- Для кораблей, может, и нормально, - сказала Берта, - а для людей - нет. Ты слышал, как скрипит наш клиент? Ей-богу, он меня доведет.
- Нет, не слышал.
- У него скрипят суставы в коленях.
- Он же, наверно, не нарочно.
- Слушай, Дональд, ты на меня не злишься?
- За что?
- За то, что я тебя похитила.
- Надеюсь, - сказал я, - Элси Бранд сможет вернуться в город. А то у меня остались ключи от машины.
- Не волнуйся, я обо всем подумала. Я вложила дубликат ключа от машины в конверт с распоряжениями. Раз ты молчишь, я тебе вот что скажу, Дональд: если уж я возьмусь за дело как следует, у меня все получается отлично.
Я кивнул.
- Вот почему я не могла встретиться с тобой в бюро - боялась, что чем-нибудь выдам свой план. Но уж и пришлось мне поработать! Нужно было поехать к тебе и собрать весь этот хлам. Должна сказать, Дональд, что у тебя в доме жуткий кавардак. Никакой системы. Почему ты, например, держишь парадные плиссированные сорочки вместе с цветными рубашками и обычными белыми сорочками?
- Потому что в комоде мало места.
- Никогда ничего подобного не видела! А запонки твои я так и не нашла. Купишь себе какие-нибудь здесь, на корабле. Но все остальное барахло я, кажется, взяла.
- А что на это скажет Бикнел? - спросил я.
- С Бикнелом все улажено, - ответила она. - Я уже сказала ему, что ты мне необходим. Мы договорились, что в контакт с Мириам Вудфорд буду вступать только я, и вообще там, в Гонолулу, за все отвечать буду я, а твоя работа - на корабле, с Нормой Радклиф. Ты мой ассистент.
- Зачем же тогда весь этот спектакль с похищением? - спросил я. - Почему нельзя было просто сказать, что мы едем вместе?
- Затем, что я тебя знаю, черта с два бы ты поехал! - заявила Берта. - Наверняка сказал бы, что это дело мое, что Бикнел не хочет, чтобы ты в него вмешивался, и что ты вообще не собираешься туда ехать и выполнять мои указания.
- Я и до сих пор так думаю.
- Ну и пожалуйста, - злорадно объявила Берта, - можешь прыгать за борт к чертовой матери и плыть обратно.
Я выглянул в окно и прикинул расстояние.
- Не дури, - с опаской сказала Берта.
- Только знай, - предупредил я, - твоя выходка будет стоить тебе хороших отношений с Бикнелом.
- А вот и нет, - ответила Берта. - Я ему сказала, что когда ты работаешь, то думаешь только о деле, и что я все время буду рядом и прослежу, чтобы ты действительно думал только о деле. И имей в виду, если ты посмотришь на эту девушку хотя бы второй раз, я тебе лично откручу башку!
Я усмехнулся:
- А если она сама начнет за мной бегать?
Берта недоверчиво фыркнула.
- А вдруг?
- Этого не случится, - заверила меня Берта. - Но тебе вообще нечего крутиться вокруг нее. Поддерживать с ней контакты буду я. И прошу помнить, что я рекомендовала тебя как человека, не обращающего внимание на женщин, если это не входит в твои обязанности. Я сказала Бикнелу, что на работе ты настолько захвачен делом, что не взглянешь на девушку, даже если она выйдет на прогулочную палубу нагишом.
- Ничего себе рекомендация для сыщика!
- Ну, ты же понимаешь, что я имела в виду, Дональд.
- Нет. Но будем надеяться, что Бикнел понял. Берта пошарила у себя в кармане и вытащила зеленый бумажный прямоугольник.
- Вот твой билет. - Потом она швырнула на стол желтую бумажку. - А это твой талон на место в столовой, и если ты думаешь, что мне легко было посадить тебя за один стол с Нормой Радклиф, то ты болван. Пришлось подмазать двух стюардов. Учти! Трачу большие деньги и…
- Надеюсь, ты включила их в смету текущих расходов?
- Конечно включила, за это ты можешь быть совершенно спокоен. Ты когда-нибудь видел, чтобы я тратила деньги на дело и не включала их в смету расходов?
- Что же ты тогда ворчишь? Бикнел все оплатит.
- Да я так, просто затраты неимоверные, - задумчиво сказала Берта. - Знаешь, Дональд, наш Бикнел тот еще типчик. Влюблен по уши в Миру Вудфорд и думает, что никто этого не замечает. Простодушный, как двухмесячный щенок. Абсолютно щенячья нежность. Но не заблуждайся: во всем остальном он старый, ушлый пес, правда, с ревматизмом.
- Не так уж он и стар, - заметил я. - Просто замучен артритом и поэтому плохо выглядит.
- Стар, стар, - возразила она. - Никуда не годен. Впрочем, - вдруг добавила Берта, - ему действительно, наверно, ненамного больше, чем мне. Но он так шаркает ногами, так боится толпы! Сидит в своей каюте и наверняка будет сидеть там, пока все не успокоятся. Страшно боится, что кто-нибудь в него врежется.
- Если бы у тебя был такой артрит, ты бы тоже боялась, что на тебя кто-нибудь налетит.
- Да, вот уж чего я не боюсь. - Берта расправила плечи. - Пусть налетает, кто хочет, да покрепче - отлетит за милую душу к самому борту.
- Ладно, - сказал я, - это твоя игра. Лучше скажи, когда кормить будут?
- У тебя вторая смена, - ответила Берта. - Пойдешь в столовую "Вайкики" в семь тридцать. Господи, неужели мне пять дней придется питаться на этом корабле?!
- А что? - не понял я. - Говорят, на линиях "Матсона" отлично кормят.
Она посмотрела на меня с нескрываемой злобой.
- В чем же дело? - переспросил я.
- Ты прекрасно знаешь, что я непременно съем всю эту гадость.
- Ну и на здоровье.
- И потолстею.
- Тогда не ешь.
- Ты с ума сошел? - вскипела Берта. - Там в меню столько всего понаписано. Я за все это заплатила. И теперь не допущу, чтобы какое-то паршивое пароходство меня обдурило и само съело то, за что я заплатила. Сидеть, как дура, со своим аппетитом, который в океане еще больше разыгрывается, и знать, что на тебе наживается пароходство, - нет, это слишком! Я буду жрать как лошадь!
- Отлично, - сказал я. - А кто с тобой сидит за столом?
- Еще не знаю. Я подумала, что обработать Норму Радклиф удобнее тебе. Под это дело я и выставила Стефенсона Бикнела, чтобы он взял тебя с собой. Только смотри, Дональд, не торопись, действуй осторожно. У нее не должно возникнуть никаких подозрений. Пусть дело идет своим чередом. И наверно, будет лучше, если мы сделаем вид, что не были раньше знакомы, а просто познакомились на корабле.
- Где твоя каюта?
- Дальше по коридору, - ответила Берта. - Можно подумать, что Стефенсон Бикнел закупил здесь чуть ли не все одноместные каюты. А это не просто. Обычно на этот корабль все места распродаются месяцев за десять. Конечно, бывает, что потом многие аннулируют свои заказы.
- Ты что, думаешь, Бикнел спланировал эту поездку в Гонолулу заранее?
- Откуда я знаю, что именно он спланировал? - ворчливо ответила Берта. - Я хочу тебя вот еще о чем предупредить, Дональд. Он очень не любит, когда его допрашивают. Нервничает ужасно. Он предпочитает сам рассказывать то, что считает нужным, а когда разговор начинает хоть чем-то напоминать допрос, просто звереет. Поэтому-то ты ему с первого раза и не понравился. Ты устроил ему настоящий перекрестный допрос.
- Ничего я не устраивал, - возразил я. - Просто хотел кое-что уточнить.
- Вот этого он как раз и не любит. Он что-то скрывает про свою Миру. Носится с ней как курица с единственным цыпленком и думает только о том, как бы ее защитить. - И в сердцах добавила: - Ох и ушлая она, видно, баба! Ты только подумай: превратить такого упрямого старого дурака из смертельного врага в полоумного воздыхателя - и всего-навсего за три месяца!
- Бикнелу придется привыкнуть к расспросам, - сказал я. - Мне совсем не улыбается работать вслепую. Несколько вопросов к нему у меня уже есть.
- Нет, Дональд, сейчас нельзя. Тебе сначала надо сгладить неприязненное отношение к себе. Пока он платит деньги и возмещает расходы, он наш клиент. Сейчас тебе нужно привести себя в порядок, чтобы произвести впечатление на Норму Радклиф. Лезть из кожи вон тебе не придется. На таком корабле выбор мужчин небогатый, и Норма это быстро сообразит, если я правильно ее вычислила. Ты здесь будешь подарком судьбы, - продолжала рассуждать Берта, - и Норма обязательно положит на тебя глаз в первую же минуту, иначе в тебя моментально вцепится, какая-нибудь другая девица. Так что от тебя даже ничего не требуется. Сиди тихонько и не мешай ей; она все сделает сама.
- А если она не станет ничего делать? - спросил я.
- Глупости. Это же морское путешествие, Дональд! Да будь у тебя хоть запах изо рта, или перхоть, или еще какая-нибудь дрянь, о которой твердят в рекламах, все равно любая уважающая себя девушка непременно в тебя вцепится. И совсем не потому, что она чем-то проникнется к тебе лично. Просто подцепить в путешествии приличного мужика и пощеголять с ним, словно в новом наряде, - это особая женская доблесть.
Вскочив с места, Берта крутанула ручку двери, рывком распахнула ее и хотела выскочить в коридор, но наткнулась на коридорного стюарда.
Он спросил:
- Вы - миссис Кул?
- Да, а что?
- Вам посылка.
- Какая посылка?
Стюард показал ей огромную корзину с фруктами и конфетами, завернутую в желтый целлофан.
- Если желаете, я отнесу ее в вашу каюту, - сказал он.
Берта схватила конверт, болтавшийся на ручке корзины, оторвала его, раскрыла, вытащила карточку, минуту смотрела на нее в остолбенении, а потом торопливо приказала:
- Оставьте пока здесь. Отнесете ее позже. Захлопнув дверь, она трагически прошептала:
- Дональд, нас вычислили!
- В чем дело?
Она протянула мне карточку с надписью: "Наилучшие пожелания от полиции Денвера".
Я постарался сохранить непроницаемое лицо, но, видимо, чем-то все же себя выдал; а может, ситуация оказалась уж настолько несуразной, что Берта обо всем догадалась и завопила:
- Дональд! Опять твои идиотские шуточки! Да ты… - Она схватила разукрашенную корзину и стала размахивать ею, явно собираясь шмякнуть ее посреди моей каюты.
- Она стоит двадцать четыре доллара семнадцать центов, включая доставку, - успел сказать я.
Берта застыла на месте и уставилась на меня, а потом на корзину..
- Черт бы побрал тебя с твоими расчетами!
- И все это еще можно съесть, - добавил я. Берта сорвала с корзины желтый целлофан и стала вышвыривать оттуда фрукты, конфеты, орехи и баночки с мармеладом.
- Не надо ее здесь разгружать, - сказал я. - Это тебе.
Берта не останавливалась.
- Я же не буду это есть, - продолжал я. - Придется выкинуть.
Она все равно не останавливалась.
- И деньги пропадут, - не унимался я. - Отличные фрукты, дорогие; и конфеты такие, что…
Берта глубоко вздохнула, отшвырнула обертку, потом побросала фрукты и конфеты обратно в корзину и направилась к двери.
- Дональд, - укоризненно сказала она, - ты прекрасно знаешь, что я не позволю, чтобы это пропало. Теперь я все съем.
- Можешь кому-нибудь раздать, - осторожно предложил я.
- Кому?
- Кому-нибудь, кто проголодается.
- На этом корабле никто не проголодается, - грустно заметила она и добавила: - И потом, какого черта мне отдавать товары на двадцать четыре доллара семнадцать центов кому-то, кого я даже не знаю?
- Можешь угостить этого денверского полицейского, - подсказал я, - Эдгара Ларсона. У вас завяжется крепкая дружба.
Берта посмотрела на меня испепеляющим взглядом и потащила корзину к себе в каюту.
Глава 5
Нарочно спустившись в столовую несколько позже назначенного времени, я обнаружил, что за моим столом, накрытом на шесть персон, уже сидят четверо.
В компании ощущалась некоторая напряженность, обычная для первых часов морского путешествия. Все уже готовы вступить в приятельские отношения, но никто пока не знает, как их завязать. Каждый предпочитает, чтобы первый шаг сделал кто-то другой.
- Добрый вечер, - сказал я, усаживаясь за стол. - Моя фамилия Лэм. Кажется, нам предстоит провести несколько дней вместе.
Норма Радклиф оказалась слева от меня. Лет двадцати семи, рыжеволосая, с голубыми глазами, лукаво поглядывавшими то на одного, то на другого, она имела вид человека, давно познавшего все жизненные проблемы и большинство из них для себя решившего.
Справа от меня сидела еще одна девушка - блондинка, представившаяся как Филис Итон. Ее характер сразу угадать было трудно. Должно быть, и ей доводилось пленять мужские сердца, но сейчас она сидела скромно потупив взор и разговаривала так тихо и невнятно, что приходилось напрягать слух.
Прямо напротив меня расположился мужчина, назвавшийся Сиднеем Селмой. Это был законченный хам, фальшивый, как трехдолларовый банкнот, явно склонный к пошлостям самого низкого пошиба.
Сидевшая рядом с ним молодая женщина, Роза Флакстон, видимо, пришла за стол первой; Селма явился вторым и, естественно, уселся рядом с ней. Она была, пожалуй, немного полновата, лет тридцати с небольшим, однако на вид свойская, добродушная бабенка без всяких предрассудков.
Через минуту появился и наш последний сосед по столу - Эдгар Ларсон. Это был сухой, жилистый субъект лет сорока, высоколобый, с пронзительным взглядом и плотно сжатыми губами, одетый в серый костюм с серым же галстуком. Видимо, он старался ничем не обращать на себя внимания, однако, как это часто бывает, именно этим старанием и выделялся.
Увидев его, я сразу понял, что сел он за этот стол не случайно. Ни один приличный стюард не посадил бы его сюда без специального указания, подкрепленного либо деньгами, либо властью.
Для игры, которую я затевал, лучшую исходную позицию придумать было трудно. Этот Селма был настолько прямолинеен в своем идиотском донжуанстве, что мне оставалось лишь расслабиться на своем стуле и предоставить первое слово ему.
Болтал он без умолку. Пространно и с подробностями разглагольствовал о самом себе, о своем происхождении, изрекал житейские мудрости. Правда, чем он зарабатывал на жизнь - не сказал, и никто его об этом не спросил. Посмотрев на него повнимательнее, я вдруг подумал, не кроется ли под его личиной типичного сыночка богатых родителей что-нибудь мерзкое: он вполне мог подрабатывать подставным игроком в заштатном казино или просто сводничать. Я решил, что Сидней Селма успеет всем надоесть задолго до окончания путешествия.
Сыщик Ларсон, казалось, слушал глазами. Как только кто-нибудь заговаривал, он поднимал на говорящего свои серые глаза и пристально его разглядывал, после чего снова опускал взгляд в тарелку. Иногда он загадочно улыбался. За все время ужина мы не услышали от него и десяти слов.
Официант сумел обслужить нас так, что все были готовы подняться из-за стола одновременно. Однако, выйдя на палубу, мы обнаружили, что там не очень уютно: дул прохладный ветер, увеличивалась зыбь. Норма Рад-клиф объявила, что ей нужно разобрать вещи, после чего она обязательно сделает кружок по палубе перед сном. Похоже было, что Берта ошиблась в ней на сто процентов: не станет она цепляться за меня только для того, чтобы не отдать другой. Тем не менее я некоторое время слонялся по палубе - на случай, если она вдруг выйдет. Другие пассажиры не знали, чем себя занять. Видимо, все устали после сборов и проводов, поэтому постепенно стали расходиться. Замерзнув, я тоже спустился к себе в каюту, где развернул обогреватель так, чтобы удобно было посидеть в кресле и почитать. Но в девять часов дверь затряслась от грохота. Это мог быть только один человек. - Войдите, - пригласил я.
Берта влетела в каюту и оглушительно захлопнула за собой дверь.
- Что ты расселся?
- Читаю.
- Ты сейчас должен строить глазки Норме Радклиф. - Ты же сказала, что она возьмет инициативу в свои руки, - возразил я.
- Чего же ты он нее ждешь, черт возьми? - взревела Берта. - Чтобы она пришла сюда, сорвала дверь с петель, схватила тебя за шиворот, утащила к себе и прицепила на тебя багажную бирку "В каюту"?
- Нет, - устало проговорил я. - Просто я сделал то, что ты сказала. Говоря откровенно, особого интереса ко мне она не проявила.
- Умные девушки так и не начинают, - сказала Берта.
- Но почему ты так уверена на ее счет?
- Да ты вылези на палубу и посмотри, что делается на этом корыте, - начала втолковывать Берта. - Люди едут на Острова, чтобы развлечься. Кто они? Здесь есть высокооплачиваемые секретарши, скопившие деньги на морское путешествие. Несколько молоденьких вдовушек. Некоторое количество замужних женщин, чьи мужья погрязли в работе, а жен отослали отдыхать. Есть люди, которым перевалило за семьдесят. Они подумали: что толку баловать правительство налогом на наследство после смерти? И, подчинившись здоровому импульсу, ушли на пенсию. Беда только в том, что никаких других импульсов у них не осталось; они просто катят в Гонолулу. Так вот, - продолжала она, - все молодые женщины осматриваются вокруг и ищут подходящих мужчин. Сколько приличных мужиков может быть на этом корабле?
Я проигнорировал этот вопрос.
- Никаких иллюзий! - провозгласила Берта. - Пока молодой человек оканчивает колледж, служит в армии, пытается что-то сделать в бизнесе, у него нет денег на то, чтобы укатить в Гонолулу на шикарном лайнере и бездельничать там три недели. Здесь есть, конечно, несколько богатеньких отпрысков и несколько коммивояжеров, подделывающихся под богатеньких отпрысков. Женщине нужно, чтобы было с кем прошвырнуться по палубе, потанцевать. Пусть другие видят: все, что необходимо, чтобы покорить молодого мужчину, - все при ней!
- Тогда Норме нужен приятель вроде этого типа, по имени Сидней Селма, - предположил я.
- И будет нужен, - с напором откликнулась Берта, - если ты его не обскачешь.
- Так что, она сейчас на палубе?
- Да, она гуляет на палубе, - сказала Берта.
- Она говорила что-то вроде того, что ей нужно разобрать веши, а потом она сделает кружок по палубе перед сном.
Берта застонала.
- О Господи! Да она ведь тебе сказала, где и когда будет! Опомнись, черт побери! Марш на палубу и дай хотя бы шанс бедной девушке!
Я надел кепи, выключил свет и вышел на палубу.
Нормы Радклиф я не нашел. Зато встретил Сиднея Селму, гулявшего сразу с тремя женщинами - Розой Флакстон, Филис Итон и еще одной, которой я не знал. На первый взгляд всем им было ужасно весело.
Я хотел было вернуться, но потом решил сделать еще круг. И тут заметил в тени женскую фигуру, кутавшуюся в меховое манто. Вглядевшись, я узнал Норму Радклиф.
- Вы, кажется, прячетесь? - спросил я, подойдя к ней.
- Нет, - засмеялась она, - просто укрылась от ветра и дышу свежим воздухом на сон грядущий.
- Наверно, нелегкая была работенка - разобрать все вещи, развесить все по вешалкам? - Чтобы завязать разговор, я нес какую-то чушь.
- Конечно.
- И все равно, у вас такой вид, словно вы прячетесь.
- Ладно, сдаюсь. Я действительно прячусь. Я недоуменно поднял брови.
- Серый волк под горой, - сказала она, кивнув в сторону веселого квартета.
Небольшая качка давала Селме повод то и дело приникать к одной из дам, поддерживать ее рукой за талию, а потом убирать руку так, чтобы слегка провести ею по бедрам.
- Довольно шустрый, - заметил я.
Она снова кивнула и начала что-то говорить, но передумала и замолчала.