- Единственной целью вашего приезда в полицейское управление на следующее утро и опознания подозреваемого было заверение самого факта опознания?
- А разве это не есть цель любого опознания?
- Я спрашиваю, было ли единственной целью вашего приезда в полицейское управление желание произвести опознание?
- Я думаю… да.
- И вы заранее знали, что в числе лиц, предложенных для опознания, окажется подсудимый?
- Да.
- Фотографию которого вы уже видели накануне?
- Да.
- Давая вам эту фотографию, мистер Арчер не показывал вам вместе с ней фотографий других людей и не спрашивал, не видите ли вы среди них лица, которое вам кажется знакомым?
- Конечно нет. Мы друзья. Он просто сказал: "Полицейские задержали человека, который нас ограбил. Денег они не обнаружили, но поймали его самого. Вот его фотография".
- Сначала он сказал вам, что за человек изображен на фотографии, и лишь потом поинтересовался, тот ли это мужчина, на ваш взгляд?
- Да.
- И затем инспектор спросил, смогли бы вы узнать его среди других людей?
- Да.
- И что вы ответили?
- Я ответила, что, конечно, смогу.
- Когда вы произносили это, фотография все еще была у вас в руках?
- Нет, я уже вернула ее.
- Вы вернули ее мистеру Арчеру или инспектору?
- Инспектору.
- А после того как он предложил вам приехать в управление и указать нападавшего в группе из нескольких человек, вы просили показать фотографию еще раз?
- Да.
- Зачем?
- Я хотела убедиться.
- Выходит, вы не были уверены в своем ответе, когда рассматривали фотографию в первый раз?
- Нет, была.
- Но ведь вы только что сказали, что взглянули на нее повторно, чтобы убедиться!
- Я имела в виду, чтобы убедиться, что смогу узнать его.
- Следовательно, вы указали на подсудимого во время опознания, опираясь не на те воспоминания, которые остались у вас с ночи нападения, а на те, что остались в вашей памяти после рассматривания фотографии?
- Здесь сыграло роль и то, и другое. Мейсон нервно посмотрел на часы.
- Почему вы попросили показать вам фотографию еще раз?
- Ваша честь, я протестую! Этот вопрос уже задавался, и ответ на него был получен, - заявил помощник окружного прокурора.
- Протест принят, - отозвался судья. - Мне кажется, что защита исчерпала данный пункт перекрестного допроса и ей следует продолжать в каком-либо ином направлении.
- Миссис Лавина, мне хотелось бы задать вам сейчас несколько вопросов, касающихся того, что произошло в момент нападения, - произнес Мейсон. - Вы направлялись на виллу "Лавина-2"?
- Да.
- Во что вы были одеты?
- В то же, во что и сейчас.
- И, как я понимаю, - вскользь заметил Мейсон, - при вас была та же сумочка, которую вы держите сейчас?
- Да.
Внезапно она прикусила губу:
- Хотя нет! Я ошиблась. Тогда со мной была другая сумочка, и ее, разумеется, забрал грабитель.
- Вы отчетливо помните обстоятельства нападения?
- Да.
- Мистер Арчер - ваш близкий друг?
- Я знаю его уже некоторое время.
- Он курит?
- Насколько я заметила, да.
- Он курил в момент нападения?
Ее взгляд скользнул в сторону от Мейсона. Она поднесла затянутую в перчатку руку к щеке и проговорила:
- Секундочку… что-то я плохо помню…
- Но разве не соответствует действительности тот факт, - сказал Мейсон, - что, когда мистер Арчер остановил машину на сигнал светофора, он достал сигарету и, наклонившись вперед, нажимал прикуриватель под приборной панелью как раз в тот момент, когда грабитель приблизился к левому борту автомобиля, и именно поэтому вы не заметили ничего, пока последний не распахнул дверцу?
Наступила пауза.
Судья Иган посмотрел на часы и беспокойно заерзал на своем месте.
- Отвечайте на вопрос, - сказал Мейсон.
- О, прошу прощения, я о чем-то задумалась.
- О чем вы задумались?
Она улыбнулась:
- Я совершенно уверена, что к делу это не имеет никакого отношения.
- Тогда отвечайте на вопрос.
- Я… извините, я, кажется, забыла, о чем вы спросили. У меня вдруг зашумело в голове.
Она улыбнулась присяжным, и некоторые из плененных этой улыбкой мужчин ответили ей тем же. Судебный секретарь монотонно зачитал вопрос: "Разве не соответствует действительности тот факт, что, когда мистер Арчер остановил машину на сигнал светофора, он достал сигарету и, наклонившись вперед, нажимал прикуриватель под приборной панелью как раз в тот момент, когда грабитель приблизился к левому борту автомобиля, и именно поэтому вы не заметили ничего, пока последний не распахнул дверцу".
- Я… не уверена.
- Разве не соответствует действительности, что, едва мистер Арчер откинулся назад, держа прикуриватель в правой руке, нападавший приставил к его лицу пистолет и, когда мистер Арчер поднял руки, прикуриватель выскользнул из его пальцев и, упав, прожег дыру в обшивке сиденья? Если желаете, вы можете взглянуть на эту фотографию машины мистера Арчера. На ней хорошо различимо круглое пятно на поверхности переднего кресла.
- Мне надо подумать, мистер Мейсон… Да, пожалуй… так оно все и было.
- Это, безусловно, отложилось бы у вас в памяти. Прикуриватель, прожигая дыру в обшивке, должен был наделать немало дыма.
- Задайте лучше этот вопрос мистеру Арчеру.
- Благодарю за совет, но я спрашиваю вас!
- Я сомневаюсь, что смогу ответить.
- Почему?
- Боже мой, мистер Мейсон, ведь я же не кусок камня или дерева! Я живое существо, и у меня есть эмоции. Разве может женщина пережить вооруженное нападение и после этого помнить события по секундам до мельчайших деталей?
- Но ведь вы же запомнили внешность грабителя до мельчайших деталей?
- Нет, не до мельчайших деталей.
- Только основные моменты?
- Пожалуй.
- Какого цвета у него глаза? Нет-нет, не смотрите на него. Просто назовите цвет его глаз.
- Я не помню.
- Какого цвета одежда была на нем в ту ночь, в ночь нападения?
- Того же, что и сейчас.
- Во что он был одет, когда вы увидели его на опознании?
- В то же… Простите, я сомневаюсь.
- В каком ряду шла ваша машина, когда мистер Арчер подъезжал к месту, где произошло нападение? В том, что ближе к обочине, или в том, что ближе к середине дороги?
- Ближе… к середине.
- Но тогда, - сказал Мейсон, - чтобы распахнуть левую дверцу машины, нападавшему потребовалось бы встать…
- Хотя нет, - поправилась она. - Простите, я ошиблась. Я сейчас вспомнила. Это был крайний правый ряд, около самого тротуара.
- Назовите точно время, когда было совершено нападение.
- Тринадцатого сентября…
- Нет, я имел в виду, в котором часу?
- Это произошло… поздно вечером.
- В восемь часов?
- Я не смотрела на часы, мистер Мейсон.
- В десять?
- Но я же сказала, что не смотрела на часы.
- В одиннадцать?
- Прошу прощения, мистер Мейсон, я… нет, это случилось до одиннадцати, потому что в одиннадцать аптека уже закрывается.
Судья Иган кашлянул и произнес:
- Время подошло к пяти, джентльмены. Заседание будет возобновлено в понедельник в десять часов утра. До этого момента присяжным предписывается не обсуждать вопросы, относящиеся к делу, между собой и не позволять кому-либо заниматься этим в их присутствии, а. также не высказывать каких-либо суждений и мнений самим до тех пор, пока дело не будет окончательно передано на их решение. Судебное заседание объявляется закрытым.
Дрейк протиснулся к Мейсону сквозь поток покидавшей зал публики.
- Ну что? - спросил адвокат. Дрейк покачал головой:
- Она удрала.
- Черт возьми, Пол! Тебе не следовало спускать с нее глаз! - произнес Мейсон с укором.
- Перри, клянусь, я просто ничего не могу понять. Я был совершенно уверен, что девушка останется. Она же сама хотела дать показания и была готова присягнуть, что подвозила Марту Лавину в своей машине единственный раз, за покупками в магазин, причем в послеобеденное время.
- А как насчет ночи нападения, Пол? Где Кейлор находилась тогда?
- Она не знает. Ей кажется, что она была на вилле "Лавина-1", но она смутно помнит тот день.
- То есть ты хочешь сказать, что она не помнит, как разговаривала с Мартой Лавиной о нападении? Ведь не могла же та не рассказать ей, что ее ограбили и что…
- В том-то и дело, что нет! - перебил Дрейк. - До прошлой недели Марта Лавина ни словом не обмолвилась о том, что подверглась нападению. Именно поэтому Инес и была убеждена, что не увозила ее в своей машине с места происшествия.
- Черт побери! - выругался Мейсон. - Ты говоришь, она была в этом убеждена?
- Совершенно.
- Тогда нам необходимо найти ее, Пол. Во что бы то ни стало!
- Постараемся, - сказал Дрейк. - А ведь я же просил девушку подождать, пока ее не вызовут! Однако, скорее всего, она просто обвела нас вокруг пальца, хотя я бы никогда не подумал, что она на такое способна. У меня создалось впечатление, что на нее можно положиться: как-никак она дала согласие прилететь со мной сюда из Лас-Вегаса без малейших возражений.
- Что ж, теперь у нас есть над чем поломать голову, - сказал Мейсон. - И не стой с такой миной, а то окружающие могут подумать, что ты сомневаешься в благополучном исходе дела.
Адвокат с довольным видом потрепал Дрейка по плечу:
- Великолепно, Пол! Отлично сработано! Некоторые из покидавших кафедру присяжных задержали на Мейсоне взгляд, полный дружеского участия.
Мимо проскользнула Марта Лавина, женщина в возрасте около тридцати пяти, с точеной фигуркой и твердой осанкой, - коварная противница не в силах скрыть своего торжествующего настроения от присяжных и публики.
- До свидания, мистер Мейсон, - произнесла она с приторной сладостью в голосе.
- До свидания, миссис Лавина, - ответил Мейсон в унисон, после чего едко добавил: - До понедельника.
Что-то в его интонации заставило ее замедлить шаг. Она оглянулась и окинула его тем внимательным, оценивающим взглядом, каким обычно изучают опасного соперника. Затем, после секундного колебания, она продолжила свой путь полной чувства собственного достоинства походкой, нарочито покачивая бедрами.
- Не женщина, а кобра какая-то, - тихо произнес Дрейк.
Адвокат отсутствующе кивнул.
Когда Мейсон и Пол Дрейк, протолкнувшись сквозь уходящую публику, покинули зал суда, адвокат повел Дрейка к лестнице.
- Подождем, пока толпа рассосется. Я не хочу случайно оказаться в лифте с кем-нибудь из присяжных. Меня постоянно кто-то узнает и начинает донимать расспросами о процессе.
- Но почему судья не заставит присяжных попридержать языки? - спросил Дрейк.
- На разбирательствах дел, в которых фигурирует убийство, так обычно и поступают, - пояснил Мейсон. - У нас же случай иного рода. У меня нищий подзащитный и заурядное дело. Если обязать присяжных молчать, они поднимут шум, а судья…
Массивная рука опустилась на плечо адвоката.
- Мистер Мейсон! - гулко произнес кто-то. Мейсон обернулся и оказался лицом к лицу с широкоплечим субъектом с кустистыми бровями, глядевшим на него с плохо скрываемым раздражением.
- Здравствуйте, мистер Арчер. Как ваши дела? - произнес адвокат.
- Я в бешенстве! - ответил Арчер, тем не менее улыбаясь.
- Неужели?
- Какого черта меня продержали в этой каморке? Я там, кажется, чуть не свихнулся!
- Свидетели, - объяснил Мейсон, - должны следовать правилам, установленным для судебного разбирательства. В частности, им не разрешается слушать показания других свидетелей. Их удаляют из зала суда. Таким образом мы получаем возможность изучать индивидуальные показания каждого свидетеля, не опасаясь, что на их формирование оказали влияние чьи-либо утверждения, услышанные свидетелем ранее.
- Какая чушь! - резюмировал Арчер. - Вздор и ересь! Я человек действия. Боже праведный, у меня же дела стоят, люди меня разыскивают, чтобы встретиться, а я должен бросить все и явиться в суд. Я бы не отказался поприсутствовать в зале и понаблюдать, что там происходит, но торчать в этой свидетельской - просто пытка!
- Это скоро закончится, - успокаивающе произнес Мейсон.
- Это уже слишком давно началось! Я говорил с помощником прокурора, но он ответил, что вопрос по вашей части. Я ведь уже дал показания, рассказал все как было. Почему бы мне теперь не сидеть с публикой?
- Но я, - улыбнулся Мейсон, - не дам на это своего согласия.
- Почему?!
- Потому что мне поручена защита подсудимого. И я считаю, что в его интересах, чтобы все процедурные правила строго соблюдались.
- Но послушайте, вы же защищаете бродягу без гроша в кармане, тунеядца, ворюгу. А я важный человек в деловых кругах. У меня есть влияние. Учтите, Мейсон, я могу сделать адвокату много хорошего, но могу - и много плохого. Мне не нравится все это. Мне не нравится, как вы взялись за дело.
- Я сожалею, мистер Арчер.
- Мы еще посмотрим, как вы будете сожалеть!
- Это угроза?
- Нет, не угроза… хотя, черт побери, да! Я считаю ваши действия необоснованными. Опасно быть таким заносчивым. Я лишился четырех или пяти сотен долларов вместе с бумажником и бриллиантовой булавкой, которая потянет на добрую тысячу. Заявляю об этом в полицию, и тогда меня притаскивают туда на опознание, а потом я еще должен явиться в суд и давать показания! Да только за сегодняшний день я потерял денег больше, чем у меня украли. И прежде чем разбирательство подойдет к концу, я, похоже, пойму, что лучше бы и вовсе не затевал этой канители.
- Я очень сожалею, - повторил Мейсон. - Это действительно неприятно, тем более когда человек так дорожит своим временем…
- Да я не о времени веду речь, - произнес Арчер немного спокойнее. - Просто я не желаю торчать в комнате для свидетелей. Я хочу быть там, откуда смогу следить за событиями. В конце концов, нужно же мне чем-то занять себя?
- Простите, но вы могли бы достать хорошую книгу и читать ее.
- Книгу?! - взревел Арчер. - Я не могу там читать книги. На этих корявых стульях - я извожусь, сидя на них. Я встаю и слоняюсь, потом подхожу к окну, потом возвращаюсь и снова сажусь на эти чертовы жесткие деревянные стулья! Лучше уж совсем прекратить дело, чем терпеть такое и дальше.
- Очень сожалею, - сказал Мейсон с усмешкой, - но я обязан поступать так, как считаю необходимым в интересах подзащитного.
- И все равно не получите с него ни цента, - заметил Арчер.
- Что верно, то верно. Арчер затряс головой:
- У меня это в голове не укладывается! Какого-то нищего защищает лучший адвокат штата, в то время как я, преуспевающий бизнесмен, вынужден натирать себе на заду мозоли, дожидаясь очереди дать показания! Послушайте, Мейсон, ну а, допустим, мы решим закрыть дело?
Мейсон ухмыльнулся:
- Это будет зависеть от прокурора. Боюсь, он не обрадуется, если вы придете к нему с предложением закрыть дело ввиду того, что вы слишком дорожите своим временем и не можете его тратить на судебные заседания, и я совершенно уверен, что он тем более не поддержит предложения, если узнает, что вы предварительно согласовали его со мной.
Арчер на мгновение застыл, уставившись на своего собеседника.
- Ну и черт с вами, - наконец произнес он. - Вы, мудрилы-юристы, поступайте как знаете. Теперь неудивительно, почему люди ненавидят таскаться по судам. Но послушайте, Мейсон, раз уж, видимо, мне все равно придется прийти в понедельник, разрешите мне сидеть в зале.
Мейсон улыбнулся, покачал головой и повернулся к нему спиной.
- Пойдем, Пол. Теперь можно спокойно сесть в лифт.
Арчер стоял и смотрел им вслед. Его кустистые брови были нахмурены, но в злых глазах все же проглядывала тень невольного уважения.
Глава 2
Сопровождаемый Дрейком, Мейсон вошел в свой кабинет.
Его личный секретарь Делла Стрит оторвалась от корреспонденции, разбором которой занималась, и лукаво спросила:
- Через какую дверь вы покинули зал суда?
- Через парадную, - с усмешкой ответил адвокат.
- Дело затягивается?
- Очередное заседание назначено на понедельник.
- А как вела себя Инес Кейлор?
- Не слишком воспитанно.
- Почему же, интересно?
- Она сбежала, - вставил Дрейк.
- Сбежала?! - воскликнула Делла Стрит с недоверием.
Мейсон подошел к бюсту Блэкстоуна и водрузил набекрень на его мраморную голову свою шляпу. Отступив на шаг, он полюбовался созданной композицией, потом приблизился и поправил шляпу так, чтобы она переместилась на макушку.
- Вот, в самый раз, - проговорил он.
- Детский сад какой-то, - хмыкнув, констатировал Дрейк.
- Возможно, - согласился Мейсон, - но мне всегда было жаль старика. С такой мрачной напыщенностью председательствовать на судебных заседаниях и никогда не бывать в хорошем расположении духа! Он сам и все его тысячи копий пропитаны такой суровостью, такой угрюмостью… Пусть же хоть сейчас выглядит немного повеселее.
- Да расскажите же наконец, что произошло с этой Кейлор! - взмолилась Делла.
- Боюсь, все было подстроено специально, - произнес Мейсон.
- Отказываюсь поверить! - взорвался Дрейк. - Мы ведь сидели с ней рядом, когда летели из Лас-Вегаса. Она показалась мне отличной девушкой. Конечно, она не из тех, кому можно доверить воспитание детей в воскресной школе, многое повидала, да и не пыталась вводить меня в заблуждение на этот счет. Она вообще никого не пыталась вводить в заблуждение, в том числе и себя.
- А вы успели с ней побеседовать, шеф? - спросила Делла Мейсона.
- К несчастью, нет. Самолет приземлился уже после начала заседания. Мы условились с Полом, что сразу по прибытии он проводит Кейлор в судебную библиотеку, и поэтому, когда он кивнул мне, что все в порядке, я получил основание думать, что у меня в запасе появился туз. Однако, как видно, кто-то покрыл его козырем.
- В твоем положении, Перри, это невозможно было предугадать, - сказал Дрейк.
- Он держался молодцом? - спросила Делла.
- Он был великолепен! Ему удалось вынудить Марту Лавину подтвердить все, что требовалось.
- Например?
- Расскажи ей, Перри, - попросил Дрейк. Мейсон улыбнулся:
- На обшивке сиденья машины Арчера была обнаружена круглая прожженная дыра. Я смог убедить Лавину, что дыра возникла в результате того, что во время нападения Арчер выронил из рук раскаленный прикуриватель. Это привело ее в замешательство.
Делла, не отрывая глаз, смотрела на Мейсона. Тот опустился за письменный стол. Пол Дрейк примостился в своей любимой позе в большом рыхлом кожаном кресле, свесив ноги через один из округлых подлокотников, в то время как другой поддерживал поясницу.
- Что мне все-таки не ясно, так это куда подевалась Инес Кейлор! - недовольно воскликнул Дрейк.
- На меня не обращайте внимания, - попросила Делла. - Просто разговаривайте. Из ваших слов я сама догадаюсь, как развивались события. Так будет даже интереснее.
Мейсон улыбнулся: