я вам не опекун. Я не намерен выворачиваться наизнанку, спасая ваши деньги. Если вы согласны приютить этого кота, так и скажите. А не хотите - я заставлю Шастера заработать денежки, втянув вас в самую распроклятую тяжбу. Я не желаю, чтобы вас пугали мной и чтобы Шастер зарабатывал гонорар, рассиживая здесь и потирая руки.
- Осторожней! Осторожней! - Шастер буквально заплясал от негодования. - Это нарушение профессиональной этики! Я вас привлеку за клевету.
- Привлекайте, - сказал Мейсон. - Катитесь отсюда вместе со своими клиентами. Или вы к двум часам известите меня о том, что кошка остается в доме, или будете иметь судебное преследование - все трое. И запомните одно: если уж я вступаю в драку, я бью тогда, когда никто этого не ждет. И не говорите потом, что я вас не предупреждал. Я жду до двух часов. Убирайтесь.
- Вы меня не одурачите, Перри Мейсон, - выступил вперед Шастер. - Вы этим котом прикрываетесь. Уинифред хочет опротестовать…
Перри Мейсон быстро шагнул к нему. Маленький адвокат отступил и танцующей походкой направился к двери, открыл ее и вышел.
- Мы еще поборемся, - пообещал он через плечо. - Я драться умею не хуже вас, мистер Мейсон!
Сэмюэль Лекстер с минуту поколебался, как бы желая что-то сказать, затем повернулся и вышел, сопровождаемый Фрэнком Оуфли.
Перри Мейсон хмуро встретил улыбающийся взгляд Деллы Стрит.
- Валяй, - сказал он. - Начинай: "Я же тебе говорила…".
Она покачала головой:
- Побей хорошенько этого крючкотвора!
Мейсон поглядел на часы:
- Позвони Полу Дрейку, пусть он будет здесь в два тридцать.
- А Эштон?
- Нет, - сказал он. - Эштону и без того есть о чем беспокоиться. Думаю, дело становится серьезным.
3
Часы на столе Перри Мейсона показывали два тридцать пять. Пол Дрейк, глава "Детективного Агентства Дрейка", развалился на кожаном кресле в излюбленной позе. Углы губ у него чуть дергались, придавая лицу насмешливое выражение, глаза были большие, проницательные и отличались стеклянным блеском.
- В чем беда на этот раз? - спросил он. - Я что-то не слыхал еще об одном убийстве.
- Речь идет не об убийство, Пол. На сей раз - о коте.
- Что?!
- Кот, персидский кот.
- Ладно, - вздохнул сыщик. - Пусть будет кот. В чем дело?
- У Питера Лекстера, - начал Мейсон, - был городской дом, в котором он не жил. Он жил в загородном имении в Карменсите. Загородный дом сгорел, и Питер вместе с ним. Он оставил внуков - Сэмюэля К. Лекстера и Фрэнка Оуфли - наследников по завещанию - и Уинифред Лекстер, которая не получила ничего. Лекстер завещал заботиться о Чарльзе Эштоне, привратнике, который должен быть обеспечен работой пожизненно. У Эштона есть кот. Сэмюэль Лекстер приказал ему от кота избавиться. Сочувствуя Эштону, я написал Лекстеру письмо и просил оставить кота. Лекстер отправился к Нату Шастеру. Шастер увидел тут шанс поживиться и, внушив Лекстеру, будто я пытаюсь оспорить завещание, потребовал от меня массу нелепых условий. Когда же я отказался, он обыграл мой отказ. Наверняка получил хороший куш.
- Чего же ты хочешь? - спросил Дрейк.
- Оспорить завещание, - мрачно сказал Мейсон.
Детектив зажег сигарету и медленно поинтересовался:
- Оспорить завещание из-за кота, Перри?
- Из-за кота, но я собираюсь еще и побить Шастера. Он мне надоел. Он сутяга, взяточник и жулик. Он позорит нашу профессию. Он уже хвастался по всему городу, что, если когда-нибудь выступит против меня, то уж он-то мне покажет… Он мне надоел.
- У тебя есть копия завещания? - спросил Дрейк.
- Пока нет, но у меня есть копия, сделанная для подтверждения.
- Оно уже вступило в силу?
- Я так понял, что да. Тем не менее его можно оспорить.
- Что я должен делать?
- Для начала найди Уинифред. А потом раскопай все, что сможешь, насчет Питера Лекстера и его наследников.
Стеклянные глаза Пола оценивающе посмотрели на Мейсона.
- Коты могут приносить массу денег, - заметил детектив.
Лицо Мейсона оставалось серьезным.
- Не уверен, Пол, что тут есть случай заработать. Очевидно, Питер Лекстер был скрягой. Он не очень-то доверял банкам. Незадолго до смерти он получил наличными миллион долларов. Наследники не могут найти этот миллион.
- Может, деньги сгорели вместе с ним? - спросил Дрейк.
- Возможно, - согласился Мейсон. - Когда Эштон вышел из моей конторы, за ним следил какой-то человек - он ехал в новеньком зеленом паккарде.
- Не знаешь, кто был этот парень?
- Нет, я не рассмотрел лица. Видел только светлую фетровую шляпу и темный костюм. Возможно, за этим ничего нет, а возможно - есть. Вполне вероятно, что-то готовится против Уинифред Лекстер, а я собираюсь оспаривать завещание ради нее. Шастер столько болтал о том, что он со мной сделает, если окажется в суде против меня, что я должен дать ему шанс.
- Ты не можешь повредить Шастеру тяжбой, - сказал сыщик. - Он как раз ее и добивается. Твое дело - бороться за интересы своих клиентов, а Шастера - содрать денежки со своих.
- Ничего он не сдерет, если его клиенты потеряют деньги, - сказал Мейсон. - Предыдущее завещание было целиком в пользу Уинифред. Если я оспорю второе завещание, станет действительным прежнее.
- Собираешься взять клиенткой Уинифред? - спросил Дрейк.
- Мой клиент - кот, - упрямо покачал головой Мейсон. - Уинифред может мне понадобиться как свидетельница.
Дрейк поднялся.
- Зная тебя, - сказал он, - я предвижу, что ты потребуешь массу действий с моей стороны.
- И быстрых, - мрачно кивнул Мейсон. - Достань мне информацию по всем доступным пунктам: собственность, здравый рассудок, постороннее влияние - словом, все.
Как только Дрейк закрыл за собой дверь, в нее небрежно постучал Джексон и вошел, неся несколько листков бумаги стандартного размера с отпечатанным на машинке текстом.
- Я сделал копию с завещания, - объявил он, - и как следует вчитался. Насчет кота, конечно, слабовато. Это ведь не условие, от которого зависит потеря наследства. Даже имущество нельзя описать. Просто желание завещателя.
- Что еще? - разочарованно спросил Мейсон.
- Очевидно, Питер Лекстер сам составил это завещание. Он изучал право. Все непрошибаемо, но имеется один особый параграф. Вот с ним мы можем кое-что сделать в смысле опротестования.
- Что же там такое? - спросил Мейсон.
Джексон взял завещание и прочел:
"При жизни я был окружен привязанностью не только своих родственников, но и тех, кто надеялся на мою щедрость, заслуженную каким-либо случайным обстоятельством. Я никогда не был в состоянии определить, какая часть этой привязанности была искренней, а какая происходила от желания проложить путь к моему завещанию. Если причина была в последнем, боюсь, мои наследники будут огорчены, ибо размеры моего состояния их не удовлетворят. Меня утешает одна мысль: те, кто с нетерпением ждал наследства, будут разочарованы, зато те, кто любил меня искренне, избегнут разочарования".
Джексон остановился и многозначительно посмотрел на Перри Мейсона. Мейсон нахмурился:
- На какого дьявола он намекает? Лишил наследства Уинифред и оставил состояние другим внукам поровну. В этом параграфе нет ничего такого, чтобы понять его как-то иначе.
- Ничего, сэр, - согласился Джексон.
- Он куда-то упрятал миллион долларов наличными незадолго до смерти, но, даже если бы их нашли, - это тоже часть его состояния.
- Да, сэр.
- Если только он не сделал перед смертью подарок, - сообразил Мейсон. - В этом случае подарком будет владеть тот, кому он сделан.
- Это особый случай, - уклончиво ответил Джексон. - Он ведь мог оставить этот дар по доверенности.
Мейсон медленно произнес:
- Не могу забыть о той пачке денег, которая была в кармане Чарльза Эштона, когда он обратился ко мне… И все же, Джексон, если Питер Лекстер дал Эштону деньги… вокруг них может затеяться тяжба - не взирая на то, есть доверенность или ее нет.
- Да, сэр, - согласился Джексон.
Мейсон не спеша кивнул и снял трубку телефона, соединявшего его с комнатой Деллы Стрит. Услышав ее голос, он сказал:
- Делла, свяжись с Полом Дрейком и попроси его включить в изыскания Чарльза Эштона. Особенно меня интересуют финансовые дела Эштона: имеет ли он банковский счет, зарегистрированы ли какие-то его налоги на собственность, имеет ли он собственность вообще, имеет ли срочный вклад, в каком размере платит налог на имущество - все, что можно выяснить.
- Да, шеф, - ответила Делла. - Информация нужна срочно?
- Срочно.
- Бюро путешествий сообщило, что будет держать каюту до десяти тридцати завтрашнего утра, - холодно и четко объявила Делла Стрит, а затем бросила трубку, предоставив Перри Мейсону ухмыляться в утративший признаки жизни микрофон.